Медленными шагами мы возвращались "из садов Эдема". В сгущающихся сумерках море приятно нашёптывало шорохом волн что-то романтическое. Души пели дуэтом нечто, так похожее на арию "Страсти по Матвею" Иоганна Себастьяна Баха. Звуки альта, пружиня о скалы нашего грота любви, уходили в тёмное небо. Сплетённые руки дарили уверенность, что каждый из нас по отдельности не одинок, потому что есть - "мы"...
И только ярко полыхнувшиеся огни города, при выходе из-за поворота скалы, как-то сразу смикшировали божественные звуки и напомнили, что "жизнь бурлит, кипит и по темечку бьёт", что "наше омовение своего естества в пучине страсти" ни на миг не остановило движение житейских будней и мир по-прежнему заботится о еде, питье, наличии крыши над головой. Да, реальность - это, возможно, и хорошо, но только при наличии регулярного праздника плоти и духа, хотя бы на несколько минут, а ещё лучше часов, суток или...
Я первым начал диалог о насущном:
- Миша, ты давно приехал?
- Да нет, - дня три как. Пока остановился в гостинице, но это так дорого! Надо срочно искать что-нибудь в частном секторе, а то назад поеду в плавках, продав последние штаны на самый дешёвенький билет до дома, - весело ответил приятель.
- Слушай, а хочешь, спрошу разрешение у маминых друзей на проживание во флигеле, где сейчас обитаю один? А что, вместе это было бы так здорово! - с надеждой на его согласие быстро сказал я.
Мишка всегда был "тараном" в решении любых вопросов, главное - вовремя нацелить и заинтересовать частью его выгоды. Я ещё не успел закрыть рот и звуки моего голоса ещё вибрировали в воздухе, как был жёстко схвачен рукой, и меня потащили вперёд со скоростью курьерского поезда.
- И дал же бог друга! У него бесплатная отдельная хата на море. Он живёт, как король! И только через столько времени удосужился сообщить об этом! В то время как его такой классный любовник и фантастический ёбарь каждую ночь, ну или почти каждую, слушает храп соседей и нюхает амбре их нутра. Так, бегом к почти родственникам, договариваться, потом за моими вещами, и вселяемся "во дворец". И не возражай! Даже допустить не могу, что такой, как я, может кому-то не понравиться! - напористо ухал надо мной голос.
Что делать? Слушал. Почти бежал. Улыбался. И, как когда-то, был доволен: хоть в этом мой армейский визави остался прежним. Ну, пусть меня простят, я не так уж часто пользуюсь возможностью построить ситуацию так, чтобы Миша считал себя мыслителем и творцом, убеждённым, что всегда может обеспечить, решить, добиться - нормальных условий проживания и комфортной среды обитания. Я даже потом буду смирно слушать и согласно кивать при очередном его монологе на тему: "Если бы не я, то этот парнишка-одуванчик (это, значит, обо мне) ночевал бы в парке на лавочке!"
Не прошло и двух часов, как мы, разложив вещи в шкафу, уже сидели за столом. Мария Петровна кормила нас голубцами и поила чаем, а Олег Ильич периодически подливал домашнее вино. И оба умилёнными глазами смотрели на "обретённое чадо" в лице почти двухметрового атлета Михаила. И что тут можно поделать? Вот всегда он умеет так нравиться людям, что мне достаются лишь "объедки с барского стола". Всё: внимание и забота, и любовь - ему. Улыбающемуся и воспитанному, скромному и застенчивому, прелести и чуду - Мишанечке. Да при этом ещё и извинения, что "их флигелёк со спальней, кухней, душем, туалетом и маленькой гостиной, а главное, отдельным входом, "недостаточно хорош для такого человека". Когда приехал я, то тётя Маша заявила, что "моя маман никогда с ней не рассчитается за то, что она предоставила "такие царские хоромы" её сыну, да ещё и одному, а могла бы заселить здесь три семьи и иметь в месяц почти тысячу "хрустящих тугриков".
Расставшись с хозяевами и заперев за ними дверь, мы, проверив, что окна плотно зашторены, "нырнули в объятия друг друга". Наше чмоканье и лобзания "с довольным урчанием закипающих чайников" перешли в скоростное раздевание и приятную оголённость. Надо срочно опробовать, уместимся ли мы на кровати, ставшей на некоторое время колыбелью и ложем для влюблённых друзей. Нет, для всех, соблюдая конспирацию, Миша почивает на диване в гостиной. А по сути, обоих трясло от осознания того, что наконец-то мы будем спать вместе. Нет, не рядом, как в армии на соседних кроватях, а в одной постели, голенькими. Наконец-то мы могли реализовать те мечты и грёзы, которые рождали наши головы, в желании обладать этаким телом. Мы в таком стахановском темпе произвели "тщательное визуальное наблюдение, разведку руками и губками, примеривание и прицеливание, перемещение на местности", что порадовали бы самых строгих генералов. А затем точно расстреляли мишени крупногабаритными орудиями, прямо в глубину разинутых ртов, зарывшись в переплетении окопов и брустверов своих рук и ног, в позиции "валетиком".
