Подкатегория: без секса
Привет, Читатель. Меня зовут Игорь, я студент четвёртого курса, и я из тех ребят, кто застал на ТВ "Черепашек Ниндзя", "Утиные Истории", "Чипа с Дейлом", кто пропадал тогда же во дворе с другими ребятами, играл в футбол так, что кеды рвались, и просиживал время за стрелялками в компьютерных клубах. Я хочу поделиться с тобой началом самой дорогой для моего сердца истории, самым радостным воспоминанием моей жизни.
***
Сашка спит. Он развалился на диване и угрожает захватить мою половину. Я не хочу потревожить его сон, но ещё больше боюсь отвести взгляд: слишком долго мы были порознь. Рукой провожу по его волосам. Так, на всякий случай. Чтобы понять, удостовериться. Едва прикусываю губами ему ухо - но он спит крепко и никак не реагирует на это. Завтра скажу ему, что он бесчувственный фригидный ублюдок.
А я не могу уснуть - наверное, из-за смены часовых поясов. Я совсем недавно вернулся домой из Калининграда, и теперь засыпать для меня - пытка. Терпеть не могу подолгу лежать на кровати, когда я не в силах сомкнуть глаз - в голове пускаются в пляс странные мысли, настолько иногда пугающие и дикие, будто они и не твои вовсе, будто твоя голова тебе не принадлежит. Как будто тебя лишают авторских прав на собственную голову. Как будто ты Всадник без головы.
Я начинаю играть в Джеймса Бонда и пытаюсь бесшумно вылезти из-под одеяла, не потревожив при этом Сашку. Суперагент из меня никудышный. Шон Коннери в его восемьдесят с лишним лет справился бы лучше. Движение за движением, и я на свободе. Шаг за шагом, и я уже на лоджии.
Завтра придётся заехать домой и забрать вещи. Увижу отца! Но разве только увижу. Разговаривать он со мной вряд ли будет, а если и будет - я-то знаю, в каких тонах. Но я зла на него держать не хочу, да и не смог бы.
А пока я просто пытаюсь разглядеть, что там за окном. Кажется, мне удалось застать то время, когда власти смилостивились и погасили фонари. Ночь снова обретает свой неподдельный облик: темно, безликий сумрак чёрного неба пролился над городом. На востоке мелькает что-то, похожее на отголоски рассвета, но тревога ложная - это просто огни, которые в городе никуда не денутся.
Так тихо, что город, наверное, не слышит сам себя. А я сижу на балконе, где всё заставлено громоздкими горшками с цветками, в немного жёстком кресле и оглядываюсь назад. Сашка спит, не шелохнувшись, и, кажется, он оставляет слюни на моей подушке. Это бестактно, и поутру за это я устрою ему хорошую ирландскую взбучку.
Я могу теперь дышать свободно, но свобода моего воздуха досталась мне дорогой ценой, и рассчитаться за неё пришлось наличными чувствами, так сказать. Моя история - простая. Я был обычным парнем, мало чем отличался от своих сверстников, пока однажды не встретил Сашку в выпускном классе.
***
Это был лучший вечер: центральный парк культуры и отдыха в ту снежную зиму превратили в настолько красивое место, что даже те ребята, которые давно похоронили Деда Мороза и уже развеяли его прах в крематории своего сознания, снова смогли поверить в чудеса сказки. Главную аллею залили льдом, фонари вокруг неё украсили гирляндами, яркий свет которых, отражаясь во льду, оживал и наполнял всё место воздухом, в котором радость Нового Года перекликалась с безмятежной праздничной эйфорией. В центре катка стояла наряженная в лучших традициях елка, а рядом были возведены высокие шатры, где можно было переодеться, взять коньки напрокат, просто погреться или купить попить чего-нибудь горячего, но ни в коем случае не горячительного.
Там было весело, весело по-настоящему. Мы с одноклассниками катались паровозом, катались наперегонки, падали на лед и падали в снег, потом устраивали парное катание и выделывались, пытаясь, разумно рискуя, поразить воображаемых судей немыслимыми балетными па на льду! В общем, вели себя так, как и полагается в наши годы. Приправьте это всё неспешно падающим снегом и джазовой музыкой и не забудьте про запах выпечки и кофе из шатров.
