Моё неуёмное, растворяющее все сомнения, желание, поставило Елену на колени и прогнуло лицом вниз, потрясающая поза вызывающая особый аппетит к женщине, открыла мне всю заднюю красоту моей бесподобной сестрёночки!... Сморщенный анальный кружок между двумя пышненькими ягодицами, бросил меня в сладостный жар... Мне больше захотелось взять в руки эти овалы и обцеловать, чем просто вставить свой ствол в маленький кружок. Мне захотелось вылизать у Елены всё... Ни одной женщине я не делал того, что делал сейчас своей сестре... Своей любимейшей сестрёночке. Мой язык тихонько шлёпал по её тёпленьким булочкам, по маленькой сжимающейся точке, позже мои шлёпанья перешли в быстрые шлепки, мой язык начал кружится по ней отметая все запреты и ограничения. Моё жаркое стремление сделать Елене самое приятное удовольствие, отбросило далеко все нормы приличия. — Братик, ну что ты делаааешь?... — с дрожью в голосе стеснялась моя сестра, когда я лизал её ягодицы взбитые сливками.
— То что хочу, я делаю тебе приятное. Тебе нравится, сестричка моя?
— Оооочень... — дрожал её ангельский голос, а мой язык с упоением и упорством тыкался в сокращающийся и раскрывающийся анальный кружок.
Елена начала стонать, выгибать свою попу, а мой язык уже не просто вырисовывал замысловатые узоры на пикантном полотне, а бултыхался по углублению ягодиц. Я спускался своим ртом ниже, к тому местечку, где всё раскрылось, рассвело и обильную влагу источило. И эта влага манила меня запахом своим, хватала меня и тянула к ней! Сейчас мне было жаль тревожить раковину сестрёночки своей, я видел красоту открытых створок, и не хотел повредить их нежность, толстой твёрдостью своей... Как она была прекрасна, эта попа, и эти мокренькие складочки под ней...
— Входи, входи в меня, я хочу тебя... — как в полусне волшебном, бредила Елена, в полуоргазменном мгновеньи.
— Ты хочешь меня, родная моя? — хотел услышать я приятные её слова.
— Хочу, конечно же хочу, милый мой, давай, войди в меня... — отвечала мне Елена воспалённым голоском, выгибая ягодицы.
— Скажи ещё раз, от слов твоих мой член твердеет как железо...
— Милый мой, я хочу тебя, хочу твой член железный...
Её тонкий голосок разбавленный лёгкой похотливой хрипотцой, и влажная раковина, опалили меня яростной мощью, не успела сестра договорить что-то ещё, как мой перенапряжённый раздутый ствол без труда вместился в её разомлевшую лунку!!! О!... Неужели моя плоть снова поедает редкие королевские плоды самой изящной ветви среди человек... Да-да-да... Так оно и было, я подтверждал сам себе, когда смотрел на Елену, на её белую спину, и чуть вспотевшую и виляющую от моих медленных колебаний попу. Я убеждался, что я не во сне, трогая руками её чуточку полные, мягкие шары ягодиц. (Специально дляОпять ты за своё... Да уж лучше испортить себя похотью и любовью, чем жить и без того и другого. Лена, мы будем жить вместе, или нет? — А что мне остаётся тебе сказать? Ты по уши влюблён в меня, я виновата в том, что не оттолкнула тебя в первый раз, виновата в том, что дозволила себе хотеть тебя, поддаться твоей симпатии. Что мне теперь остаётся... Только поддержать твою любовь...
— Ничего страшного не произойдёт, Лена, даже если ты забеременеешь, родишь. А вообще ты мне и должна родить! Иначе, какая у нас будет любовь...
— О, братик, братик ты мой... Голова твоя сентиментальная! — качнула она меня в лоб рукой.
— А что плохого в том, что ты родишь ребёнка?
— И ты будешь его воспитывать? — засмеялась Елена, как от комедийного кадра.
— Конечно, — ответил я со всеми пылкими к ней чувствами, и вновь забрался на неё, — Я хочу тебя...
— Ну, иди ко мне... — обрывисто протянула сестра.