Ещё языки кайфовали от нектара со страстью проглоченной молофьи, а уже хотелось подымить и поговорить. Помня о просьбе тётки Маши не курить в помещении, мы сидели на крыльце "в чём мать родила", укрывшись одной простынёй и тесно прижавшись друг к другу горячими боками.
Вот теперь, когда мы уже осознали, что другой - это не фантом и в ближайшую минуту никуда не исчезнет, что впереди ещё целая ночь с объятиями и сексом, и, возможно - не только одна, обоим захотелось услышать и рассказать о том, что произошло со времени нашего расставания в армии. Я и тут, как и всегда, "пальму первенства" уступил дружбану Мишке.
- Если помнишь, то я уехал наутро, когда мы (вот два дурака!) всю-то ноченьку так и пролежали со вставшими жезлами, так и не решившись на большее. Вот уж глупость стыдливости, которая всегда мешает человеку быть хоть немного счастливым. У меня потом стояк был весь день, пока, уже ночью, не сдрочился в туалете вагона под мерный перестук колёс. Закрыл глаза и вспоминал те ощущения, когда беззастенчиво упирались и тёрлись через трусы своими крепко торчащими болванчиками в объятиях, лёжа на твоей кровати. Через двое суток прибыли на станцию, и нас на машине доставили в расположение части. Документы унесли в штаб, потом оттуда вышла группа офицеров и построила вновь прибывших. Долго, как на рынке, осматривала и разглядывала. Меня один достал так, что, казалось, хочет затащить в постель: то повернись, то наклонись, то выброси ногу вперёд, как можно выше, разве что в штаны не лез и моего шалунишку не измерял. Причина такого внимания оказалась проста: в роте почётного караула военного округа "дембельнулись старики", нужна была срочно замена, предстояли какие-то торжественные мероприятия, и я единственный из прибывших после учебки сержантов подошёл под их требования: "рост не менее ста восьмидесяти пяти сантиметров, славянские черты лица, отменное здоровье, отличная оценка по физической подготовке, высокие морально-деловые качества". Вот так я и попал в воинскую элиту, а не в какую-то там пехоту, как некоторые рядом сидящие. Вот наивный! Это я только поначалу так думал, пока не началось...
Представляешь, ежедневные тренировки - шагистика, когда ты и ещё сто "везунчиков" чеканят шаг по шесть часов на плацу. Отточить движения нужно как можно быстрее. За спиной укреплена деревянная штуковина, фиксирующая и сохраняющая правильную осанку. В руках - четырёхкилограммовые гири - для тренировки мышц. Самое распространённое и многофункциональное упражнение - это "учебные шаги". Нужно одновременно следить за высотой подъёма ноги, интервалом и дистанцией. За это время несколько раз, особенно поначалу, меняешь бельё - оно мокрое от пота. За год такой службы снашиваешь не одну пару сапог. Небольшое послабление было только зимой, когда температура падала ниже двадцати градусов мороза. Шаг отрабатываешь индивидуально, но вначале под строгим надзором сержанта или офицера. Сразу после завтрака - разминка: приседания, растяжка; потом упражнения, чтобы нога поднималась на положенную высоту. Через пару месяцев такого развлекона я уже спокойно забрасывал нижние конечности на бетонное ограждение, легко садился на шпагат. Не удивляйся, нога должна подниматься немного выше подбородка. Нагрузки в учебке, от которых мы оба с тобой ныли, как раненые орангутанги, после этого мне казались игрой в песочнице. Для того чтобы выдержать такое, надо иметь отменную физическую подготовку. А это не менее двух часов упражнений на снарядах. Даже в выходные дни в спортгородке "яблоку негде упасть". Норма для тех, кто здесь служит: все должны обладать отменными физическими данными, силой, выносливостью. Один только карабин весит три килограмма семьсот граммов. А венковая и знаменная группы вообще тренируются со специальными утяжелителями, как на руках, так и на ногах.
Думаю, что тебе не надо объяснять то, что было размещено у нас на стендах плаца. Когда занимаешься шагистикой по столько часов, то глаза невольно останавливаются на них, и содержание врезается в память: "Рота почётного караула - в числе элитных и уникальных подразделений Вооруженных Сил!" Да, это действительно так, поскольку ни одно значимое мероприятие, ни один военный парад не обходятся без нас - рослых красивых парней в форме. Мы встречаем и провожаем представительные делегации из-за рубежа, возлагаем венки, ну а плац-концерт неизменно производит среди зрителей настоящий фурор. Отточенные строевые движения, карабин как продолжение тела, потрясающая синхронность действий - мы словно единое целое, один организм! А как виртуозно "жонглирует" братва своим оружием! Без тренировок, конечно, никуда. Выступать, к слову, приходится и в жару, и в мороз, а значит, случиться может всякое, в том числе и обморок.
