Молодой барин Алексей Петрович не вышел ещё из отроческого возраста, как внезапно от чахотки умерла его матушка Евдокия Феодосовна. Недолго батюшка горе мыкал, женился в тот же год на ключнице своей, язве редкостной и Алексея всей своей душенькой невзлюбившей. Баба она, конечно, была видная: грудаста и жопаста. В имении поговаривали, что батюшка с ней и при живой-то матушке куролесил, а после её кончины и совсем срам перед людьми потерял.
Жужжала она батюшке постоянно про то, что пора Алёшку в учение отдать, а то, не ровён час, бездарем вырастет. Только пеклась ключница не об Алексее, а о себе. Больно уж ей хотелось наследника батюшке родить да имение отца Алёшкиного, пока сорванец не вырос, в свои загребущие рученьки прибрать. Алёшку тогда и со свету сжить можно, думала ключница. Батюшка его вместо головы думал, наверное, другим местом, ну и послушал её, стерву. Уж не знаю, право, впрок или так, чтобы не пилила его постоянно, он и отправил Алексея в Питер на учение, посылал ему, конечно, денег на содержание и вообще не забывал о сыне.
Приставил батюшка к сыну в Питере своего холопа верного, значит, в услужение Алексею, а тот и рад стараться: всё пил, зараза, и трезвым Алёшка его за год своих "мучений" так ни разу и не видел.
Пришло время летних отпусков, и Алексей собрался в имение к батюшке, только вот беда: кое-что Алексей сам потратил сверх меры, а остальное холоп его пропил, и на дорогу Алёшке ничего не осталось. Пришлось ему долги делать, червонцы у друзей брать. Так он в дорогу и тронулся, к порогу родному.
За год учёбы парень окреп и возмужал. Тонкие черты лица он унаследовал от матери, а недюжинную силу от отца. Красив был парень - с какой стороны не глянь, широкоплеч и мускулист не по возрасту. В гимназии, где он учился, не было ему равных ни по силе, ни по уму. Только вот одна беда тайная была у парня: к барышням он был холоден, не тянуло его к их вычепурности и любвеобильности. Нравился ему один гимназист, ночи не проходило, чтобы Алексей не грезил о нём, но решиться на знакомство так не смог, всё лицезрел свой идеал издалека, на том и дело кончилось.
Добирался Алексей в родную сторонушку долго, полторы версты в час, а их, поди, не один десяток, но вот, наконец, и родные холмы на горизонте показались. Алёшка горел нетерпением повидать батюшку родного да товарищей, с коими вырос. Все Алешку дома любили за его спокойный нрав и рассудительность в общении. В поместье не раз молили бога, чтобы молодой барин Лексей поскорей вырос и отца-деспота заменил во владении поместьем. Крестьяне говорили меж собой, что, может, при молодом-то барине им жить легче станет.
С холмика на бугорок, вот и пуща берёзовая, а за ней речка, на которой барчук проводил столько времени в отрочестве.
- Извозчик, отвезёшь поклажу в имение, а я пройдусь! Передай батюшке, что скоро буду!
- Слуш-сь, Ваш Благород... - извозчик проглотил половину букв, но смысл фразы юноше был явно понятен.
Не спеша Алёшка спускался с пригорка к речке. Уже дойдя до воды, он услышал чьи-то голоса, прислушался и своим ушам не поверил, ведь этот голос Алексей ни с чьим не мог перепутать. Это был сын Агафона, служившего у батюшки при имении. С ним, с Иваном, Алексей вместе вырос, и дружили они крепко. Именно Иван впервые доставил Алексею удовольствие, когда несколько лет назад, выпив медовухи, он взял у Алексея, да и отсосал его писюн, в то время ещё незрелый. Тогда для барчука это было чудо открытия, и тот день у реки он помнил до сих пор. Только тогда они были ещё несмыслёнышами, общались на равных, хотя гусь свинье и не товарищ...
Почему-то Алёшка замер, а потом спрятался за куст. Больно ему стало любопытно, чем тут Иван занимается. Он тихо прокрался под заросли можжевельника.