Я заметил сидящего на скамейке паренька в весёлой чёрной шапке со странным узором в стиле видеоигры "Марио", пока стоял в очереди за напитком. Вот он - момент, когда моя жизнь поменялась навсегда! Он набирал какое-то сообщение на старом синем мобильнике, который я последний раз видел 5 лет назад. У него было очень интересное выражение лица; судя по всему, он был чем-то заинтересован, что-то задумал. Как будто у него возникла в голове идея ценой в Нобелевскую премию. Как будто он изобретал альтернативный вид топлива. Захотелось хотя бы на пару секунд пробраться в его мысли, узнать, почему в его взгляде как будто застыло вечное любопытство. Немного покрасневшие от холода щёки, джинсы в снегу, белоснежные зубы и глаза с ярким огоньком озорства, волосы светлые... Я заметил, что он хлебал какой-то напиток из картонного стакана, и запах этого напитка меня заинтриговал. Я сначала постарался прикинуть, какому именно сиропу в кофе он соответствует, но мои дедуктивные способности меня подвели. Я ведь не живу на Бейкер-стрит.
Я присел рядом, предупредив женщину, что я занял за ней очередь, и спросил его:
- Привет! А какой у тебя кофе?
Он и бровью не повёл, вообще никак не отреагировал на мои слова и продолжил дальше набирать сообщение.
- Эй! - окрикнул его я.
Тронуть его, ткнуть в плечо мне воспитание не позволяло.
- Как хочешь, - я усмехнулся и взял себе со вкусом мёда и миндаля.
Оглянувшись, я увидел, что он даже не оторвал взгляд от телефона...
Переобуваясь после сеанса катания, я подобрал с пола телефон. Он валялся за лавочкой. Нетрудно было догадаться, кому он принадлежал. Именно! Тому странному парню в шапке с Марио. Я попытался через книжку контактов дозвониться его маме, сообщить о том, что телефон её сына в надёжных руках. Получилось! Его мама ответила, объяснила, что её сын Сашка - великая растяпа, что он потерял бы даже коды запуска ракетных установок, и спросила, смогу ли я на следующий день привезти телефон к ним домой. Я очень удивился - спросил, почему Сашка сам не может забрать трубку, на что получил неловкий ответ. Сашка оказался глухонемым, и мама попросту не хотела отпускать его куда-то.
Я вдруг осознал, что на катке он не отвечал мне, потому что даже не подозревал, что я к нему обращаюсь. Выходит, этот парень был глухим? Или глухонемым? А как он ходит в магазины? Как просит остановить транспорт в маршрутке? Как он кино смотрит? Как он просыпается, если он не слышит будильник? Столько вопросов сразу полезли в голову на ночь, и мысли стали рассыпаться в мелкие хлопья звёздного снега.
***
Такого гостеприимного приёма, как в их квартире, мне давно не отказывали. Всё началось с того, что меня чуть не сожрал лабрадор, который стал яростно и очень звонко лаять, вставая на задние лапы, а передними пытаясь "вытолкнуть" меня из дома! Это был здоровый пёс, и от вида его зубов я чуть не выронил банку с шоколадной пастой из рук. Видимо, в прошлой жизни эта псина была тем самым кровожадным динозавром из Парка Юрского Периода. Я попятился назад, ударился спиной в небольшой шкаф и подумал, что мне конец, когда в коридоре появился тот самый парень с катка с взъерошенными волосами, в длинных шортах и футболке с магистром Йодой из "Звёздных Войн".
- Гёте, фу! - в коридор вошла приятного вида женщина средних лет с не очень длинными светлыми волосами. - Вы Игорь?
Сашка схватил не унимавшегося пса за поводок и еле-еле утащил его в ванную комнату, где и запер.
- Да, - успокоившись, ответил я. - Вы простите меня, я вам чуть шкаф не сшиб...
- Пустяки! Это ты нас прости, что мы не уняли это чудище, - дружелюбно ответила она.
Мы замолчали. Я почувствовал себя очень... неловко, находясь в незнакомой квартире с незнакомыми людьми.
- Вот телефон, - я протянул ей мобильник.