Тут я, конечно, встрял в рассказ друга и с сарказмом заявил:
- Не заливай! Что-то я не видел (ни вживую, ни по телевизору), чтобы кто-то взял и грохнулся в обморок.
Не обращая на моё ёрничество внимания, Миша спокойно продолжил рассказ:
- Глупыш! У каждого на этот случай в левом кармашке парадного кителя - ампула с нашатырём, которая в случае необходимости незаметно разбивается простым хлопком ладони. Там такая концентрация, что и за метр запах достанет и поставит голову на место. Да и не имеешь права скрыть хоть какое-то недомогание. Перед каждым выходом обязательный медицинский осмотр врачом. Сам понимаешь, ответственность какая! Но согласись, наверное, и сам не раз засматривался на наших парней, хотя бы у поста номер один - могилы Неизвестного солдата, и мечтал оказаться в постели с любым из них. Это нормально, ведь каждый воин как картинка, фотографируй в цвете и выставляй на сайт; собратья обдрочатся, глядя на безупречную выправку и стать. Парадная форма шьётся индивидуально на каждого, она особо подчёркивает особенности строения тела. Брюки облегают его, что спереди, что сзади, как вторая кожа. Это предельно сексуально. Ты даже представить не можешь, как эти жеребцы смотрятся в душе. Мама дорогая, только усилием воли я заставлял своего малыша не вставать в стойку. Хотя, если честно, у всех при помывке после тренировок морковки уж если не стоят бесстыдно-соблазнительно, то находятся в полшаге от этого. Да и как удержаться, глядя на таких прекрасных и похотливых самцов.
Не буду утверждать про сто процентов, но многие при случае находили себе пару внутри роты. Нет, никто "не строил глазки", не вилял попкой, не давал волю "шаловливым ручкам". Но такая тесная дружба, такая забота и внимание, такие тёплые отношения были, что, исходя из того, что позже случилось со мной, могу сделать такие выводы. И этому способствовала братская атмосфера. Поверь - никакой дедовщины. Старики, конечно, напрягали по службе, но никогда дело не доходило до издевательств. Наоборот! Обязательно помогут и даже, вопреки личному желанию отдохнуть, пойдут на плац и конкретно отработают с тобой те элементы, которые не получаются.
Вот и у меня как-то разом сложились добрые отношения с Костей - парнишкой из Новгорода, он больше меня на полгода уже прослужил. Его все в роте звали "Солнышко". И не только потому, что этот великан имел золотой цвет волос, но и оттого, что сердце у него было доброе, да и улыбка даже ночью не сходила с его лица. Именно его судьба определила мне в персональные наставники. Именно он возился со мной, обучая всему, что уже умел сам, иногда помогая моему телу "понять", как надо действовать, шлепками по разным местам, чтобы нужные мышцы либо расслабились, либо, наоборот, напряглись. Он вёл меня по "неведомым дорожкам" новой службы и всегда был терпелив, добр, даже когда я просто падал от усталости и страшно худел от нагрузок. Представляешь, он мне даже своё дополнительное питание отдавал, лишь бы я быстрее вошёл в норму и втянулся в службу. Между нами с первых секунд сложились доверительные отношения и никаких тайн, практически, не было.
Он всегда был "крупным пацаном", имея и мать, и отца среднего роста. Его всегда тянуло к движению, к физическим развлечениям. Папа, заметив это, записал сына в спортивную школу, куда отводил его то сам, то мама. Занимался там сынуля с упоением и уже к выпускному классу имел такие бицепсы и трицепсы, что вызывал всеобщее восхищение. Парнишки, которые вместе с ним занимались и так же выросли, заметно отставали от Кости в физических достижениях. Тренировки сделали своё дело - развили природные возможности тела до совершенства. Парнишка вырос всем на загляденье!
В их группе по настоянию тренера сложилась привычка мерить объём груди, мышц рук, ног, талии, бёдер. Все размеры раз в неделю вносили в тетрадь и на этом выстраивали программу индивидуальных занятий. С определённого возраста этот процесс стал носить эротический характер, поскольку происходил не только замер параметров, но и поглаживание особо выдающихся мест под одобрительное цоканье товарищей. Кореши по группе заметно отставали во всём от парня, и как-то так сложилось, что именно Косте чаще других доставалось восхищённое оглаживание и ощупывание всех доступных мест. Причём со временем это так стало всех возбуждать, что не могло не привести к совместному достижению кайфа. Поскольку большую часть дня они были вместе практически голыми, "набедренная повязка" почти не в счёт, то для них данная нагота стала естественной. А вот те изменения в размерах кое-чего, что ниже пояса, которые стали происходить у каждого с возрастом, так волновали и влекли, что хотелось не только самому оценить себя, но и увидеть, "какой балл ставят тебе другие".
