I. Два холодных поцелуя
Вот уж если не везёт, так не везёт! - на отборочных соревнованиях пролетел (спортсмен!). Ну, думаю, фиг с ними, всё одно приходится выбирать - либо медицина, либо спорт. В этом году окончил 1-й курс Симферопольского МедИна, в целом неплохо, и, походу, со спортом пора завязывать. Зато выдалась возможность этим летом оторваться с друзьями в Ялте... И снова облом - кто-то в "небесной канцелярии" разрушил мои планы "вдребезги-пополам" - недавно умерла бабушка. Пока суд да дело и всякое такое, решено было не брать постояльцев, и, само собой разумеется, нам с товарищами тоже не "светят" радужные перспективы оторваться в Крыму по-полной. У бабушки небольшой домишко в Старой Ялте - знаете, там у многих такие, для сдачи отдыхающим: комнатки, комнатушки, чуланчики... Короче, не срослось, и Ялта "досталась мне одному" - за домиком кто-то же присматривать должен. С местными я знаком хорошо (не раз приезжал к бабуле на всё лето), но сейчас у всех свои дела, так что совместное времяпрепровождение не часто удаётся, а ежедневно тащиться в Симферополь на троллейбусе не очень охота. Так что это лето 2013 года для меня предположительно будет самым тоскливым.
1. Добрый вечер, юноша
Целый день бродил в одиночестве, тоскливо созерцая кипящую жизнь отдыхающих, а потом до полуночи просидел в кафешке, пил кофе и сокрушался, почему мне так не везёт? Когда вышел на финишную прямую (точнее, кривую, извивающуюся серпантином и ухабистую дорогу), было далеко за полночь. Сколько себя помню, тут всегда уличное освещение оставляло желать лучшего, так что мне не привыкать добираться вслепую. И тут-то меня поджидал ещё один неприятный сюрприз - оступился на выбоине и "вывихнул" левую ногу. Иду, значит, от боли в глазах искры, и тут...
- Добрый вечер, юноша! - я от неожиданности оторопел. - У вас спичек не найдётся?
"Гопники! - пронеслось в моём сознании. - Не на того нарвались! За себя я уж постою, не сомневайтесь, вот с вывихнутой ногой, правда, проблема - несколько ограничен в движениях". Мои глаза уже привыкли к темноте, но обладателя голоса я не сразу заметил - он присел на каменный бордюр под кипарисом, поджав одну ногу под себя. "Не гопники", - понял я, так как эти уроды в одиночку не промышляют.
- У меня зажигалка, подойдёт? - я в принципе не курю, но зажигалку всегда ношу с собой - мало ли что.
- Пойдёт, мне не в зубах ковырять.
"Источник голоса" принял зажигалку, прикурил, потом вернул её мне. Сделав две глубокие затяжки, он выбросил сигарету и произнёс:
- Да, тут, как и сто лет назад, велик риск подвернуть ногу. Давайте-ка, юноша, я вам помогу, опирайтесь на мою руку...
- А вы шо, были тут сто лет назад? - ехидно спросил я. - И хватит мне "выкать", походу, я не старше вас; вам вот, к примеру, сколько лет?
- У вампиров неприлично спрашивать о возрасте, - ответил он, улыбнулся и потом продолжил, - сто не сто, но приходилось здесь бывать. Ну, попрыгали, что ли?
Что-то в нём настораживало, но у меня появилось странное чувство, что мне реально интересно с ним общаться и вот так прыгать до дома. Впрочем, допрыгали мы только до скамейки.
- Давай посмотрю. Видишь, я уже не "выкаю".
- А ты шо, доктор?
- Можно и так сказать, с животными работаю, - засмеялся незнакомец.
Какая странная у него улыбка! - В темноте (освещения тут тоже не было) его зубная эмаль фосфоресцировала.
- У тебя шо, зубы вставные?
- С чего решил?
- А шо тогда они так светятся? - я учился на дантиста и знал об особенностях различных материалов, использующихся при протезировании зубов.
- Это просто отражение Луны, садись на скамейку и не митингуй! - повелел мой спутник.
Он быстро и аккуратно снял с меня кроссовок, носок, ощупал щиколотку руками, что-то там прижал и надел всё в обратной последовательности.
- Жить будешь. Теперь пойдёшь своим ходом.
- Ну, спасики, реально уже не больно ступать, ты действительно волшебник!
- Я просто хорошо знаю анатомию и физиологию. Тут небольшое растяжение, поэтому с недельку ещё придётся походить с эластичным бинтом.
- Ну ладно, - я намеревался распрощаться со своим спасителем, - мне тут недалеко уже, теперь точно дойду. Тебе куда?
- С тобой по пути. Пойдём.
Проанализировав вереницу невезух последнего времени, я подумал, что здесь что-то нечисто. Что он задумал, и каким образом в его планы вписываюсь я?
- Ничего плохого у меня на уме нет, просто к тебе небольшое дело.
- Нифига се! Ты и мысли читаешь?
- Прими вправо - там лужа, каналию прорвало!
Я остановился, принимая решение, как мне поступить. Я не из боязливых, но сейчас меня бросило в дрожь.
- Ты кто ваще такой? Я не верю в случайные совпадения, а ты, походу, меня поджидал.
- Я просто постоялец Марии Федоровны, приношу соболезнования. Сегодня приехал и узнал от соседей эту неприятную новость. Они и подсказали, что тут шляется её внук-шалопай, вот я тебя и ожидал.
Мария Федоровна - это моя бабушка, что умерла недавно.
- Тьфу ты, прям от сердца отлегло, а я уже реально начал "очковать". Так тебе нужно жильё? И надолго?
- На неделю, максимум десять дней. Я тут в командировке. А с оплатой проблем не будет.
- Та мне на бабло наплевать, просто мы решили в этом сезоне не сдавать жильё, но раз такое дело... Постоянному клиенту грех отказывать. Да и мне веселее будет. Попрыгали?
- Нет уж! Сам, сам.
2. На брудершафт
Когда мы вошли в дом, было уже три часа ночи. Спать совсем не хотелось, да и моему гостю, походу, тоже.
- Уже поздно, - начал, было, я...
- Или слишком рано, - продолжил гость, - не выпить ли нам кофе?
- Или шо покрепче?
Я вообще-то не пью, ну так, изредка могу, а тут мне даже интересно стало посидеть с гостем за бокалом вина. У бабули всегда было в заначке разное вино.
- Ах, да, ты же в командировке, как жаль, наверное, рано вставать?
- К семи, так что немного вина не помешает.
- Так тут четыре часа осталось всего...
- К семи вечера, мой юный друг. Тебе-то как?
- А, мне лафа, никуда не спешу. Ну, тогда я за вином, а ты посмотри там в холодильнике.
Когда я притащил вино, гость, похоже, так и не шелохнутся.
- Ты закуску не приготовил?
- Знаешь, Деня, не в моих правилах так сразу холодильники опустошать.
- Да ладно!
Пришлось самому вынимать съестные припасы из холодильника (а жрать реально уже хотелось): сыр, колбаска, зелень всякая, зачем-то вытащил бутылку самогонки (у бабушки такое тоже водилось).
- Ну, ты разошёлся!
- Гулять, так гулять! Сам же сказал, что тебе только к семи вечера.
- Мне-то не привыкать - за тебя беспокоюсь.
- Я уже совершеннолетний, а это так - вдруг мало будет.
- Лады.
Бокал вина на меня как-то уж быстро подействовал. Нет, я не опьянел, но стало вроде весело, появилось игривое настроение, и я начал вести себя не в меру развязно. Второй бокал, третий, и меня понесло.
- О, мы уже несколько часов знакомы, а таки и не познакомились, - фыркнул я, сам же оценив собственный каламбур, - давай выпьем на брудершафт, и-ик.
- Как хочешь.
Мы встали, и вино резко ударило в голову, хотя на ногах я ещё держался.
- Итак, выпьем за знакомство. Как тебя зовут?
- Люцифер.
- А меня Денис, - ответил я, залпом выпил вино и полез целоваться.
Я реально был пьян и молотил языком бог весть что.
- Э-э, так не пойдёт! Ты шо, не хочешь со мной целоваться? Ой-ой-ой! Можно подумать. Как тебя там зовут? Анчар?
- Люцифер.
- Это который Князь Тьмы, чишоли?
Тут мой гость приблизился к моему уху - я приготовился уловить шёпот - и как гаркнет:
- Нет!
