Подкатегории: с другом, унижение и подчинение
То, что Витькины трусы где-то теряются, первой заметила его жена, Маша. Самому Витьке хоть и шел уже тридцатый год, никогда не было дела до подобных мелочей. Лучшей его оценкой в школе была "тройка", из ПТУ выгнали за прогулы, служба в стройбате тоже ума не прибавила. После армии "по залету" сразу женился, устроился на стройку, сначала разнорабочим, затем освоил профессию каменщика. Одним словом, середнячок с лицом хоть и симпатичным, но интеллектом не обремененным.
Единственное, чем мог Витька по праву гордиться, - это своей атлетической фигурой и мужским достоинством. Здесь ему не было равных: при почти двухметровом росте он имел широкие массивные плечи, красивые накаченные руки со здоровенными кулаками, пресс как у пловца, а в штанах болталось сантиметров 25, не меньше. Недаром школьная "классуха" после очередной "двойки" подбадривала его:
- Ничего, Витек, не везет в учебе, повезет в любви, - говорила она, загадочно улыбаясь.
Так оно и случилось. Маша любила его больше жизни, прощала попойки с друзьями, ночные звонки из милиции и начисто игнорировала сообщения "доброжелателей" о его якобы связях на стороне.
И вот как-то раз, затевая стирку, жена с недоумением взглянула на мужа:
- Слушай, я месяц назад купила тебе пять комплектов "майка-трусы". Майки здесь. Где трусы?
Витя почесал затылок и произнес свою коронную фразу:
- Не бери, Маша, в голову, бери в рот: легче выплюнуть.
- Нет, я серьезно, родной, мы на одних трусах твоих разоримся!
- Да не знаю я, прицепилась! - заорал Витек, не понимая, что такого страшного вдруг произошло.
Понял он это только на следующий день, когда пошел на работу в единственных оставшихся трусах, которые и высохнуть после стирки еще не успели.
- Хм, а Машка права. Куда все трусы подевались? - почесал Витя затылок и начал соображать. - Так, в бане я когда был? В субботу. Как всегда разделся, грязные засунул в пакет и пошел... Стоп! Может, кто в бане их пиздит?
И хотя эта мысль показалась ему абсурдной, решил все же проверить ее при следующем посещении бани.
А в баню Витя ходил охотно раз или два в неделю обычно вместе с корешами со стройки. Сценарий был всегда одинаковый - несколько "полторашек" пива за два-три часа дружно выпивались прямо в бане, а затем всей веселой компанией шли бухать что покрепче к Мишке на хату. Тот не так давно развелся с женой, снял небольшой частный домик неподалеку от бани и всегда радушно принимал гостей. Шли к нему вместе, уходили врозь. Вернее сказать, уползали кто во сколько мог. Вот почему сердобольные Витины соседки, видя, как он, еле держась на ногах, частенько возвращается по ночам домой, шептали Машке на ушко самые невообразимые сплетни. Парень-то видный, девки такого на части рвут! Да, скорее всего, так оно бы и было, если б не полюбилось Витьку коротать время в пьяной компании своих разгульных друзей.
И вот, очередная суббота - банный день. Все как обычно: пятеро друзей с пакетами и пивом подмышкой собираются в бане. На этот раз Витек сначала зашел в магазин не только за пивом, но и за трусами, потому как чистых в доме уже не оказалось. Взял самые дешевые - семейные за 40 рублей. В юности он только такие и носил. Это жена приучила его к боксерам да плавкам.
- А что, все равно добру пропадать, - резонно подумал он и сунул покупку в пакет с веником, мочалкой и мылом.
Вообще, хоть, конечно, и редко, но Витькину голову все же посещали разумные мысли. Например, в прошлом месяце он отказался от предложения Мишки раскурить с ним косячок "паровозиком".
- Я лучше водки стакан ебану, чем этой дурью пыхтеть буду, - сказал тогда Витек, как отрезал.