Нет, это не было сеансом коллективной мастурбации с мощными оргазмами и потоком спермы. Это, если уж пользоваться современными знаниями о сексе, был скорее петтинг. Как-то прочитал в одном мужском журнале: "Петтинг применялся ещё во времена античности. Мастерство жриц, которые находились в древних храмах, оценивалось умением довести партнёра и себя до состояния экстаза без использования обычного совокупления и не прибегая к стимулированию гениталий. Многие служительницы культа уделяли внимание самой технике прикосновения; прибегая к некоторым упражнениям, им удавалось концентрировать всю сексуальную энергию в кончиках пальцев. Достаточно было прикосновения, чтобы доставить своему партнёру сексуальное удовольствие". Вот такой эротический массаж.
Парни на уровне наития пришли к пониманию того, как классно, когда чьи-то руки нежно дотрагиваются до тебя, отчего внутри поднимается какая-то волна, растёт наслаждение и становится так приятно. Вот в возбуждении оказывается всё тело. Поглаживание, касание рукой груди, бёдер, ягодиц, спины, ног настолько незабываемо, что у пацанов члены торчат, как "освещённые столбы на тёмной улице". И сам так же, в свою очередь, участвуешь в этом мистическо-божественном ритуале, совершаешь манипуляции руками. Кожа получает сильные импульсы, которые через нервную систему передаются половым органам. Но трогать член нельзя - табу... В сильном возбуждении все как-то тихо рассасывались по закоулкам и доводили "дело до логического завершения". А вот в одиночку ли, вдвоём или втроём - это никогда не обсуждалось, и по этому поводу не сплетничали. Хотя желающих уединиться с Костей было предостаточно. Его второе имя - "Солнышко" - всегда сопровождало парня по жизни. Да и как иначе, когда в доверчивой улыбке видны все тридцать два зуба из чистейшего белого жемчуга, а алые губы хочется вобрать в себя, как ягоды вишни. Глаза цвета голубых глубин тропического моря так по-доброму смотрят куда-то в самую глубину тебя. Волосы его были не банально рыжими, а действительно золотистыми. А тело было просто умопомрачительное! К восемнадцати годам его рост составлял сто восемьдесят девять сантиметров, а вес почти восемьдесят килограммов. Попка так соблазнительно топорщилась, что каждому приходилось сдерживать своё желание потрогать её. На улице не было ни одного человека, независимо от пола, который бы взглядом не отслеживал пружинистые шаги атлета и такие аппетитно-сексуальные колебания попки, несмотря на время года, поскольку и осенью, и зимой Костик носил приталенные кожаные куртки, только подчёркивающие монументальные формы крепких, спортивных мужских ягодиц...
"Небесный охальник с луком и стрелами" поразил обоих при первой встрече, и с каждым днём "страдальцы" всё больше искали возможностей общения друг с другом. Мне он даже снился в ночи. Именно его образ всплывал в сознании, когда я ласкал свой хуёк где-нибудь в уединённом месте. Мы передвигались по части, как ниточка за иголочкой, и один обязательно оказывался там, где находился другой. Но нам уже не хватало просто случайного касания и пламенных взглядов, оба явно стремились к большему. И тут нам - молодым и озабоченным - помог прапорщик. Послал "отец родной" в парково-хозяйственный день на разборку стеллажей в нижнюю каптёрку. Она располагалась в подвале и занимала несколько помещений. Чего там только не было: старая форма, шанцевый инструмент, все приспособления и грузы для тренировок в шагистике. Наверное, даже лампу Алладина можно было найти там при желании. Вот в это полутёмное и пыльное место и отправила двух парней, которых уже давно трясло от вида друг друга, судьба в лице старшины... Братан, это было такое сладкое томление! Вот даже сейчас, вспоминая, чувствую, что сердце щемит и хуй торчит. Ты только пощупай, как меня эти воспоминания раздраконили. Да, нехило окаменел!
Моя рука мгновенно оказалась на причинном месте парня - обхватила, погладила, передёрнула.
- Это же надо, какая любовь у Вас возникла! Как же тебя тогда штормило, если сейчас "такой буй при штиле нарисовался". Прямо завидую! - зачарованный рассказом Мишки, выдохнул я.
Убрав мою руку со своего клинка, готового к действиям, Мишка продолжил:
- Где-то я прочитал или услышал такие слова: "Если, ложась спать, ждёшь завтрашнего дня, то ты счастливый человек!" Так и я в ту пору. И дело не только во влюблённости. Вспомни, как самого тебя заводило от жара моего тела. А ведь ты тогда был ещё девственником. Просто всеми любимая в армии Дуня Кулакова, конечно, снимает напряжение, но не способна подарить эйфорию, всёзаполняющее чувство счастья и восторга, как объятия, касания, милования с понравившимся тебе человеком. Тем более в случае нас с Костей. Мы оба уже попробовали запретный плод и знали, как сладок мужской секс. Костя со своими приятелями-спортсменами, а я когда-то легко уступил соблазнениям и заигрываниям соседа по даче Дениса, недавно вернувшегося со службы на флоте. Мне самому хотелось нечто такое попробовать. А потом был не только он, но и другие молодые парни, которые при своей внешней мужественности и натуральности больше желали мужиков, чем баб. Нас обоих распирала похоть и страсть имеющегося опыта. И вдруг так обоим повезло, каждый встретил своего собрата - такого же "страдальца по хую", как и он сам.