- О, это можете ему отдать, - она кивнула на парня. - И предостерегите эту растяпу от того, чтобы он снова его не потерял.
Я улыбнулся и передал Саше телефон. Он поблагодарил меня крепким рукопожатием.
- Давайте я вам немного заплачу, - Сашина мама принялась рыскать в кошельке. - Спасибо...
- Ой, нет, нет, нет! Что вы такое делаете! - спохватился я. - Я не смогу ничего принять. Так нельзя. Это же мелочи, к чему тут вознаграждение?
- Ну, может быть, вы хотя бы чай с нами попьёте? - спросила она, опустив руки.
"Отказать будет невежливо", - пронеслась мысль в голове.
- С удовольствием. Я с утра как раз не успел попить чай.
Сашка рукой поманил меня за ним. Стоило ему только открыть дверь ванной, как оттуда вылетел ни на минуту не смолкавший лабрадор, который снова попытался меня атаковать. Но тут Сашка рукой приказал ему рукой замолчать, а потом попросил меня присесть на корточки рядом с ним. Я повиновался, чувствуя себя неловко, подобно путешественнику в экзотической стране, готовившемуся исполнить обряд танца в диком племени. Мы присели перед огромной собакой, моя голова оказалась на уровне её пасти, а Сашка приобнял меня за плечо, похлопал несколько раз, потом вытянул мою руку и протянул псу под нос.
Гёте, так его звали, обнюхал мою ладонь, что заставило моё дыхание остановиться от ужаса: я думал только о том, что он спокойно может меня укусить! А потом Гёте облизал её, вскочил на лапы и стал, виляя хвостом, тереться о мою ногу. Сашка улыбнулся, я тоже вздохнул с облегчением.
Потом он повёл меня в ванную, где показал кран. Я повернул его в сторону холодной воды, но слишком резко и слишком сильно, отчего забрызгал себя, как будто мыл руки в фонтане или под водопадом. Сашка опять засмеялся и дал мне полотенце.
Мы сели за стол. На светлой скатерти красовались изображения лесистых холмов и тёмно-зелёных сосен.
- Ну как, не съел тебя Гёте? - спросила Ольга Владимировна.
- Нет, он меня признал за своего. А почему его так зовут?
- Я его так назвала, когда мне его подарили. Я тогда готовилась к защите докторской по немецкой филологии, и мне на ум пришло такое имя. Немного странное для собаки.
- Да уж, - посмеялся я. - Можно было его ещё в честь космонавта или полководца какого-нибудь назвать.
- Нет уж, я и без того смешно выгляжу, когда зову его вечером на улице, - она поставила нам на стол большой чайник, из которого шёл пар. - Кричу, как дурочка: "Гёте! Гёте!". Один раз мне кто-то крикнул в ответ: "Шиллер!".
Я засмеялся, а Саша стал раскачиваться на стуле и что-то ей показал на руках.
- Саша спрашивает, как вы нашли вчера его телефон, - перевела мне его знаки мама.
- Да я просто заметил тебя в том киоске, где продавали кофе, и увидел телефон. У меня такой тоже был, поэтому я и обратил на него внимание. А потом, когда мы уже переобувались, я увидел, как он светится под скамейкой, и сразу про тебя вспомнил.
Сашина мама быстро и бегло показала ему всё, что я сказал.
- Кстати, а какой кофе у тебя был? - спросил я его.
Сашка непонимающе, но с интересом на меня уставился. Я набрал сообщение на своём телефоне с этим же вопросом. Он написал ответ: "Миндаль с мёдом".
Его мама угостила меня винегретом, бутербродами с колбасой, сыром, печеньем, которое она испекла пару часов назад, пирожными, мёдом. Всё это входило в понятие "чай". Я постоянно пытался через неё общаться с Сашкой. Я спрашивал его, быстро ли он научился ездить спиной вперёд, на каких ещё катках был и ещё всякую чушь. Его мама интересовалась, где я учусь, какие у меня отметки. Услышав слово "отметки", я рассмеялся.
В общем, мы мило поболтали, и, когда пришло время уходить, она попрощалась со мной и пошла мыть посуду, попросив Сашку закрыть дверь. Перед уходом я подарил Сашке банку с шоколадной пастой.