- Бляха-муха, зачем так рычать, так инвалидом по слуху сделаешь. Давай саловаться. Я никогда не саловался с Люцифером, гы-гы.
Я таки достал гостя своими требованиями - он нехотя чмокнул меня в губы, а дальше ничего не помню...
3. Мой мышонок Люцис
Проснулся я около полудня. Башка трещала, во рту сушняк - короче, все симптомы похмелья налицо. Бля, а шо вчера было? - я мучительно старался получить информацию из наполовину затуманенного сознания. Как я оказался в своей постели?
- Есть кто живой? - слабо простонал я.
- Проснулся уже, юный алкоголик? Может, тебе водочки плеснуть?
- Ой, не подкалывай! И так голова "як земля".
- Такая грязная?
- Та пошёл ты! Большая! Просто огромная и вот-вот треснет.
- Тогда дуй кофе пить, но для начала прими холодный душ - говорят, помогает.
Живительная влага действительно привела меня немного в чувство. Не вытирая волос, я поплёлся на кухню.
- А шо тут так темно? Открой хоть шторы.
- Не надо, в твоём состоянии сильный свет противопоказан.
- Ну и фиг с тобой, где мой кофе?
"А мой постоялец молодчина! - подумал я. - С голоду точно уж не даст умереть".
- Извини, никак не могу вспомнить, как тебя зовут.
- Зови меня Люцис.
- Странное имя.
- Меня просто мама когда-то так называла - "мой мышонок Люцис".
- Микки Маус, - заржал я. - Доброе утро, мой мышонок! А можно я тебя так буду называть?
- Как пожелаешь. Вижу, ты пришёл в норму, как минимум, чувство юмора появилось - это хороший признак. Если я тебе больше не нужен, то откланиваюсь и отправляюсь спать.
- Ой, мышонок, а шо вчера было-то хоть?
- Ты нажрался, распластался на полу, так что пришлось тебя тащить на кровать.
- И всё?
- А ты чего ожидал, чтобы я тебя бросил на кухне?
- Не, ну я просто...
- Говоришь "просто", а думаешь чёрт его знает что.
- Ой, ты же мысли умеешь читать, - вот попандос!
- Проехали, я спать.
- Вечером когда будешь?
- Тебе-то какое дело?
- А может, я соскучусь?
- К девяти не успеешь. А вообще, лучше ещё немного вздремни, сон быстро лечит похмелье.
Когда Люцис ушёл, я не слышал - он вообще так тихо передвигается, реально мышонок. Тут я улыбнулся и попытался вспомнить его физиономию, и реально не смог. "Странный он какой-то, - подумал я, - не от мира сего. И имя странное, Люцис. А вчера вроде как другое имя называл".
4. Кровавый бифштекс
- Привет двоечникам! - прокричал с порога Люцис.
- Хах, почему это я - двоечник? Почти отличник, можно и так сказать.
- Тогда ленивец - знаешь, такие животные есть?
- Просто мне сегодня тяжко.
- А ты водку же вчера хотел ещё пить?
- Так мы не пили водку? А что меня так ушатало быстро?
- Может, посттравматический эффект. Нога как? Не болит?
- Ой, я даже забыл о ней.
- Красавец! Подрывайся с кровати, плотно завяжи ногу эластичным бинтом, и будем ужин готовить.
- Может, ты сам? У-у-у.
- Эх ты, а говорил, что соскучишься...
- Иду-иду, соскучился, прямо только что.
Когда я выполнил все указания доктора и приплёлся на кухню, на сковороде что-то шипело и умопомрачительно пахло мясом.
- Чем кормить собираешься, мышонок? Не кошатиной?
- Микки Маусы кошек не едят, но если тебе так хочется, то сейчас изловлю на помойке крысу - спецзаказ для тебя.
- Фу, пошляк, это ты стремишься мне аппетит испортить?
- Боже упаси! Я так с друзьями не поступаю. Мы же вчера пили на брудершафт.
- Серьёзно? Ну мы дали!
- Это ты дал, приставучий и тошнотворный.
- И целовались?
- Иначе ты бы не отстал.
- М-м-да. А тебе понравилось?
- Очень, как с манекеном. А потом ещё пришлось тащить этот манекен и спать укладывать. Прелестно!
- То меня после травмы развезло. Исправлюсь, тем более что сегодня закусон просто превосходный. Так чем, Люцис, сегодня угощаешь?
- Сейчас уже подаю.
- Ага, что тут у нас? Бифштекс. А ты уверен, что он прожарился? Как-то уж очень кровит...
- Это древнее блюдо, "кровавый бифштекс Дракулы", но я могу для тебя ещё поджарить, чтобы без крови.
- Ладно, пусть такое будет... О, Люцифер, точно, Люцифер, ты так вчера представился. А Люцис, походу, сокращение от... Люцифер, да?
- Какой догадливый!
- А разве у нормального человека может быть такое имя?
- Разве я говорил, что я человек?
- А кто ты?
У меня похолодели все внутренности. Я вдруг вспомнил обрывки нашей вчерашней беседы, холодные руки, флуоресцирующую пасть, способности читать мысли и видеть в темноте. Вот попал, так попал! Тут в памяти стали оживать кадры из фильмов-ужастиков про вампиров и оборотней, комната поплыла перед глазами. Походу я потерял сознание, а, когда очнулся, это чудище склонилось надо мной и массировало мне виски. "Вот и пришёл мне конец, - подумал я, - логическое завершение цепочки неприятностей".
- Дурачок!
Люцифер захохотал, а я сжался в комок в ожидании, что сейчас его челюсти сомкнутся на моём горле. "Лучше бы он меня трахнул, - подумал я, - это можно ещё как-то пережить", - но умирать молодым совсем не хотелось. И тут Люцифер резко запрокинул мою голову и вставил в рот горлышко бутылки.
- Давай глотай.
Два судорожных глотка, и бабушкин самогон привёл меня в чувство.
- Во-первых, я не такой вампир, как показывают ваши фильмы. Во-вторых, ты мой друг, и даже "гоблин" не посмеет тебя тронуть. А в-третьих, я могу уйти хоть сейчас, если захочешь.
- Не уходи, - прошептал я пересохшими губами. - Ты мог съесть меня ещё вчера, но этого не сделал.
- Я рад, что мы нашли общий язык. Ничего не бойся - вреда я тебе не причиню, и людей я не ем.
5. А ты ничего так...
Мы ещё немного выпили (совсем чуток), и я оценил вкус приготовленного Люцисом бифштекса. А потом стал с интересом его рассматривать. Утонченные, я бы даже сказал, изысканные черты лица без малейшего намёка на волосяной покров. Сравнительно светлая кожа, которая резко контрастировала с моей, уже успевшей насытиться меланином от воздействия ялтинского солнца. Веки слегка припухшие, слизистая гиперемирована, белки глаз покрыты сетью капилляров - такое впечатление, что у него конъюнктивит. Длинные, как для мужчин, пальцы с красивыми ногтями. Интересно, сколько ему лет?
- Я же сказал, что у вампиров некорректно спрашивать. Если так уж интересно, то 220.
- Не гони! Максимум на 22 выглядишь.
- По вашим меркам так и есть. Просто мы, вампиры, стареем гораздо медленней.
- Прикольно! Это, получается, если бы я был вампиром, то мне сейчас было бы 185 лет. Ха-ха-ха. И ты не так уж меня и старше, как мне вчера показалось.
- Точно так, Мистер Сама Непосредственность.
- А почему у тебя нет усов и бороды? У меня, в мои 185, уже появляются, видишь?
- Секрет фирмы. Ну, ты и навязчив, как "а-б-в-г-дейка"! Я тебе таким не нравлюсь?
- А ты ничего так, даже очень симпатичный вампир. А вампиры правда не умирают? Я вот читал, что вы живёте вечно.
- Как сказать. На определённом этапе развития, по достижении 1000-летнего возраста, мы проходим процедуру "реинкарнации". Если простыми словами, то происходит отделение и утилизация плоти, а душа помещается в новое тело.
- А ты это, уже это, реинкарнировался?
- Было дело. Давай-ка спать - скоро утро.
- Я с тобой.
- В смысле?
- С тобой лягу, мне одному в своей комнате как-то не по себе, а вдруг "гоблин" нагрянет?
- Этот дом - самое безопасное место. Ни "гоблин", ни "ренегат" не рискнут сюда заявиться, да мы их уже почти всех "зачистили", и скоро я с тобой попрощаюсь. Так что будь спок!