Едва дверь, со скрипом открывшаяся, пропустила нас вовнутрь, как была не только закрыта, но и припёрта ломом. Так, чтобы никакая неожиданность в лице хотя бы того же старшины не могла бы помешать нам и испортить ненужной в армии славой наше ближайшее будущее. Мы с неистовством впились друг в друга - губами, телами. Руки обшаривали другого, залезали в самые сокровенные места. Нас трясло мелкой дрожью желания. Одна мысль заполнила весь объём мозга: "Скорее! Быстрее! Бляха-муха, как много в форме разных пуговиц!"
Наконец-то мы частично оголились. Прижавшись вздыбленными членами, ощущая животами их жар, мы хотели лизать и заглатывать, подставлять попку любовнику и трахать самому. Умопомрачительный поцелуй: первый и робкий, дерзкий и уверенный, поцелуй с языком и без; башню у обоих просто сносило. Оторвавшись, Костюха пополз вниз, метя отдельные участки моего распалённого тела поцелуями. Вот уже его загнанное дыхание обдало жаром мои лобковые волосы. Тёплыми губами обхватил залупу и заскользил по всей длине ствола. Мне было приятно упираться яйцами в его лицо и быть в нём всеми богом данными сантиметрами. Моё состояние в этот момент можно определить только одним словом - ступор. Но не как психологическое расстройство или симптом болезни, нет! Просто весь внешний мир отключился, и были только ощущения кайфа от нарастающих в глубине меня ощущений, что сейчас лопну или взорвусь. Ну а чего ты хочешь, после семимесячного отсутствия таких ласк. Да, я слишком быстро кончил, но зато как! Из меня стреляло и фонтанировало, текло и капало. Ни одного грамма этого нектара не пропало, всё вобрал в себя рот моего дролечки, галантного ухажёра.
Хуй по-прежнему торчал, как Эйфелева башня в Париже, но первая волна похоти уже схлынула. Я понимал, что это только начало, что кое-кто уже "дымится" у парня от стремления испытать подобное. Но мне уже было мало ощущения близкого контакта только в районе паха, хотелось лечь, обвившись руками и ногами, и тесно прижаться друг к другу. Да и темнота угнетала, хотелось света, жизни! Видеть торчащие морковки, восставшие с такой страстью на объект мечтаний. Зажигаться от любования результатами нашего возбуждения... Вот теперь всё "о ‘кей": горящая лампочка, протёртый от пыли кожаный диван, расстеленная на нём плащ-палатка вместо домашнего пледа. Кто же это, интересно, сюда затащил такое широкое и удобное ложе? Мы догадывались, для чего, и были благодарны нашим предшественникам за такой подарок.
Я-то голый с торчащим черенком, а кое-кто ещё в брюках, с таким привлекательным бугром впереди. Ну-ка, сезам, откройся, что за тайны под их покровом?.. К мощной мускулатуре Кости и его волосатой груди я уже привык, а вот то, что обнаружилось в штанах, меня сильно поразило. Сие выскочило как Ванька-встанька! Покачиваясь и подёргиваясь, сияя разбухшей залупой, как красивым ёлочным шаром с внутренней подсветкой (типа, поглазейте на меня, вот я каков!), на меня глядел член-красавец! В длину добрых двадцать сантиметров, толстый, с бугрящимися венами, он, как "наливное яблочко", так и просился в рот. Вот такого образца я ещё никогда не касался не то что губами, даже руками. Видел, конечно, в порнухе, но представить себя с мужиком, обладающим таким великолепием, не мог. Теперь понятно, почему все парни в спортзале тащились и страдали по нему, мечтали и радовались удаче быть избранными Константином для "тайной вечери" в укромном уголке после группового петтинга.
Уложив чудо на спину, я тоже забрался на диван, разместившись между ног парня. С трепетом и лаской обхватил оглоблю руками, погладил и помял. Да, экземплярчик! Но ведь не зря говорят в народе: "Лучше большой, чем маленький!" Ничего. Он ведь трепетно-живой, а плоть, как известно, при применении может сжиматься, а мышцы кое-чего эластично расширяться. Так что дав сам себе команду: "Вперёд!", я насадился ртом на эту благодать.
Вот так, пока только головку, ну а теперь разомнём и растянем. Как в фильме "Служебный роман" в сцене с бронзовым конём, воскликнем, ликуя: "Втолкнём? Втолкнём!" Вот уже и половина ствола во мне. Ну а теперь можно и глоткой поработать. Ох, милостивейший! Чёрт, сколько раз себе говорил, что "не вспоминай имя Божье всуе"! Ух ты, получилось. Если не задохнусь от игры с такой славненькой игрушечкой, то точно всё поимею.
Костик неестественно тонким голосом завыл сиреной от высоких к низким нотам, выгнулся и выплеснулся. Меня заполняла лава, поток, Ниагарский водопад. Видимо, сдерживал себя красавчик в последнее время и не грешил с Дуняшей Кулаковой, значит, уже тогда для себя решил нечто в отношении меня и только ждал удобного случая.
