VI.
Прошёл почти месяц. Мне нужно было возвращаться обратно на учёбу. Али всё время повторял, что скоро приедет, и я ждал его с нетерпением.
Как-то вечером я готовил на кухне свой любимый салат. Рядом громко играла музыка, я подпевал любимым песням и вообще находился в приподнятом настроении. Вдруг я услышал, как кто-то медленно, спотыкаясь и мыча, поднимается вверх по лестнице. Решив, что это алкаш с верхнего этажа идёт к жене и готовится получить от неё очередную взбучку, я продолжил заниматься своим делом. Прозвучал глухой и слабый стук в дверь, и я подумал, что бедолага ошибся этажом и перепутал квартиры. Я подошёл к двери, чтобы расстроить его, открыв суровую правду, что ему нужно сделать последний рывок и попытаться подняться выше, и тут услышал слабый голос:
- Ром... Открой, это я. Ром, открой скорее, мне плохо...
Я широко распахнул дверь и ужаснулся картине, представшей перед моими глазами. Мой Али, весь в крови, опёрся о косяк и еле стоял на ногах. Белая рубашка и джинсы были залиты кровью, лицо разбито до неузнаваемости, руки были все в глубоких ссадинах. Он буквально упал на меня, навалившись всем телом, так что я едва смог устоять на ногах.
- Господи, Али, что с тобой? Что случилось? Надо скорую вызвать! Али? Али, ты слышишь меня? Али! - меня начало трясти.
- Они... Они меня избили... Ни за что, просто так, - еле слышно сказал он.
Кое-как я смог посадить его на тумбу в прихожей и побежал за телефоном. Так страшно мне ещё никогда не было - я почти не соображал ничего, даже толком не смог назвать свой адрес, вызывая 03. Его кровь была на полу, на дверях, на стенах, я сам весь был перепачкан ею, но в тот момент это меня волновало меньше всего.
На счастье, машина скорой помощи приехала довольно быстро. Я помог погрузить Али в неё и, не выпуская его руку из своих, отправился с ним в больницу. Там его быстро привели в чувство, зашили парню рассечённую бровь, наложили еще несколько швов на нос и верхнюю губу. Снимки показали перелом двух рёбер, руки, вывих плеча, ноги и челюсти. Мне постоянно хотелось заплакать, но я держал себя в руках, хотя видеть его в таком состоянии было невыносимо тяжело.
Али пролежал в больнице почти две недели. Я по возможности не отходил от него, навещая любимого каждый день. Наконец, его выписали домой. Он рассказал, как всё произошло.
Али решил приехать на несколько дней раньше без предупреждения, чтобы сделать мне сюрприз. В нескольких метрах от дома на него напали скинхеды. Их было шестеро, и при всей своей силе и мощи он просто не мог им противостоять. Они жестоко избили его, вытащили мобильник, бумажник, забрали сумку, в которой, по его словам, он вёз мне столько всего из К. На какое-то время Али потерял сознание, эти ублюдки подумали, что забили его до смерти, и убежали, оставив свою жертву лежать на асфальте. Превозмогая боль, он всё-таки смог добраться до дома и подняться на четвёртый этаж, чтобы упасть на мои руки.
- Я не понимаю, за что, Ром? Что я им сделал? Что мой народ им сделал? Почему? За что? - его голос всё ещё был слабым.
- Али, их мотивы невозможно понять. Это больные люди, даже не люди, а звери, которые одержимы лишь одной идеей - истреблять всех нерусских. Они не думают о последствиях, им нужна кровь.
- Зачем они живут на свете? Я должен отомстить. Я найду их и отомщу им, - он заволновался и начал приподниматься с постели.
- Тише-тише, солнце моё, ты очень слаб, спи, - попытался я его успокоить, поцеловав в лоб.
Он просто не мог мне сопротивляться и снова опустил голову на подушку.
Пока он спал, я решил осмотреть его. Мой любимый лежал весь в бинтах, на груди был специальный корсет, рука в гипсе, на голове - повязка после вправления челюсти. Маленький шов на губе, брови, перебитый нос, большой фингал на правом глазу, всё лицо опухло. Его красивое лицо, на которое я мог смотреть часами, - что же они с ним сотворили! Я глядел на него, и сердце кровью обливалось. Он постанывал во сне. Я осторожно лёг рядом и аккуратно, боясь что-либо задеть, обнял его.
Первое время было очень тяжело. Его мучили боли по всему телу, я не мог смотреть на то, как ему плохо, но изо всех сил держал себя в руках. Ему прописали кучу обезбаливающих - в таблетках, уколах, но предупредили, что они вызывают привыкание и принимать их стоит только в экстренных случаях. Иногда он буквально умолял меня дать ему лекарства, я пытался успокоить его, а когда было совсем невмоготу, и я чувствовал, что ему действительно невыносимо больно, приходилось делать инъекции. Я водил его в туалет, помогал добраться до ванны, носил ему завтраки, обеды, ужины в постель, делал перевязки. Нет, мне было тяжело не физически, скорее, морально. Он постоянно психовал и бесился, что не может что-либо сделать без моей помощи, что ему всё время приходится лежать или сидеть на кровати. Я понимал его состояние и терпел все его выпады в мою сторону. И, наоборот, бывали моменты, когда он заворожённо смотрел на меня, как я за ним ухаживаю, забочусь.
- Зачем ты всё это делаешь? Ты же не обязан, - удивлённо говорил он.
- Как не обязан? Что за вопросы вообще? Разве ты не делал бы то же самое для меня? - с возмущением спросил я.
- Делал бы, - быстро ответил он, будто чувствуя свою вину. - Просто не понимаю, как ты всё это терпишь.
- Ты - мой парень. Я тебя люблю. Я готов пойти на всё ради тебя. Вопросы ещё есть?
Он сразу замолчал, улыбнулся, взял меня за руку, притянул к себе и осторожно поцеловал. Губа и нос были всё ещё опухшие и сильно болели.
Али очень плохо спал. Ему всё время было больно, он не мог найти удобную позу. Было уже довольно жарко, и под бинтами всё чесалось, зудело, а когда он всё же засыпал - ему обязательно снились кошмары. Успокаивался он только тогда, когда я аккуратно разворачивал его к себе, чтобы он мог положить на меня голову и прижаться. Уткнувшись мне в грудь, он, наконец, мог спокойно поспать до утра.
Постепенно ему становилось лучше. Он уже был в состоянии пусть медленно, но передвигаться самостоятельно, опухоль на лице почти спала, раны и синяки быстро заживали. Вместе с тем улучшалось и его настроение. Он стал чаще улыбаться, смеяться, шутить. Я чувствовал, что мой Али возвращается.
Мы лежали, как обычно, в обнимку, осторожно, чтобы не задеть его руку в гипсе. Я тихонько гладил его и нежно целовал. Вдруг я поймал на себе тот самый взгляд, который узнаю из тысячи.
- Ром, я так хочу, не могу уже, - прошептал он.
Я уже было начал опускаться вниз, но он остановил меня.
- Нет, ты не понял, я хочу по-настоящему. В тебя хочу. Ром, давай попробуем, а?
- Али, ты же весь в ушибах, тебе больно будет, вдруг я что-то не то сделаю или не туда нажму, - пытался я успокоить парня, заметив, что его глаза уже загорелись.
- А мы аккуратно. Ну пожалуйста, - уже умоляюще начал просить он.
А ведь и правда, секса у нас не было уже почти месяц по понятным причинам. Я сам еле держался, находясь рядом с ним. Нет, ну его-то я удовлетворял всеми возможными и безопасными для него способами, но, как оказалось, этого ему было недостаточно.
Я засунул руку ему в трусы и понял, что там уже всё более чем готово к делу. Член буквально истекал смазкой, и я решил, что, наверное, действительно пора попробовать. Я как можно аккуратнее начал залезать на него и, задев синяк на бедре, услышал стон Али.
- Может, не надо? - испугавшись, спросил я.
- Нет-нет, продолжай. Давай, пожалуйста! - выдохнул он.
Кое-как устроившись, опираясь на колени, я начал медленно садиться на него. Ощутив в себе его член после долгого воздержания, я испытал невероятные ощущения. Сначала с непривычки было немного больно, но вскоре это прошло. Я начал тихо и плавно двигаться на нём, закатив глаза от удовольствия. После долгих недель ожидания я снова чувствовал его в себе, и это было настоящим счастьем. Я слышал, как он прерывисто дышал и постанывал, обхватив мою попу здоровой рукой и двигая в такт бёдрами.
Оргазм начал подступать довольно быстро, я уже не мог сдерживаться и понял, что он тоже на пределе. Мы взорвались практически одновременно, закричав в один голос. Мои бёдра свело сладкой судорогой, по всему телу прокатилась невероятная волна наслаждения. От всего этого я чуть не рухнул ему на грудь, где ещё не до конца срослись сломанные рёбра. Кое-как я смог опереться на свою руку над ним, глубоко вдохнуть и выдохнуть. Его лицо было довольным, как у кота, нализавшегося сметаны.
Мы ещё долго лежали в постели и целовались, а потом решили всё повторить, так как действительно сильно изголодались друг по другу.
VII.
Так прошёл ещё месяц. Гипс, наконец, сняли, от прежних побоев не осталось и следа. Али потихоньку начал снова заниматься своим телом, взял в руки гантели, висел на турнике по утрам во дворе.