- Не, ну ладно, ты мне расскажешь про вампиров. Я ни разу в жизни с вашими не общался, а ты скоро уйдёшь, хорошо?
- Как знаешь, пошли тогда.
Я разделся и прыгнул к Люцису под одеяло.
- Ой, ты немного прохладный!
- Нормальная летняя температура, зимой я теплее. Ладно, сейчас привыкнешь.
Примерно минут через пять тело Люциса действительно стало тёплым, и я чувствовал себя в полной безопасности, лёжа в обнимку с Ангелом Смерти. Это типа "Стокгольмского синдрома", когда заложник начинает боготворить своего истязателя. Согревшись, я моментально уснул. Хронометр Судьбы уже отсчитывал время до нашего расставания.
6. Вампирская иерархия
Следующую ночь мне пришлось провести в одиночестве - Люцис вернулся лишь под утро и застал меня за чтением книжки про вампиров.
- Бросай засорять себе мозги разной дурнёй!
- Ты же мне ничего не рассказываешь, вот и приходится... Ты сегодня так рано, то есть... или... поздно? Блин, я запутался.
- Вот видишь, к чему приводит длительное общение с вампиром? - Люцис рассмеялся. - Через пару дней я улечу.
- Как? Ты же говорил, что дней 10 пробудешь?
- Мы почти выполнили возложенную на нас миссию, так что пора возвращаться.
- Я какова цель миссии? Людей едите?
- Дурак-дураком! Сколько можно повторять, что мы, "кианетики", не едим людей и не пьём их кровь. Мы здесь для "зачистки" - уничтожаем всякую мразь типа "гоблинов", "ренегатов" и "метисов".
- Можно с этого места подробнее?
Далее привожу рассказ Люцифера.
Никто уже не помнит, как появились вампиры, да и происхождение человеческой расы покрыто пеленой тайны. Существует мнение, что люди - это результат генетической мутации вампиров. Чистокровные вампиры - ночные существа, а большинство животных ведёт дневной образ жизни. По этой причине, чтобы прокормить возрастающую популяцию, вампиры-добытчики стали охотиться в дневное время. И тут, по- видимому, под воздействием солнечной радиации, произошла генетическая поломка, вследствие чего появилась новая раса - люди. По другой версии, вы произошли путём скрещивания - наши совокуплялись с первобытными людьми, которые уже существовали в Кайнозойскую Эру, в конце Эпохи Плейстоцена Четвертичного Периода, а далее, в Голоцен, каких-нибудь 11 тысяч лет назад, возникла человеческая цивилизация.
Долгое время настоящие вампиры жили с людьми в любви и согласии, так как считали их своими младшими братьями. Между нашими народами заключались брачные союзы, и происходило дальнейшее расщепление - в потомстве рождались как вампиры, так и люди. У "метисов" сохранялись характерные признаки вампиров (и далеко не лучшие), а также особенности человеческой расы. Изначально вампиры не употребляли в пищу кровь, хотя это и очень мощная энергетическая субстанция. Люди же ели всё без разбору и, пока не появился огонь, в сыром виде. Вот потому у вас кровь алая, а у настоящих вампиров - бледно-голубая. В основе гема крови "кианетиков" - медь и кобальт, а у людей - железо. Кровь "метисов" тёмно-красная, более похожа на венозную, бедную кислородом.
Однажды человеческая раса вышла из-под контроля и нарушила установленные Создателем правила - так началась вражда людей и вампиров. Люди размножались, словно саранча, заполоняя всё новые территории, и становились нашими пищевыми конкурентами. Человеческая раса претерпевала всё большие изменения - видоизменялся генетический код. Люди также враждовали между собой, то и дело возникали междоусобные войны. Тогда Высший Совет Вампиров "Голубой Крови" принял решение об истреблении наиболее жестокой части популяции людей. Тогда же был принят закон, запрещающий кровосмешение (браки людей и вампиров).
Вампиры-воины, на которых была возложена миссия "очищения", не устояли от соблазна вкусить человеческую кровь и стали "ренегатами" - вероотступниками. Они наделали много зла, и самым кровавым периодом истории вампиров считается эпоха Влада Дракулы. Именно тогда произошло значительное увеличение популяции "нечистых" (плохих), ведь укус вампиром человека приводит к его изменению - он становится таким же, как и мы, но сохраняет все свои животные повадки. Таких вампиров называют "обращёнными". Не обязательно "обращённый" становится плохим - тут всё зависит от его генетического кода. Мы, "кианетики", часто помогаем людям и спасаем их от неизлечимых заболеваний, обращая в вампиров, но, учитывая ошибки прошлого, делаем это с максимальной осторожностью, взвешивая все "за" и "против".
Плохие вампиры из числа "обращённых" также обладают способностью "обращать", и от их укуса появляются "гоблины" (зомби) - низшая каста в иерархии - позор нашей расы. У этих выродков кровь зеленоватого цвета.
Периодически, особенно в преддверии большого кровопролития, мы проводим "зачистки", уничтожая плохих вампиров, пресекая распространение заразы. Только сейчас мы поступаем умно, подвергая и непосредственных исполнителей миссии немедленной "реинкарнации"...
- Вот такие дела, Денис. Теперь тебе известно больше, чем кому-либо из людей.
- Что же, получается, тебя, это, тоже того... "утилизируют"? - у меня даже слёзы выступили на глазах.
- Нет, я не исполнитель, а куратор. И у меня особый статус - я вхожу в Высший Совет.
- Так, значит, мы ещё когда-нибудь встретимся?
- Не думаю; впрочем, кто знает...
7. Прощай, мышонок...
Домой я приплёлся уже под утро. Люцис накормил меня завтраком и, пока я ел, молча смотрел на меня, а я понуро опустил голову и боялся взглянуть другу в глаза.
- Шо зыришь? - я злобно огрызнулся, изо всех сил стараясь не разреветься. - Обманщик! Люблю людей, ценю друзей... - продолжал я язвить.
- Извини, но часто обстоятельства сильнее нас.
Люфифер рывком прижал меня к груди своими холодными ручищами, стал гладить по волосам и что-то говорить, типа, "ты самый глупый из людей, но и самый прекрасный из всего человеческого рода...". А я, уткнувшись в него лицом, уже откровенно плакал, прям как девчонка.
Люцис резко отстранил мою голову, одной рукой приподнял её за подбородок, и я, прежде чем потерять сознание, ощутил прикосновение прохладных губ.
Проснулся я в восемь вечера, уткнулся в подушку и сквозь рыдания стал крыть друга самыми последними словами. "Сволочь, вампирюга кровожадный, исчадие ада, будь ты проклят! Англичанин хренов! - ушёл, не прощаясь! Ненавижу!"
Когда подушка стала мокрой от соплей, немного успокоившись, я побрёл на кухню, закурил сигару и вытаращился в окно (свет не включал). Там, высоко в небе, на фоне мертвенной Луны, отчётливо была видна стая летучих мышей. Я был уверен, что ведёт стаю "мой мышонок". Прощай, Люцифер...
На кухонном столе я обнаружил подарок от друга - серебряную монету, на одной стороне которой был выгравирован пентакль, а на другой какие-то каракули. Я едва сумел прочитать - скорее догадался - только наши имена.
8. Два холодных поцелуя
Год 2014-й - это был плохой год, а 2013-й - ужасный, и только два холодных поцелуя Люцифера удерживают меня от суицида. Больше нет старого дома в Ялте, и я перевёлся в Харьков. Монету-талисман я ношу на груди, не зря же он мне её подарил.
Вчера ехал в метро, и тут ко мне подошёл человек, представившись Гийоном, пригласил в кафе (по такому-то адресу) после 20. Верите, меня словно молотом по башке... Жду с нетерпением назначенного часа. Не знаю, что и думать, - может, это и не то, возможно у этого, как там его, Гийона, ко мне совсем иной интерес. Но приду, обязательно буду!.. Во мне боролись два желания: хочу ЕГО увидеть - и не хочу. Если это и вправду ОН, то это плохой предвестник - новые беды. А если не ОН, тогда нафига мне это?
Время! Полутёмный зал кафе, довольно много посетителей.
- Добрый вечер, юноша! - даже через куртку я почувствовал холод руки на моём плече и тепло, исходящее от монеты-талисмана на груди. И потерял сознание...
Проснувшись утром в своей постели (снимаю квартиру), с трудом пытаюсь вспомнить, что было вчера. Постепенно паззлы сознания складываются в цельную картинку. Я уже точно знаю, что ОН рядом, я чувствую его запах... Интересно, а от поцелуя люди не превращаются в вампиров?