- Это тебе, - сказал я и протянул ему банку прямо в руки. - Приятного аппетита.
Сашка сначала уставился на неё, как пещерный человек на автомобиль, а потом попросил у меня телефон. Вернув его мне, я увидел, как он сохранил свой номер ICQ в сообщении в папке черновиков.
***
Это было началом замечательной истории, которая изменила всю мою жизнь! Мы стали общаться там, где его особенность не имела никакого значения: в интернете. Мы стали переписываться поздними вечерами, когда я, вернувшись от трёх тысяч репетиторов по математике, пытался сделать хоть какие-то уроки на следующий день. Сашка был начитан, потому что, как он сам говорил, книги были его единственными друзьями. "Местная библиотека работает только потому, что я хожу туда каждые две недели", - любил пошутить он.
Мне нравилось, как он рассказывает про книги. Его пересказы Бунина, Чехова и Тургенева спасли мою годовую оценку по литературе. Ещё я любил читать его рассказы про старые чёрно-белые фильмы эпохи золотого Голливуда, которые постоянно публикуются в списках лучших фильмов всех времен, но до которых у меня никогда не доходили руки, а точнее глаза.
Но самая главная общая страсть, которая нас сблизила, была основана на высоких технологиях и называлась "компьютерные игры". Да, именно страсть. Сашка был почти геймером, он покупал все журналы индустрии компьютерных развлечений, проходил игры на скорость, старался побить чужие рекорды. Я с ним тягаться не мог, но играть обожал, и его советы очень часто помогали мне проходить игры быстрее и веселее.
После того, как я поступил в университет, мы стали чаще видеться с Сашкой вживую, а не онлайн.
Он был без ума от баскетбола. Помню, как мы вставали в семь или шесть утра, чтобы приехать на недавно возведённый корт в центре города и наиграться до того часа, когда палящее июльское солнце станет обжигать шею и руки невидимым пламенем. На улице ранним утром всегда было свежо и очень тихо, стук мяча на новом корте издавал ни с чем несравнимый, незабываемый звук, а руки, ладони после игры долго сохраняли запах резины. Я никогда не упущу из памяти то восхищение, которое возникало в сердце, когда я каждый день просыпался и шёл смотреть, в какой же цвет сегодня солнце окрасило утро. Мне несложно было вставать в семь утра, ведь рефлекс школьного пробуждения не успел атрофироваться. На корте мы чаще всего играли в разных командах, и Сашка был намного внимательнее других игроков, он показывал результаты не хуже других. Мы любили отыграть несколько часов, а потом пойти в магазин за огромной бутылкой воды. Я всегда брал с собой блокнот и ручку, с помощью которых мы разговаривали.
Я познакомил Сашку со своими друзьями, которые, честно скажу, неоднозначно отнеслись к появлению у меня нового друга. "Где ты его откопал?" "Ему же с нами скучно!"
Тем летом отец увёз Лену с собой отдыхать, оставив меня в городе. Я часто собирал всех у себя. Мы изображали из себя барменов, играли в X-BOX, готовили пиццу, у которой было такое толстое тесто, что она скорее напоминала обычный русский пирог, смотрели фильмы и курили на балконе, а потом и в вытяжку.
Сашка отличался от всех моих друзей не тем, что он был глухонемым. В первый раз в жизни у меня появился друг, который нуждался во мне больше, чем я нуждался в нём. Наша дружба, первые месяцы знакомства - это самые яркие, светлые и чистые воспоминания, хранящиеся в архивах моей памяти. Каждый раз, когда мне грустно или когда я чувствую себя уставшим, я закрываю глаза и вспоминаю о беззаботных днях, наполненных солнцем, баскетболом, красивыми фильмами, компьютерными играми и звуком ручки, скользящей по чистому блокнотному листу.
***
И вот тут наступил переломный момент!
Со временем наше общение расцвело, мы уже не скрывали друг от друга то, что стали лучшими, близкими друзьями, и потребность друг в друге стала у нас какой-то странной, неутолимой. Я не мыслил себя без него, он не мыслил себя без меня ещё больше. Мне было приятно переночевать у него после изматывающей недели, забыться, сыграть в забытые всеми стрелялки, посмотреть фильмы, которые без него смотреть бы не стал. Ещё между нами стало больше прикосновений, объятий, шуточных драк. Ради него я стал учить язык жестов. Но это по-прежнему была дружба.
