- Изнасилование в нашей стране наказывается штрафом в два фартинга! [женская честь в те времена стоила очень недорого - прим. переводчика] - Мужчина отвесил Джейн крепкую оплеуху. - Я их вычту из твоего жалованья!
Удар был такой силы, что из носа несчастной Джейн потела кровь.
- Здесь, в замке, командую я! - Управляющий ударил ее по другой щеке. Ты сама разденешься, и будешь моей здесь и сейчас!
Он почувствовал, как от вида молоденькой и очень вкусной женщины у него вспотели ладони. (Дай волю фантазии - посмотри как занимались ЭТИМ в стародавние времена - прим.ред.)
Джейн, даже в самых страшных снах она не представляла, что когда-нибудь сможет оказаться в такой ситуации: дед был надежной защитой, а теперь раздвигать ноги здесь, на этом складе перед управляющим... Девушку бросало то в холод, то в жар. Сейчас она пожалела, что между ног зубы так и не выросли.
- Будь умницей и все будет хорошо! - В грубом голосе мужчины появились похотливые нотки.
Его слова прервал очередной раскат грома.
"Люблю, когда строптивые необъезженные кобылки сами раздеваются, - думал он, - нет ничего прекраснее раздевающейся женщины!"
- Нечего невинность из себя строить! - Характерно округлившийся живот, не остался обойденным вниманием управляющего. - Нагуляла или наела с хозяйских окороков?
Он нагло ущипнул Джейн за живот и улыбнулся, показав ряд гнилых дурно пахнущих зубов.
- Прошу вас, не надо! - Голая Джейн чувствовала, что силы покидают ее. - Что скажет сэр Шелли, узнав, что вы его опередили? [В английском языке нет разницы между "Вы" и "Ты" - прим. Переводчика]
- Ему все равно! - Он провез из Испании такую сладкую мавританку, что на тебя он просто не обратит внимания!
"Ну, почему пророк Илья не разнесет молнией весь этот замок, и не испепелит этого наглого управляющего!" - Джейн чувствовала, как потные руки грубо шарят по ее телу. (Начни свой Виртуальный секс! Прямо сейчас! С реальными девушками из России! - добрый совет)
"И никто не придет на помощь! Стены замка построены на совесть! - Джейн с ужасом поняла безвыходность положения, и решила подчиниться. - Не в первый же раз, в конце-то концов, мною будет обладать мужчина!"
- Вот так-то лучше! - Стаффорд стянул с себя штаны. Член похотливого управляющего давно уже был твердым и стоял в позиции без пяти двенадцать. - Ложись!
- Как видишь, это совсем не страшно! - Дрожа от нетерпения, Стаффорд прижал кухарку к холодному склизкому полу.
Вход без сальной смазки был очень болезненным, и к тому же она не собиралась насильнику помогать. Где-то рядом пищали крысы, но Джейн было не до них. Она лежала, глядя на окорока, висевшие под потолком, и ждала, когда же этот кошмар закончится.
"Будет, о чем рассказать приятелям за кружкой эля, - думал негодяй, наконец-то добравшись до самого сладкого, - ишь, какой животик на нашей кухне отрастила!"
- Будешь сопротивляться - до смерти засеку! - Хрипел Стаффорд. - Обвиню в воровстве, или в колдовстве и шериф вздернет тебя на замковом дубе! То-то будет развлечение! Я с удовольствием выпью эля за упокой твоей души, и закушу окороком!
- Дед! - Закричала девушка, чувствуя, как огромных размеров член проникает в заветное место, но насильник заткнул ей рот рукой.
"Не девственница, а ломается-то как в первый раз! - Стаффорд грубо вошел в нежную плоть. - Интересно, кто же ее до меня поиметь успел! Неужели это старый хрыч до нее добрался? Надо бы вбить осиновый кол в его могилу!"
Несчастная, чувствуя внутри себя член насильника, мечтала лишь о том, чтобы весь этот кошмар поскорее кончился, но Сэр Стаффорд был неутомим. Джейн содрогалась от мощных и жестоких толчков, которые наносил вздувшийся. Стараясь вытолкнуть оружие пытки, ведьма извивалась всем телом,
билась ногами об пол. Но страсть мужчины т каждого движения жертвы только усиливалась.
- Совсем обезумела толстопузая девчонка, - подумал управляющий, глядя в огромные, как серебряные шиллинги, перепуганные глаза Джейн. На мгновение озверевшему от похоти мужчине показалось, что зрачки девушки сузились в палочки.
"Я и ведьму оттрахаю! - Подумал он, ускоряя темп.