Иван, сидевший на берегу, явно не мог видеть Алёшку и бесцеремонно, голышом валялся прямо на земле. Рядом с ним сидел какой-то пацан, и Иван ему что-то растолмачивал.
- Подумаешь, невидаль какая! Я старше тебя вон на скока, а писюн твой в рот брал, и ничё, живёхонек.
- Ну, прости меня, боязно мне как-то, - ныл незнакомый Алексею пацанёнок.
- Ну и ладушки. Тогда давай раздвигай жопень, а то мне поебатца хочется.
- Иванушка, я с прошлого разу цельную неделю болел, боязно мне.
- Тоже мне, бабы прутся, а он хворает, - не унимался Иван. - Поди-ка ко мне.
Иван схватил парнишку за ногу и силком подтащил его к себе. Алёшка мог теперь рассмотреть тело Ивана получше. Деревенская жизнь не сахар, и Иван, постоянно помогая отцу в имении, тоже вырос и окреп. Его тело, смуглое от солнца, переливалось капельками пота, выступившими на его спине. От пупка прямо к члену тянулась тоненькая полоска волос. Член парня, болтающийся рядом с двумя крупными яйцами, имел форму большой сливы, и его головка не была закрыта кожицей.
Иван обнял парнишку покрепче, и его член стал набухать и расти в размерах, как по волшебству. Уже через минуту он превратился в огромный, как у жеребца, елдак. Пацан с ужасом смотрел на член Ивана, а парень, повалив его на землю, начал тискать оного. Вот он плюнул на дырочку паренька и приставил к ней свой член. Немного надавив, он проломил им вход в пещерку хлопца и вошёл своей головкой на пару сантиметров в его жопу. Пацан вскрикнул и заревел. Иван, не обращая внимания на эти вопли, продолжал всаживать свой кол в дырочку пацана. Вдруг парень затих, и его голова свесилась вниз.
- Ну, вот и молодец, теперича ты ни фига не почувствуешь, - прорычал Иван.
Он всадил свою елду в паренька до конца и начал долбить парня с размахом, то вынимая из юнца свой член, то снова всаживая его до конца в безвольное тело. Алексей был настолько заворожён открывшейся перед ним картиной, что просто стоял на коленях и молча дрючил свой давно уже вздыбленный конец, боясь того, что Иван обнаружит его убежище.
Через какое-то время малец, видать, пришёл в себя и уже сам стал подмахивать своей жопой Ивану. Крепко сжав парня, Иван вдруг застонал и выгнулся дугой над парнишкой. Несмотря на юный возраст, паренёк тоже кончил себе на живот и растёр всё рукой.
Из разъёбанной дырочки пацана тоненькой струйкой начала вытекла смесь крови со спермой. "Порвал пацана", - подумал Алексей про себя. А Иван, тяжело дыша, вынул свой член из пацана, взял парнишку на руки и понёс его в речку. Уже там он поцеловал парня и начал смывать кровь с его промежности.
Алёшка бурно кончил прямо на куст, под коим прятался. Аккуратно, следя за тем, чтобы его не увидели, он встал и украдкой скрылся от парней незамеченным, уходя прямо через кустарник.
Батюшка, увидев сына на пороге отчего дома, всплакнул, ключница, недовольно фыркнув что-то типа приветствия, убежала прочь, а Алёшка, радуясь встрече с батюшкой, всё обнимал того и не мог наговорится. Узнав про проделки своего холопа, батюшка рассвирепел и сказал, что посадит пьяницу на кол, сетовал сыну, что тот депешей не уведомил отца о выходках холопа, мол, депешу надо было сразу ему послать, а он бы принял необходимые меры, но что после драки кулаками-то мотылять, надо идти ужинать.
За трапезой Алёшка всем своим видом дал понять мачехе, что он уже не малец, и очень ловко пару раз её одёрнул, да так, что батюшка рассмеялся в голос, что делал крайне редко.
- Да, вырос ты, Алёшка в Питере-граде, ученье тебе в пользу пошло, ишь как по-столичному вести-то себя стал!
Отец всё не мог нарадоваться на сына, да и настолько парень на мать стал похож, что батюшку порой даже мандраж брал.
- Ну, отдыхай, сын, ни в чём себе не перечь, а то исхудал совсем.