- Не должны, - донеслось из кухни, - впрочем, кто может знать наверняка? Вставай уже, лентяй, будем завтракать. Но сначала прими холодный душ, помогает от стресса.
- Лечу-у-у!
II. Солнечные протуберанцы
- Добрый вечер, юноша!
На моё плечо опустилась рука, и даже через куртку я почувствовал холод, который сейчас был милее тропического Солнца. Одновременно, как будто это второй полюс, на груди стала разогреваться монета-талисман, подарок Люцифера. Потом зал завертелся вокруг своей оси, в глазах запрыгали зайчики, и я провалился в бездну...
Проснувшись утром в своей постели, с трудом пытаюсь вспомнить, что было вчера. Постепенно паззлы сознания складываются в цельную картинку. Я уже точно знаю, что ОН рядом, я чувствую его запах... Интересно, а от поцелуя люди не превращаются в вампиров?
- Не должны, - донеслось из кухни - завтракать иди, философ.
О какой еде может идти речь, если ОН рядом? Я хочу ЕГО пить - до дна, до последней капли.
- Да ты уже и мыслишь, как вампир. Неужели и вправду поцелуй возымел такой эффект? О, и глазки у нас красные! Ах, наш малыш плакал, - Люцифер рассмеялся.
- Вот так сразу и обломал...
- Более того, даже мой укус не обратит тебя в вампира, - продолжал Люцис, - для этого нужно соединить нашу кровь, то есть дать тебе выпить моей.
- А я так надеялся...
1. Дрёма
С Дрёмой я познакомился в Ялте. Бесшабашный разгильдяй и болтун. Вечно такой, пальцы веером, цыкает через губу, поясок на джинсах никогда не застёгнут - типа казанова нашего времени. Не, ну парень по фейсу из себя ничего, но на фотомодель явно не тянет. И этот его "фенечный базар" - ну прямо уголовник высшей категории, а суть - одни понты! Оттрубил пацаном год или два, а гонору на всю Европу. Дрёма - это погоняло, которое ему там дали, а так он Андрей Дремлюга. Соберёт, бывало, этот Дрёма сцикопехоту вокруг себя и лапшу им на уши вешает про зоновскую романтику. А те хлопают лапшой, угощают "авторитета" сигаретами, бегают за пивом. Короче, нехило чувак устроился. Ну, ещё и травкой иногда балуется - курнёт, и точно "дрёма": глазки осоловели, сузились в щёлочки, вот-вот задремлет. Одним словом, "дрёма", он и в Африке "дрёма"!
Жил Дрёма в Старой Ялте и всегда зависал в скверике, что совсем рядом с пляжем. Вот там с ним я и познакомился, когда возвращался домой. Как всегда, стандартный вопрос "про спички". Я-то понимаю, что это банальный разводняк, - для гопоты важно зацепиться словом, а там и базаром загрузить - вдруг удастся. "Ладно, - думаю, - посмотрим, не так ты и крут, насколько себя выставляешь".
- Держи зажигу.
- Ну чё, малой, как водица?
- А шо сам не проверишь, подставляй карман. Налью - попробуешь.
- О-ба-на! А ты, как я посмотрю, уважаешь шутку-юмора, похвально.
- Короче, не тяни волынку, отдавай зажигалку, и я пошёл. Тоже мне, нашёл "малыша". Или тебе в бубон настучать?
Дрёма сразу стушевался, и я понял, что по очкам мой перевес.
- Да ладно, чё ты распетушился? Я шучу так.
- Сам ты павлин! - я намеренно спровоцировал этого наглого типка, чтобы окончательно одержать победу.
- Ты чё, сучок, рамсы попутал? На кого пасть разеваешь? Я два года зону топтал, та я петушков за версту чую! Стал на четыре кости - дымоход тебе прочищу!
...
- Очухался? - после удара в нюх Дрёма на минуту лишился чувств. - Ну шо, проверять будешь, спускать штаны?
- Та пошёл тыф нах... Отойдём, чё скажу.
Отошли мы от стайки зачарованных пацанов (походу, я у них уже стал "авторитетом"), и Дрёма заскулил:
- Ну чё ты сразу руки распускаешь, меня перед молодняком позоришь? Я же...
- Нихрена себе! Ты меня тут пидором обзываешь, и я ещё и виноват? Ну, ты ухарь!
- Извини, брателло, чёрт попутал. Давай с нами винца - малых счас поднапрягу, сгоняют мигом.
- Та не, неохота. Я не очень-то и люблю выпивон, - тут моё сердце сжалось от боли, и глаза увлажнились.
- Чё эт у тебя слёзы выступили?
- Та, блин, желудок, сука, прихватило, - соврал я.
Незачем ему знать, какая волна воспоминаний на меня нахлынула.
- Ладно, чуток можно, давай своё винцо.
- Э, молодняк, метнулись за портяшком.
Заметного движения в толпе не произошло.
- Нифига себе - не-по-нял! Бунт на корабле?
- Ну ладно, сгоняйте кто-нить, - это уже я попросил, и мои слова возымели должный эффект.
- А меня ты лихо поимел: и нос расх...чил, и бригаду под себя подмял. Ты сам откуда?
Я вкратце выдал дозированную инфу - много знать ему не нужно.
- Так чё, у тебя хата свободная? Так давай тёлок организуем, оторвёмся, пое... И всё такое.
- Я шо, неясно сказал? Сейчас в моём доме не до оргий!
И дело не в том, что я такой принципиальный, просто тогда мне было не до веселья - ещё не затянулась душевная рана и не унялось тоска.
- Не, так не. Я чё, я ничё. О, и гонцы уже на горизонте. Вас только за смертью посылать!
Выпили, поболтали, так и познакомились.
Когда расходились, я сказал Дрёме:
- Ну, ты можешь приходить, только сам, не люблю большой толпы.
- О, эт другой базар, может, в картихи перекинемся. Ты на бабки играешь?
- Не очень люблю азартные игры, но в дурачка можно.
- Замётано, с меня пузырь! - и мы разошлись.
2. Ах ты, шулер!
На следующий вечер Дрёма нанёс мне визит. Было часов восемь вечера, я втыкал в телик и почти засыпал.
- Дэн! Дэн! - и оглушительный свист.
Я мигом выскочил на кухню и крикнул из окна:
-Та не волай ты, придурь обезбашенная! Я же вчера говорил...
- Ой, забыл, прасю пращения.
- Заходи.
Дрёма уже на грудь с пацанами принял и с собой литруху водяры припёр.
- Ну, ты дал! Я не очень по спиртному, та ещё такими дозами.
Выпили, разговорились.
- Слыш-ка, а шо за погоняло такое, Дрёма, спать любишь?
- А, та а отсидке приклеили. Ну, типа [Дрем]люга [А]ндрей, для итефикации, - он хотел сказать "идентификации", но выговорить не смог, - там по именам не называют, тока кликухи.
- Идентификации - поправил я.
- Та какая, в хер, половая разница? Вздрогнем!
- Слышь, Дремлюга, а шо ты пацанам всё про петухов треплешь? У тебя в этом плане озабоченность, чишо?
- Та не, просто на зоне нет баб, вот и приходится искать расслаб на стороне. И там, на отсидке, есть и такие, кто запросто даёт. Они даже сами таски ловят от члена.
- Ну, там ладно, а им это нафиг знать? Они шо, на зону спешат?
- Нифига ты не понимаешь, наливай! Ты на них внимательно смотрел? Там такие сладкие попки, еле сдерживаюсь...
- Ты шо, ваще придурок? То ж пацаны!
Я над ним подтрунивал, а он как-то даже в лице переменился.
- А ты чё, тоже на попки заглядываешься? Ану-ану.
- Ты гонишь! Я ваще не представляю, как можно совать в прямую кишку, фу!
- Пф-р-р! А презики зачем? Есть даже специальные, для анального секса, - и Дрёма вынул из кармана, - вот.
- М-да, а ты реально маньячина.
- Сплюнь! Так тёлки тоже прикалываются, когда им под хвоста въезжаешь. Ты чё, не пробовал? Это сказка! А у тебя есть деваха-то хоть?
- Тут нету, а дома, - я на секунду задумался, - тоже нету - уже.
- И чё так, ялдон не вышел ростом?
- Не, ну ты точно не в той струе. Ялдон как раз очень даже нормальный. Просто не сложилось. Какие наши годы? Давай ещё по одной.