Потому что я никогда не думал о том, что между парнем и парнем могут быть отношения, чувства, любовь. Всего три года назад мне казалось, что это скорее дефект, какое-то психологическое отклонение, расстройство сознания, извращение. Я воспитывался в семье бывшего военного (а военные бывшими не бывают), где отец, видя иногда сюжет в новостях о гомосексуализме, извергал столько бранных слов, что на него сразу же начинала кричать Лена (моя мачеха)...
Всё случилось в феврале. Я был на втором курсе. Ольга Владимировна уехала в командировку, оставив Сашку одного дома.
Я сидел у себя дома, в гостиной, на большом диване и безобидно поглощал попкорн, зёрна которого постоянно застревали у меня между зубов. Я с отцом, Леной и Полинкой смотрел "Мачеху" с Джулией Робертс и Сьюзен Сарандон, когда услышал, как пикнул мой телефон в другой комнате. Мне было лень за ним идти.
Уже умывшись и расправив постель, я увидел, что на телефоне есть одно непрочитанное сообщение от Сашки.
"Гёте умер! Я не знаю, что делать".
Я сначала не понял, зачем Сашка пишет очевидное. Все знают, что Гёте умер. Он ведь давно умер. А потом меня осенило, что умер не поэт, а Сашкин любимый питомец, лабрадор, которого он помнил всю свою сознательную жизнь, и что Сашка сейчас сидит один в пустой квартире с его трупом!
Я быстро надел старые джинсы с дыркой на заднем кармане, тёмную футболку, свитер и вызвал такси.
- Ты куда? - удивлённо спросила Лена, когда увидела, как я зашнуровываю ботинки в коридоре.
- Я к Сашке. У него пёс умер.
- Тот лабрадор? Гёте умер? А что случилось?
- Кто там умер? - закричал папа из кухни, потом послышались его тяжёлые шаги в коридоре. - Что случилось?
- Слушайте, я сам толком не знаю. Сашка написал, что у него издох пес. А мама у него в командировке до следующего четверга. Я сейчас смотаюсь быстро и посмотрю, что там. Хорошо?
- Ладно, только быстро. Если что, звони мне. Его сейчас и закопать-то нормально не получится, земля очень твёрдая, - услышал я на выходе причитания папы.
***
Зрелище в квартире Сашки было не из приятных. Я, конечно, понимал, что совсем уж убиваться от горя не нужно, что животное есть животное, и я сам не сторонник того, чтобы домашних питомцев отпевали в церкви, а над могилами кошек, собак и попугайчиков ставили кресты.
Но Гёте для Сашки - это больше, чем просто питомец. Для такого человека, как Сашка, это настоящий друг, милое живое создание, понимающее его без слов, которое всегда ждёт тебя дома, облизывает тебе всё лицо, когда тебе плохо, ходит с тобой гулять. Он вложил в него столько заботы, сколько порой не вкладывают друг в друга родные люди. Когда Гёте заболел после укуса клеща, Сашка научился делать ему уколы, ставить капельницу.
Сашка сидел на полу в темноте гостиной, перед ним распласталось тело мёртвой собаки. Гёте лежал на боку, открыв пасть и высунув язык. Сашка укрыл его пледом и гладил по голове.
Я сел рядом с ним и набрал на телефоне смс.
- Что случилось?
- Он соскочил с дивана и стал как будто бы кашлять. А потом упал и больше не двигался.
Сашка опустил глаза вниз, но не заплакал. Он сказал мне как-то, что никогда в жизни ни при ком не плакал.
- Сашка, ты понимаешь, что надо его куда-то деть, да? Тело нельзя тут держать.
- Да, знаю. Но я не представляю, куда его деть! Везде снег, его никуда не закопаешь, он же огромный.
- Я отцу позвоню сейчас, ладно? Он что-нибудь придумает.