- Может, тебе, батюшка, помощь нужна в делах твоих? Так я рад помочь.
- Ишь ты как вырос! - барин явно был доволен своим сыном. - Есть у меня задумка: мельницу на реке поставить, да вот времени на это всё нет. Приглядишь за строительством?
- Не переживай, отец, я всё сделаю.
Батюшка был настолько доволен сыном, что даже своей ключнице, когда та что-то стала говорить мужу про Алексея, криком закрыл рот. Алексей был удовлетворён поражением мачехи.
Выйдя во двор поместья, парень решил разыскать Ивана. При виде Алексея крестьяне кланялись ему и приветствовали своего молодого барина, весть о его приезде моментально разнеслась по имению, как чума по городу. Сколько раз раньше Алёшка бегал этой тропкой к Ивану, но сейчас каждый шаг давался ему тем труднее, чем ближе к нему становилась хата Агафона. Подойдя к двери дома, Алексей постучал в неё. Дверь отворили, и опешивший Агафон заметался по хате, не зная, как ублажить молодого барина.
- Да ты, Агафон, не суетись, ты присядь да послушай меня.
Агафон затих и послушно сел на лавку возле печи.
- Батюшка мой мельницу строить соизволил, думаю подсобить отцу, вот пришёл сказать, что завтра мне душ двадцать мужиков дюжих дашь, пойдём место выбирать для строения.
Агафон смахнул слезу - Алексей ведь для него как родной был, с Ивашкой-то его они вместе росли.
- Да, возмужал ты, барин, не по годам крепок стал, к завтрешнему всё исполню, барин, как приказали.
Алексей ждал Ивана, но его всё не было, зато в хату вбежал тот самый паренёк с речки и поклонился молодому барину в пояс.
- А это хто будет? Не припомню его никак, - Алёшка надуманно сдвинул брови.
- Да это Егорка, моей сестры-покойницы младшой, - как бы оправдываясь, пробормотал Агафон.
- А где ж Иван-то твой? - Алексей был рад тому, что всё так обернулось, так что явного интереса к Ивану ему и проявлять не пришлось.
- Ивашка шас придёт. Погоди, барин, по хозяйству он, - Агафон зыркнул на Егорку и велел ему позвать Ивана в хату.
Парнишка исчез, и тут же в дверях появился Иван. Переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках тряпку, он стоял на пороге, не зная, что делать дальше. Лицо его покрылось румянцем, и весь его вид говорил о его растерянности. В хате повисла тишина.
- Ну, вот ты каков стал! Здравствуй, что ли, - первым начал разговор Алексей.
- Здравствуйте, барин, - Иван явно не ожидал увидеть в Алексее такого раскрасавца добра-молодца.
Каждый из друзей не шелохнулся с места при этом. Агафон, сообразив, что друзьям надо бы побыть наедине, встал с лавки и потянул пацана с собой за дверь. Тот, не поняв, в чём дело, хотел что-то сказать, но, получив подзатыльник, молча исчез за дверью вместе с дядькой.
- Рад тебя видеть живым и здоровым, Иван.
- И вам не хворать, барин.
- Пойдёшь с рассветом со мной мельницу зачинать?
- Пойду, барин, коль позовёшь.
- Так уже позвал.
Впервые Иван поднял свои глаза на Алексея. Какой-то страх в них был или ещё что, Алексей так толком и не понял. В тот момент Алексею хотелось одного: обнять друга, но внутри него сидела ревность и не давала волю его чувствам.
- Барин, а помните, как мы в ночное ходили? Если соизволите, приезжайте в ночи, посидим, как бывало раньше.
- Ну, а чего ж не приехать-то? Буду, жди.
Алёшку что-то внутри него затрясло, и, чтобы не выдать парню своего волнения, он выскочил шальной пулей из хаты Агафона, придя в себя только во дворе своей усадьбы. Увидев конюха, он дал распоряжение оному, чтобы тот в ночь коня доброго запряг, и пошёл почивать.
Костёр в поле был виден издалеча, на него и направил Алексей своего коня. Иван, увидев барина, вскочил и тут же упал к ногам Алексея. Он обнял их и заплакал.