Как-то он по обыкновению начал собираться на спортплощадку. Я заметил, что ведёт он себя довольно странно, загадочно смотрит на меня, улыбается - явно что-то задумал. Надел штаны поновее, футболку, хотя обычно занимается без неё. На все мои вопросы он отвечал очень образно. Когда через несколько минут я посмотрел в окно и не увидел его возле турника - забеспокоился. Телефон он оставил дома, связаться с ним было нереально. Не оставалось ничего, кроме как просто сидеть и ждать.
Его не было уже час, как вдруг, я услышал, что дверь открылась. Я встал с дивана и хотел пойти встретить его с недовольным видом, но его голос остановил меня.
- Подожди-подожди, стой там, не выходи. Я сейчас! - взволнованно сказал он.
Мой пульс забился чаще. Я не знал, чего ожидать в следующую секунду. И тут он показался в дверях с бутылкой шампанского, всё теми же белыми розами и огромным плюшевым медведем. Я стоял как вкопанный, мои глаза округлились от удивления. Всё так же загадочно улыбаясь, он вручил мне букет и медведя, которого я еле смог удержать и хотел было посадить его на кресло, но Али не дал мне этого сделать.
- Да что такое-то? В чём дело? - не выдержал я.
- Посмотри, что у него в кармане, - сказал он.
И правда, на пузе у медведя был карман на молнии. Я ещё подумал про себя, что это странно, ведь он же - медведь, а не кенгуру. Я расстегнул молнию, залез рукой внутрь и почувствовал что-то твёрдое. Когда я вытащил из кармана маленькую коробочку, у меня буквально отвисла челюсть. Я долго не решался открыть её и заметил, что Али молча и с интересом смотрит на меня, ожидая мою реакцию. Заглянув в коробочку, я увидел золотой отблеск. Это было кольцо. Да-да, это действительно было кольцо; всё происходило не во сне, а наяву! Я просто не нашёлся, что сказать, у меня буквально пропал дар речи.
- Молчи, - начал он. - Все эти дни, когда ты ухаживал за мной, заботился обо мне, не оставлял меня ни на секунду, я очень много думал о нас. Я понял, что так больше не может продолжаться. Мы не можем встречаться и жить при этом в разных городах. Я больше не хочу с тобой расставаться... Ром, ты переедешь ко мне? - с надеждой спросил он.
- Да, - тихо ответил я, находясь в полнейшей прострации. - Да! Да! Да! - начал я кричать.
- Подожди, - сказал он, засунув руку в свой карман и вытащив из него второе кольцо. - Они, конечно, не обручальные, и мы не можем пожениться, но... Я хочу, чтобы эти кольца символизировали нашу любовь, чтобы, глядя на них, мы оба знали, что ты - мой, а я - твой, и никогда не снимали бы их. Я... Я люблю тебя, - прошептал он, нежно взял мою правую руку и аккуратно надел кольцо на безымянный палец.
Он наконец-то сказал это! Нет, я знал, что он тоже любит меня, но Али никогда не произносил эти слова вслух.
- Я люблю тебя, - сказал я в ответ, надев кольцо на палец ему.
Кольца были очень красивые - они состояли из трёх частей, как бы трёх маленьких колец, соединённых вместе, из белого и жёлтого золота. Правда его было чуть больше в диаметре, как и его рука в сравнении с моей. Он приподнял меня и начал кружить.
- Я люблю тебя, Ромка! Люблю! Люблю! Люблю! - весело кричал он.
Моей радости не было предела. Я не верил собственному счастью и чувствовал, что слёзы подступают к моим глазам.
- Я пойду за тобой куда угодно, хоть на край земли, - сказал я ему.
- Ты получишь диплом, и я украду тебя, обещаю. Мы теперь всегда будем вместе. До конца, - прошептал он мне в ухо.
Через неделю, в ночь после вручения мне заветного документа о высшем образовании, мы пошли гулять, как всегда, но я знал, что у него снова есть какой-то план. Али довёл меня до небольшой лужайки в соседнем дворе, вытащил из запазухи какую-то длинную штуку и вставил её в траву. Затем он поджёг верхушку, и началось. Салют взлетел высоко-высоко и взорвался фиолетовыми и жёлтыми искрами на фоне и без того яркого звёздного неба. Али обнял меня сзади, мы стояли, пили вино прямо из бутылки, смотрели на эту красоту и целовались. Я заметил, что к окнам прильнули люди и, скорее всего, они нас видели, но нам было всё равно. Мы отмечали диплом, начало новой жизни и прощались с ненавистным для меня городом О.
VIII.
Спустя несколько часов мы уже ехали в поезде в его таинственный и загадочный К., в котором я никогда не был и никого, кроме него, не знал, но уже этого мне было достаточно. Я действительно готов был бежать за ним хоть на край света, лишь бы быть с ним рядом.
К. встретил нас довольно прохладной погодой - лил лёгкий дождь и дул ветер. По глазам Али я сразу понял, что он здесь как рыба в воде. Это был его город, он знал тут каждый уголок, каждую улицу, прекрасно ориентировался на местности. Он сразу же повёл меня в нужном направлении, мы сели на маршрутку и поехали к нему. Всю дорогу он радовался тому, что наконец-то вернулся домой, что смог привезти меня сюда, что теперь я буду с ним постоянно, каждую минуту. Я же, в свою очередь, попав в незнакомый город, был одновременно взволнован и спокоен, так как чувствовал его плечо своим.
Доехав до места, мы зашли в типичную панельную высотку, поднялись на 9-й этаж, и он гордо открыл передо мной дверь, предложив пройти внутрь. Я осторожно зашёл, начал оглядываться по сторонам, пока он закрывал дверь, и даже не успел снять обувь, как он резко прижал меня к стене и поцеловал.
- Мы дома, малыш, - прошептал он. - Наконец-то мы дома. Теперь это и твоя квартира тоже.
- Мне не важно, где жить, лишь бы с тобой, - тихо ответил я и поцеловал его в ответ.
Он пошёл в душ, а я стал осматриваться. Жильё моего парня представляло собой хоть и однокомнатную, но довольно просторную и светлую квартиру с балконом, с которого открывался вид на типичный двор спального района, с площадкой и автомобильной стоянкой посередине. Внутри же всё было довольно неплохо обставлено: огромный телевизор на стене, под ним на полу - стерео-система и полка с дисками, напротив - здоровый кожаный диван чёрного цвета, возле окна стоял большой горшок с цветком, что меня сильно удивило. Позже я узнал, что этот цветок ему подарил друг, который погиб в автокатастрофе. Али стал ухаживать и заботиться о растении в память о нём. Земля была влажная, и я понял, что, скорее всего, в отсутствие Али цветок поливала его мама. Также в зале я обнаружил дополнительную стену, которая служила перегородкой. За ней стояла большая кровать и ноутбук. Моё воображение разыгралось, и я уже начал представлять, что мы будем делать на этой постели.
Тут из душа вышел Али в полотенце на бёдрах и обнял меня сзади.
- Ну как? Нравится? - с неподдельным интересом спросил он.
- Очень, - честно ответил я. - Особенно кровать.
Он засмеялся и повалил меня на неё.
- Ну-ну, подожди. Мне же тоже нужно принять душ после дороги, - проговорил я, аккуратно отталкивая его.
- Ррр, - зарычал он, как голодный тигр. - Одна нога здесь, другая - там!
Потом мы ещё долго валялись на кровати. Я понял, что действительно чувствую себя с ним комфортно в любых условиях и любом месте. Он отвёл меня на кухню, показал, что и где лежит, научил обращаться с новомодной плитой, с которой мне ещё не приходилось иметь дело. Я понял, что мой милый сильно проголодался, да и сам я весь день ничего не ел, и принялся готовить ужин. Покушав, он плюхнулся на диван и включил телевизор, а я лёг рядом, положив голову ему на колени. Он переключал каналы и гладил мои волосы.
Через некоторое время ему стали названивать его многочисленные друзья, которых он называл братьями. Все, как один, звали его в клуб - наконец, встретиться, отметить приезд и пообщаться. Я всё ещё чувствовал дикую усталость после такой долгой поездки и видел, что он сам уже чуть не засыпал.
- Поехали, что ж теперь делать, - вздохнул он. - Я сам по ним дико соскучился.
- Подожди, а я? Как я с тобой поеду? И как ты меня представишь?
- Тут всё просто. Я много думал об этом и создал для них целую легенду о нас, - спокойно ответил он. - Ты - мой очень хороший друг из О. Тебе предложили здесь неплохую работу на выгодных условиях, поэтому ты поехал со мной. Я предложил тебе жить у меня и помочь освоиться в новом городе. Идёт?
- Замечательная история, - сказал я. - А мы предупредим их о том, что этот твой друг, то есть я, никак не может оторваться от твоих губ, м? - улыбнулся я и потянулся к нему.
- Эх, малыш-малыш, - пробормотал он и снова поцеловал меня. - Здесь мне будет гораздо сложнее всё скрывать, но мы же справимся?
- Конечно, я тот ещё конспиратор, - ответил я, и мы засмеялись.
- Ну всё, поехали, нас ждут, - прошептал он, чмокнув меня в очередной раз.
По пути я пытался рассмотреть город. Ночной К. показался мне более привлекательным - повсюду огни, вывески, полно шумной и весёлой молодёжи на улицах.
В клубе Али стали буквально разрывать на части. Я понял, что он здесь довольно известная личность, не раз бывал тут, и почти все его знают. Я перезнакомился с его друзьями, они охотно жали мне руку, а его обнимали и целовали в щёку. Данный факт меня ничуть не смущал, так как я понимал, что почти все они были кавказцами, и это часть их традиций. Но в какой-то момент я всё же не сдержался.
