Подкатегория: заграница
- Вот это шторм, не часто в наших водах такой бывает. Еще сегодня мы могли бы быть в Щецине. Ну что ж, придется потерпеть. Столь сильный шторм не может долгим быть. Эй, рулевой, прими вахту у меня. А мы пока немного отдохнем.
- Есть, капитан.
Шторм бушевал так люто, что, казалось, конца ему не будет. Дариуш, молодой матрос, принял вахту, пока капитан и усталая команда немного отдохнут. А дом был совсем близко. Дом - это родной Щецин. Конкретного "дома" у Дарека не было. Они вместе с другом Мареком уходили в море. Приходили. Снимали на несколько месяцев квартиру и опять уходили. На морскую службу каждого из них погнала крайняя нужда. Но ребята не сетовали на судьбу. Все-таки именно здесь, на пароходе, они и встретились. Встретились и поклялись в вечной дружбе и... любви.
Всё шло прекрасно, они ходили в море вместе, жили в одной каюте вместе, квартиру снимали вместе... Но в прошлый раз, как раз перед уходом в море, они не на шутку разругались. А тут ещё у Марека объявилась умирающая мать-алкоголичка, в своё время позволившая отчиму выжить его из родного дома. Вот он и в рейс не пошёл.
Шесть месяцев разлуки - настоящее испытание. Как только берег скрылся за горизонтом, Дарек понял, что не сможет жить без друга. Мир разделился на две части: враждебный целый мир и любимый Марек. До дома было совсем-совсем близко. Парень давным-давно всё простил своему другу и был полностью уверен во взаимности. Он встретит его в порту. Без лишних слов, без объяснений, оправданий, обвинений, без просьб о прощении они просто обнимутся, и всё будет как прежде. "Я люблю тебя, Марек" захотелось ему прокричать громко-громко.
- Я люблю тебя, Марек! - прокричал Дарек во весь голос, и сам чуть-чуть испугался: а вдруг услышат в каютах, даже сквозь шторм.
- Я люблю тебя, Марек! - прокричал он чуть тише, как бы поправляясь.
На этот раз рев моря полностью проглотил этот его крик.
Шторм бушевал, а Дарек, укрывшись лоскутиком, всего на миг сомкнул глаза. Ревущее море превратилось в бурлящий город. Город бегущий, спешащий, город сумасшедший. И только здесь, под лоскутиком, тепло и уютно. Здесь места - лишь на одного, но если потесниться, то можно и вдвоём. Держа за руку своего друга, он пытался вырвать его из бурлящего людского потока, чтоб и он мог согреться и отдохнуть под лоскутиком...
- Эй, рулевой, всё ли в порядке? А что за бригантина рядом с нами? Так, хорошо дежуришь.
- Простите, капитан, уснул я.
- Устал? Иди-ка, отдохни. Постой, там никого не видно. И судно странное, под старину. Ох, развелось уж этих экстремалов. Там вроде капитан.
- Эй, капитан, ты не против, чтоб я тут отстоялся? - спросил капитан бригантины.
- Нас море дружбе учит. Всё ль в порядке у тебя, не повредило ли судно, нет ли течи?
- Спасибо, бригантина моя крепка.
Капитан бригантины, мужчина лет сорока, сел в шлюпку и подплыл к теплоходу. Вид его был суров, а одежда очень богатая.
- А кто ты и откуда? Куда плывешь? Где был? Что видел?
- Я был везде, во всех морях побывал. И лишь к родным голландским берегам никогда не причалит моя бригантина.
"Это точно немножко чокнутый миллиардер какой-то. У богатых свои причуды - носиться годами без дела по морям и океанам на корыте с парусом. Наверно хочет в Книгу Гиннеса чего-то там записать, рекорд какой-то там", - подумал старый.
- Как долго путешествуешь?
- Годов я не считаю.
"И на сумасшедшего никак он не похож, а чушь такую несет, точно ненормальный. Наверно, просто хвалится, чудак".
- А что везёшь?
- Сокровищ на борту - не счесть. У тебя есть жена иль дочь? Возьми вот. Это жемчуг, настоящий из Индийского океана.