Пока мой милёночек, раскинувшись на диване, находился в прострации, и только красная головка высоко торчащего маяка говорила, что "пациент больше жив, чем мёртв". Слава богам, не захлебнулся малофейкой! Смакуя её, я уже прокручивал план реализации очередного желания своей похоти. В глубине попки свербело. Норка, сгорая от желания, жаждала быть натянутой на такой выдающийся царский жезл. В отличие от Костяна, который только ублажал своим болваном других парней, я уже попробовал Это и знал кайф такой физзарядки. А потом не зря ведь рано поутру, справив естественные утренние нужды, я тщательно промыл себя изнутри. Как будто кто-то шепнул мне о грядущих сексуальных утехах. Правда, снаряд для такой приятной экзекуции великоват, но если не решусь, то буду казнить себя потом и жалеть о неслучившемся всю оставшуюся жизнь.
Поцеловав закрытые глаза и слившись с их обладателем в глубоком французском поцелуе, я приподнялся и, широко раскорячившись, стал медленно насаживаться на Константиновский оковалок, который в эти минуты казался мне не меньше воспетого Пушкиным "Александрийского столпа". На меня смотрели широко раскрытые глаза, на лице блуждали эмоции, и по их отблескам, как зарницам на небе, можно было понять, что испытывает мой визави.
Нанизавшись полностью на всю длину ствола, я расслабился и начал качаться, как на качелях - то вверх, то вниз. Внутри захлюпало... Он что, уже кончил? Не хотелось бы обломать свой кайф от такого "скорострела". Да нет! Это у него так обильно смазка выделяется...
Костян, напрягшись, перевалил меня на спину, высоко поднял мои ноги и положил их себе на плечи. Медленно разгоняясь, он стал вбивать в меня свой дрын. Чем же кормили парня, что взрастили такие сантиметры? Темп просто был фантастический, от хлопков моя кожа покраснела и горела, добавляя глубину эмоциональному состоянию. С члена медленно потекло. Мой ёбарь своей нехилой залупой так стимулировал мне простату, что я стал в голос постанывать. Было классно! Не вынимая булавы, он взял меня за лодыжки и согнул ноги, прижав ступни к голове и максимально раздвинув конечности. Опёршись на них руками, а кончиками пальцев своих ног на диван, парень распростёрся надо мной своим шикарным телом, как лайнер на взлёте, не забывая при этом неистово пялить высоко поднятую попку, как пестиком ступку - сверху вниз, глубоко и жёстко. Я уже визжал в голос! До такой позы не додумывался ни один из прежних моих любовников. Если бы не ежедневные растяжки и шпагаты, точно бы сломался, сложенный пополам. Или, как минимум, получил бы вывих шейки бедра. Ох уж эти умельцы-спортсмены, они всё своё натренированное тело, а не только определённую часть, используют как инструмент для достижения максимального удовольствия в сексе.
И без того быстрый ритм усилился до такой степени, что я уже боялся, а вдруг "мой милый сломает себе одиннадцатый пальчик". Вот тогда меня точно засудят за членовредительство в особо извращённой форме... Мощный посыл - и глотку Костика разодрал вопль удовлетворённого самца. Слив в меня всё, что мог, он продолжил скольжение, а потом, отпустив ноги, обхватил пятернёй мой огурец и стал то максимально оголять залупу, так что становилось немного некомфортно, то возвращать шкурку в привычное состояние. И пяти раз таких манипуляций хватило для того, чтобы отстреляться и мне. Да так, что струйки попали на лицо Кости. Какое же это сладостное ощущение, запредельное по силе удовольствия - кончать с распёртой попкой и мерным движением крупного хера внутри!
Распалённый и горячий, парень рухнул на меня, как сноп на поле. Над обоими витал флёр пота, как самый лучший из запахов утончённого парфюма. Не было сил двигаться, говорить, хотелось вот так лежать вместе, ощущая на себе приятную тяжесть "дарителя наслаждений", и желательно как можно дольше по времени... Постепенно в сознание обоих возвращалась реальность армейских будней, понимание того, что нас послали сюда явно не для использования физических сил таким образом. Наш дотошный прапор обязательно придёт проверить качество исполнения дневного задания. С неохотой мы разомкнули тела и начали одеваться.
Уборка шла споро. В нас вселилась такая энергия, что "в руках всё горело". Не сговариваясь, мы оба спешили в надежде, что у нас ещё останется время потискаться на уютном диване, которому мы доверили свою тайну, хотя почему-то кажется, что он видел и не такую порнуху. Шебурша в районе полок, что ближе к двери, я натолкнулся на банку с ключами. Подняв связку и многозначительно взглянув на парня, я спросил:
- А как ты думаешь, какую тайную дверь сможет открыть сей золотой ключик?