Папа предложил вариант. Он сказал, что знает один участок, где завтра будут закапывать яму после ликвидации каких-то там труб. Я передал слова Сашке, и он, ввиду отсутствия каких-либо альтернатив, согласился.
Мы завернули Гёте в несколько огромных мешков из- под картофеля и закинули его в багажник автомобиля отца.
***
Естественно, что после такого я остался ночевать у Сашки.
Мы, как всегда, постелили на диване.
Когда я понял, что Сашку вообще никак не собрать и что его настроение разваливается у меня на глазах, я предложил ему вина - но он отказался. Я пытался объяснить ему, что Гёте, должно быть, радовался каждый день, что у него такие замечательные хозяева. Сашка кивал и внимательно меня слушал. Потом я стал готовиться ко сну и почистил зубы, а когда вернулся на кухню, то увидел, как Сашка беззвучно плачет за кухонным столом из-за того, что не оставил у себя ошейник пса.
Я сотню раз видел, как плачут девушки, и прекрасно знал, что надо делать в таких ситуациях. Но что надо делать, когда плачет лучший друг, который никогда до этого при тебе не плакал?
Я перетащил его на диван, укрыл подушками и одеялом, а сам сидел рядом и ждал, пока он уснёт.
Когда мне показалось, что Сашка ровно дышит, я встал и собрался пойти налить себе воды, но он вдруг взял меня за руку. Это звучало как "не уходи". Он привстал и сел рядом со мной, набросил на меня одеяло и просто, беспардонно и бестактно поцеловал меня! Его губы осторожно и неуверенно касались моих, а на щеках ещё не высохли слёзы. Секунд тридцать он очень осторожно касался моих губ, я чувствовал его ладонь на шее, теплоту дыхания. У меня мурашки по коже побежали. И я не особо-то сопротивлялся, если честно признаться.
После этого поцелуя Сашка упал на диван и, кажется, уснул. А я вскочил, как кипятком ошпаренный, испугавшись того, что случилось, и стал ходить по комнате и думать, что же мне теперь делать. Потом ушёл мыться.
Утром я покинул дом, не дожидаясь, пока Сашка проснётся. Я выключил сотовый, потому что не хотел с ним разговаривать. Пока я мылся в душе, я к чему-то пришёл. Поцелуй прошлой ночью означал для меня конец нашей дружбы. Для меня это было за чертой, это было неприемлемо. Я не хотел иметь ничего общего с такими "извращениями", и я считал себя обычным парнем, без всяких "отклонений в развитии".
Две недели мы вообще никак не общались. Я удалил его из ICQ, предварительно написав, что мы не можем больше общаться. И я просто удалял его сообщения из телефона, даже не читая их.
Но через две недели мне в голову стали закрадываться странные мысли. Я ловил себя на мысли о том, что мне его не хватает. Я мог сразу всё прекратить, но не прекратил. Я встал вспоминать то, как мы познакомились. То, что мы оба выбрали миндально-медовый сироп к кофе. То, что я подарил ему шоколадную пасту. То, как мы не спали до четырёх часов утра, сражаясь с виртуальными врагами в компьютерных играх. И я стал думать о нём по-другому. Я думал о нём, когда просыпался утром, думал о нём, когда засыпал. Я понял, что, несмотря на наигранное отвращение, я с каким-то странным удовольствием заново прокручиваю в голове сцену поцелуя. И я отчаянно пытался вспомнить его вкус. Я делал всё, что делает человек, когда просто влюбляется.
Но я не просто влюбился. Мне потребовалось невообразимое количество внутренней силы для того, чтобы признаться в этом себе самому. Во мне бушевала в первую очередь борьба с собой. Часть меня считала, что это неправильно, что это ненормально, что это признак больного человека, "извращенца". На меня давило мнение друзей, отца, мачехи, я не мог представить себе даже в самых жутких фантазиях, что со мной сделает отец, если узнает об этом. К тому же, у меня всё хорошо получалось с девушками, и я верил в то, что скоро встречу настоящую любовь, что я сразу пойму это, когда меня пронзит молния Купидона. Я облазил тогда все форумы, посвящённые бисексуальности. Даже переписывался с одним участником форума, который показался мне наиболее адекватным; его звали Костя. Мы стали тем, что в учебниках английского называют "друзья по переписке".
