*****
Приехав утром в офис, я застал Викторию на рабочем месте. Дамочка вела себя, как ни в чем не бывало, всем своим видом изображая бурную, деловую деятельность. Признаюсь, что, глядя на неё, сохранять равнодушие было очень нелегко… Ухоженная копна золотистых волос Виктории, напоминала гриву, обрамлявшую точеное лицо с томными глазами, и губами, такими пухлыми, что невольно наводили любого из мужчин на самые неприличные мысли. Её вроде бы строгая, белоснежная блузка так плотно обтягивала холёное тело, что казалось, будто ещё немного и груди женщины неизбежно выпрыгнут на всеобщее обозрение…
Её вполне деловая мини-юбка так эффектно облегала округлый зад, что казалось, будто эта часть тела живёт своей жизнью, безжалостно волнуя мужские взгляды перекатыванием пышных ягодиц, происходившим при малейшем движении…
Её черные чулки с готическими стрелками и изящные туфельки на каблучках, настолько подчеркивали длину ног, что казалось, будто эти ноги простираются в бесконечность… Виктория, сучка, просто дышала сексом… Я не смог сдержать восхищенного взгляда, и эта опытная дрянь, похоже, поймала его, удовлетворенно улыбнувшись… Ситуацию нужно было срочно исправлять, я не желал попадать в её силки…Лучший способ для исправления заключался в том, чтобы немедленно трахнуть её, бездушно и жёстко, так, что у этой женщины не возникнет никаких иллюзий относительно того, кем она для меня является на самом деле…
Закрывшись с Викой в своем кабинете, я привлёк её к себе… Она потянулась за поцелуем, надеясь добиться нежности, но я отстранился, и схватив её за упругие ягодицы, грубо стиснул их, подсадив женщину на свой рабочий стол… Я освободил её от туфелек, чтобы они не мешали Виктории расположиться на столе, сидя на заднице с широко разведенными, согнутыми в коленях ногами, бесстыдно предлагая себя всему миру…
Стянув с неё трусики, я демонстративно кинул их на пол, чтобы показать своё презрительное отношение к этому комочку ткани, изначально созданному для того, чтобы будоражить мужское воображение.
Расположившаяся в непристойной позе Виктория уже поняла, что её снова ожидает животное сношение, и попыталась использовать новую тактику.
Не имея возможности противиться мужской воле, не в состоянии добиться желаемых эмоций, она, чтобы уязвить меня, попробовала изобразить холодное, равнодушное смирение.
План Вики, несомненно, был неплох, и мне действительно претило трахать женщину, вопреки её желанию, но эта сучка не смогла просчитать того, что её собственное тело способно предать свою хозяйку самым коварным способом. От моих пальцев, скользящих по всей гладко выбритой интимной зоне красавицы, её лоно мгновенно начало увлажняться, тело женщины напряглось, а дыхание участилось… Справившись с пуговицами на блузке, я заскользил ладонью по темным ореолам её возбужденных сосков, отчего она невольно выгнулась мне на встречу дугой, и запрокинув голову, застонала, ещё шире раздвигая свои бедра… Стоя лицом к ней, так по-блядски восседающей на краю стола, я уже совершенно спокойно, не встречая никаких преград, легко протолкнул член в мокрую щель, начав совершать поступательные движения тазом… Как уже было сказано, помимо своей похоти, я в этот раз желал совершить некий воспитательный акт, поэтому действовал в невысоком темпе, спокойно, раз за разом, натягивая женщину на себя. С каждым плавным проникновением, я, глядя ей в глаза, повторял, словно занимался уроком с непослушной ученицей:
— Похотливая сучка… Течная блядушка … Маленькая шлюшка… Грязная потаскушка…
В ответ женщина начала громко стонать, рискуя быть услышанной за стенами кабинета, и уже явно не думая о том, что наши забавы могут стать достоянием для окружающих…
— Нет… Нет… Нееет!!!