- Да ты чего, дурень, ревёшь-то? - Алексей поднял Ивана на ноги, а тот, как сумасшедший, начал целовать барина в шею.
- Как же я за тобой, Алёшенька, соскучился.
Алексей стоял как вкопанный, не зная, что ему делать.
- Вели меня завтра кнутами сечь, но не могу я без тебя более, - шептал Иван, покрывая тело Алексея поцелуями.
Он опустился на колени и полез расстёгивать штаны Алексея. Мелкая дрожь била барина. Изнемогая от желания близости, он тем не менее не мог произнести и слова, а Иван, уже сняв штаны с Алексея и повалив его на землю, взял в руки член барина.
Да, член Алеши тоже вырос вместе со своим хозяином. Весь пронизанный венами и немного задранный вверх, он венчался большой и красивой головкой. Капелька смазки поблёскивала в зареве догорающего костра, и Иван с жадностью слизнул её, крепко обняв Алёшу. Он втянул в себя запах юного тела, как лошадь, ноздрями и погрузил в свой рот член барина.
Его язык проходил вдоль ствола Алексея, а губы вновь и вновь вбирали Алёшкину плоть в рот, это повторялось много раз, и Алексей не выдержал, рванул портки Ивана вниз и увидел его член. Он был огромен и красив. Алёшка начал подрачивать его, и Иван заскулил, как собачонка. Надавив на затылок Ивана рукой, Алёшка стал кончать ему прямо в рот. Иван с жадностью глотал семя Алексея, а тот всё извергал его без конца и без края. Алёша кончил, но его член по-прежнему стоял колом.
Где-то ржали лошади, костёр догорал отблеском углей. Они лежали, обнявшись, в чистом поле, как когда-то давно, когда так же, у реки Иван, впервые дотянувшись до члена Алексея, взял его в рот, когда, ещё неосознанные, у парней зарождались друг к дугу настоящие первые чувства.
- Алёша, я хочу тебя! - прошептали губы Ивана.
- Я знаю, Ваня, я тоже тебя хочу! Встань на корточки.
Иван, послушно встав на четвереньки, выгнул спину, как кошка.
Пристроившись к парню сзади, Алексей положил свой член между булочек друга и провёл рукой по спине Ивана, тот застонал и выгнулся ещё больше. Направляя член Алеши себе в зад, он пытался хоть как-то прижать к себе посильнее тело друга. Вот головка, надавив на дырочку Вани, начала скользить внутрь его тела. Боясь причинить боль другу, Алексей очень осторожно продолжал продвигаться внутри тела Ивана, и только когда его яички коснулись ягодиц партнёра, он начал плавно вынимать свой член и опять вгонять его до упора. Алексей застонал и страстно поцеловал Ивана в шею. Парень в ответ издал какой-то рык и с силой насадился до упора на член Алексея.
Нежно придерживая Ивана за бёдра и плавно качая своими, Алексей неторопливо продолжал долбить тело Ивана, который, изнемогая от накативших на него чувств, издавал стоны после каждого толчка Алексея. Их тела слились в единое целое, и только редкое ржание лошадей нарушало их одиночество. Вот волна страсти ураганом ударила в юную голову Алексея, и он кончил, излив в дырочку Вани бурный поток своего семени. Парни слились в страстном поцелуе, и Иван закрыл глаза от удовольствия близости со своим другом.
Немного отдышавшись, парни развели почти угасший костёр по новой. Языки пламени, получив свежую порцию сухих веток, затрещав, взметнулись высоко в небо. Алёша лежал на коленях у Ивана и ощущал величие его члена. Так и не разрядившись, тот стоял колом прямо возле лица Алексея. Парни вспоминали прошлое, и Алёша периодически ласкал ствол друга руками, от чего тот вздрагивал и начинал раскачиваться из стороны в сторону.
- Слушай, Иван, а у тебя, кроме меня, было такое с кем-нибудь? - вдруг задал парню провокационный вопрос Алексей.
- Не! Так, пару раз Мотрю ебал, а так не!
- Не ври мне, Иван, я правду знать хочу.
- С парнями у меня не было ничё, - ответил Иван и отвернулся.