"Нет, таки сумасшедший. Да на это одно до конца жизни можно прожить. И не пахать как лошадь, и в моря не ходить, по полгода дома не бывая".
- Спасибо, милый человек, - только и ответил старый капитан и расплылся широкой улыбкой сквозь рыжую бороду.
У капитана было одно сокровище - его любимая доця. Это всё, что осталось от первой любви, а заодно и первой жены. Прожив с ним несколько лет и покрутившись в среде моряков, она поняла, что её муж - не самый успешный и не самый богатый моряк. Так, середнячок. Дочь она сразу невзлюбила. Кто же любит свое правдивое отражение? Однажды любимая жена приготовила капитану сюрприз. Дождавшись мужа с очередного рейса, в тот же день ушла. Но капитану повезло. За несколько месяцев он заладил сразу все дела. Жёнушку свою вспоминал, но никогда не искал. Может, из принципа, а может, просто времени не было.
Марыльця - всеми уважаемая и любимая сельская учительница, отдавшая школе 15 лет, - так и не вышла замуж. И родила байстрюка. Сельская мораль не простила Марыльце такого тяжкого греха. Так и оказалась она в этом приморском городе: чужая и с ребёнком на руках, без средств существования, без крова над головой и без понятия, что делать и куда идти. Капитан не помнил, где и как встретил её, не помнил, как познакомился с ней. Но твёрдо знал: Марыльця - самая большая удача в его жизни. За это он её даже немножко любил. Одним выстрелом он убил не двух, а целую кучу зайцев. Реабилитировал себя, ведь прежняя жена в подмётки не годилась новой. И это видели и соседи, и родственники. Хозяйка для дома. Но, главное, пусть не мать, но отличная гувернантка для любимой доци.
Вот только доця вся в мамашу пошла. Уж больно хотелось ей богатства, чтоб в роскоши купаться. А путь к богатству видела она никак иначе, как только через соответствующее замужество. Вот и задумал капитан попробовать свести этого богатого чудака с любимой доцей.
- А ты надолго в Щецин? Дела какие? - защебетал капитан. - Возьми вот адресок. Да не стесняйся, заходи. И жена, и дочь, и сын - все будем рады дорогому гостю.
Впервые в жизни капитан назвал Збигнева, сына Марыльци, сыном. Не то, чтоб не любил его, по крайней мере, парня уважал, но сыном не считал и не называл. Но ради такого гостя... Семья должна быть как семья и приглашать, так приглашать, как подобает главе семьи.
Збигнев - молодой человек. Прилежный, вполне успешный. Очень самодостаточный и довольно одинокий. Марыльця гордилась своим сыном, считала его вообще ангелом и терпеливо ждала, когда же он женится на такой же ангельского типа девушке. Не знала Марыльця, что Збигнев не девушками интересуется, а юношами.
В жизни Збигнева Антоси появился сразу после школы. Они откуда-то приехали и поселились по соседству. Антоси часто и подолгу бывал у Збигнева. Они были как чёрное и белое, как огонь и вода. Но Антоси не терпел одиночества, поэтому прощал Збигневу его недостатки: его замкнутость и несговорчивость. А у Збигнева не было друзей. Он очень ценил своё одиночество, но в таком возрасте никак не выпадает жить одиноким волком. Ради этого он прощал Антоси его чрезмерную назойливость.
Надо сказать, Збигнева всегда недолюбливали сверстники. Его постоянно дразнили, называли маменькиным сыночком неизвестно за что. Разве только за то, что Марыльця вовремя стирала его рубашки. Антоси, наоборот, в любой среде воспринимался как свой. Збигнев заметил, что, если он встретит своего бывшего одноклассника и при этом будет ещё и Антоси, то бывший одноклассник к короткому формальному приветствию обязательно добавит воспоминание о какой-то списанной задаче на контрольной, за что сочтет нужным, пользуясь случаем, поблагодарить Збигнева.
У Антоси были свои странности. Он обращался к Збигневу по имени исключительно в уменьшено-ласковой форме, очень часто обнимал его, бесконечно стряхивал с него листики-соринки, поправлял на нём рубашки, пояса, воротники, галстуки, шнурки на кроссовках. Если случалось что-то рассматривать на мониторе, он всегда присаживался на тот же стул и, чтоб не упасть обоим, держался в обнимку.