Вдруг тело его напряглось в последний раз и мгновенно обмякло...
- Так-то лучше! А повесить всегда успеем! Это, впрочем, хорошая мысль!
Он представил себе, как Джейн болтается на веревке между свиных окороков с прокушенным в предсмертной судороге языком.
Несчастной кухарке казалось, окорока под потолком стали раскачиваться в такт раскатам грома и грубым толчкам насильника. Насильник заметил, что темные глаза жертвы остекленели и уставились куда-то в потолок. Странным было то, что она как будто засветились в темноте, подобно кошачьим, а зрачки стали узкими, как палочки.
"Ну, когда же он кончит? - Думала она, забыв предупреждение деда что никто не должен видеть ее глаза вблизи, в полнолуние. А тут как на грех, лунный лучик упал на ее лицо через узенькое подвальное оконце.
"Навалился на меня так, что дышать невозможно! - Джейн решила, что настал ее последний час. - Никто не мне поможет!"
- От стыда и сознания полной беспомощности Джейн расплакалась.
"Будь ты проклят во веки веков! ... " - На этот раз она прокляла насильника, глядя в сальные от похоти глаза.
- А теперь, моя хорошая, ты будешь сосать! - Мужчина решил, продлить удовольствие.
- Не надо, прошу вас! - Несчастная кухарка глотала слезы. - Это смертный грех!
Унижение сделалось невыносимым...
"После этого репутация Джейн будет погублена полностью и окончательно! - подумал насильник. - А я получу то, от чего постоянно старалась отказаться моя покойная Альмера! Вообще для строптивых женщин есть только два лекарства: плетка и розги!"
Воля Джейн оказалась парализованной. Душа покинула телесную оболочку, но, повинуясь Инкубу, не торопилась улетать на страшный суд. Женщина показалось, что она смотрит на себя, на все, что происходит, откуда-то сверху...
- Нет! - Джейн стыдливо прикрылась разорванной рубашкой. - Не буду!
"И эта отказываться вздумала, - Стаффорду вдруг очень захотелось высечь строптивую кухарку розгами, да так, чтобы по примеру покойной Альмеры неделю сидеть не могла, но в кладовой ничего напоминающего этот воспитательный инструмент, не было. Зато был кожаный ремень.
- Ты опять за свое? - Сэр Стаффорд взял ремень, намотал волосы Джейн себе на руку и методично начал украшать попку девушки крепкими ударами пряжки. - Я два раза не повторяю! На колени!
Кошмар в виде до боли знакомой дедовской порки, и реального общения с кусачей пряжкой вернулся, добавив несчастной и телесных, и душевных мучений.
- Не надо меня бить! - Джейн, почувствовала, что боль от ударов передается ее ребенку, и тот забеспокоился в животе. - Я все сделаю!
Демонстрируя покорность, встала на колени, и открыла рот. Из прекрасных глаз потекли слезы.
- Вот так то лучше, командовал сэр Стаффорд, - для начала обведи языком вокруг головки. А теперь оближи губы и возьми его в рот. Вздумаешь прикусить - раскрою твой череп здесь же, в кладовке!
Покорившись судьбе, Джейн захватила губами член целиком.
Сэр Стаффорд, не смотря на религиозность, обожал seminen in ore, смертный грех с точки зрения церкви. На этот раз девушка оказалась достаточно умелой для того, чтобы получить удовольствие от вкусного теплого языка и нежных губ. "Укусить не посмеет! - думал он, чувствуя, как язык Джейн прошелся по уздечке. - Она же не самоубийца!"
На складе была тишина, только парочка крыс с любопытством наблюдала за происходящим. Впрочем, были еще свидетели: юный мастер Джон, младший сын сэра Шелли увидев, что Стаффорд пошел за кухаркой в подвал, пролез в тайный ход и теперь подглядывал в дырочку, отчаянно наяривая себя правой рукой. Член подростка напрягся так, что мелко вздрагивал, но никак не хотел выпускать семя. Вторым, незримым, был Инкуб, прервавший все свои дела, чтобы полюбоваться зрелищем.
Слышно было только возбужденное дыхание насильника, да характерные звуки чмокающих губ.
"С тобой, - от Инкуба не укрылось присутствие мастера Джона, - я займусь в самое ближайшее время! И тебе будет уготована маленькая роль в моем спектакле. Ох, подведет тебя дурная кровь предков! Никуда ты от меня не денешься!"
- Забыл заповедь "Не прелюбодействуй", - радовался Инкуб, теперь смертный грех лишил твой крест всей силы, - теперь я доиграю спектакль до конца!