Мы "подорвались, как ошпаренные" и бросились к замочной скважине. Сколько же было радости, когда один из десяти ключей сработал и легко повернулся. Судьба, видимо, в этот день решила нас осыпать подарками. Мы ещё не знали когда, но верили в то, что это произойдёт и мы, может быть, не раз воспользуемся и каптёркой, и удобным диванчиком.
Когда в тишине подвала раздалось звонкое цоканье набоек сапог старшины, все помещения были чистыми, на полках уже аккуратно был разложен весь ассортимент материально-технической базы, имеющая мебель, особенно диванчик, просто блестела. Увидев результаты работы, старшина обалдел и тут же заявил:
- Да, такого порядка это место не видело "со времён сотворения мира". Вы просто волшебники! Так, поручаю обоим периодически здесь наводить порядок, но в свободное от службы время. Я для этого вам даже ключ запасной найду!
Так мы получили и третий подарок её величества Судьбы - легальность использования уютного уголка для страстного перепихона. И представь, всё в один день. Вот уж воистину - "Неизмерима Божья благодать, и не знает Господь меры в щедротах своих достойным рабам своим!"
Прапорщик, довольно улыбаясь, так же шумно прошествовал по коридору в обратную сторону. Какая удача, что в подвале такое эхо, получше любой сирены, на случай "незапланированного вторжения" во временные владения двух любовничков. Можем быть уверенными в том, что никто и никогда не застукает нас голыми в разных позах страстного соития.
Закрыв дверь, мы с шумом плюхнулись на ложе. До обеда ещё точно было время для лобзаний и оглаживаний, а главное доверительного разговора. Ведь мы даже намёками раньше не определяли те чувства, которые распирали обоих. О многом мы узнали в эти минуты, естественно, с перерывом на страстные поцелуи. Я "поплыл" от его заявления:
- Ты знаешь, это... ну, короче, я вообще-то первый раз натянул пацана в попку. Слышал, что это приятно, но такого кайфа, испытанного мною сейчас, даже представить себе не мог. Это просто фантастика! А скажи, тебе действительно было так балдёжно? Я млел, видя, какое удовольствие распирает тебя, как неистово насаживаешься ты до предела на моего немаленького дружка. У меня и раньше возникало подспудное желание самому испытать, как это... Да ещё и ты так самозабвенно отдавался и где-то парил при этом в особом мире. Вот вновь и вернулась мысль: а может, и мне пришло время попробовать. Ты, как никто другой, подходишь для того, чтобы "сломать целку" мне таким залупасто-толстым стоячком. Ладно, у нас для этого ещё достаточно времени, может быть, и решусь на подобный эксперимент.
С того дня служба для нас стала раем. Мы искали любую свободную минуту, но не меньше часа, чтобы качественно уединиться в нашем тайном убежище. Благодаря ему мы ни разу не запалились, нас даже в туалете никто не видел дрочащими, да и зачем, если в распоряжении жаждущих траха возбуждённых посохов были горячие ротики и попки. Я, в один из особых моментов - день моего рождения, после выпитой бутылки вина получил самый дорогой подарок - распечатал такую классно-соблазнительную округлость Костика. Я был нежен, но настойчив, максимально стараясь не причинить боли парню, и у меня это почти получилось. С того времени мы по очереди натягивали друг друга, меняясь ролями шахтёра-разведчика тёмных туннелей.
Нам было мало почти ежедневного секса, и оба жалели о том, что можем заниматься этим самое большое два часа в сутки. Но мы никогда не пытались использовать ночь в попытке проявить свои чувства, хотя и спали на соседних кроватях. Оба понимали, что прав мыслитель, утверждая: "Дурная слава бежит впереди того, кто забывает об осторожности и сдержанности!" Да, не хотели мы стать объектами злых языков в обсуждении своих отношений. Для всех мы были лучшими друзьями! И только одна ночь была подарена нам судьбой, последняя перед дембелем Кости.
Роту на пять дней разогнали по разным работам, предстояла серьёзная проверка всей части какой-то московской комиссией. Мы попали в команду старшины. Он, помня о нашем старании в наведении порядка в нижней каптёрке, обоих туда и послал, а потом закрутился и вообще забыл про нас. Учитывая суету и разные работы во всяких местах, привычной строгости вечерней проверки не было, и мы зависли до утра в нашем тайном месте. Уютно было уже только от того, что рядом тот, кого любишь, кто дорог тебе. Мы договорились не говорить о предстоящем расставании, поскольку были убеждены, что скоро (подумаешь, каких-то полгода!) мы обязательно встретимся, а как же иначе. Это время должно было стать незабываемым и быть манком, будоражащим наши чувства, воспоминаниями, распаляющими желание вновь оказаться в объятиях друг друга. Оба были так в этом убеждены, что нашего запала хватило на все часы этой долгой и такой короткой ночи.