Алексею опять жутко захотелось траха. Член Ивана был так красив и привлекателен, что Алексей, не выдержав, наклонил его к своему рту и лизнул головку. Иван опять замычал и развернулся к Алексею так, чтобы тому было удобнее. Вобрав сей божий дар в свой рот, Алексей ощутил ни с чем не сравнимый аромат юного члена. Пытаясь вобрать его как можно глубже в себя, барин обволакивал его ртом всё больше и больше. Ивана пробила мелкая дрожь, как при лихорадке, он приоткрывал рот и шептал что-то, понятное только ему одному. Поглаживая голову Алексея, он и сам пытался насадить её на свой член как можно больше.
Алёша впервые держал во рту член мужчины, и ему это нравилось. В какой-то момент он почувствовал, как Иван содрогнулся, и его член, повторив движение своего хозяина, начал выстреливать в рот Алексею порции спермы. Юноша не успевал проглатывать всё, и часть семени попала на лицо Алеше. Иван, увидев это, наклонился над другом и слизнул с его лица белёсые капли, а потом, прильнувши долгим поцелуем к его устам, долго лобзал Алексея.
Вдруг где-то совсем рядом что-то хрустнуло, и парни одновременно обернулись. Прямо за бугорком саженях в трёх от них кто-то прятался. Иван резко сорвался с места и уже через пару минут привёл к костру за руку своего зарёванного братца.
- Я не хотел! Ты же мне обещал взять меня в ночное и не взял, - хныкал пацанёнок.
- И давно ты тут нас караулишь? - злобно спросил его Иван.
- Не, токи пришёл, - ныл парнишка.
Алёшка наблюдал за этой картиной молча и судорожно соображал, что им теперь делать. Пацан явно был свидетелем их забав этой ночью. Осознавая то, что он может сболтнуть лишнего, юноша сильно разнервничался.
- Иван, поди сюда! - Алёшка повысил голос, давая всем понять, кто он. - Ну, шо делать будем? - он закусил губу до крови.
- Ну, раз братишка всё видел, пущай с нами и покувыркается. Сам про себя он брехать-то не станет! - Иван подмигнул Алексею и вернулся к пацану.
Усадив его к себе на колени, он уже по-хорошему продолжил с ним разговор.
- Ну всё, не хнычь! Хочешь так, как мы, побаловаться? - парень вытер рукавом рубахи глаза и с нежностью посмотрел на Ивана.
- Хочу! - тихо донеслось до ушей Алёшки.
- Ну, тогда поди к барину и сделай ему то, что мне делаешь! - Иван подтолкнул парнишку, и тот робко подошёл к Алексею.
Встав на колени, он ловко спустил с барина штаны и, обхватив член Алёши губами, начал его посасывать. Его совсем юные губы дарили парню просто неописуемый восторг. Пацан, видать, уже давно ублажал Ивана, так как сосал он просто превосходно. С лёгкостью заглатывая немаленький член барина до самого корня, он умудрялся при этом облизывать его языком и вновь всасывать в себя так плотно, что у Алёши даже ноги стали подкашиваться. Он сел на траву, и пацан продолжил процесс, уже стоя раком.
Иван, наблюдая эту картину со стороны, уже вовсю надрачивал свой член. Пристроившись к парнишке сзади, он потихоньку начал насаживать Егорку на свой кол. Почувствовав неладное, Егорка встрепенулся и затих. Иван со всей возможной аккуратностью всё же вошёл в попец братишке и начал неторопливо его насаживать на свою елду, сначала потихоньку, а затем всё шустрее и шустрее. Немного притерпевшись к боли, Егорка вернулся к Алёшкиному члену и продолжил его сосать, как самую вкусную конфету на свете. Одновременно пытаясь подрачивать свой маленький стоячок, пацан как будто был насажен на два огромных подвижных вертела, перемещающихся внутри его хрупкого тельца.
Внезапно Алешка почувствовал, что семя вот-вот вырвется из него, и резко надавил на затылок юнца. Тот попытался было вырваться, но крепкие руки Ивана сжали его, как тиски, и Алёша тугой струёй разрядился в горло Егору. Иван тоже задёргался, и Алёша понял по выражению его лица, что тот тоже кончил, оросив своим семенем попку двоюродного братца...