И действительно, несмотря на простоту характера, Витя имел свое мнение и по ряду вопросов мог занимать стойкую принципиальную позицию. Не так давно в разгар пьяного веселья кто-то из дружков-строителей завел "сальную" тему о голубых и общественном к ним отношении. Все за столом высказались резко отрицательно в адрес "хуесосов" и "жополизов", и один только Витек сказал относительно трезвую мысль:
- Да мне по барабану, чем они занимаются! Лишь бы меня и сына моего не трогали, иначе разорву!
Трудно было не согласиться с такой логикой. Мужики дружно расхохотались, и волна агрессивного протеста против "голубизны" пошла на убыль.
...В этот день в бане было не особенно многолюдно. Вся строительная компания не раз побывала в парилке, прежде чем появился Витек.
- Эй, братишка, мы почти все пиво уже выпили! Ты с собой принес? - крикнул ему из-под душа Балабол Мишка.
Прозвище "Балабол" он подцепил не случайно. Невзрачный хлипкий мужичок лет 35-ти обладал каким-то непонятным магнетизмом и даром красноречия. Знал тысячу анекдотов, всяких сказок и прибауток, и рассказывал их не хуже Задорнова или Петросяна. За то и уважали его в коллективе, что мог "отбрехаться" перед начальством, да побыть тамадой за столом.
- Конечно, принес, Балабол. Мне хватит! - парировал Витька, снимая с себя потные трусы.
Надо сказать, летние дни на Кубани невероятно жаркие, одежда и нижнее белье пачкаются быстро, особенно, если работать среди строительной пыли на открытом воздухе под палящим солнцем.
Наконец, Витя зашел в парную, где три-четыре завсегдатая вовсю шлепали друг друга вениками.
- Здорова, Витек! Слушай, ты свой хуй не у коня позаимствовал?
Раздался громкий мужской хохот. Это Саня по кличке "толстый" попытался съязвить, за что и получил оплеуху:
- А ты под своим животом вообще что-нибудь видишь? - переспросил Витя, чем еще больше развеселил банную публику.
- Знаешь, маленький хуек - в пизде королек, - с улыбкой и без тени смущения отреагировал "Толстый". - Хотя, конечно, висит твой красивее моего, не спорю.
Подобные колкости и подначивания среди закадычных друзей были нормой. Нахохотавшись и напарившись от души, выпив до дна последнюю "полторашку", компания оделась и по традиции направилась к Мишке. Уже выйдя на улицу, Витек вспомнил и заглянул в свой пакет. Трусы были на месте.
- Вот Машка дура, - подумал он, решив окончательно, что все его пропавшие трусы находятся где-то все-таки дома.
Шел девятый час вечера, и хотя солнце уже скрывалось за горизонтом, все еще дышало его полуденным жаром. В доме Балабола, как всегда, царили чистота и порядок. Это еще одна характерная Мишкина черта. Несмотря на холостяцкую жизнь, он был аккуратен и педантичен, как немец. Зато друзья его аккуратностью не отличались. Пошвыряв пакеты и башмаки в прихожей, они удобно расположились в зале на стульях за круглым столом. Пока хозяин готовил салат и тонкими ломтиками нарезал колбасу, друзья раза три выпили "по пять капель" за всеобщее здоровье. Благо завтра воскресенье - выходной. К 23-м часам все набрались в "зю-зю" и вспомнили о своих домах и семьях. Последним уходил Витя. Слишком уж тронула его задушевная беседа с Михаилом о политике, в которой он, впрочем, ничего не понимал. Слегка пошатываясь от изрядной дозы спиртного, друзья "по-братски" расцеловались у калитки и простились до понедельника.
К полуночи духота спала. Витек шел домой довольный состоявшимся вечером и дышал полной грудью. "Щас если Машка не спит, приду, обниму ее крепко и буду трахать до утра". От этой мысли в штанах у него оттопырилось и тут он опять вспомнил про трусы. Остановился у фонаря, полез в пакет, но ё-моё, трусов в пакете не было! Веник, мыло, шампунь, мочалка, только не трусы!