- Али! Неужели?! - завопила какая-то девка и набросилась на него чуть ли не с ногами.
- Вааай, сестрёнка! Как ты? Сто лет не виделись, - радостно ответил он и чмокнул её, тут же поймав на себе мой ревнивый взгляд.
Я действительно начал закипать и решил удалиться в туалет, чтобы немного остыть. Умываясь, я смотрел в зеркало над раковиной и всё думал, что же это за девушка. Его бывшая? Сестёр у него не было. А ещё она довольно красивая. В общем, странно это всё...
Через несколько минут за мной зашёл Али.
- Малыш, ну ты чего? Обиделся? - улыбаясь, спросил он.
Я видел, что мой Али уже изрядно выпил.
- Кто она? - быстро произнёс я. - Твоя бывшая? А может, настоящая?
- Ром, перестань. Это девушка моего брата, у нас с ней никогда ничего не было и не будет, - уже с серьёзным лицом ответил он.
- Просто она как-то странно себя ведёт, - продолжил я.
- Да она мне как сестра, успокойся ты! Хватит ревновать, - сказал он. - Тем более что она знает о нас с тобой; но только она и больше никто.
- Ты - мой, - всё ещё с какой-то глупой обидой в голосе проговорил я. - Никому тебя не отдам и ни с кем не хочу тобой делиться.
- Дурачок, - произнёс он, притянув меня к себе. - Ты же знаешь, что мне никто, кроме тебя, не нужен. А друзья - это друзья, ты должен это понимать.
- Ладно, извини, я всё понимаю, - прижавшись к нему, ответил я. - Пойдём, тебя там уже все ждут, наверное.
- Тебя тоже, - сказал он. - У меня классные друзья, вы быстро поладите.
Али взял меня за руку и повёл из туалета. Конечно же, на выходе нам пришлось разжать ладони, несмотря на то, что было темно и всем было явно не до нас. Мы вернулись к его друзьям и продолжили веселиться.
Домой мы зашли уже под утро, очень уставшие, но абсолютно счастливые. Плюхнувшись на кровать, мы проспали в обнимку практически до самого вечера.
IX.
На следующий день я решил, что всё-таки нужно найти работу. Не хотелось быть обузой для Али, хотя он не раз говорил, что ему было бы гораздо спокойнее, если бы я сидел дома. Походив по организациям и агентствам, я понял, что ловить мне с моей профессией тут особо нечего. К. был не таким уж большим городом, и все приличные места уже были заняты "своими". Вскоре Али рассказал мне, что к ним в компанию требуется менеджер со знанием английского языка. Я с радостью пошёл на собеседование, и меня приняли.
Начались рабочие будни. С Али мы часто пересекались на фирме, но при этом не успевали друг другу надоесть, так как работали в разных отделах. По вечерам мы гуляли, по ночам занимались любовью, с субботы на воскресенье, как всегда, ходили в клуб. Али даже с родителями меня познакомил, как со своим лучшим другом, но сразу предупредил, что с ними нужно вести себя как можно брутальней, по-мужски, хотя манерностью я и так особо не отличался. Очень понравилась мне его мама - добродушная женщина, которая до сих пор относилась к Али как к малышу, и это показалось мне таким трогательным. Отёц вел себя немного резко и иногда даже грубо. Это был типичный кавказец в возрасте, но выглядел он как настоящий глава семьи, их опора. Они легко меня приняли, что для Али стало большим сюрпризом, потому что я был русским. Его мать часто заходила к нам, принося с собой различные пирожки, супы, салаты. Кажется, они ни о чём не догадывались, и это не могло не радовать.
Жизнь шла своим чередом. Я уже неплохо освоился в К., знал практически всех друзей Али по именам, с некоторыми из них даже общался. Особое внимание мне начал уделять Аслан, который не являлся близким другом Али, но всё время вертелся в нашей компании. Мы часто переписывались в социальных сетях, болтали обо всём, о чём только могут болтать "натуралы": о машинах, о девушках, о том, кто чего хочет от жизни и кто о чём мечтает. Али стало напрягать наше общение, но, показав ему нашу абсолютно невинную переписку с Асланом, я вроде бы смог его успокоить.
X.
Как-то я серьёзно простудился - наверное, замёрз под осенним дождем, когда долго ждал Али, который пообещал забрать меня из магазина на машине и попал в пробку. На работе я взял больничный и проторчал дома целую неделю. Мне было невыносимо скучно, когда Али не было в квартире. Я всё время сидел с буком на диване и общался с друзьями, в том числе и с Асланом.
В тот день всё начиналось как обычно. Утром Али поцеловал меня и, как всегда, заботливо наказал мне, чтобы я как можно больше времени находился в постели, пил много чая с лимоном, который он заваривал мне целыми термосами, и ел куриный бульон. Он считал, что так я скорее поправлюсь, а мне было безумно приятно его внимание и обеспокоенность моим самочувствием.
Проводив его, я снова засел за ноутбук. Почти сразу, как я появился в сети, пришло сообщение от Аслана:
"Привет, брат! Ну как ты себя чувствуешь?"
"Доброе утро! Спасибо, Аслан, уже лучше. Мне скорее морально плохо, чем физически. Дома так скучно".
"Хочешь, я зайду после пар? Посидим, поболтаем, настроение тебе подниму".
"Ну давай. Ты же был у Али дома? Знаешь куда идти?"
"Угу, освобожусь через пару часов".
"Договорились", - без всякой задней мысли ответил я, даже не представляя, чем это всё обернётся.
Как и обещал, ровно через два часа Аслан появился на пороге моего с Али дома. В руках у него были коробка яблочного сока и сетка с апельсинами.
- Ну и зачем это всё? - спросил я смущённо.
- Как зачем? Больному нужно поправляться, - заулыбался он.
- Ладно, проходи, - сказал я, собравшись идти на кухню. - Чай, кофе?
- Если есть, то лучше кофе, - ответил он, разуваясь.
- Есть. Я сам терпеть его не могу, Али пьёт. Идём на кухню.
Мы сидели, болтали, смеялись. Он как-то странно поглядывал на меня, но я не придавал этому особого значения. Хотя не буду скрывать, что парень он довольно симпатичный, на 2 года младше меня, заканчивает мединститут - в общем, серьёзный молодой человек. Хотя улыбка всё ещё выдает в нём юнца - искренняя такая, чистая, а тёмно-карие, почти чёрные глаза всё время светятся каким-то позитивом или даже счастьем. В его весёлой компании я и не заметил, как пролетело время. От Али пришла смска: "Малыш, я освободился, сейчас приеду". Когда я сообщил Аслану, что скоро Али вернётся домой и что втроём нам будет ещё веселей, парень сразу засобирался уходить, сославшись на какие-то неотложные дела, быстро встал и пошёл в прихожую.
- Аслан, ты чего? Давай посидим ещё.
- Нет, мне пора... Пора, - как-то задумчиво ответил он и уже собрался открывать дверь, как вдруг остановился.
- Да что с тобой? Что-то произошло? - забеспокоился я.
- Блин... Да как сказать-то, - снова развернулся он ко мне.
- Говори, как есть, - настороженно ответил я.
- Ром, ты сейчас можешь меня ударить или обматерить и выгнать, но... В общем, я - би... И я это... Ну... Ты мне нравишься... Я хотел бы...
- Аслан, что за бред? Мы же друзья. Ты - отличный парень, но даже если бы я и был таким, моё сердце всё равно уже занято другим человеком, - спокойно ответил я, поняв, что мои подозрения насчёт него всё-таки не были беспочвенными.
- Понятно, - грустно произнёс он, опустив голову. - Значит, у меня нет никаких шансов? Хотя бы ночь с тобой... Ты пробовал с парнем?
Я уже было хотел ответить, как вдруг ключ в замке резко повернулся, дверь распахнулась и в квартиру влетел Али с бешеными глазами.
- Чё ты сказал? Чё ты сказал, бл*ть?! - заорал он на Аслана, схватив его за воротник.
- Али, успокойся, прошу тебя, - сказал я, пытаясь хоть как-то разъединить их.
Мне действительно стало страшно, я никогда не видел его в таком состоянии.
- Ты охренел? Отпусти! - крикнул Аслан, пытаясь оттолкнуть его.
- Да это ты по ходу ох*ел! Ты чего ему, бл*ть, предлагаешь?
- Какая тебе, нах*й, разница? Он кто тебе вообще? - недоумённо спросил Аслан.
- Он, сука, парень мой. Понял? - продолжил разговор на повышенных тонах мой Али.
- Бля... Ну не знал я, брат, извини! Я просто влюбился в него, так вышло, - шокированный этой новостью, произнёс Аслан.
Я стоял в ступоре и молча наблюдал за ними.
- Да какой ты мне, нах*й, брат, я тебя убью сейчас, у*бок! - крикнул Али и набросился на парня с кулаками.
Несмотря на то, что Аслан тоже занимался спортом, силы всё же были не равны. Он просто не мог противостоять Али, который вытолкнул его из квартиры, повалил на бетонный пол и прямо на лестничной площадке начал бить по лицу. Его глаза налились кровью, он будто обезумел.
- Али, прекрати! Перестань, оставь его! Али! - кричал я, пытаясь затащить его домой и закрыть дверь, но тщетно.