В среде моряков очень часто приходится бывать и даже ночевать вне дома с простой целью: присмотреть за чьей-то квартирой, собакой и т.д. Збигнева знали как парня порядочного, поэтому просьбы поступали регулярно. Антоси появлялся тут как тут. Иногда в квартире не было двух отдельных спальных мест, приходилось спать в одной кровати. С какого-то момента Антоси взял себе за моду всегда спать в одной кровати со Збигневом, сколько бы ни было в доме кроватей и даже отдельных спален. А уж если выпадала возможность попариться в бане или понежиться в джакузи - только вдвоём, и только вместе.
Збигнев несколько раз встречался с парнями, с которыми знакомился через интернет, пытался установить постоянный контакт, но дело дальше секса на один или несколько раз никак не шло. В конце концов, он разочаровался и перестал знакомиться. А если и знакомился, то только не для секса. Нажив себе репутацию "странного" среди геев города, он ещё больше замкнулся в себе. Иногда его просто пёрло рассказать кому-то о своей тайне, совершить каминг-аут. Но кому? Кому как не Антоси? Но всегда что-то в последний миг его сдерживало, отрезвляло. Антоси - паренек с авангардной прической. В своих мечтах он рисовал взрослого, степенного, состоявшегося мужчину, которого он однажды встретит. Эта привязанность будет постоянной и взаимной. Это будет любовь.
***
- Нравится ли вам наш город, капитан? - спросила девушка просто так для поддержания никак не склеивающегося разговора.- Чудесный город, украшение Балтики. А вы - украшение этого города.
- Я - не украшение этого города, никогда не любила море. Вот если б мне перебраться в Варшаву...
- Милая моя, я с удовольствием подарю вам Варшаву.
- Предлагаете мне экскурсию как свадебное путешествие? Я не о том. Скажу вам честно: папа, Марыльця и Збышек излишне опекают меня, не дают свободы. Вот была бы у меня квартирка в Варшаве, я б наконец начала бы самостоятельную жизнь. Перестала бы быть послушной девчуркой, или непослушной, не знаю, какой там они меня считают.
- Милая моя, некогда мне по экскурсиям кататься, времени у меня мало. А вот уголочек в столице для вас, так это просто.
- Да что вы, я без всяких намёков, просто поделилась с вами самым сокровенным. Извините, я не приму такого подарка.
Капитан подумал о том, что в этот раз, как и всегда, он встретил на земле лишь непонимание. Ему больше не хотелось дурачить себя очередными иллюзиями. Не хотелось губить очередную жертву проклятием за отречение. Хотелось как можно скорее уйти в море, чтоб ещё семь лет с мертвой командой носиться по безудержным штормам. Раз в семь лет ему даётся шанс обрести покой, ступая на землю. Но только в том случае если кто-то так полюбит его, что не отречётся, даже узнав всю правду. История повторялась всегда. На разных землях, с разными обычаями ему, едва ступившему на землю, предлагали невесту. Всех всегда искушало богатство капитана. На следующий день они, узнав, кто перед ними, отрекались, навлекая на себя проклятие и отбирая у него ещё на семь лет надежду обрести покой.
Не раз в морях капитан направлял бригантину на скалы, бросался в волны меж акул, дразнил пиратов, тщетно пытаясь найти смерть. Но, увы. И если не случится найти ему любовь искреннюю, так и останется он во власти шторма до конца света.
- Хорошо, милая, не принимайте от меня подарка, возьмите его сами у себя.
- Как это?
- А вот как. Вот ваш счастливый билет, - указал на продавца лотерейных билетов капитан.
Капитан заплатил лотерейщику и жестом руки предложил девушке выбрать билет. Она повелась на этот трюк, желая перевести в шутку свою же сокровенную мысль, зачем-то открытую этому чужому человеку. Каково же было ее удивление, когда она увидела выигрыш. То, что капитан какой-то загадочный, она почувствовала давно, но теперь развеялись все сомнения. Пред ней стоит ведьмак, нечистая сила. "Как же отделаться от него, не потеряв, однако, своего выигрыша?" Собрав все силы, слепила, как могла улыбку на лице.