С каждым разом, хлюпающее, мокрое влагалище Виктории издавало такие сочные и искренние звуки, что всё её отрицание разом перечёркивалось, с поличным выдавая в ней шлюшку, изнывающую от накатившего желания…
Наконец, когда её длинные локоны упали на лицо, а глаза закатились, она взвизгнула, и затряслась всем своим телом, словно получила удар током, возбуждая меня своим оргазмом настолько, что я последовал за ней, изливаясь прямо между доступных, широких ляжек…
Рабочий день только начинался…
*****
До обеда я думал лишь о делах бизнеса, не забивая себе голову шашнями с секретаршей, до того момента пока она невольно о себе не напомнила…
В ресторане, где проходили ланчи нашей компании, я застал Викторию, сидящей за одним столиком с моим финансовым директором, которого мы шутливо именовали прозвищем Святоша. Это был шестидесятитрехлетний вдовец, который благодаря своим дарованиям в финансовых сферах, давно уже сколотил неплохое состояние, и в моей компании работал скорее для собственного удовольствия. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы оценить обстановку и понять, что Виктория вышла на охоту, причем, её жертва в лице Святоши очень сильно рисковала угодить в расставленный капкан. Сейчас со Святошей сидела вовсе не секретарша Вика, а прежняя светская дама Виктория, старательно изображающая вселенскую мудрость и понимание, нежно ласкающая мужчину своим кошачьим взглядом, царственно смеющаяся над его далеко не самыми удачными шутками… Пожирая глазами Викторию, игриво покачивающую туфелькой, завлекательно сползающей с её изящной ступни, Святоша, как мотылек летел навстречу губительному огню, а его соблазнительница явно была увлечена представившейся возможностью, поправить своё пошатнувшееся положение.
Прислушиваясь к их разговору, я уже улавливал, что речь идет о возможном свидании, что не могло меня не беспокоить…
Я испытывал ревность…
Самое главное, что вмешаться в ситуацию напрямую я не мог, так как, приказав, Виктории не общаться со Святошей, рисковал испортить с ним отношения, а лишаться такого финансового директора, мне было нельзя …
Или я боялся потерять Вику?
Нужно было действовать иначе, и я примерно уже знал как…
Прозвище «Святоша» закрепилось за моим заместителем из-за того, что он являлся жутким моралистом, непримиримым к женскому распутству, а значит, мне требовалось опорочить в его глазах свою похотливую секретаршу…
В 17 часов у нас проходило расширенное совещание, на которое я взял с собой Викторию, мотивировав это необходимостью её возможного, дальнейшего, карьерного роста.
Обычно за большим овальным столом в переговорной комнате, по правую руку от меня сидел Святоша, но в этот раз я разместил между нами Вику…
Уже спустя пять минут от начала совещания, я начал действовать…
Опустив руку под стол, я нашёл точёную ножку Виктории, и неспешно заскользил по ней кончиками пальцев, наслаждаясь тем, как сразу же замерла, напряглась, затрепетала моя секретарша.
Не рискуя бороться со мной в открытую, чертовка слегка задвигала упругим бедром, чтобы моя рука соскользнула сама, будто бы без её участия, но я был настойчив…
Уже по-хозяйски я зажал ногу Виктории так, что она оказалась скованной, и теперь была вынуждена сидеть с широко раздвинутыми бедрами, не имея возможности препятствовать мне в начавшейся эротической игре…
Наше шевеление, и тайная борьба под столом, уже не могли полностью укрываться от сидящего рядом Святоши, который тоже начинал нервничать, и что-то подозревать…
Дойдя до легких, тонких трусиков Виктории, я в очередной раз убедился, как в действительности горяча эта дамочка, ощущая, что при всей пикантности ситуации, она уже умудрилась намочить своё бельё самым непристойным образом…
Надо было наращивать темпы наступления, поэтому, наклонившись к Вике, я грозно зашипел прямо ей на ухо:
— Немедленно сними трусы! Немедленно, слышишь!!!
Моя секретарша, прилагающая все усилия, чтобы скрыть от окружающих, происходящее под столом, ещё пыталась меня умолить:
— Прошу, не надо, не здесь, пожалуйста, потом я всё сама сделаю, прошу, прошу, прошу…
Как это было наивно с её стороны…
— Немедленно, слышишь, или я выгоню тебя с работы, предварительно публично опозорив!!! Снимай, сейчас же!!!
Положение бедной Виктории всё больше усугублялось из-за того, что наш шепот и возня уже откровенно привлекали внимание присутствующих, с интересом поглядывающих на своего босса и сидящую рядом с ним, секретаршу.