Ох, сильно она заводила меня своим жарким шёпотом, особенно когда называла «братик мой» и совала свои пальчики мне в рот. Готов был съесть эту редкую женщину! Тогда уже не существовало никого в этом мире, кроме меня и её. Мне доставляло громадное удовольствие смотреть на довольное лицо Елены, на её мутнеющие от оргазма глаза, закрывающие веки, дрожащие губы... Мне было хорошо от того, что ей было со мной хорошо. И это согревало мой организм теплее всех оргазмов! Я брал пальцы Елены в рот и облизывал, я целовал её руки, ноги... Обнимал её талию, бёдра, приподнимал их и всаживал свой ствол на всю свою величину.
— О, братик, ой! Мой братик... — восклицала сестра моя в толчках моего члена.
— Тебе нравится, родная моя?
— Да, ты прекрасен, и он у тебя прекрасный, только не надо слишком глубоко, мне немного больно, ой! Ой... — сжимала сестра пальцами своими мои плечи, и притягивала меня к себе.
— Он твой, теперь он только твой... — отдавал я ей член толчками.
— Мальчик мой, мой хороший... Оооо...
Чем чаще я входил в Елену, тем выше поднимала она вверх живот, ей нравилось, она кончала, я был доволен этим... Её тело затряслось, сжалось, затем расслабилось... Сестрёночка обняла меня крепко за шею, замерла, вздохнула и ослабила объятия. Она текла и истекала, пропитывала простынь и сердце у меня в груди.
— Ты так красиво кончаешь, миленькая моя, дорогая...
— Ха-ха-ха, — весёло хихикнула Елена, открыв свои глаза, — Я никогда ещё так сильно не кончала. А ты что? Может по-другому хочешь?..
— Нет, ждал пока ты кончишь, просто скажи мне, как ты меня любишь? — начал раскачиваться я сильней, в ожидании реактивных слов сестры.
— Милый мой, я тебя сильно люблю, ты мой самый любимый братик! — крикнула Елена, и ласково погладила меня по голове.
Она сделала несколько толчков своим тазом мне навстречу, наши животы прижались, мы стали одним целым... Елена толкнулась ещё раз бёдрами к моему члену, он упёрся в её дно, она застонала, заохала... Её скользящая мокрая раковина вылила на мой ствол огненную лаву, в тот же миг я схватил рукой податливые ягодицы и слил, из меня вышло казалось всё моё семя!
— А!!! — взревел я, и уткнулся потной головой в молочные нектары, сестры прекрасной, дорогой.
— Братик мой, ты меня закончал, затопил всю...
— А ты хорошо кончила?
— Да, даже ноги затекли... *** *** ***
Даже в безмятежном состоянии, когда мы оба устали, у меня нашлись силы, чтобы целовать Елену, мои губы благодарили её с головы до пят. Я преклонялся перед моей сестрой, перед моей самой любимой женщиной... Единственной и неповторимой, последней в моей жизни. Она была создана для поцелуев, вся, без исключений...
— Леночка, у меня нет никаких сомнений, что мы должны быть вместе, — сказал я серьёзно, без страсти и похоти, — Мы должны быть вместе везде и всегда, — закончил я, и поцеловал свою королеву в руку.
— Хорошо, Саша, я выполню твою просьбу, хоть и прекрасно знаю, что мы совершаем большую ошибку. Я останусь с тобой. Мы будем вместе, — заключила Елена, — гладя пальцами мой живот, — Давай завтра поедем в Димитровград, я сниму тебе пока квартиру.
— Отлично! — сказал я и облизнулся, так как решение Елены было для меня решением всей моей жизни, — Я люблю тебя, Леночка...
— Я тоже тебя люблю, Саша...
О, Лена... Первая любовь, детская, искренняя и последняя любовь... Двадцать лет ей предстояло быть в разлуке, чтобы понять, что Елена больше, чем сестра... Милая, родная, дорогая...
Александр, я написал всё так, как мы с вами и договаривались. Желаю Вам счастья с Вашей любимой... половиной, если так суждено быть.
Юрий Скуратов.