Меня зовут Антон. Я переехал в Штаты по грин-карте и жил там уже долгих два года, как вдруг угораздило меня нарушить закон, и на четыре месяца суд изолировал меня от общества.
Вот тут-то всё и началось. Тюрьма недалеко от Сан-Франциско слыла самой петушиной тюрьмой на всем Западном побережье, и я уже понимал, что в заключении придётся стать чьей-то белой сучкой. И я не ошибся.
Меня сразу подселили четвёртым в четырёхместную камеру, где уже сидели два негра и белый паренёк. Паренек вздохнул, когда меня завели, и начал мне рассказывать про уклад камерной жизни. Негры шептались и одобрительно посматривали на меня.
- Ты знаешь, что они нас уже поделили? - вдруг резко спросил паренёк, которого, как я впоследствии узнал, звали Лэйсон, но все его называли Лиззи.
- Что это значит? - спросил я у него, хотя всё уже давно понял.
- Негры поделили двух беленьких снежинок между собой. Кто с кем будет спать.
Как я позже узнал, эта камера была как бы семейной и в ней все жили по парам и спали вместе на нижних шконках. Наверху никогда никто не спал.
Как вы уже поняли, я стал "женой" одного из негров, которого звали Робби, а Лиззи стал "женой" Томаса. Мы с моим Робби сразу же подружились, и он мне доходчиво объяснил, что теперь я его личный пидор и что если я даже буду брыкаться и кричать, то меня выебут всё равно, только при этом ещё и избив. Я проявил благоразумие, так как оба негра были на голову выше и крупнее нас.
Я любезно согласился надеть какие-то женские трусы, видимо, оставшиеся от бывшего камерного пидора, и Томас и Лиззи ушли на прогулку. Робби сказал надзирателю, что у нас сейчас будет брачная ночь, и тот любезно оставил нас в камере на время прогулки и обеда. Тут я понял, что пришло время становиться пидорасом и жить дальше по женским и пидорским правилам.
У Робби нашлось масло для моей ещё мужской жопы, и я покорно лёг на живот и расставил ноги.
- Не так! - сказал мой будущий муж и хозяин. - Ляг на спину и смотри мне в глаза, когда хуй будет проникать в тебя и ты будешь становиться женщиной. Я люблю видеть, как мужчина под напором моего члена становится женщиной, - и он засмеялся.
Я развернулся. Широко развёл ноги и обнял своего любовника за шею.
Сначала, пока его огромная залупа протискивалась в мою узкую юношескую задницу, было нестерпимо больно. Я тихонько хныкал от боли и терпел, пока Робби втискивал своего красавца в меня. Член у него был около 20 см, но не очень толстый. Это и помогло мне в первый раз.
Робби трахал меня долго, а я плакал и стонал под его сильными толчками. Я понимал, что теперь я уже не мужчина, я уже продырявленный пидор и жизнь моя не будет прежней. От этого мне становилось стыдно и одновременно как-то хорошо.
Роберт ритмично ебал меня в уже развороченную попку. Мне стало интересно, как это выглядит со стороны. Белый парень обнимает бёдра огромного чёрного парня, который вколачивает в его попку свой член... Я уже начинал ощущать себя невестой Робби. Его член уже уютно ходил во мне. Мой член стоял от такого массажа простаты, а я думал о том, что мне не хватает сисек, за которые мой Робби мог бы меня лапать во время ебли.
В итоге моя попа была заполнена рекордным количеством спермы моего уже камерного мужа и заткнута пробкой из какого-то мягкого дерева, как раз в форме анальной пробочки. Робби сказал, что я должен походить с его спермой в жопе как его невеста и жена, и поцеловал меня в губы. А я обнял своего суженого и заплакал. Это были слёзы по моей ушедшей мужской жизни. Робби меня успокоил и велел прибраться в камере, что я и сделал, как покорная жена своего мужа. Он сказал, что раз я русский, то он будет звать меня Катюшей.
Так я стал Катей - тюремным петухом и женой моего чёрного Робби.