Поглощая отросток, Джейн стала сжимать яички так, как учил покойный дед. "Не для того чтобы доставить тебе удовольствие, а для того, чтобы ты скорее кончил и оставил меня в покое! - Думала она, борясь с искушением дернуть за мошонку изо всех сил. - Убьет, если я это сделаю!"
Воздух в кладовой наполнился запахом похоти, перебившим даже божественный аромат созревающих окороков. Способ покойного Карла сработал. Сэр Стаффорд зажмурился и сладко застонал. Джейн выпустила член изо рта, поперхнулась и закашлялась.
- Дедушка, спаси меня! - взмолилась Джейн, наивно надеясь только на чудо.
- Продолжай! - Сэр Стаффорд был на седьмом небе от удовольствия.
"Наконец-то эта испанка стоит передо мной на коленях! - Сейчас он мстил ей и за неприступность и за кулаки покойного Карла. - Будет о чем рассказать друзьям! Жаль только, что меня опередили, и пари на бочку эля я проиграл! Ничего. Эта сладкая девчонка отработает проигрыш!"
Инкубу, незримо присутствующему в подвале, импровизация с дедом понравилась.
"Пожалуй, только призрака не хватает в моем спектакле, - решил он, - для такого дела можно ненадолго вернуть Карлушу из адского пламени! Пусть за одно полюбуется на успехи внучки! Потом пару сотен лет спустя этот прием будет иметь название у бездарных писателей "Рояль в кустах"! Ну, как ты там, похотливый управляющий, никак еще хочешь? Артист к выходу готов!"
Инкуб мог по праву гордиться новой выходкой. Гром и молнии взбунтовавшейся вокруг замка стихии заменили гром аплодисментов.
Удовольствие насильнику обломал появившийся не вовремя призрак Карла. Вид деда, вернувшегося из могилы, приступ тошноты и боль между ног вызвал спазм челюстей, и Джейн сильно прикусила член сэра Стаффорда, от чего тот заорал как поросенок, пойманный поварятами на заклание демонам чревоугодия.
- Святое причастие! - Управляющий панически боялся привидений, а укушенное мужское орудие тут же потеряло твердость.
- О, Gosh! [Господи! - англ. ] - Такого ужаса сердце замкового управляющего не испытывало никогда. - Пресвятая Троица! Господи, помоги!
"Никакие молитвы тебе, грешнику, не помогут! - подумал Инкуб. - Тут пахнет смертным грехом без покаяния, а мне продвижение по службе!" Из ранки на члене показалось несколько капелек крови.
- Все будете гореть в геенне огненной! Ты, отправишься туда очень скоро! - Призрак испускал холодный, как у Луны, свет.
Он брезгливо посмотрел на управляющего, а потом перевел взгляд на Джейн.
- Деда! - Джейн вдруг стало очень стыдно показывать призраку свое обнаженное тело, хотя при жизни она делала это регулярно.
От вернувшегося с того света покойника веяло жутью и могильным холодом. Юный мастер Джон не на шутку перепугался, наскоро натянул штаны и дал деру из потайной комнаты. "Станы священником, - думал он, - и ни один призрак не сможет жить со мной под одной крышей!"
- Стаффорд, заклинаю тебя адским пламенем, и твоим вечным спасением, - сказал призрак леденящим душу голосом, - выгони ее из замка! Дай ей денег и сделай так, чтобы эта женщина ушла! Иначе через нее осуществится проклятие! И ты, и сэр Шелли погибнут! А тебе, моя юная грешница, - он строго посмотрел на Джейн, - лучше всего уйти в монастырь! Молись за меня!
Призрак исчез. Вместе с его исчезновением кончилась и гроза. Замковый петух, ошалев от радости, закукарекал не вовремя, сократив пребывания призрака в подвале. .
- Deus facial salvam benignitatem vestram! - [Да пошлет Господь спасение твоей милости! - лат. ] - Джейн не стала ждать, когда обмочившийся управляющий придет в чувство, и, подобрав одежду, убежала из подвала. "Петуха завтра в суп отправят, на мои поминки! - подумала она, пробегая мимо птичника. - А сейчас Бегом отсюда!" - На ходу она старалась привести себя хоть в какой-то порядок. "Тут уж не до денег. - Мелькнула мысль. - Быть бы живой!
Похотливый управляющий был труслив, к тому же набожен. Выбравшись из подвала, он побежал доносить сэру Шелли о том, что на кухне работает настоящая ведьма.