- Пойдёмте, капитан, домой. Папа будет волноваться, Марыльця наготовила гору всяких вкусностей, пойдёмте.
Уже во дворе ещё раз, собрав все силы, выдала:
- Идите, капитан. А я ещё минутку постою. Как давно, посмотрю на дом наш. Ну, идите. А я следом, только одна минутка...
Счастливый отец ждал с нетерпением. Он уже был готов благословить молодых. Марыльця наготовила кучу всяких вкусностей. Стол уже был накрыт. Поприветствовав капитана, он, обычно немногословен, никак не мог остановиться. Расхваливал свою доцю, своё сокровище. Расхваливал Марыльцю, заменившую ей мать, расхваливал Збигнева, бесконечно благодарил его за то, что помогал ей в учёбе. Уже и сам хотел бы поставить точку в этой своей арии-импровизации, да всё никак не получалось.
- Ну да где же она, моя ненаглядная доця? Боится, что ли, волнуется, не решается войти. Уже и угощенья стынут. Пойду-ка, позову.
- Не стоит, - прервал его гость, - то есть, я хотел сказать, вы опоздали. Её нет во дворе. У неё появились срочные дела в Варшаве, она, наверное, уже в аэропорту. Да не беспокойтесь, капитан, она вам позвонит.
В это время зазвонил мобильник. "Папочка, я на несколько дней в Варшаву, дело у меня срочное. Не переживай, я уже в самолете, сейчас взлетаем. Уже велят отключить мобильники. Все, пока, целую, папочка".
- Ох уж эти дети, не щадят отцовского сердца. Чего она так. Какие у нее там срочные дела, почему не предупредила меня, не пойму.
- Не переживайте, капитан. Дети, взрослея, становятся самостоятельными. Привыкайте. Давайте поужинаем, ваша жена такая хозяйка, как вкусно всё пахнет.
За столом старый сидел и молчал, нескладно ковыряя вилкой салат. Марылця не знала, утешать ли ей мужа или развлекать гостя, поэтому тоже преимущественно молчала и только изредка бросала несколько слов, приглашая к очередному блюду. Придерживаясь норм званого ужина, роль собеседника капитана взял на себя Збышек. Как ни странно, общие темы находились.
Збигнев сразу после школы отремонтировал старый флигель и там устроил себе жильё, свой, так сказать, дом. Ночевать он пригласил капитана к себе тоже из вежливости, поскольку хозяин дома оставался безучастным ко всему, но, к этому моменту парень и сам очень заинтересовался гостем. "Красивый и умный чужеземец, степенный, всё видит насквозь. Вот он - тот, о ком мечтал я. О, если б мы могли быть вместе. А что если подойти к нему, обнять и всё рассказать. А вдруг возненавидит? А может, попроситься к нему на его эту бригантину. С признанием или без, лишь бы вместе, лишь бы рядом. Ведь я без него уже жить не смогу. Так, кажется, я серьезно влюбился".
***
А тем временем в летнем полулегальном ресторанчике возле дикого пляжа команда праздновала удачное завершение рейса. Бригантина стала на якорь в бухте Трюфель. Здесь часто стояли всякие спортивные суда, всевозможные парусники. Но никто из той команды почему-то, не сходил на берег. Да и на палубе никто никого ни разу не видел. Выпив по первой, моряки решили пригласить гостей. Орали во всю, но никто на приглашение не откликнулся. От гостей - никакого сигнала, никаких признаков присутствия, ничего.- Да что ж это такое, ведь люди же мы, не звери, - начал старпом, - давайте, пригласим их по-людски. Вы, Дарек с Мареком, плывите и пригласите их вежливо. Закажем им французское вино, жульен с грибами, коль журек с пирогами не по вкусу, а может, водка жытняя для них излишне крепка. Эй, Анджей, наливай!
Подплывая, Дарек с Мареком вслушивались в тишину. На борту - ни разговоров, ни шагов. С борта свисала лестница. Марек решил подняться на борт. Тут он встрепенулся, прыгнул в воду и, взмахивая не в лад руками, заорал:
- Плывем от сюда, Дарек, не оглядывайся!
- Да что такое, Марек? Что с тобой? - всё спрашивал его, догоняя, друг.