- Не подходи к нему, сука! Порву тебя на куски, если увижу рядом с ним! - орал на весь подъезд Али и продолжал колотить бедного парня; затем он с лёгкостью взял его за шкирку и спустил с лестницы. - Чтоб я тебя не видел здесь больше, урод! Вали отсюда!
Аслан лежал на полу между этажами и не мог не то чтобы "свалить", а даже подняться. Его нос был разбит, из губы хлестала кровь. Я бросился из квартиры к нему прямо босиком.
- Ты куда побежал, бл*ть?! - крикнул Али, больно стиснув мою руку.
- Ему же помощь нужна, дурак! Скорую вызови! - впервые заорал я на него и, как ни странно, сумел выдернуть свою руку из его сильной ладони.
- Пошло всё нахер! - психанул он и зашёл в квартиру, громко хлопнув дверью, но не закрыв её на замок.
- Аслан, ты слышишь меня? Аслан?! Ты можешь встать? Подожди, я скорую вызову, - взволнованно попытался я привести парня в чувство.
- Не надо, я пойду, - тихо сказал он, приподняв голову.
Кое-как с моей помощью он встал и поплёлся к лифту, весь в пыли и пятнах крови на рубашке.
- Аслан, ты точно сможешь дойти до дома? Аслан?!
Он будто не слышал меня, зашёл в лифт и уехал.
Я вернулся в квартиру к Али. Он стоял посреди комнаты, глаза его по-прежнему сверкали, ноздри раздувались, как у быка, увидевшего красную тряпку. В какой-то момент я подумал, что он набросится сейчас на меня с кулаками и сделает то же самое, что и с Асланом.
- Чё ты творишь тут, а? Парней водишь, пока меня нет? Вот как ты у меня тут болеешь! - начал он ругаться.
- Это ты чего творишь? До полусмерти пацана избил. Али, ты в своём уме? Какие, нафиг, парни, я - твой! Он просто зашёл меня навестить - вот и всё! Я никогда не согласился бы принять его предложение, которое ты услышал за дверью, я верен тебе! - стал я его успокаивать и понял, что сейчас это бесполезно делать.
- И часто он тут тебя так "навещал", а?! Я, бл*ть, люблю тебя, сволочь! - продолжал он кричать.
- Али, успокойся, ну почему ты мне не веришь? - из моих глаз уже потекли слёзы.
- Если ты предал меня - я убью тебя, сукин сын, понял? Без шуток, - его голос стал совсем жутким.
- Али, перестань, прошу, - сказал я, подойдя к нему.
- Да отстань ты, за*бало всё!
Он оттолкнул меня, ударив кулаком в плечо, да так, что меня отбросило на противоположную стену, по которой я тихо скатился, скривясь от боли, пронзившей меня насквозь. Слёзы хлынули из глаз ручьём.
- Ром... Ромка мой, прости, я не хотел... Бл*ть, прости меня, малыш, - совсем другим, испуганным голосом произнёс он, быстро подбежав и склонившись надо мной.
Он резко изменился в лице. От того зверя с горящими глазами, который стоял напротив меня секунду назад, не осталось и следа.
- Тебе больно, родной? Прости меня, прости!
Я молча увернулся от него и убежал в ванну. Мне было больно, дико обидно и страшно. Я забился в угол возле стиральной машины и закрыл лицо руками.
- Ром, открой дверь! Прости меня, солнышко! Ром! - кричал он с другой стороны. - Бл*ть, да что же я за дерьмо!
Через мгновение я услышал, как снова хлопнула входная дверь. Он ушёл, но я всё ещё сидел в углу. Внутри была пустота, не хотелось ни о чём думать, было состояние полной безысходности.
Не знаю, сколько я так просидел, но всё тело уже затекло и стало ныть. Наконец, я решил подняться и выйти из ванной. Али по-прежнему не было дома, и я не знал, где он. На улице гулял ветер, а в квартире была такая жуткая тишина, что хотелось завыть от тоски. Конечно же, я пошёл его искать.
Как только я вышел из дома, сразу хлынул дождь. Моя простуда всё ещё давала о себе знать, но мне было плевать на это. Только бы найти его. Около получаса я бродил по кварталу, пытаясь разглядеть его через ливень и темноту, и наконец нашёл парня. Он сидел на бордюре, опустив голову, с бутылкой какой-то дешевой дряни в руке. Весь промокнув, он будто бы отрешился от всего окружающего мира.
- Али... Али, пойдём домой, простынешь, - спокойно сказал я, положив руку ему на плечо.
Он ничего не сказал, лишь молча поцеловал её, поднялся, и мы медленно поплелись домой. В полной тишине.
Зайдя домой, он упал передо мной на колени и прижался лицом к моим ногам.
- Прости меня, малыш... Я не ведал, что творю. Аллах покарает меня за это. Любовь к тебе ослепляет меня. Я не понимал, что творю. Если хочешь, я уйду и не вернусь никогда. Я оставлю тебе всё, но меня ты больше не увидишь. Я не имею права быть с тобой, я тебя больше не заслуживаю, - начал он бормотать, тихонько всхлипывая.
Я тоже опустился на колени и впервые за долгое время увидел, как мой парень снова плачет. По мокрым от дождя щекам катились слёзы. Я аккуратно вытер их большими пальцами рук и положил голову на его мокрое плечо.
- Я не смогу жить без тебя. Что бы ты ни сделал, я всё равно буду с тобой и не брошу тебя. Я никогда тебе не изменял и не буду это делать, потому что ни один парень на свете, кроме тебя, меня не интересует, - ответил я ему.
- Я клянусь тебе, что больше такое не повторится. Я верю тебе, любимый. Если моя рука ещё раз хотя бы замахнётся на тебя, я просто отсеку её.
- Всё, хватит. Пошли в ванну и спать, - тихо сказал я, взяв его за руку.
- Ты у меня самый лучший, - тихо произнёс он. - Обещаю, что больше никогда не причиню тебе боль.
Спать мы легли раздельно. Я - на кровати, он - на диване. Целую неделю он боялся ко мне прикоснуться, сказать лишнего, вёл себя очень сдержанно, будто действительно думал, что я не прощу его. А я простил...
В ту ночь я очень долго не мог уснуть, ворочался в постели. За окном снова лил осенний дождь, гремел гром - было жутковато. Я услышал, что он тоже не спит, встал с кровати и подошёл к нему. Он молча смотрел на меня с какой-то невероятной тоской. Я присел на корточки перед ним и взял двумя руками его левую ладонь. Он притянул меня к себе, и вот я снова положил голову на любимую грудь, обхватил его шею руками и прижался к нему как можно сильней. Так мы окончательно помирились. Со временем всё забылось.
Аслана больше никто не видел. Я слышал от друзей, что он быстро собрал вещи и уехал на родину - в Азербайджан. Отчасти мне было жаль его.
XI.
Наступил день, которого я очень сильно ждал и к которому тщательно готовился, - день рождения моего Али. Моему милому стукнуло 24. Я две недели втайне от него бегал в наш клуб и репетировал своё поздравление. "Ему так понравится, так понравится... Он будет прыгать до потолка от радости", - думал я, предвкушая его реакцию. Вечером танцпол был наш. Только все самые близкие: два его двоюродных брата, их младшая сестра, наши друзья и больше никого. Я с утра не видел своего любимого, так как ушёл из дома до того, как он проснулся, а после работы, где я специально его избегал, я рванул сразу сюда - заниматься последними приготовлениями.
Громко звучала музыка, народу собралось приличное количество - с виду и не скажешь, что сегодня здесь только "свои". Я стоял за кулисами и видел, как люди смеются, веселятся, танцуют до упаду, а мой Али ходит среди них грустный и ищет меня, пытаясь выдавливать из себя улыбку, принимая очередные поздравления. И тут, наконец, музыка стихла, и я услышал голос диджея:
- А сейчас попрошу минутку внимания. Нашего дорогого и горячо любимого брата хочет поздравить один человек. Они познакомились в далёком городе О. всего полгода назад, и уже сейчас все говорят про них "не разлей вода". Бурными аплодисментами встречаем лучшего друга нашего Али - Романа!
- Да парень я его, идиот, - прошипел я тихо, почти про себя, взяв микрофон в руки.
На сцене я не выступал со школы, но быстро справился с волнением, как только поймал на себе удивлённый взгляд Али. Зазвучала музыка, и я на ломаном азербайджанском начал исполнять его любимую песню "Гёль". Радовало только одно: несмотря на своё корявое произношение, я попал практически во все ноты и нигде не "накосячил". А ещё я видел его искреннюю улыбку и глаза, полные счастья и слёз.
Как только закончилось моё выступление, зал взорвался аплодисментами. Али буквально влетел на сцену, крепко обнял меня и прошептал:
- Я люблю тебя, малыш! Спасибо за то, что ты есть!
- Мен сени севирэм, - тихо ответил я ему.
Мы чуть не поцеловались, но вспомнили, что вокруг нас полно народу, и быстро отлепились друг от друга.
Веселье продолжилось. Ко мне подходили его друзья, знакомые, говорили, какой я молодец. Не скрою, мне было очень приятно.
Примерно через час у Али зазвонил телефон, и он быстро вышел из зала. Вернувшись, он подозвал меня к себе.
- Кажется, нам в скором времени придётся переехать, - выдавил он из себя, до сих пор находясь в шоке.
- Как переехать? Куда переехать? Зачем? - начал я закидывать его вопросами, ничего не понимая.
- Звонил мой дядя, брат отца. Он поздравил меня и предложил мне перебраться в Азербайджан. В общем, он хочет, чтобы я возглавил один из отделов его нефтяной компании, - объяснил мне любимый.