** Глава четвертая. Сэр Шелли и прекрасная мавританка
В круглой комнате в угловой башне Сэр Шелли поселил свою новую игрушку. Маленькая комната была убрана в мавританском стиле: на полу лежал большой пушистый ковер, шелковые подушки, на стенах висели гобелены, изображающие охоту на львов и единорогов.
Зная, что заморский цветок любит тепло, сэр Шелли не жалел дров на камин.
Два серебряных подсвечника венецианской работы освещали убранство комнаты. Впрочем, ни гобелены, ни ковры не могли скрыть сырых камней и сводчатых потолков старого замка. Однако, не смотря на роскошь, комната больше походила не на обиталище прекрасной девушки, а на тюремную камеру. Сходство с темницей придавали и решетки на двух маленьких оконцах.
Былое предназначение кельи выдавало и ржавое кольцо, ввинченное в потолок с незапамятных времен. Эти стены помнили вопли, мольбы и слезы многих обитательниц этого замка и окрестностей.
- Ну-ка Канчита, хватит бездельничать! - Сэр Шелли был зол как черт: вот уже третий месяц он сидел дома и ждал вызова из Лондона. - Покажи господину, как танцуют наложницы для любимого господина! - Сэр Шелли, статный воин с седеющими волосами, орлиным носом, голубыми глазами, сверкавшими умом и живостью, решил поиграть с любимой наложницей.
Канчита, прекрасная мавританка, живая игрушка сэра Шелли, была стройна, как сосенка. Ходьба босиком с кувшином на голове выработала у девушки грациозную и легкую походку. Кожа, в отличие от бледнотелых англичанок была смуглой и гладкой на ощупь. К такой коже удивительно шел тонкий рабский ошейник из серебра, украшенный затейливой вязью по-арабски: "держи меня крепко, чтобы я не убежала". Все лицо было невыразимо прекрасно, но лучше всего был блеск черных глаз.
От мавританки пахло совсем не так, как от крестьянок и прочей замковой челяди. Старушка, данная работорговцем в придачу, регулярно мыла ее в корыте, выбривала все волосы и намазывала пахучим маслом.
"Из-за этой девочки я разорюсь на дровах! - Рассуждал сэр Шелли, любуясь танцующей наложницей. - Этот теплолюбивый босоногий цветок нуждается в тепле и... в порке! Хорошо, что я в Испании купил не только ковры, но и замечательный хлыст!"
Наложница, во время танца на ковре сняла шелковое покрывало и осталась в наряде восточной красавицы: зеленые шаровары, бежевую рубашку с короткими рукавами и цветастую безрукавку. Голову скрывало широкое покрывало с кистями. Впрочем, одетой девушка была недолго. Девушка танцевала, покачивая прелестными бедрами, и снимала одну деталь одежды за другой. Оставшись в одном ошейнике, она остановилась, ожидая дальнейших приказаний. К сожалению, на строгом лице хозяине не появилось улыбки. Наоборот, брови нахмурились, а середину лба пересекла глубокая складка.
"Нет, на этот раз он меня не захотел! - Девушка с ужасом смотрела на хозяина и на страшный хлыст в его руке. - Неужели опять меня будут бить? Я же ни в чем не провинилась!
Хлыста она боялась так же, как и здоровая породистая лошадь. Искусно сплетенный из тонких ремешков, длинный и гибкий, он уже не раз украшал ее тело страшными отметинами, что неудивительно: силы у стареющего хозяина убывали, и ему был нужен серьезный повод, острое впечатление для того, чтобы кровь не скисала в жилах.
- Le diable t emporte, - [Чтоб тебя черт побрал! - франц. ] - шептала она, готовясь принять первый удар.
Впрочем, она также хорошо помнила уроки лысого евнуха-работорговца и то, к чему приводит малейшее сопротивление господину. Девушка прошла суровую школу: ученые евнухи и старухи с детства готовили не к работе на кухне, а к тому, чтобы быть усладой для господина, в любой момент готовой выполнить любое желание. Розги и плеть - хорошие учителя покорности и повиновения для молоденьких девушек. [Школы для наложниц с палочной дисциплиной, обучающие будущих гаремных красавиц просуществовали в Турции до начала 20 века - прим. переводчика]
"У меня еще есть шанс!" - Наложница вильнула бедрами, приподняла ладошками маленькие грудки, увенчанные темными сосками, и облизнула губы, надеясь, что хозяин, возбудившись, отложит страшный хлыст, а уж она сумеет сделать так, чтобы он остался доволен.
Много лет назад Канчиту родители продали комиссару по закупке девиц, чтобы расплатиться с недоимками. Обучение девушке на пользу: ни одним жестом она не выдала своего ужаса перед хлыстом в руках господина.