- Давай. А на отсос тел крутил?
Я чуть не захлебнулся водкой:
- Ты, бля, под руку... Нет ума - считай калека! Даже закусить...
Пока я отхаркивал водку, попавшую в трахею, Дрёма дико ржал:
- Га-га-га!
- Дикарь, настоящий отморозок! Чё ржёшь, конь, чи шо? Давай в дурака, может, хоть сосредоточишься, дурогон.
- Счас мы посмотрим, кто ещё из нас тут дурёпа. Папа - профи, так что упал - отжался.
- Сдавай, балаболка хренова.
Сыграли мы партий пять, а я всё остаюсь в дураках. Шо за шня? Походу, мухлюет, шулерюга. Присматриваюсь внимательно. И точно, когда выкидывал "отбой", хоба-на, и картиху в рукав. Ага, счас я тя подловлю, засранец!
- Снимаю, - я забрал карты, а когда Дрёма набирал из колоды, захватил его рукав и вынул оттуда туза пик.
- О, а как он там оказался? - Дрёма выкатил глаза от удивления, прямо артист какой!
- Не, ну ты и гандон! Я своими глазами видел, как ты его занычкарил. Ну, шулерюга, ну, засранец! Сча как дам по ухам, шо и жопе не поздоровится!
По ушам я и не собирался давать, но схватил Андрюху и повалил на пол - в плане шутки, конечно. Покувыркались так немного, нацепляли на одежду крошек с пола, выдохлись. Лежим, значит, Дрёма снизу, я - сверху. Чую ляжкой, а у него торчок. Во, гад!
- Ладно, Дрём, давай закругляться, я уже никакой, по домам!
- Бля, я не дойду, проводишь?
- Ты гонишь, а я дойду? Ладно, оставайся у меня.
Постелил я Дрёме в своей комнате, а сам решил спать в "нашей с Люцисом". Выпитое спиртное подстегнуло сентиментальность и разбередило былую рану.
- Та давай вместе ляжем, так теплее будет.
- Не, я туда. Принести, может, тазик, рыгать не будешь?
- Не, я креп... - и вырубился.
Что снилось - не помню, но проснулся в слезах. Дрёма ещё храпел, реально храпел. Если бы не спиртное, то я бы вряд ли уснул под его "дивные трели". Пока прибрал на кухне следы нашей гулянки, Мастер Художественного Храпа очухался.
- Воды! Воды!
- Подрывайся, воды ему. У нищих слуг нет.
Приволокся на кухню - на башке "извержение Помпеи", одежда "мокрый шёлк", морда опухла, и под носом запеклась кровь. Припал к крану, как верблюд после недельного перехода.
- Х-у-у-у!
- Ты хоть морду ополосни. Шо за кровь под носом?
- Себя и спроси. Кто мне недавно натыкал?
- Тебе бухать нельзя, давление, наверное, вот капилляр и лопнул. Там в ванной на полке перекись - смой коржи.
- А чё эт у меня жопа болит? Ты меня не того?
- О, бля, утро только, а ты мне уже мозги того, - передразнил я его, - чеши умываться! Кофе сделать?
- А чё, водки там не осталось?
- Осталось чуток - тебе хватит.
Через час-другой Дрёма пришёл в себя и отправился домой досыпать.
3. Оп-ля
Вечером Дрёма не пришел, да и в сквере его не было - мыслимое ли дело, столько выжрать! А мне вроде и ничего, немного, правда подташнивало, когда шёл на пляж, но в скверике встретил малых, и они мне винца плеснули. Так и просидел с ними целый день, а вечером, часов в шесть, завалился спать. Ну и Дрёма!
На следующий день на море не пошёл, просто тупо лежал в постели. Решил, что не буду целый день вставать, но ошибся - припёрся Дрёма.
- Алё, гараж! Ты где? - завалился прямо ко мне в комнату, опять под мухой.
- Шо без стука? А вдруг я не один?
- Где же, где же, где же он? - ёрничал Дрёма, открывая все тумбочки и заглядывая под кровать.
- Идиот!
- Пойдём на кухню, у меня для тебя сюпрыз.
- Пойдём, достоевский, - чуйка подсказывала, что не отцепится, гад.
- Фокус-мокус, - Дрёма достал из-за спины литруху.
- О-йо! - я схватился за голову. - Ты её в штанах прятал?
Дальнейшие события разворачивались по нарастающей. Этот балабол молол своим языком всякую чушь, и мне так было смешно...
Потом ещё и ещё пили, однако, как обещал Дрёма, уровень опьянения держался стабильно - или это так казалось, не знаю. Смех не отпускал: мы то хихикали, то ржали, как лошади. Потом Дрёма вспомнил:
- Ты обещал свой показать, давай.
- Та вроде не обещал, кх-кх, я говорил, что у меня тоже ничего такой.
- Ты сказал, что у меня маленький, и обидел друга.
- Ха-ха, а у тебя шо, маленький?
- Вот снова издеваешься, давай показывай!
Сам в это время расстегнул на джинсах молнию. Я заметил и засмеялся:
- Счас потеряешь и ваще будешь без никакого, ха-ха-ха.
Когда он вынул своё хозяйство, меня не смутило, что у него эрекция, и я продолжал нести всякую чушь, считая свои шутки самыми остроумными.
- Запрячь свою ялду, а то оторву.
- Попробуй, только ртом, - меня снова порвало.
- Точно, маленький, ваще манюпусенький. А когда не стоит, как ты его находишь, шоб посцать?
- А у меня всегда стоит, особенно когда есть шансы всунуть. Давай показывай!
Он нагло расстегнул мне штаны и опустил их до колен.
- У тебя не стоит, вот поэтому тебя тёлки бросают.
- Нормально стоит.
- Докажи - давай, помастурбируй.
Этот паскуда, видимо, мне что-то подмешал в водку - моя воля была подавлена, и я выполнял практически все его приказания. Дрема толкнул меня на кушетку, уселся на грудь и положил свой болт мне на лицо.
- Соси, сука, соси, я сказал!
- Та слезь с меня, идиот. Шо те надо? Уйди.
- Завафлить тебя. Рот открыл, бегом!
Всё остальное было как в бреду. Будь я в нормальном состоянии, то давно бы рога отшиб этому козлу...
Проснулся в своей кровати (и в своей комнате), рядом Дрёма, оба голышом.
- Ты чё ко мне припёрся, и ещё тут голый? Вали нах...
- Это ты сам пришёл, после кухни, и попросил тебя отодрать. А очко у тебя ничего так, давно не драли?
- Шо ты несёшь? Счас бошку сверну.
- А не сцо, что завтра все узнают, что ты петушара и соска? И пацаны узнают, кто их кумир, а?
- Ты...
Я ничего не понимал. Тогда этот козёл принёс свой мобильник - он, оказывается, включил его на запись и зафиксировал всё, что происходило в кухне... Боже мой! Неужели это не сон? Я был раздавлен - какой-то дрёма меня "опустил", да ещё таким коварным образом.
- Тварь! Дай сюда!
- Та на, я копию переслал себе на комп.
- Уходи, падла, - прошептал я, еле сдерживая слёзы.
- Так я вечерком загляну?
- Сгинь из моей жизни, ваще умри!
- А запись?
- Шо ты хочешь?
- С тобой дружить хочу, чтобы всё по-нормальному, полюбовно.
- Тамбовский волк тебе друг!
- Да ладно, Дэн, не переживай ты так. Меня на зоне тоже отымели, и ничего - живой.
- Так ты пидор?
- Как и ты. Жопа не болит?
Очко действительно болело. "Приплыли" - подумал я, и к горлу подкатил ком.
- Ладно, приходи, только запись сотри и никому не рассказывай.
- Ура! Всё будет сделано, сэр!
Впился в мои губы и залез языком в рот. А я даже не отстранился. А это была ещё только прелюдия.
4. Солнечные протуберанцы
- Я тебя предал, Люцис, так глупо, по дурости, предал. Прости, но мне очень надо... стать вампиром.
Я уткнулся в плечо Люцифера, как тогда, в прощальный вечер. Я рыдал, как тогда, но это были не слезы сожаления - то были слезы обиды и унижения.
- Да наплюй, у нас, вампиров, однополый секс не осуждают. Правда, мы не вступаем в контакт просто так, только в крайнем случае, для обмена энергией. Во время секса происходит огромный выброс энергии, и это позволяет нам выживать в трудных условиях, когда мало пищи.
- То у вас, а у нас это дно, особенно если тебя опустили.