Свернувшись калачиком, парнишка спал возле догорающего костра, а парни смотрели вдаль, туда, где из-за холма поднималось солнышко. Наступал рассвет. Надо было возвращаться в имение. Уставшие и счастливые, они собрались в ехать домой.
Оставив кузенов в поле с табуном, Алёшка галопом помчался в имение, где его уже ждали мужики. Въехав верхом на гнедом жеребце в подворье имения, барин увидел там человек тридцать крестьян с лопатами и косами, вилами и граблями. Почему-то ему в голову пришла мысль о войне с Наполеоном. Вот такие же мужики отстояли Русь-матушку.
Увидев барина, они поклонились в пояс и поздоровались с ним. Агафон, подойдя к Алексею, сказал, что всё готово, пора идтить. Агафон был справный мужик и в деле построения мельниц знал толк. Выбрали они место быстро, и Алёшка, дав работникам необходимые распоряжения, ускакал в имение отсыпаться.
День за днём, неделя за неделей строительство мельницы продвигалось вперёд. Пришёл час подымать ветряк да крепить его на своё постоянное место. Должен сказать, что это была целая церемония. Приехал поп, певчие, и под звон колоколов церкви в усадьбе жители имения всем миром торжественно запустили мельницу. Хлеб у крестьян - всему голова, и батюшка не мог сдержать слёз. Он намеренно не участвовал в строительстве, поручив все хлопоты сыну. Алёшка проявил в деле недюжинный характер и всё выполнил честь по чести.
Пока строили мельницу, Алексей практически не видел Ивана, а вот Егорка нет-нет, да и прошмыгивал к молодому барину в опочивальню. Иван догадывался об этом и злился на парнишку, но трогать его не смел. Алексей строго-настрого приказал ему не трогать пацана даже пальцем. Ездили они и в ночное ещё пару раз, но как Иван ни старался, дальше, чем взять член барина в рот, дело у них не двигалось. Не то чтобы Алексей не хотел больше близости с Иваном, просто за день Алёшка так намаивался, что вечером ему и руки поднять было тяжко.
И вот настал день отъезда Алексея. Старый барин всё суетился, собирая сына в Питер, а мачеха радовалась тому, что теперь целый год Алёшку не увидит. Вот и бричку заложили, багаж погрузили, и юноша пошёл прощаться с отцом.
- Ну, батюшка, благослови в дорогу.
Барин три раза перекрестил сына и обнял его.
- Ты береги там себя, Алёшенька! Старею я, а теперь мне и помирать не страшно, знаю, что не подведёшь отца. Ты с собой в услужение кого берёшь, сынок?
Иван, стоявший рядом, аж шею вытянул. Алёшка сделал паузу и изрёк:
- Да уж, я и не знаю, батюшка. Может, вот Егорку? Да он ещё совсем молодой.
Егорка, потупив нос, чуть не заплакал: больно уж привязался он к молодому барину за это лето. Когда его глаза наполнились бусинками слёз, все вокруг дружно засмеялись. И вдруг из толпы вышел Иван.
- Барин, дозволь мне поехать с Лексеем. Головы за него не пожалею! - и его голова наклонилась, как бы подтверждая его слова и то, что он готов выполнить любой приказ барина.
- Если Алексей не возражает, то и я не против. Но смотри, шельма, за Алёшку ты мне головой мне ответишь. Уразумел?
- Уразумел, барин! - и Иван от радости расплылся в широкой улыбке.
Алёшка делал вид, что ему происходящее без интересу, и стоял в стороне, лукаво посматривая на Ивана. Ещё раз перекрестив сына, барин снова смахнул слезу, и экипаж тронулся в обратный путь, в столицу.
Иван всё время улыбался и, прижавшись к ногам хозяина, ощущал счастье. Алёша поглаживал его по головушке, как своего верного пса, и думал о том, что, закончив учёбу в Питере, он вернётся в имение, и все заживут хорошо. Егорка стоял и плакал навзрыд ещё очень долго, и только когда экипаж совсем скрылся из вида, поплёлся домой, не разбирая дороги...
Начинался новый год учений молодого барина в Петербурге.