Но когда я, наконец, переборол страх внутри, я сел и спросил себя: что я хочу? Почему я не могу выкинуть его из головы? И ответ был прост: мне нужен был Сашка, нужен был рядом. Я готов был сделать всё, лишь бы вернуться в ту ночь, под это одеяло и поцеловать его в ответ. Я открыл его для себя с другой стороны после этого происшествия, и это был порог открытия столь важного, что я засомневался в собственном здравомыслии!
А время шло. Прошло больше месяца. И помню, что однажды мартовским утром мне приснился странный сон, в котором мы были вдвоём, и нам было хорошо вместе. Проснувшись, я почувствовал, что внутри меня что-то навсегда изменилось.
***
По прошествии тридцати восьми дней после смерти Гёте я приехал к Сашке домой с шоколадной пастой. Мне открыла Ольга Владимировна.
- Игорь, здравствуй! Сто лет у нас не был, - она гостеприимно распахнула двери. - Проходи, раздевайся, я сейчас тебя накормлю. Макароны по-флотски?
- Не откажусь, - улыбнулся я, вешая куртку на крючок. - А Санька где?
- Он у себя. Он что-то в последнее время выглядит ужасно - после того, как Гёте...
Я постучал по двери, напрочь забыв о том, что он всё равно не услышит, и вошёл в комнату.
Сашка очень изменился. Он болезненно похудел, волосы были грязные, немытые несколько дней, а глаза красные, как будто он не спал несколько суток. Увидев меня, он вскочил с постели и начал поправлять покрывало.
Мы замерли посреди комнаты, не сводя глаз друг с друга.
- Привет, - он протянул мне руку.
- Привет, - я ответил ему крепким рукопожатием.
- Как дела? - спросил он, пытаясь вести себя так, словно между нами ничего и не менялось.
- Замечательно. Я тут тебе кое-что принёс, - я достал из сумки банку шоколадной пасты и поставил её на его стол.
Сашка непонимающе на меня посмотрел.
- Зачем ты пришёл? Ты же вроде бы всё мне доходчиво объяснил.
- Я ошибся немного... Видимо.
- Игорь, а серьёзно? Зачем ты вернулся? Мы больше не сможем быть друзьями. Так, как прежде - нет. Я тебя люблю. Ты, наверное, это понял. Мне нужно большее.
- Я понял. Просто и ты для меня оказался не простой занозой в заднице.
- Это что значит?
- Эх, Сашка, если бы я знал! - я шагнул к нему навстречу и осторожно, бережно поцеловал его.
Вот этот вкус... Снова со мной, снова чувствую его... Этот вкус не давал мне нормально засыпать с той самой ночи.
Я прижал его к себе - это родное, милое и такое близкое мне создание.
- Я знаю, что я тебя люблю. Кажется, я тебя люблю. Я тебя люблю, короче! Я, правда, до конца с этим ещё не смирился. Но я надеюсь, ты мне поможешь?
- Как это надо понимать? - Сашка не мог скрыть восторг удивления.
- А как хочешь! Извини, что так долго, ладно? Я просто пытался в себе разобраться.
Сашка улыбнулся.
- Это не шутка?
- Так не шутят, - ответил я и, услышав, как Ольга Владимировна позвала нас, добавил: - А мы объявим нашим родителям о помолвке?
Сашка наградил меня хорошим пинком.
- Молчи пока обо всём. Сами ещё ничего не знаем.
***
И я не буду врать: сам не знаю, как у нас зашло всё так далеко. Мы просто постепенно двигались по пути, который прокладывали нам наши чувства, и каким-то образом однажды мы пересекли опасную черту, границу, после которой не любить его означало не любить себя. Я не знал, что такое случилось между нами, почему я, обычный со всех точек зрения парень из семьи с самыми консервативными взглядами на жизнь и поведение, вдруг стал испытывать непреодолимое влечение к другому парню. Но я никогда не думал: а что в Сашке такого особенного? И почему я готов ради того, чтобы он побыл со мной вечером ещё хотя бы пять минут, придумать механизм работы вечного двигателя? И в этом я видел доказательство того, что всё у нас хорошо и что я на правильном пути. Беспричинность моего чувства обескураживала любые сомнения, подозрения, страхи и нерешительность, которые могли рождаться в сердце из-за давления со стороны родителей, друзей и всего общества. Беспричинность убеждала меня в том, что это естественный порядок вещей и само собой разумеющееся дело, что всё так и должно быть.