- Ну, успокойся, давай повременим с "обращением". Пройдёт время, ты смиришься, и всё будет хорошо.
- Я ждал, надеялся, верил, что ты вернёшься, я думал, ты меня поймёшь. А ты оказался чёрствым и честолюбивым вампирюгой. Я тебе тоже противен, да? Говори, сволочь!
В очередной раз я потерял сознание - это проделки Люцифера, теперь я точно знаю. Его поцелуй отнимает энергию. Он мной питался и врал, что любит. Все меня предали, даже боги!
Ну и пусть, я не смогу жить с этим позором. Я не смогу жить, если единственный друг, которого я любил, да, любил (впервые я сам себе признался в любви к вампиру), меня банально использовал. Он меня "трахал", только в энергетическом плане, и эта боль самая сильная. Если он вернётся, то пускай сам решает, друг ли я. Если не придёт, то так тому и быть. Свой выбор я сделал.
Я в этом мире чужой, Здравствуй, любовь, и прощай... Рай, что ты мне подарил - То был потерянный рай.
Вечер, зажглись фонари. Город укрыт пеленой. Годы проходят, как дни - Я в этом мире чужой!
Солнце неистово жжёт, Жизнь утекает в песок. В картах опять не везёт, Выход - лишь выстрел в висок.
Мысли мои, мысли мои - Грязные, пьяные. Души наши, души наши, Ох, неприкаянные!
Души наши, души наши - Падшие, дрянные. Мысли наши, мысли наши, Ох, окаянные!
Эта песня назойливой мухой жужжала в моём мозгу, когда в ванной, достав лезвие, я без раздумий полоснул по венам на левом запястье. Бля, как больно! Надо было в тёплой воде вскрывать; впрочем, я знал, что кровь в таком случае не сворачивается, и тогда уж точно не спасти. Даже сейчас, наблюдая за стеканием алой крови, я не терял надежды на спасение.
Ты считаешь меня недостойным. Ну да, ты - "голубая кровь", а у меня кровь красная, а я сам - "голубой", уже. Я набирал "свою жизнь", вытекающую из порванных вен, и размазывал её по телу, по лицу, по рукам, по груди. Капли крови попали на талисман, и, уже теряя сознание, я почувствовал, как монета начинает разогреваться. В свои 205 лет - тут я улыбнулся - я умираю. Прощай, предатель Люцифер...
Когда я очнулся, то явно ощутил солёный привкус во рту. Мою голову держал Люцифер, а "настоящая голубая кровь" стекала с клыков вампира ко мне в рот. Холода его рук я не ощущал. Свет от горящей лампочки резал глаза, а вокруг стеклянной колбы бесновались "солнечные протуберанцы".
Я "обращаюсь"...
III. Палладий
Я очнулся и сразу ощутил непривычный солёный привкус во рту. Надо мной склонился Люцифер - с его клыков прямо мне в рот капала кровь голубоватого цвета, кровь вампира-"кианетика". Холода рук вампира, которыми он поддерживал мою голову, не чувствовалось. Яркий свет электрической лампочки резал глаза, а вокруг стеклянной колбы водили бешеный хоровод "солнечные протуберанцы".
В этот момент я осознал, что я уже не человек...
1. Кома
- Очнулся? - произнёс Люцифер.
Вампир перехватил левой рукой меня под шею, отнял правую и вонзился клыками в своё запястье, набирая новую порцию "голубой крови".
- Ты всё правильно сделал. Я этого так ждал - с того момента, как мы расстались.
- А я почти засомневался в том, что ты меня спасёшь, хотя маленькая искорка надежды всё же оставалась.
Мне трудно было разговаривать, перед глазами расстилался серебряный туман и капали слёзы, смывая остатки алой крови с лица.
- Не разговаривай, а слушай. Я знаю, как тебе больно, но это ещё не порог - когда начнётся реакция превращения, от боли ты впадёшь в кому на неделю. Я постоянно буду рядом, давая тебе энергетическую подпитку - проснёшься ты уже другим.
- Так у тебя же дела в городе, - слабеющим голосом прошептал я.
- Не говори - думай, я прочту твои мысли. Или нет, сейчас я тебя отнесу в кровать, а поговорим после пробуждения.
Вампир бережно взял моё тело и отнёс в спальню. Краем глаза я успел заметить, что весь кафельный пол в ванной был залит моей кровью. Неужели так много вытекло из порезанной вены?
- Нет, это я спустил всю твою кровь, прокусив главные артерии и вены.
Опустив обмякшее тело на кровать, вампир продолжил:
- Сейчас я тебя поцелую, и ты забудешься.
После этих слов вампир приблизился к моему лицу, поцеловал своими "окровавленными" губами, и я провалился в нирвану. Но даже в коматозном состоянии меня не оставляли видения - в моём сознании проносились картинки всех ужасов, что я пережил...
2. Буцефал
Где-то ближе к обеду я услышал шаги в прихожей и был уверен, что это припёрся Дрёма. "Вот сука", - подумал я и готов был убить этого подлеца. Выйдя навстречу, увидел, что Дрёма пришёл не один, - впереди стоял огромный бугай, а этот поганец выглядывал у него из-за плеча, шакал-шакалом!
- Это Буцефал, - пропищал шакал.
- Ничего такой, как там тебя?
- Дэн, - отозвался шакал.
- Значит, Дина будет. Симпатичная сучка. Ну что, - эта гора мяса обратилась ко мне, - готовься отрабатывать.
- Я тебе ничего не должен.
- Зато он должен, - Буцефал указал на Дрёму, - в карты тебя проиграл.
- Вот сука! - я кинулся, было, на Дрёму с кулаками, но удар в лицо меня сразу и вырубил...
Очнулся я уже в комнате, привязанный (распятый) на столе. Лицо болело, из разбитого носа текла кровь. Солёный привкус крови ощущался и во рту - у меня были разбиты губы. Я понял, что сейчас будет очень больно, но от меня ничего не зависело, я находился в руках извергов, поэтому я приготовился к аду.
- Люблю строптивых девчонок, - прорычал Буцефал, расстёгивая штаны. - Ну, готовься к наслаждению.
После этих слов он с силой всадил в меня свой "поршень". Адская боль едва не разорвала мою бедную голову, а из глаз посыпались искры. С ужасом представляю, что там творилось в прямой кишке, если даже в животе появилась боль. От невыносимых страданий я отключился - это было выше моего болевого порога.
Не знаю, сколько времени меня насиловал этот изувер, но, когда я очнулся, он уже своё дело сделал и бухал с Дрёмой на кухне. У меня болело всё: кости, лицо, жопа - всё тело, и не могу сказать точно, где было больнее. И я не мог пошевелиться, так как был привязан - оставалось лишь ожидать дальнейшего развития событий.
Эти двое вошли в комнату, и Буцефал пророкотал:
- Ну чё, очнулся, красавчик? Слабоват, слабоват. Ну, ничего, в рот будет легче.
Дрёма освободил меня от пут, а Буцефал схватил и швырнул на кровать. Шакал усадил меня, а этот зверюга подошёл и расстегнул штаны.
О, Боже! - то, что я увидел, не поддаётся описанию, у меня даже волосы дыбом встали. "И это было во мне?!" - только от такой мысли я чуть не лишился сознания.
- Открывай рот! - приказал Буцефал. - Пошире. И не дай боже зубами цапнешь - выбью нахрен!
Ничего не оставалось, как послушно выполнять все указания, иначе быть беде.
Я открыл рот, так что чуть челюсти не разорвались, и закрыл глаза в ожидании чего-то ужасного.
Член Буцефала вонзился в моё горло, чуть не вырвав с корнями гланды. Схватив меня за волосы, изверг с силой стал насаживать мой рот на ялду, обдирая слизистую гортани. Я молил Бога лишь об одном - чтобы зверюга быстрее кончил.
От мощного выброса эякулята я чуть не захлебнулся - сперма, вперемешку с кровью, текла из носа и изо рта, перекрывая доступ кислорода. Жидкость попала в лёгкие, и я уже думал, что мне конец, но Буцефал сообразил, в чём дело, вынул член и постучал меня по спине, выбивая сперму из лёгких.
- Да, блин, чуть не удавил сучку.
Когда они удалились, я, обессиленный, упал на подушку и забылся тяжёлым сном. Больше они меня не истязали - допили водку на кухне, и Буцефал свалил.
3. Шакал
Буцефал ушёл, а Дрёма остался, пришёл ко мне, сел на кровать и начал:
- Ну, прости, ты сам виноват.