- Мы едем в Баку? Это же здорово, родной! - радостно произнёс я.
- Правда?
- Конечно! Малыш, такие перспективы! Ты не должен упустить свой шанс!
- Но я... Я подумал, что ты не захочешь ехать со мной, и собирался отказаться, - недоумённо сказал он.
- Ты что! Я с радостью поеду с тобой; неважно куда, лишь бы тебе было хорошо, и мы были бы вместе!
- Мне хорошо только тогда, когда ты рядом, - прошептал он, снова обняв меня.
Празднование затянулось до утра, а на следующий день мы стали обдумывать переезд. У нас созрел целый план: Али уезжает первым, а через неделю, под предлогом получения новой перспективной работы в столице, город К. покидаю я. Мы были полны свежими идеями, амбициями и мыслями о прекрасной жизни на новом месте. Тогда я и представить себе не мог, чем всё это для нас обернётся и какая именно жизнь ждет нас на его родине...
XII.
Баку встретил меня тёплым осенним солнцем. Я кое-как прожил неделю без своего любимого и вот, наконец, дождался отъезда. На вокзале уже стоял мой Али. Я сразу заметил его грустные глаза, но не решился спросить, в чём дело. Почти всю дорогу до нашей новой квартиры он молчал, а когда мы зашли домой, он сел на диван и схватился руками за голову.
- Солнышко, что случилось? - заволновался я.
- Ром... Оказалось, что дядя не только работу мне предлагает. Он... Он женить меня хочет, - со скорбью в голосе произнёс Али.
- Женить?! - тихо повторил я за ним, опустив голову.
- Да. Сегодня мне нужно идти в дом его друга знакомиться со своей невестой.
- Али... - в горле у меня всё пересохло. - Али, поступай так, как считаешь нужным.
- Ром, я же мужчина, я смогу отказаться. Я скажу, что она мне не нравится, придумаю что-нибудь, мы выпутаемся из этого! Я не брошу тебя! Ты веришь мне?
- Верю, - печально ответил я.
Весь вечер, пока его не было, я буквально не находил себе места. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни включать телевизор, ни просто выйти на улицу и посмотреть центр красивейшего города, в который я когда-то так хотел попасть. Я уже представил его свадьбу, представил, как я стану его любовником - просто потому, что не смогу жить без него, и как он будет тайком бегать вечерами от жены ко мне, и понял, что я этого не выдержу. Я не сумею делить его с кем-то, не смогу быть с ним, заниматься с ним любовью и знать, что после меня он пойдёт к жене. Эти мысли стали мучить меня, и я почувствовал невыносимую головную боль.
Вскоре послышался звук открывающегося замка, и я буквально бросился к двери. Али подлетел ко мне, обнял и приподнял на руках. Я не выдержал и разрыдался.
- Ром, я сбежал. Я сбежал от них, даже не посмотрев на неё. Я не смог... - начал бормотать он мне в ухо.
- Теперь у тебя будут проблемы, Али, - сказал я.
- Плевать. Не важно. Мне никто не нужен, кроме тебя. Пошла к чёрту эта работа! Мы снова уедем. Я не знаю куда. Просто уедем и всё.
- Любимый мой! - сквозь слёзы произнёс я и поцеловал его.
XIII.
Ночью мы долго не могли заснуть. Он лежал и смотрел в потолок, задумавшись о чём-то.
- Али...
- Что?
- О чём ты думаешь?
- Да так, обо всём. О том, что дальше будет.
- Наверное, не нужно было тебе убегать. Ты уже взрослый парень, тебе семья нужна, отпрыски... Ты же так мечтаешь о сыне.
- Перестань. Я всё правильно сделал. Просто я представил, какая жизнь меня ждёт, и понял, что мне всё это не нужно. Сыновей я хочу только от тебя.
- Я тоже хочу этого. У нас были бы красивые сыновья, правда?
- Да, самые лучшие на свете.
- Так и вижу, как по комнатам бегают маленькие Алишки. Такие смешные... Почему это невозможно? Почему мы не можем жить вместе, как все?
- Значит, так суждено, родной. Я мечтал о семье, сыновьях, как все нормальные люди, но потом встретил тебя и понял, что никого и никогда так не любил. Ты - моя жизнь, мой воздух, без тебя я - ничто. Это судьба. Так захотел Аллах.
- Я люблю тебя. Ты - моё счастье. Давай спать. Подумаем завтра, что нам дальше делать.
XIV.
Утро выдалось тяжёлым. Али сообщили по телефону, что он уволен. Дядя не отвечал на его звонки. Он ходил по квартире туда-сюда и не знал, что ему делать и куда себя деть. Вскоре ему позвонил отец. Они очень долго ругались на азербайджанском, и, в конце концов, он швырнул телефон в стену. Я подбежал к нему.
- Али, хороший мой, успокойся, прошу. Всё образуется, нужно просто подождать, - спокойно говорил я ему, а у самого сердце кровью обливалось от того, как он мучается.
- Да, малыш, мы справимся... Всё будет хорошо. Мы скоро уедем обратно и заживём как прежде, - выдавил он из себя.
Через неделю мы уже паковали вещи и собирались уезжать, как вдруг позвонила та самая подруга, девушка брата, к которой я когда-то так глупо приревновал Али. То, что мы услышали от неё, повергло нас в шок. Все всё узнали о нас. Все: его родители, друзья, братья, сестра. Не знаю, увидел нас кто или что-то заподозрил, но теперь наш обман был раскрыт. Она посоветовала нам никуда не уезжать и побыть в Азербайджане, пока всё не успокоится.
Али тут же начал звонить родителям, хотя совершенно не знал, что им сказать и как всё объяснить. Его отец не подпускал мать к телефону, всё время отвечал сам. Их разговор всегда начинался и заканчивался одним и тем же.
- Пап...
- Кто это? Вы ошиблись, - грубо отвечал голос на другом конце провода.
- Пап, это я, Али, твой сын. Пап, выслушай меня...
- У меня нет сына, - твердо заявлял тот, и в трубке слышались короткие гудки.
Али нервничал, психовал, бил кулаками об стену, кричал. Я успокаивал его, как мог, говорил, что скоро всё это пройдёт, что время лечит, что все простят его и примут.
Мы остались одни. Совсем одни. Только я и он. От нас все отвернулись. Его друзья не отвечали на звонки и сообщения, кто-то просто посылал его или обливал грязью с головы до ног. Казалось, всему пришёл конец.
XV.
Так прошёл месяц. Ничего не изменилось. У нас закончились деньги. Али никак не мог найти работу в городе из-за влияния дяди, о моих поисках работы и речи не шло - мне всё ещё не могли оформить гражданство. Или не хотели. Началась длинная и широкая чёрная полоса в нашей жизни.
Нам пришлось переехать из центра на окраину. Баку только на первый взгляд кажется шикарным городом, а на периферии всё то же самое, что и в типичных российских городах: та же разруха, свалка, мрачные и бездушные типовые дома, преступность на улицах. В одном из таких районов мы и поселились. Квартирка была крохотная, мебель старая, повсюду грязь, пыль, но рассчитывать на большее нам не приходилось. По сути, мне всё это было не важно, главное, что рядом по-прежнему находился он.
Али же становился всё печальнее с каждым днем, из него будто высосали всю радость, улыбку, смех... Я поддерживал его, как мог. Всё чаще не я спал по ночам у него на груди, а он у меня. Он будто стал беззащитным, всего боялся, ему всё время снились кошмары, и он вскакивал с постели от них посреди ночи. Али всё время повторял, что у него теперь действительно, кроме меня, больше нет никого и что если я его оставлю, он умрёт. Конечно же, я ни в коем случае его не бросил бы. Он вообще часто начал размышлять о смерти, что меня по-настоящему пугало. Успокаивали лишь мысли о том, что его странное поведение - это стресс, нервы, переживания по поводу родных и близких, которые отвернулись от него в столь тяжёлый момент жизни. Что там говорить, я и сам уже находился на пороге нервного срыва, но старался держаться - ради него, понимая, что сейчас ему жить гораздо сложнее, чем мне.
Я не уставал говорить ему, что это просто чёрная полоса, пусть даже самая чёрная в нашей жизни, но и она пройдёт; что мы должны преодолеть эти испытания, дальше будет легче и всё наладится. Кажется, он верил мне. Я сумел вселить в него надежду на лучшее. Когда ему бывало совсем плохо и, наверное, хотелось зарыдать, чего он не мог позволить себе сделать это при мне. Тогда Али обнимал меня так сильно и крепко, что, казалось, он вот-вот сломает мне все кости, но я терпел. Он прижимался лицом к моему плечу, пытаясь зарыться носом в него как можно глубже, и тяжело и прерывисто дышал.
- Главное, что у меня есть ты, а у тебя - я. Вместе мы способны преодолеть любое препятствие. Мы справимся, я увезу тебя отсюда, обещаю, - бормотал он, уткнувшись в меня.
- Конечно, родной. Будет и на нашей улице праздник, - отвечал я, целуя его в макушку.
XVI.
Али нашёл работу на стройке в нашем квартале. У него были золотые руки, он раньше помогал отцу в строительстве дома, мог починить и приклеить всё, что угодно. Но, конечно, он не привык работать руками весь день - с раннего утра и до позднего вечера - на жаре, в пыли и грязи. Али дико уставал, и я видел, каким опустошённым он приходит со стройки. Сначала его нужно было отмывать около часа в ванной - всё его тело было покрыто цементом, даже в волосах был какой-то строительный мусор, опилки. Он возвращался настолько обессиленным, что мне самому приходилось его мыть, что мне делать, само собой, было не в тягость. Просто больно было видеть, как эта проклятая стройка выжимала из него все соки.