Мы страстно любили и неистово вновь и вновь обладали телами друг друга, раскрывая свои самые тайные закрома души, реализуя все свои, даже глубоко подсознательные, фантазии и мечты. Нет, это не значит, что мы долбили все возможные дырки друг друга неопадающими членами восемь часов кряду. Сатириазисом - мужским аналогом нимфомании и гиперсексуальностью - никто из нас не страдал. Несмотря на внешний вид и внутренние силы я не был одержим сексом, как один из императоров Рима Тиберий, прославившийся своим участием в оргиях и обладающий такой неуёмностью в любви, что мог трахаться сутки напролёт. Да и Костя не являлся Мопассаном, который, как утверждал его друг Флобер, на спор в публичном доме однажды совершил двадцать совокуплений с разными проститутками, но самое поразительное, что он был готов совершить ещё столько же заходов, да не опаханных им "жриц любви" в наличии более не оказалось. Мы просто любили и понимали это, не говоря о чувствах. Ведь всё в жизни, особенно в молодости, так зыбко, что может случиться всякое. У нас получилось! По крайней мере, для меня эта ночь навсегда останется незабываемой, и я не хочу повторения такого больше ни с кем. Да и кому нужен этот выматывающий все силы секс-марафон! Странно, могли ведь и поспать, обнявшись, но какой-то механизм, заведённый у нас внутри, толкал и толкал нас на новое обладание друг другом, на очередной, а под утро уже сухой оргазм.
Я достаточно спокойно его проводил, обняв чисто по-дружески. А когда машина уехала и ворота части закрылись, ушёл в подвал, сел на диван и в темноте завыл раненым волком, дико и в голос, глотая слёзы. Оставшиеся полгода службы каждую свободную минуту я просачивался незаметно сюда и, проваливаясь в воспоминания, неистово дрочил. Костя незримо присутствовал рядом и помогал мне получать удовольствие.
После завершения службы и недельного пребывания дома я, конечно, рванул в Новгород. Ах, какая пламенная получилась встреча! Потом он примчался ко мне в Москву. Целый год мы курсировали между городами, пока в последний приезд он не сообщил мне:
- Я женюсь. У меня просто нет другого выхода. Пойми меня и хоть ты пожалей! Будучи на дне рождения сокурсницы у неё дома, я выпил много. Не помню, как оказался в постели с ней. Видимо, она что-то подстроила, учитывая то, что была влюблена в меня, как кошка, и готова была пойти на всё ради ночи страсти. Вот и воспользовалась тем, что я изрядно захмелел и отключился. Раздела. Возбудила. Да и много ли надо для молодого парня, помешанного на сексе?! Воспользовалась стояком. Она давно мне симпатизировала, заигрывала со мной, преследовала. Имея тебя, не обращал на неё внимания. Да и мало ли было девок, открыто предлагавших мне воспользоваться их прелестями! Предполагаю, что после первого оргазма она напоила меня соком с изрядной порцией виагры. У меня всю ночь, как у коня, стоял, даже от боли всё ломило. Скакала она на торчащем ломе долго, пока не отрубилась. Утром родители обнаружили нас в одной кроватке, да ещё и в интересном расположении тел. Мой хоть и опавший хер так и не был вытащен до конца из похотливой лоханки их дочери. Был скандал, просьбы, угрозы, медицинское освидетельствование. А потом её папа, прокурор города, предъявил ультиматум: либо женюсь и имею в жизни весь набор благ, либо сажусь в тюрьму за изнасилование. Родители убедили, упросили, уломали. Да и я уже смирился. Потом, любит она меня, да и в сексе хороша. Не хочу смотреть на мир через решётку! Не хочу бегать и прятаться! У этого монстра-папашки такие связи, что всё едино найдёт... Не смотри на меня так! Я и так себя в дерьме по уши чувствую!..
Вот и вся история моей пламенной любви.
На свадьбу я, конечно, не поехал, хоть и послал поздравление и заказал букетище цветов с доставкой. О себе ему не напоминаю - зачем будоражить воспоминаниями раны души, которые ещё кровоточат. Как-то прочитал у Генри Дэвида Торо: "От любви есть только одно средство: любить ещё больше!" Я отпустил его, и память о былом стала памятником наших отношений, большого и огромного чувства.
Вот так, земеля! Послушай мой рассказ и сто раз подумай, надо ли кого-то так беззаветно любить? Зачем? Это же невыносимо больно! Лучше чувственный секс с приятным тебе человеком без всяких обязательств и "клятв о любви до гроба". Надо просто жить!
Мы сидели в ночи, прижавшись друг к другу, и слушали звон цикад. Звёзды светили так ярко и висели так близко, как бывает только в летние ночи на юге. В воздухе витал запах цветущих магнолий. Мы оба были молоды, сексуальны и полны сил. Ну, на хера грустить? Жизнь человека так быстротечна, что мгновения юности с ощущением, что ты, как Бог, можешь всё, легко сменяются часами угасания с болезнями и воспоминаниями о былом. Мы, не сговариваясь, обхватили пятернёй волшебные палочки друг друга и повели себя, как бычков на заклание, в сторону широкой кроватки - нашего сексодрома - для совершения очередных ристалищ. К рыцарским состязаниям на ложе страсти и секса с использованием различных ролевых игр. Вперёд, гардемарины!