- Чем? И ты же, паскуда, обещал молчать.
- Так я и молчу, но тебя нужно было проучить.
- От, блядь! Жалею, что не убил тогда.
- Ха-ха-ха, - ехидно рассмеялся шакал, - снова нарываешься? Ты ещё с двоими одновременно не пробовал? Могу устроить.
- Ну, шо ты хочешь? - у меня реально не было сил с ним спорить.
- Чтобы ты извинился. Давай попроси прощения, и забудем обо всём.
- Думаешь, я такое смогу забыть?
- И я тоже всё помню: и как ты мне в нос дал, и как перед пацанами обломал. А как ты думал, за всё нужно расплачиваться.
Я даже не представлял, насколько подлыми могут быть люди.
- Я думал, мы с тобой ещё тогда помирились, а оно вон как.
- Так ты просишь прощения?
- Прошу. Прости, Дрёма.
- Это другое дело, хороший мой. Надо бы тебя отдрючить, но после Буцефала месяц будет заживать, так что за тобой должок. А в рот можно, ты же не против?
Честно говоря, мне уже было всё равно, поэтому я решил не перечить и сделал всё так, как просил этот урод.
4. Из светлых воспоминаний
На следующий день после экзекуции шакал (так теперь я называю эту паскуду) пришёл с Ванькой (Иван - пацан, из толпы).
- Шо ж тебе неймётся? Сука ты, сука!
- Дэн, привет, это я привёл этого петуха, - от этих слов я впал в ступор.
- Чё, молокос...
- Молчи, гнида!
Шакал не закончил фразу и схватился за разбитый нос - это Ванька его локтем саданул, так что кровь даже на стену брызнула.
- Вань, ну ты даёшь! - я уже приходил в себя.
- Да вот, Дэн, эта паскуда сегодня в сквере стала трепаться про тебя. Я не хотел, чтобы наш разговор все слышали, поэтому предложил этому, - он кивком головы указал в сторону шакала, размазывавшего по лицу кровь и сопли, - пойти вдвоём, типа проверить.
- Вань, он же меня, скотина, так подставил! Я даже не представлял, насколько подлым может оказаться тот, кого ты считал своим другом.
- А что ты хочешь, - продолжал Иван, - мой брат работает в ментовке в Симферополе, так я навёл справки о Дрёме уже давно. Я до поры молчал, хотя и знал всю его подноготную. Ладно, думал, не стану пацанам трепаться без необходимости. Дэн, хочешь, мы его с тобой оприходуем, прямо тут, в коридоре на полу?
Я посмотрел в сторону шакала. Он присел, обхватил голову руками и боялся поднять глаза. Его трясло.
- Не сейчас, - я уже воспрянул духом, - тащи его на кухню, побеседуем.
Каждое движение доставляло мне боль, но я сейчас душа пела. "Нужно платить за свои поступки", - вспомнил я слова шакала.
На кухне Ванька рассказал, что болтает обо мне шакал, а также всё, что узнал о прошлом Дрёмы от брата. Я смотрел на эту падаль, и мне было противно - я его презирал и побрезговал бы даже завафлить.
- Сегодня, - приказным тоном сказал Иван, - объявишь всем пацанам, что ты оболгал Дэна и что он нормальный. Весь наш разговор я записывал, - Ваня показал мобилу, - сам понимаешь, что с тобой может случиться.
- Да... да... хорошо... - заикаясь, блеял шакал.
- Дэн, сейчас решим вопрос с этим, - он указал кивком на шакала, - и я ещё приду, помогу тебе убрать тут. Можно?
- Конечно, буду ждать...
Забегая вперёд, хочу сказать важную вещь: дней через пять после этого события шакала арестовали (ларёк подломил), и Ваня заверил меня, что приложит все усилия, чтобы "этому петуху" на зоне "понравилось", - брат поможет.
5. Ванька
Иван, как и обещал, вернулся и рассказал, как прошло "мероприятие".
- Дэн, пацаны его за такое обосцать хотели - я не разрешил.
Я улыбнулся:
- Вань, спасибо тебе. Я-то думал, что это всё, и если бы не ты, то не знаю, может быть, решился покончить с собой.
- Не говори глупостей! Ты наш друг, мой и всех пацанов. Мы за тебя порвём всех!
У меня выступили слёзы, и я крепко обнял Ваню, много раз повторив "Спасибо".
- Ладно, давай убирать, что делать?
Мы стянули с кроватей все простыни в крови и вафлях, запаковали их в мусорные пакеты, и Иван отнёс всё на свалку. Потом Ваня всё подмёл - он видел, что мне каждое движение даётся с трудом, поэтому запретил ему помогать:
- Дэн, отдыхай, ты, бедненький, и так столько пережил. Я сам всё сделаю, мне не трудно.
За эти несколько дней я превратился в чухана: не мылся, не расчёсывался, жуть! Ваня мне помог привести себя в порядок, и моё тело потихоньку стало оживать. Все жуткие события остались позади, мои раны затянулись, и жизнь вроде наладилась. Теперь я редко появлялся в сквере, но иногда пацаны приходили всей гурьбой - мы пили вино, общались, и никто даже словом не обмолвился о трёпе Шакала.
Ванька приходил каждый день, иногда оставался ночевать. Иван попросил научить его разным приемам каратэ. Я сначала не хотел, мотивируя это тем, что меня вот не спасло, но потом принялся за его обучение. Ванька оказался прилежным учеником.
Однажды Иван в очередной раз остался ночевать. Мы пили чай (вино пили, только когда все пацики заявлялись) и беседовали.
- Вань, давай я тебе минет сделаю.
Зза это время мы сдружились, и я был уверен, что Ивану можно доверять. Такое предложение другу я намеревался сделать ещё раньше, да всё не хватало смелости.
Иван, вопреки моим ожиданиям, не стушевался:
- Дэн, я давно хотел попросить, но никак не решался. Тебе, бедненькому, такое пришлось пережить, и я не мог себе позволить...
- Всё путём, Ваня - ты единственный человек, для которого я это готов это сделать с удовольствием.
Такого наслаждения я никогда не испытывал! Я старался доставить парнишке максимум кайфа, позабыв, что ранее считал это низостью. Что с ним творилось! - он бился в конвульсиях, покрывался потом, мурашками, стонал от перенапряжения. Желая растянуть удовольствие (для обоих), я несколько раз доводил пацана до экстаза и резко обламывал кайф, начиная всё сызнова. Когда он кончил, то, едва успев отдышаться, обнял меня и с бешеными глазами выдавил из себя:
- Я тоже хочу... тебе... так... сделать. Поцелуй меня!
Не заставляя просить дважды, я впился губами в губы любовника, и наши языки сплелись в бешеном танце. Потом, разорвав поцелуй, я нагнул голову Ивана, и он жадно обхватил мой член своим ртом, стараясь заглотить поглубже. Парень действовал неумело, и мне пришлось подсказывать ему.
Когда эйфория прошла, мы продолжили прерванный разговор:
- Вань, и давно?
Я знал, что он понимает меня с полуслова.
- Это первый раз, но довольно рано меня стали интересовать парни. Нет, не секс, просто нравилось смотреть на гениталии, фантазировать о том, как всё происходит. Я читал, что это называется латентный гомосексуализм.
- Во, блин, а я и слов-то таких не знаю, но сразу стал пассивным пи...
- Брось, всё хорошо. Знаешь, - продолжил Иван, - ты мне понравился ещё тогда, в сквере. И я постоянно думал о тебе. Если бы ты меня тогда пригласил, а не Дрёму, такого вообще не произошло бы...
Ваня старался избегать прямых намёков, но я понимал всё. Это не выразить словами, как я был благодарен парнишке... Блин, вот ведь сказал... а сам-то всего на пару месяцев его старше... Да уж, после таких потрясений я реально "повзрослел" лет на двадцать.
- Ванька, - я искренне улыбнулся, - это судьба, и не в нашей власти изменить ход событий.
"Философ хренов", - это я про себя так подумал - и продолжил:
- Я тебя люблю, иди ко мне.
Когда Ваня меня обнял, я позабыл всё, буквально всё, что мне пришлось пережить за пару-тройку недель, даже своего мышонка. А что мышонок? - Люцифер улетел, и мы даже нормально не простились. Сволочь, вампир кровожадный, ненавижу!.. Тут я поймал себя на мысли, что это навсегда и Люцис, словно гельминт, навеки поселился в моём мозгу - ничем не вытравить... Я боялся признаться самому себе, что влюбился в вампира, а Ванька - это просто замена, затычка для раны в кровоточащем сердце.