Он сильно похудел. От былых мышц, бицепсов, накачанной спины, тренированной груди, плеч - всего того, чего он добивался годами, не осталось и следа. Его глаза почти всё время были красными, так как он не высыпался по ночам, впали даже пухлые когда-то щёки, от строительной пыли он стал часто кашлять. А я всё ещё любил его. Может, даже больше, чем раньше. Пусть вот таким, уже не пышущим здоровьем, больным, измотанным, он всё равно оставался моим мужчиной, без которого моя жизнь не имела смысла. Своим мужеством, рвением, тем, что он смог собраться и стал двигаться вперёд, Али вызывал у меня ещё большее уважение к себе.
Мы договорились, что половину зарплаты он откладывает на наш отъезд, куда входили билеты и деньги на первое время, чтобы обосноваться на новом месте. Другая половина уходила на еду, которой не хватало. Я прекрасно понимал, что какой-то яичницы, когда он забегал домой на обед, ему, здоровому парню, будет мало. А он улыбался и пытался показать мне, что сыт, снова полон сил и готов дальше работать, хотя я прекрасно понимал, что это не так. Моих гонораров за дистанционные переводы, с которыми мне помог старый приятель, едва хватало на то, чтобы оплачивать коммунальные услуги. Я начал заниматься репетиторством, но и от этого было мало толку.
В общем, мы по-настоящему пытались выживать. Так тяжело мне не было даже в первые годы студенчества, но зато он был рядом - мой Али. Данный факт, пусть немного, но успокаивал меня и грел душу. Я верил в то, что мы прорвёмся, что уедем отсюда и что всё будет, как прежде, даже ещё лучше, чем раньше.
XVII.
Али работал без выходных. Каждый день был похож на предыдущий, иногда я даже забывал, какое сегодня число или день недели. Мы попали в какой-то водоворот однообразия, из которого, казалось, нам просто не выбраться. Али приходил со стройки, мылся, ел и заваливался спать. О сексе не могло быть и речи. Я прекрасно понимал его состояние, усталость и мирился с этим положением. Всё, что он мог сделать, это заключить меня в свои объятия, крепко поцеловать и засопеть, уткнувшись носом в мои волосы, чтобы уже через 5 часов снова проснуться и отправиться на свою каторгу. На тот момент мне и этого было достаточно. Тогда я понял для себя, что секс действительно не так важен, как об этом говорят. Важно то, что твой любимый человек приходит вечером домой, что он ложится спать с тобой, а когда просыпается и собирается уйти, долго не может выпустить тебя из своих объятий.
Однажды ночью меня разбудил его поцелуй. Али целовал меня страстно, глубоко, прямо как тогда, когда год назад впился в меня губами возле двери. Через пару минут мне, наконец, удалось немного отодвинуть его. Я смотрел на него в полном недоумении, а он загадочно улыбался.
- Али, ты чего?
- Ты помнишь, какой сегодня день?
- Я даже числа сегодняшнего не помню, а ты про день спрашиваешь.
- Сегодня ровно год с нашего знакомства. Нам ровно год, солнышко, - тихо сказал он и продолжил меня целовать, постепенно переходя на шею, плечи. - Давно не было, правда?
- Угу, - выдавил я из себя, теряя контроль над телом и сознанием. - Али... Тебе же вставать рано, родной!
- Плевать! Я хочу тебя прямо сейчас, хочу любить тебя, мой малыш, - промурлыкал он.
И действительно - было плевать! Я полностью отдался его неожиданному порыву.
Его жаркие губы блуждали по моему телу и сводили меня с ума. В глазах потемнело. Он целовал мой живот и аккуратно стягивал с меня трусы. Затем перешёл на бёдра, которые начало сводить от желания, и, наконец, добрался до самого главного. Когда он взял мой член в рот, я ощутил ни с чем не сравнимое наслаждение, мурашки побежали по всему телу. Меня буквально парализовало, и всё, что я мог делать, - это лишь тихо постанывать и зарываться руками в его волосы. Он ласкал член языком, сладко целовал, заглатывал до основания.
Через несколько минут я понял, что больше не могу сдерживаться, но он почувствовал приближение моего оргазма, так как знал моё тело, как свои пять пальцев, и остановился. Али поднялся и снова подарил мне жаркий поцелуй в губы. Затем, задрав мои ноги себе на плечи, он обильно смазал мою попу слюной и потихоньку начал входить в меня, зная, что после такого воздержания мне может быть больно. Я снова почувствовал его в себе, моего мужчину, снова ощутил это неописуемое чувство заполненности. Мы опять слились во что-то общее, стали единым целым, и ничто не могло нас разъединить. Это самое большое счастье, которое только может быть на свете! Он входил в меня то наполовину, то до конца, постепенно ускоряя темп движений. Я сжимал его ягодицы в своих руках и подавался вперёд, мне хотелось ощутить его в себе как можно глубже.
Али разогнался до предела, ветхий диван под нами, казалось, вот-вот развалится, но в тот момент нас это волновало меньше всего. Я не мог больше терпеть и начал кричать, а мой парень лишь глубоко дышал и томно мычал. Пот с его лба капал на меня. Мои руки гуляли по его спине. Я то гладил его, то вцеплялся в его кожу мёртвой хваткой, что ещё больше заводило Али. Я чувствовал, как его поршень быстро и резко двигается во мне, что приводило меня в экстаз. До безумия приятно покалывало в нижней части живота, в области паха, бёдер. Что творилось в самой жаркой точке моего тела, вообще сложно описать словами.
Я не знал, сколько по времени длилось это наслаждение. Та самая волна подходила всё ближе и ближе. Наконец, в какой-то момент она захлестнула всё моё тело, и мой Али вскрикнул, войдя в меня максимально глубоко. Мы кончили вместе. Было так сладко!
Он рухнул на меня и продолжил страстно целовать меня в щёки, лоб, нос, губы, шею. Я лежал под ним и не мог пошевелиться, не чувствуя ног. Кончики моих пальцев онемели. Моя попа приятно ныла и просила продолжения.
- Как в нашу самую первую ночь любви, правда? - спросил он, тяжело и горячо дыша мне в ухо.
- Да, - едва слышно прошептал я.
- Я люблю тебя, родной... Я люблю тебя, малыш... Всё на свете отдал бы, чтобы только эта ночь никогда не заканчивалась.
- И я... Так хорошо...
- Я сделаю всё для того, чтобы мы поскорее выбрались отсюда, любимый. Я увезу тебя, и мы будем жить там, где нас никто не знает. Осталось недолго. Мы будем счастливы. Все будут нам завидовать.
- Ты - моё счастье. Не важно - где, как и при каких обстоятельствах...
Ночь и правда показалась нам бесконечной. Мы больше не сомкнули глаз, любили и любили друг друга до самого утра, как раньше, не могли насытиться, оторваться друг от друга. Будто всё это происходило с нами в последний раз.
XVIII.
Я долго стоял на пороге и не мог отпустить Али на работу. У меня было какое-то ужасное предчувствие, дрожь била всё моё тело, какой-то непонятный страх пронизывал меня насквозь.
- Малыш, ну чего ты? - спросил он, улыбаясь.
- Не ходи сегодня... Прошу тебя, умоляю! - говорил я, вцепившись в него.
- Но почему?
- Не знаю... Просто сегодня наш день, и я хочу, чтобы мы провели его вместе... Не уходи.
- Солнышко, пойми, нам осталось скопить совсем немного, чтобы навсегда уехать отсюда и начать новую жизнь. Меня уволят, если я не появлюсь сегодня на работе. Я постараюсь вернуться как можно скорее, чтобы провести весь вечер с тобой. Наш вечер.
- Я люблю тебя, - сказал я чуть не плача.
- Ну чего ты, как маленький? Дурачок мой... Я скоро вернусь.
- Хорошо... Не задерживайся, прошу, - сказал я, понимая, что мне всё-таки придётся его отпустить.
Он выскользнул из моих рук, поцеловав меня на прощанье. Я провожал его взглядом, и меня всё ещё что-то беспокоило.
В течение дня я пришёл в норму и вспомнил, что раз сегодня годовщина, нужно всё-таки придумать что-то особенное. Накануне мне как раз пришли деньги за перевод огромного документа. Я решил приготовить романтический ужин. Сходил в магазин, убрался в нашей квартирке, запёк его любимую курицу в сыре с томатами, засунул в холодильник красное вино, даже свечи купил, пусть самые дешёвые, но это не так важно. Я знал, что, скорее всего, он взял немного из наших сбережений и придёт домой с букетом тех самых белых роз. Уже предвкушая его появление на пороге, я представлял, как мой Али заходит домой, как я подбегаю к нему, он подхватывает меня, и мы сливаемся в долгом поцелуе. Потом он радуется праздничному столу, откупоривает бутылку, говорит какой-нибудь глупый тост, от которого я начинаю смеяться, мы ужинаем, долго сидим в обнимку, мечтая о скорейшем переезде, а потом нас снова ждёт потрясающая ночь любви...
Но Али всё не было. Я и не заметил, пока думал обо всём этом, что он должен был прийти ещё полчаса назад. На телефонные звонки он не отвечал, а затем и вовсе стал недоступен. Моё сердце забилось быстрее, дыхание участилось - я разволновался не на шутку.