Виктория в очередной раз капитулировала, и, опустив обе руки под стол, заерзала и задвигала попкой, пытаясь незаметно снять трусики… Любой, кто в состоянии представить подобный процесс, без труда поймет, что проделать это, не привлекая внимание людей, сидящих за одним столом, весьма затруднительно, если не сказать, почти невозможно, на чём и строился весь мой коварный расчет… Ко всему прочему, избавляясь от трусов, она невольно привела в движение свой аппетитный бюст, который бесстыдно подпрыгивал, дополнительно приковывая посторонние взгляды. Краем глаза, я уже отмечал, что все, без исключения сотрудники, теперь были заняты не столько совещанием, сколько наблюдениями за нашими играми, а сидящий рядом с Викой Святоша просто не находил себе места, постоянно поправляя сползающие с носа, очки…
Завладев трусиками Виктории, я зажал их в одной руке, а другой добрался до её лобка, и словно разглаживая складки, начал поглаживать лепестки губ, постепенно проталкивая пальцы в мокрую щель… Дама от моих манипуляций сидела пунцовая от стыда, с полуоткрытым ртом, вздымающейся грудью и абсолютно диким, блуждающим взглядом, зелёных кошачьих глаз… Для удобства, указательный и средний палец, орудующие в пиздёнке моей секретарши сложились крючком, и она сама задвигалась так, чтобы неуловимо для окружающих, но ощутимо для самой себя, насаживать текущую плоть, прямо мне на руку…
Касаясь её клитора, мне показалось, что я чувствую его напряжение и пульсацию, а потом понял, что соки Виктории полились так обильно, словно её сочный, плотский бутон окончательно прохудился и дал протечку…
Неприятный, резкий скрежет неловко отодвинутого Викторией стула, прямо на полуслове прервал доклад одного из наших менеджеров, окончательно ошеломив всех присутствующих…
Виктория взвилась вверх, будто бы на пружинке, успев одернуть юбку, чтобы скрыть отсутствие трусов, но демонстрируя наличие весьма легкомысленных для сорокалетней женщины, чулок…
Охваченная паникой, с затуманившимися глазами и влажным, трепещущим ртом, она была чрезвычайно живописна…
— Я… я… Простите, мне надо выйти… Извините, я сейчас…
Выбираясь из-за стола, Виктория замешкалась всего на секунду, но этого с лихвой хватило для моего решающего штриха.
— Виктория, Вы забыли, возьмите.
На глазах у Святоши, и ещё восьмерых сотрудников компании, я с ленцой, криво ухмыляясь, протянул Виктории её трусики, задержав руку так, чтобы все сумели заметить и оценить пикантность этого предмета…
Цвет её лица в этот момент был практически идентичным цвету красной материи трусиков, схватив которые, она выбежала из переговорной…
Теперь я мог продолжать совещание…
*****
У каждого есть право выбора, и Виктория выбирала, оставаясь работать в моей компании… После истории на совещании, она оказалась в зоне отчуждения для всех своих коллег… Мои сотрудницы, молодые девушки с которыми ничего подобного я никогда себе не позволял, стали относиться к ней холодно, с презрением и осуждением, хотя, пожалуй, в их поведении, иногда сквозила простая бабская ревность… Сотрудники — мужики, теперь откровенно, плотоядно скалились, глядя на Вику, но лезть к любовнице босса не рисковали, оправдывая подобную трусость, нежеланием связываться с такой грязной шлюхой, хотя уверен, что в душе, каждый из них был бы не против, как следует трахнуть эту зрелую, роскошную сучку…
Святоша после произошедшего, чурался Виктории, как кот пылесоса, и иногда поглядывал на неё так, будто бы мечтал, сжечь женщину на инквизиторском огне…
На следующий день, после истории с трусиками, я вызвал Викторию к себе …
Она вошла с гордо поднятой головой, и остановилась посреди кабинета…
— Вызывали, Степан Иванович? Желаете меня использовать? Так?
Она повернулась ко мне спиной, задрала юбку, и наклонилась, демонстрируя свой тяжелый, женственный зад…
— Или же так?
Теперь стоя лицом ко мне, не опуская подола, она выгнулась, выставляя на обозрение треугольник, очерченный невесомыми прозрачными трусиками…
Голос её был агрессивен, пронизан сарказмом и презрением, глаза горели злобой, и всем своим поведением она показывала, что фиглярствует, бросая мне очередной вызов…
Я старался говорить с нею подчеркнуто спокойно и равнодушно.
— Сейчас посмотрим… Сними с себя всё… Оставь чулки и туфли…
Словно норовистая кобыла, тряхнув копной волос, топнув ножкой, она прямо на пол скинула с себя всю одежду, и, не стесняясь своей наготы, встала, уперев руки в боки, продолжая уничтожать меня язвительным взглядом…
— Покажи мне, как ласкаешь себя. Как возбуждаешь, когда одна. Я хочу это видеть…
В глазах моей секретарши промелькнула растерянность, но сдаваться она не собиралась…
— А я, Степан Иванович, не умею. Вы уж, извините. Я не порноактриса. Хотите меня… использовать…
— Выебать, Вика, про таких, как ты, правильно говорить, выебать…
Виктория вздрогнула, это слово давалось ей нелегко, она была к нему непривычна, и женщине приходилось делать над собой усилие…
— Да… Выебать… Степан Иванович… Так… Ебите… А шоу устраивать я не обучена…
Я тяжело и пристально смотрел на Викторию, и каждой клеткой кожи ощущал, как её показная наглость и диссидентский дух противоречия, начинают улетучиваться, уступая место смущению…
— Я не собираюсь пускаться с тобой в дискуссии, Вика. Подойди ближе ко мне. Вот так… И начинай уже, сучка!!!