- Я сильнее люблю, - прошептал Ваня...
6. Пробуждение
- Извини, я не мог и предположить, на какие муки тебя обрёк, - услышал я, ещё до конца не придя в сознание.
Люцифер знал теперь всё, что происходило в моём мозгу, когда я был в коматозе.
- В смысле? - изрёк я окрепшим голосом.
Я присел на кровати, посмотрел на Люциса. Он сидел рядом, на стуле, не выпуская мою руку. Он изменился, и я не сразу сообразил, в чём дело. Глаза! - у него были рубиновые глаза, не такие, как раньше.
- Лю, - теперь я так его называю, - что с твоими глазами?
- А, это... - он улыбнулся. - При тебе мне незачем носить контактные линзы, ты вампир.
Люцифер поднёс зеркало к моему носу, и я в нём я узнал себя, но глаза у меня были точь- в-точь как у Люцифера.
- Лю, - продолжил я (тема глаз для меня уже потеряла актуальность), - про кровь на полу - ты сказал, что сам её слил?
- Да, ты всё сделал правильно, а всё остальное доделал я. О, как я ждал этого, ты не представляешь!
- Шо ж, ты, зараза, сразу мне не сказал? Во гандон!
- Не имел права - ты сам должен был принять решение.
- А я шо, я не просил? Я умолял, плакал, а ты съехал на гнилой кобыле.
И тут - это впервые за всё время нашего общения - Люцифер схватил меня за горло, крепко прижав к подушке, и процедил сквозь зубы:
- Закрой пасть!
Я никогда его таким злым не видел. Буквально через несколько секунд он снова стал прежним:
- Извини, не сдержался. За неделю я потерял много энергии, вот и стал раздражительным. Прости.
Люцифер обнял меня.
- Та ничего.
- Я обещал тебе всё рассказать, когда выйдешь из комы, так что слушай. Ты уже многое знаешь из истории нашей расы, поэтому не стану повторяться. Когда мы попрощались...
- Хорошее прощание, - вставил я свой пятак.
- Не перебивай. Ну, может, не так, как того хотелось. Думаешь, мне было легко?
И он продолжил свой рассказ.
- Там я оставил частичку своего сердца и все эти годы только о тебе и думал. Сколько раз я тебя поцеловал, вспомни?
- О, аж два раза.
- Три.
- Не гони!
Вампир продолжил:
- Третий раз я тебя поцеловал спящего, а потом оставил на кухне подарок - талисман. Если бы ты его просто забросил на полку, я забыл бы о тебе через год. Ты же его постоянно носил на груди, и я - можешь не верить - чувствовал твои страдания.
- Афигеть!
- Думаешь, мне было легко?
- Пофиг! Не тебя трахали во все дыры, а меня! Не тебя били в морду, а меня...
- Дэн, ты хоть выслушай! Не имел я права тебя просто так "обратить в вампира", не мог! Для этого нужны были веские причины.
- Надо было сказать, и я ещё тогда бы перерезал вены.
- Вот дурак! И намекать я не имел права, пойми же, милый. Короче, скоро ты сам всё поймёшь.
7. Возмездие
Я лечу! Словами невозможно описать мои чувства - я лечу! Ох, как завидовал я птицам, летучим мышам, бабочкам и другим "летунам", когда меня нагло насиловали и избивали. А сейчас я лечу, и насрать на вас на всех - на всех, кто надо мной издевался. Или нет, не насрать! - я помню адскую боль, когда меня насиловал Буцефал, я не забыл подлость Дрёмы. Я ничего не забыл! Я лечу! Мы летим - чтобы рассчитаться сполна за все унижения и оскорбления.
В Симферополь мы прилетели после полуночи, примерно в 2.30. Ваня пробил адрес этого упыря Буцефала, и я с Люцифером отправился на квартиру моего насильника. Лю нажал звонок. Минут через пять послышались шаги. Буцефал сам открыл дверь - он был пьян, но меня узнал:
- О, Дина, понравилось тогда? Повторим?
Люцифер предусмотрительно отошёл за угол, чтобы негодяй ничего не заметил.
- Ты один? Я на хор не согласен - только с тобой.
- Один, один, давай, заходи, - изо рта урода уже потекли слюни, и он принялся вытаскивать свои гениталии.
- Не гони, не тут же. Пойдём в спальню.
- Буцефал, ничего не подозревая, прошёл в спальню первым, за ним я, потом Люцифер (без контактных линз).
- Стоять! - приказал я. - Повернись!
Когда Буцефал повернулся, его лицо исказила гримаса ужаса:
- Дэн... э... а... чё за...
- Урод, - так я начал свой спич, - это я, Дина, не узнал?
- Та-а...
- Пришёл отдать тебе долг, - продолжил я.
Буцефал, походу, поначалу был чумной, поэтому туго въезжал, но из-за стресса начал отходить от хмеля и попытался кинуться на меня с кулаками. Как только он сделал шаг в мою сторону, Лю нанёс ему молниеносный удар в шею - бугай отлетел назад, проломив спиной стенку гардероба.
- Лю, ты не очень, иначе всё быстро закончится - вдруг перелом горла; я на МедИне учусь и знаю, о чём говорю.
- Не сцы! О, смотри...
Лично я от такого удара уже давно бы потух, но не Буцефал! Этот буйвол сумел освободиться из плена белья, вывалившегося на него с гардеробных полок, и ринулся на Люцифера. Тут уже я провёл серию ударов: в "солнечное сплетение" и по переносице, снизу, в направлении черепа, и мой коронный - "маваши", отправивший тело назад, в шкаф. Я с трудом сдержался, чтобы не пробить в "носогубный треугольник" - это запрещённый удар, смертельный. Люцифер просто смотрел и улыбался, но фиксировал все мои действия.
- Ты, мешок мяса, - обратился я к Буцефалу, крепко схватив его за волосы и вонзив ногти в кожу головы, - просыпайся.
- Кх-х, - мой насильник был настолько жалок, что мне стало противно.
- Смотри мне в глаза, падаль!
- П-прости...
- Та хрен с тобой, прощаю, - сказал я, вынул член и начал сцать ему в лицо.
Когда мы уже уходили, я обернулся и увидел, как это ничтожество, стоя на коленях в луже мочи, крестилось.
8. Палладий
Мы вернулись домой, и Люцифер сказал:
- Надеюсь, я не ошибся, выбрав тебя...
- Не понял?
- Ты был самым достойным из всех кандидатов, вот и надеюсь, что мною был сделан правильный выбор.
Меня едва не разорвало от гнева:
- Опять! Снова предательство? И ты, сука, играешься со мной! - я был вне себя от ярости.
- Возьми талисман и процарапай ногтем поверхность, - сказал Люцифер, пропустив мимо ушей мой выплеск гнева.
- Нахрена?
- А ты попробуй.
Я со злостью сорвал монету-талисман, что в своё время он мне подарил, перевернул её и сделал на ней отметину ногтем.
- На! Смотри, - почти под нос сунул я монету Люциферу. - Ты этого хотел?
- И ты, и я хотели этого. Вот и свершилось.
- Что свершилось? - во мне всё кипело.
- Ты стал таким же, как и я - "кианетиком".
У меня пропал дар речи:
- Так... я... не обращ...
- Нет, ты - "кианетик"! Вот почему ты так долго был в коме - я выпустил всю твою кровь, и она у тебя теперь "голубая".
Ох, сколько раз меня обманывали! Зубами я порвал вены на руке, и оттуда хлынула "голубая кровь".
- Залижи - кровотечение быстро остановится, или давай помогу.
- Сам!.. Лю, это получается... Это, типа, я не...
- Точно, ты - настоящий вампир "голубой крови".
Я оторопел:
- А как...
- Ты процарапал монету из палладия, а это может сделать только "кианетик". Это последнее доказательство, иди ко мне.
Люцифер запрокинул мою голову и впился в уста, глубоко засунув свой язык. Я не сопротивлялся, а зачем? - вампир передавал мне энергию, и я ощущал, как небывалая мощь наполняет моё тело.
Хм, палладий, а я думал, что серебро...
- Лю, а шо там написано?
- А то и написано, что "процарапает поверхность только вампир-кианетик", и наши имена.
- Лю, а сколько было кандидатов?
- Только ты.
- От же, зараза! - я обнял вампира и прижался своей щекой к его лицу.