Мне в голову пришла идея пойти к нему на стройку, убедиться в том, что он просто задержался, и, успокоившись, вместе с ним пойти домой. Дойдя до нужного места, я услышал там какие-то всхлипы, стуки и вопли:
- Давай, сильнее! Получай, п*дарас *банный! Ногами его бей!
Забежав внутрь ещё недостроенного здания, я увидел, как какие-то отморозки, среди которых, судя по всему, были и строители, окружили лежащего на земле человека и избивали его ногами. Я застыл в ступоре и не мог пошевелиться. Один из нелюдей заметил меня и крикнул:
- Валим отсюда, оставьте его! Пусть подыхает! - и один за другим они стали выбегать из здания, сбив меня с ног, а когда я поднялся, то увидел, что в углу лежит мой Али.
В секунду я оказался возле него, приподнял его голову и увидел многочисленные ссадины, синяки и кровь.
- Али! Али, ты слышишь меня? Али! - начал кричать я.
- Мм... Малыш, это ты? - кое-как смог произнести он.
- Али, что случилось? Зачем они это сделали? Кто это был?
- Тише... Тише... В ушах и так шумит... Они... Они просто прочитали мои смски, нашу переписку, и поняли, что ты - мой парень, Ром... После этого они почти сразу же набросились на меня, - проговорил он, задыхаясь.
- Молчи-молчи - тебе тяжело... Я сейчас вызову скорую, подожди...
- Не надо. Поздно, родной, - сказал он, взяв меня за руку.
- Да почему? С нами уже случалось такое, они помогут тебе, ничего стра...
Я не успел договорить, как вдруг увидел то, о чём он говорит. Али лежал на какой-то арматуре, и из него торчал стальной прут, который проткнул его бок насквозь.
На мгновение я потерял дар речи. По спине побежала холодная дрожь. Какой-то жуткий страх охватил меня. Вся эта картина буквально привела моё тело в оцепенение. Я сильнее сжал его дрожащую руку и попытался собраться с мыслями:
- Так... Сейчас я вызову скорую... Ты можешь двигаться? Тебя надо снять с этой штуки...
- Нет, малыш, мне уже не поможешь, - тихо сказал он.
- Не говори так! Я не дам тебе просто так умереть! Давай, попробуй приподняться...
Я обхватил его за грудь и начал аккуратно поднимать его туловище, чтобы снять Али с этого проклятого прута. Но я не смог это сделать. Во-первых, Али был слишком тяжёлым для меня, и я это прекрасно понимал, во-вторых, мой любимый издал такой истошный крик, когда прут чуть сдвинулся, что я просто не мог продолжать мучить его. Он обмяк на моих руках, губы его побелели. Прут был красным от его крови, и она всё ещё сочилась из раны.
- Не надо, не трогай, умоляю, - кое-как произнёс он, зажмурившись от боли. - Пить... Пить хочу, горит всё...
- Али, я принесу сейчас. И за помощью сбегаю, слышишь? - из моих глаз ручьём хлынули слезы.
- Нет! Не оставляй меня, прошу. Побудь со мной, осталось недолго. Аллах уже ждёт меня, - сказал он хриплым голосом, задрав голову и посмотрев наверх, будто в подтверждение своих слов.
- Родной, ну как же так... Я же не смогу без тебя... Ты - всё, что у меня есть, я дышу тобой! Если ты уйдёшь, я тоже уйду...
- Наклонись ближе, солнышко, - прошептал он, и я сделал это. - А теперь слушай. Обещай мне, что будешь жить. Ради меня. Ради нас. Ты должен прожить то, что не успел я, и выбраться из этой грязи. Понял меня?
- Не говори глупостей, ты не умрёшь! - я перешёл на крик, заливая слезами его шею.
- Обещай.
- Нет! Жизнь моя без тебя не имеет смысла!
- Малы... - он хотел что-то сказать, но закашлялся.
- Обещаю, - сдался я, крепко обняв его за шею.
- Хорошо... Теперь мне можно уходить...
- Нет, малыш мой, нет! Не оставляй меня!
- Такова судьба. Ты даже не представляешь, какое это счастье - умирать вот так, держа за руку человека, которого я люблю больше жизни. Видеть тебя, твои глаза, слышать твой голос... Я мечтал об этом. Только получилось это всё вот так быстро. Не плачь, любимый, пожалуйста... Так надо.
- Я не выживу без тебя, - почти неслышно сказал я.
- Выживешь. Я буду с тобой. Всегда. В твоём сердце.
- Нет, я не дам тебе умереть, я сейчас на помощь позову, - снова засобирался я куда-то бежать, непонятно за кем.
- Нет, посиди со мной ещё. Умоляю, - сказал он спокойно.
Меня пугало это его спокойствие. Его лицо стало совсем серым. Изо рта потекла струя крови.
- А помнишь, как у нас всё красиво начиналось? Такая романтика... Никто и никогда так не любил, как мы - друг друга, правда?
- Помню, хороший мой. Это точно, - произнёс я, тихонько всхлипывая и поглаживая его по голове, лежащей у меня на коленях.
- Нам все завидовали... Они просто не вынесли нашего счастья, малыш. Кто знал, что всё вот так закончит... - он снова не смог договорить фразу и закашлялся, попав на мою руку капелькой крови.
- Тише-тише... Молчи, родной, - проговорил я, вытирая слёзы.
- Мне вдруг стало так холодно... Малыш, обними меня... Крепко, насколько сможешь, - сказал он.
- Конечно, родной. Не уходи, пожалуйста, прошу тебя...
- Ром, сними мой браслет с молитвой...
- Зачем?
- Сними... А теперь надень его себе на руку и носи его в память обо мне. Так я всегда буду с тобой...
- Нет, Али... Нет! - я захлёбывался собственными слезами.
- Ром, выполни мою просьбу, - сказал он, тяжело задышав.
Я сделал так, как он просил: быстро застегнул на своей руке очень красивый браслет чёрного цвета с золотой вышивкой на арабском, которым я всегда так восхищался и любил его разглядывать. Затем я обнял Али, прижался лицом к его лицу, поцеловал его в щёку. Я целовал его в лоб, нос, в кровавые губы, в царапины и ссадины, будто пытаясь их залечить. Его кожа стала совсем бледной. Я не мог перестать плакать, просто старался делать это беззвучно. Он смотрел на меня глубокими любимыми карими глазами и пытался улыбаться.
- Я люблю тебя, Ромка, - почти прохрипел он. - Люблю.
- Алишка мой... Люблю тебя... Люблю... Люблю... Люблю... Люблю... Люблю...
Я не знаю, сколько раз прошептал я ему в ухо это слово, и не представляю, сколько прошло времени, но когда я поднял голову, то увидел, что мой любимый закрыл глаза. На его лице застыла улыбка. Он... Он будто спал, но был уже почти холодным. Кровь отступила от лица, и его когда-то смуглые лоб и щёки стали теперь практически белыми.
Нет, я не разрыдался. Истерики не было. Я просто держал в руках его голову и машинально продолжал гладить его по волосам, уставившись в одну точку. Так я просидел до утра.
Вскоре пришли рабочие, вызвали скорую. Когда я увидел, что моего Али забирают, я лишь поцеловал его на прощание в засохшие губы с запёкшейся на них кровью, чем, наверное, поверг в шок всех окружающих, затем тихонько отсел и стал наблюдать потупившимся взглядом за тем, как Али легко сняли с этого прута, аккуратно положили на носилки и погрузили в машину. Со мной пытались заговорить, но я ничего не слышал. В ушах был какой-то гул, я всё ещё смотрел в одну точку - туда, где лежал он.
Меня повезли на допрос, на котором я не смог вымолвить ни слова. Этих допросов потом было ещё много. Когда я пытался что-то рассказать следователю и вспоминал всё, что произошло, то тут же терял сознание. Из меня будто высосали всю жизнь, все силы. Глаза мои стали абсолютно бездушными. Возвращаясь домой, я ни на кого и ни на что не обращал внимания, просто шёл по заданному маршруту, будто превратился в робота.
На похоронах меня не было. Во-первых, я бы просто не смог всё это видеть и прыгнул бы к нему в могилу, во-вторых, я прекрасно знал, что его семья не позволит мне там присутствовать.
Я почти не ел и не спал. Перед глазами всё время было его лицо, я не мог заснуть, зная, что он меня больше не обнимет. Я практически не выходил на улицу - если только за дешёвым портвейном. Да, пить я стал много. Только так у меня получалось хоть ненадолго отключать сознание и ни о чём не думать. На моей кухне вскоре уже громоздилась целая гора из бутылок.
Я совершенно не заметил, как наступила весна, запели птицы, начала оживать природа, - просто потому, что во мне всё умерло. Я мог бы уехать - денег на одного было достаточно - но не хотел. Ничего не хотел. Да и истратил я их все на выпивку. Каждый мой день проходил одинаково: дикая головная боль, слёзы, новая доза алкоголя и снова туман. Я всё чаще и чаще пребывал в этом тумане, где больше ничего не было, только белая-белая пелена и его голос, доносившийся до меня откуда-то издалека. Я просто хотел поскорее умереть, уйти вслед за ним, ведь он уже там, в лучшем мире, и ждёт меня. По крайней мере, мне так казалось.
XIX.
В один из этих серых дней в моём телефоне раздался звонок. Он молчал уже месяца два или три, не могу сказать точно сколько. Взяв трубку, я услышал до боли знакомый голос:
- Ром, это ты?
- Али?! - закричал я.