Когда я влюбился в него, я будто наткнулся в нём на своё место в жизни. Когда мы вдвоём, я как никогда ранее уверен в себе, и я радуюсь тому, что обрёл в жизни Сашку, который теперь готов вдохновить меня на самые радостные моменты в жизни. Я как будто вчера родился!
У меня есть человек, который утром может принести тебе в постель самый ужасный и бесполезный в мире завтрак. Это драгоценные моменты - когда мы вместе; это то, что делает мою жизнь такой особенной и неповторимой. И я никогда не буду воспринимать его как должное.
Он как будто мне самому открыл глаза на то, как много внутри меня энергии, сил, желаний, стремлений, чувств и переживаний. Разница между миром до Сашки и после - как разница между радио и интернетом...
Один раз, когда мы ночевали у меня дома, мы валялись, завёрнутые в одеяло, на лоджии. Утро почти наступило. Мои глаза уставились напрямую в его, и мы дожидались момента, когда яркий свет солнца ударит в стену.
- Сашка, а расскажи мне, о чём ты сейчас думаешь?
Он засмущался.
- Я не знаю. С тобой очень хорошо. Хоть ты и извращенец грёбаный!
Я засмеялся и попытался сам ухватить его за ухо.
- Сам ты извращенец грёбаный! А серьёзно?
Он посмотрел на меня, дотронувшись пальцем до моих губ, и показал:
- Мне иногда кажется, что с тобой в такие моменты я слышу музыку у себя в голове.
Мы поцеловались.
- И ещё, - добавил Сашка, - я бы отправился с тобой на самый край света.
- Край света? - переспросил я.
- Да. На край света.
- Идиот, Земля ведь круглая.
Я прижал его к себе и снова поцеловал, когда в окна на лоджии, наконец, ворвался свет только что взошедшего солнца.
***
С тех пор Сашка - мой парень, мы встречаемся с ним пару лет и тихо-мирно живём в самом сердце удивительной страны по имени Россия.
Поправка номер один: жили - до недавнего времени, пока радостное течение моей молодости навсегда не изменилось. Я попался: мои родители и его мама узнали про нас по вине самой нелепой случайности, которую только можно вообразить. Признаюсь честно, в то время это показалось мне социально-техногенной катастрофой: уж слишком сильно в небольшом городе сдавливает лёгкие, когда твоя личная жизнь становится общественным достоянием. На мою голову, плечи и макушку свалилось сразу столько проблем: меня почти отчислили из ВУЗа, я едва не отправился в армию, отец выгнал меня из дома, и с тех пор мы почти не общаемся, я едва не расстался с Сашкой, меня покинули почти все мои друзья...
Я захотел всё это осмыслить - получилась книжка. Про любовь, про друзей, которых боишься потерять, про молодость, которая будто никогда не кончится, про родителей, которые не могут понять, за что им такое наказание, про людей вокруг. И про то, что любовь порой единственное чувство, которое позволяет тебе думать, что всё хорошо. Про то, как мы с Сашкой вляпались в эту ужасную передрягу и как всё-таки выбрались из неё, и чем это для нас в итоге обернулось - "Поцелуи молодости".
Очень прошу всех, кто сталкивался с подобными трудностями: присылайте мне свои истории. Я буду особенно благодарен всем за советы и реальные примеры того, как с родителями, в особенности с отцом, восстановить отношения после coming-out. Сашкина мама нашла в себе силы пойти сыну навстречу и понять его, и я её за это очень уважаю. Я знаю, что она меня теперь недолюбливает, но она видит, что Сашке со мной хорошо, и принимает это. А вот отец меня даже с днём рождения не поздравляет, а мама живёт в Калининграде, и я понял, что мне без семьи очень трудно. Я всё это говорил папе, но он даже слушать меня не хочет. Если у кого-то получилось всё исправить, напишите - ваши советы для меня будут бесценны.
Игорь.