Протрезвел в два счета. Всего мог ожидать, только не этого. Он точно помнил, что, выходя из бани, проверил пакет.
- Да кому они на хер нужны из мужиков? - подумал Виктор и развернулся назад к Мишке. - Может, по дороге где обронил или в прихожке у Балабола выпали.
Вернувшись к калитке, которая уже была заперта, он в один мах перепрыгнул через забор и направился к настежь открытым дверям дома. Открыты были и окна, потому что спать в раскалившемся за день и "запечатанном" доме было просто невозможно. Мишкин пес давно признавал Витька за своего и не проронил ни звука. Витек зашел в прихожую, включил свет и огляделся по сторонам. Толкнул дверь в зал и обомлел: Мишка лежал на диване с его трусами на голове и яростно дрочил свою кривую морковку.
- Во бля! - вырвалось у Виктора что-то несвязное.
- Балабол, ты охуел? - уже громко и решительно спросил он у друга.
Друг подскочил с дивана, сорвал с головы Витькины трусы и испуганно уставился на неожиданного гостя.
- Да я же тебе щас ебало разобью за это! - заорал Витек и сходу заехал свои кулачищем Балаболу в челюсть. Тот упал на спину, ударившись головой о спинку дивана.
- Так это ты, сука, у меня трусы воруешь?
Едва опомнившись от удара, Мишка попытался подняться и пустить в ход свое красноречие:
- Витя, Витя, погоди, я щас все объясню...
- Да хуля тут объяснять! Где мои трусы, пидор?
- Витя, я все верну тебе, не кипятись, мы же друзья...
- Да ты из меня лоха сделал, скотина!
- Ну почему лоха? Как я могу?
На Мишкиных глазах навернулись слезы. И в отчаянии он крикнул:
- Я же люблю тебя, Витенька!
На секунду в доме повисла тишина.
- Да, я люблю тебя и уже давно. Я знал, что ты не поймешь меня, но в чем я перед тобой виноват? В чем, Витя? Да, я украдкой брал твои трусы, вот они все. - Мишка открыл шифоньер и достал аккуратно сложенную стопку. - Я их все постирал вот этими своими руками. Я надеялся когда-нибудь их подкинуть тебе обратно. Но я же не знал, что все так выйдет. Прости меня, Витенька...
Глаза Виктора налились кровью. Обеими руками он схватил друга за шею, повалил на пол, сел ему на грудь и стал душить.
- Задуши меня, Витя, убей меня! Зачем мне дальше жить?
Эта возня с шорканьем Мишкиной головы об пол и его хриплыми причитаниями продолжалась минуты две. Потом все стихло. Витя молчал, смотря своей жертве прямо в глаза. Потом вдруг подскочил, резко поставил на колени чуть живое Мишкино тело и заорал:
- Ты из меня садиста сделал, тварь!
Часто дыша, он спешно стал расстегивать свои штаны, спустил трусы, откуда вывалился огромный, торчащий колом, член.
- Об этом ты мечтал, урод? Об этом, тварь, ты думал по ночам? Вылижи его, скотина!
Скорее из страха, чем по большому желанию, подавленный и разбитый Мишка стал лизать эту дубину.
- Возьми в рот и чмокай! Чмокай, сука, чтоб я слышал! Чмокай, раз ты так любишь меня!
И Мишка чмокал. На коленях, как раб. Как тварь. Как скотина.
Спустя пару минут Витек обильно разрядился в рот кореша густой вязкой спермой. Затем вытер член о Мишкино лицо, застегнул брюки, молча сунул в пакет всю найденную пропажу и ушел. А Мишка так и остался стоять на коленях.
С тех пор каждую субботу после очередной бани и попойки, Витек задерживается у Балабола и охотно любит его, ненавидя. Со временем Мишка избавился от страха, и такая близость с любимым его вполне устраивает. Как же права была школьная Витькина учительница! Не везло в учении, повезло в любви. Искренней чистой любовью любит он свою жену Машку. И неистребимым звериным инстинктом любит своего друга Мишку.