Внутри у меня всё перевернулось, я даже не смог сообразить, что это не он, не его голос, который я узнаю из миллиона.
- Ром, успокойся. Это Аслан. Я всё знаю. Как тебя найти?
- Не нужно меня искать, - спокойно сказал я.
- Тебе нужна помощь, я это чувствую. Можно я приеду? Я был на его похоронах и...
- Аслан, перестань. Ты ничем мне не поможешь, - отрезал я.
- Дай хотя бы свой адрес. Захочешь - откроешь дверь, не захочешь - я уйду.
Не знаю почему, но я назвал ему и улицу, и дом, и квартиру. Нажав на сброс, я увидел на экране моего Али. Он смотрел на меня всё теми же счастливыми глазами. Хотя говорят, что у умерших людей на фотографиях они потухают, но эти по-прежнему светились и улыбались мне. Я резко швырнул телефон в стену, будто испугался чего-то, а потом...
Что было потом, я помню смутно. В какой-то момент в мозгу промелькнула мысль о том, что так жить больше нельзя. Я просто пошёл в ванную, набрал воды, лёг и...
- Ром! Ром, ты меня слышишь?! Ром, открой глаза, - чей-то голос звучал будто издалека. - Ром, очнись! Ты выпил что-то?!
Кое-как разлепив глаза, я увидел, что лежу на полу в ванной, а на руках меня держит Аслан. Его лицо выглядело очень обеспокоенным.
- Ас-слан, - кое-как выдавил я из себя.
- Ты ничего не принял? - снова спросил он.
- Нет, я... Я просто уснул.
Он отнёс меня в комнату и положил на диван. Я потянулся за бутылкой, которая стояла наполовину полной рядом на столе, но он выхватил её у меня из рук.
- Хватит. Перестань, - его голос прозвучал довольно жёстко. - Хватит себя убивать.
- Аслан, оставь меня, прошу, - проговорил я, протирая глаза.
Голова сильно гудела.
- Нет, я тебя не оставлю. И не спорь. Посмотри, до чего ты себя довёл, так нельзя! - твёрдо сказал он.
Я приподнялся и сел на диване, поднял глаза на него и тут же опустил их. Мне почему-то стало дико стыдно в этот момент из-за того, что он видел меня в таком состоянии. Аслан же, наоборот, пристально смотрел на меня и не отводил глаз. Потом он всё-таки сменил тон и продолжил говорить мягче:
- Ромка, ну пойми ты... Нужно попытаться как-то жить дальше, нужно найти в себе силы. Нельзя себя губить.
- А как жить, Аслан? Когда нет воздуха, которым можно дышать. Когда нет солнечного света, который согревал бы меня. Когда внутри всегда эта проклятая бакинская зима - холодная, слякотная и противная. Как?
- Ром, надо найти в себе силы. Ты сможешь, я уверен. Он всегда будет жить в твоём сердце, в твоей памяти... Али смотрит сейчас на тебя сверху. Думаешь, ему нравится то, что он видит? Он не хотел бы этого, разве не так?
- Так, - почти шёпотом ответил я, пытаясь сдержать слёзы.
Он пододвинулся и протянул ко мне руки, чтобы обнять. Я сначала было отпрянул, но потом буквально вцепился в него, уткнувшись в грудь, и разрыдался. Вдруг я почувствовал что-то своё, родное в этом парне. Он пытался меня утешить, гладил по голове и прижимал к себе всё сильнее.
- Пообещай, что это твои последние слёзы. Больше ты плакать не будешь. Не мне обещай, а ему.
- Обещаю...
- Молодец. Ты сильный, я знаю. И он знает. Теперь иди и приведи себя в порядок, а я схожу принесу нам что-нибудь поесть. Идёт?
- Хорошо... Аслан, - остановил я его на пороге.
- Что?
- Спасибо тебе.
- Да ладно, - будто засмущался он. - В общем, я сейчас приду.
XX.
Он начал звонить мне каждый день, часто заходил, приносил продукты, даже счета мои стал оплачивать. Аслан действительно беспокоился обо мне, проявлял заботу, только я не мог понять, зачем ему всё это. Он пытался меня веселить, рассказывал всякие истории, и я даже начал улыбаться. Он мог подолгу смотреть на меня своими почти чёрными глазами, чем вгонял меня в краску. Мне было по-настоящему хорошо с ним, и я даже не заметил, как привык к нему.
Однажды он зашёл ко мне, чтобы, по его словам, серьёзно поговорить. Я налил ему на кухне кофе, как когда-то, и сел напротив него, весь во внимании.
- Ром, я уезжаю. Возвращаюсь в Россию.
- Здорово... Я рад за тебя, дорогой, - произнёс я, пытаясь скрыть нотку грусти в голосе.
- Я... В общем, я хочу забрать тебя с собой, - выпалил он так, будто долго готовился сказать эти слова.
- Но зачем? Зачем тебе это нужно?!
- Ром, я...
- Аслан, ты же понимаешь, - прервал я его, - в моём сердце только он, я вообще не знаю, смогу ли я когда-нибудь...
- Хватит, - отрезал он. - Не будем об этом. Я всё прекрасно понимаю. Мне ничего не нужно взамен, ты не обязан быть со мной. Я просто увезу тебя отсюда. Я сделаю то, что хотел сделать Али. Так будет правильно. Ты мне уже как родной, и я не могу тебя здесь оставить. Просто скажи - поедешь?
- Да, - ответил я, пододвинувшись к нему и обняв его за шею. - Не знаю, что я делал бы без тебя, Аслан. Спасибо тебе большое за всё.
- Не благодари. Давай лучше собирай вещи, мы едем прямо сейчас, но сначала нам нужно кое-куда заехать.
- Сейчас?! Но я же не готов совсем... Хотя вещей не так много...
- Вот и всё. Даю тебе час на сборы, жду в машине. Если нужно помочь что-то вынести - зови.
- Хорошо.
Он вышел, а я спешно стал запихивать свои вещи в сумку. И вещи Али, которые у меня остались - тоже. Я даже носил некоторые из них. Те, что ещё пахли моим мужчиной.
Обходя в последний раз свою квартиру, я вспоминал, как мы здесь жили, сколько у нас было тут счастливых и печальных моментов, и мы все их переживали вместе - он и я. А теперь... Теперь я уезжаю с парнем, которого мой Али однажды чуть не убил в порыве ревности. Уезжаю, чтобы начать всё заново, как я пообещал ему тогда. Такая вот странная штука под названием жизнь.
Глубоко вздохнув, я вышел на улицу и сел в машину.
На улице было солнечно и уже тепло, даже жарко. Я не знал, куда везёт меня Аслан, и, когда увидел кладбище, испугался.
- Я считаю, что ты должен попрощаться с ним. Как бы тяжело тебе не было, Ром, - печально произнёс парень.
- Али?! Он - там?! - дрожащим голосом спросил я и, не дождавшись ответа, выбежал из машины, после чего бросился к могилам, лихорадочно пытаясь найти место, где была похоронена моя любовь.
Долго искать мне не пришлось. Я быстро узнал его имя, написанное на азербайджанском. Даты рождения и смерти. Фото не было. Красивый и высокий чёрный памятник. Я упал на колени перед ним и застыл. Нет, я не плакал, просто долго смотрел на него, положив руки на плиты. В голове не было ни единой мысли. Из меня в какой-то момент будто вырвали душу, сильно сдавило грудь, не хватало воздуха...
Не знаю, сколько прошло времени, но Аслан не трогал меня, пока я сам снова не встал на ноги, понимая, что он ждёт.
- Малыш, я выполнил обещание. Я выжил и уезжаю отсюда, как ты и хотел. Не злись на Аслана, он очень заботится обо мне, без него я бы не выбрался. Хотя ты и так не злишься, я знаю. Ты у меня такой добрый... Я всегда буду любить тебя! - сказал я, поцеловав свою руку, на которой был его браслет, затем приложил её к памятнику. - Когда-нибудь мы с тобой обязательно встретимся. Там, где нет ни зла, ни добра. Там, где только покой, где будем ты и я. И наша любовь.
Вернувшись в машину, я увидел, что Аслан хочет выйти из неё.
- Я сейчас, - задумчиво сказал он.
Я не понимал, что происходит.
Аслан присел возле могилы Али и долго что-то говорил, опустив голову. Когда он вернулся, я сразу спросил его об этом.
- Я просто поблагодарил его за тебя, за то, что он тебя любил, берёг и охранял. И ещё я пообещал ему, что буду заботиться о тебе и никогда тебя не брошу.
- Аслан...
- Я люблю тебя. Просто знай это и всё, - оборвал он меня на полуслове, не дав договорить...
В тот вечер я впервые поцеловал его. Сам. Просто не смог сдержаться, глядя на его искренние влюблённые глаза. Я действительно был ему нужен, как и он мне. Взявшись за руки, мы поехали куда-то далеко, навстречу новой жизни. Я верил этому человеку, как себе. Даже больше. Он готов был сделать всё для того, чтобы я был счастлив, и делал это...
Мы вместе уже три года. Да, я не люблю его, и он это знает. Мне просто по-настоящему хорошо с ним и спокойно. Кольцо, подаренное мне Али, я по-прежнему ношу и уверен в том, что никогда его не сниму. Аслан уже смирился с тем, что в моём сердце всегда будет жить только один человек. Мой кавказский парень с глубокими карими глазами и светлой улыбкой, самой светлой и тёплой улыбкой в мире. Моя единственная любовь. Мой Али.