Мы встретились глазами…
Как же много противоречий было намешано в этой женщине…
Холёная, жеманная, аристократичная королева, стоило на неё надавить, против своей воли превращалась в горячую, распутную, и…, послушную бабу, которой нравилось подчиняться, уступать и исполнять мужские приказы…
Пользуясь тем, что теперь она стояла в нескольких сантиметрах от меня, я, выводя её из ступора, вытянул руку, и звонко шлепнул по обнаженной заднице…
Виктория потянулась руками к своим тяжёлым, тугим грудям, и обхватила их ладонями, будто бы пытаясь приподнять вверх, а потом прошлась пальцами по соскам…
По тому недоумению, которое появилось у неё в глазах, и легкому трепету тела, я понял, что груди женщины, несмотря на искусственность ситуации, начинают отвечать ей возбуждением, превращая мирно-дремавшие соски в напряженные, напрягшиеся источники удовольствия…
Засмущавшись этого, она попыталась отдернуть руки, но её ладони, словно не желая слушаться хозяйку, тут же снова легли на розовые кончики грудей, лаская их подушечками наманикюренных пальцев…
Я видел, что в женщине уже запущен какой-то скрытый механизм, ещё разогревающийся, но уверенно набирающий обороты…
Виктория плавно, едва уловимо покачивалась всем телом, будто бы слышала ведомую только ей, тягучую, эротическую мелодию, а её руки, скользя по бокам, шли вниз, пока не опустились на гладко выбритый, словно у маленькой, невинной девочки, лобок… Пизда моей секретарши, в отличие от неё самой, бунтовать не собиралась, заставляя Викторию выгибать спину, разводить широкие бедра, и раскрываться, облегчая мне обзор… Найдя пальцами клитор, женщина на секунду замерла, придавив его, но затем снова ожила, добровольно сдаваясь в плен собственной похоти… Видя, как трепещет её палец, терзающий клитор, я не сомневался, что она уже забыла о своём недавнем мятеже, но свой успех мне хотелось закрепить словесно…
Чтобы эта вздорная самка не вздумала взбрыкнуть, и постоянно чувствовала хозяйскую руку, я, продолжая сидеть в кресле, крепко сжимал ладонью её пышную, горячую ягодицу…
— Вот так, молодец, сучка… Теперь ты уже забыла о том, что не умеешь себя ласкать, так? Ты ведь любишь себя дрочить, правда, шлюшка?? Отвечай!
Запрокинув голову вверх, закрыв глаза, продолжая мучить свой клитор, она застонала…
— Даааа…
Рукой я усилил давление на её ягодицу…
— Что «да»?? Отвечай развернуто, дрянь!!!
— Даааа… Я люблю себя дрочить…
— И часто ты это делаешь, мерзавка?!
Чтобы добиться момента истины, я ввёл два пальца в её щель, которая благодарно их приняла, раскрывшись и обволакивая меня липкими соками…
Виктория заговорила, затараторила, зачистила, изменившимся от страсти голосом…
— Даааа… Часто… Часто мастурбир… Нет, дрочу… Каждый вечер… Дрочу… Себя… Дома… Иногда утром… Дрочу… В ванной…
— Потому что ты похотливая сучка, так? Признайся в этом! Повтори мне громко, что ты сучка и блядь! Быстро!
Виктория закачалась передо мной на своих каблуках, теперь уже, словно выплясывая на бразильском карнавале, в быстром ритме исполняя танец живота, целью которого было нанизываться своей пиздой на мои пальцы…
Не отпуская пальцев с клитора, она будто в трансе исторгала из себя слова, которые я и не подозревал услышать от этой немолодой, ухоженной дамы.
— Яяяя… Сучка… Я…. Блядь…. Пиздааа… Да… Шалава…Яяя… Задрочка… Я шлюха… Мокрощелкааа… Хуесоска… Дааа…
Её стон превратился во вскрик, бедра раскрылись, и тут же снова сжались, заключив мою руку в тиски, она затряслась, и лишь спустя пару минут, затихла, отпрянула от меня и, переводя дыхание, рухнула на колени… Сам изрядно ошеломлённый произошедшей сценой, я ничего не требовал от неё, когда Виктория, на коленях, подползла, и припав к мокрой ладони, порывисто принялась осыпать её поцелуями… Слова, которые она шептала, ставили всю мою месть под большой вопрос… Ползая у меня в ногах, глядя снизу вверх, с благодарностью, как собачонка, эта женщина произносила, повторяя вновь и вновь:
— Спасибо…спасибо…спасибо…спасибо!!!…