- Ой, Дарек, там одни скелеты. Аж кровь застыла. Да не оглядывайся, там - какая-то нечистая сила.
Марек был так встревожен, что Дареку передался от него определенный страх. Но любопытство перевесило, Дарек оглянулся и... рассмеялся.
- Давно ты, Марек, в море не ходил. Вроде и не пьян ещё. Это что ль скелет? Это Шварценегер, а не скелет. Посмотри, какие бицепсы, какие мышцы - нету сил. А какая мышца, та, что под плавками.
- А вот ещё один. Да что же это значит?
- Они красивые все, как боги, но холодны, как лед, и взгляд у них какой-то не живой. Теперь я тебе верю, Марек, ты и впрямь на бригантине видел что-то нехорошее. Но знаешь, давай пока никому не рассказывать. А хлопцам скажем, что на незнакомом языке разговаривают, кое-как поняли, мол, что не положено им покидать борт: так, мол, надо для их рекорда.
Гулять ребятам сегодня больше почему-то не хотелось. Решили, объяснившись с командой, поспешно как-то повежливей откланяться. Но старпом их опередил:
- Ну, что ж, у них своя служба. Ну а мы, соскучившись по своим родным, давайте разбегаемся по домам. Нас ждут семьи.
***
Збигнев с капитаном ещё немножко поболтали о том о сём и пошли спать.- Спокойной ночи, капитан.
- Спокойной ночи, Збышек.
Через несколько часов Збигнев уже сладко посапывал. Только капитана сон не брал. Он тихонечко встал. При полной луне в комнате было видно, как днем. Збигнев спал, от жары отбросив одеяло. "Аполлон", - подумал капитан. - Может, и не Аполлон, но вполне симпатичный парень. Чем же он пленил меня: гостеприимством, рассудительностью, обнаженным телом? Сам не знаю. О, если б в тот роковой час, огибая мыс Доброй Надежды, знал я, что ждёт меня на земле такой милый юноша, не дошёл бы до безумия, не навлёк бы на себя проклятья. Что ждет меня: буду ещё семь лет носиться по штормам, чтобы опять, через семь лет, ступив на землю, обрести надежду и снова её потерять. Завтра на рассвете я буду во власти волн. Но эта ночь - моя. Налюбуюсь тобой. Как я хочу быть с тобой, любить тебя, Збышек". Капитан прилёг на кровать рядом с парнем, медленно и беззвучно положил голову на подушку. "Любить тебя, - прошептали губы. - Любить тебя". И губы коснулись губ.
- Капитан, не сон ли это, капитан? - спросил, просыпаясь, Збигнев. - Хотел сказать тебе, капитан, но не смог. Я люблю тебя, капитан. Прижмись ко мне. Крепче. Еще крепче...
- Давай я тебя поцелую здесь. И вот здесь.
- А я тебя поцелую здесь. И еще здесь...
- Полежим еще минутку. Вот так, ты в моих объятиях.
- Скоро рассвет. Пора мне в дорогу.
Антоси обычно успевал информировать Збигнева о каждом своём шаге. Но на этот раз пропал как-то без предупреждения. Уже недели две не звонил и не появлялся. И вдруг, как снег на голову, звонок в дверь.
- Привет, ты где пропадал, чудо? Откуда ты так рано?
- Да, так получилось, был я аж в Крынице. Как там хорошо, Збышек. Говорят, там нет осени. Нет, осень-то есть, но не такая, как у нас слякотная, а золотая. Осенью поедем вместе. Обязательно поедем, Збышек.
- А у нас капитан гостит. К сожалению, уже уходит. Пойдём с нами, проводим капитана.
- Да, Збышек. Только сначала на два слова.
Ребята вышли во двор.
- Збышек, что с тобой случилось? Это капитан так на тебя подействовал, да?
- Антоси, этот разговор нельзя отложить на несколько часов?
- Збышек, неужели ты до сих пор не понял, как враждебен этот мир к тебе. К тебе, ко мне, к каждому. Збышек, не верь никому. Не знаю, что там наговорил тебе капитан, но знай: в этом мире только я - твой друг. Настоящий друг, друг до конца. Подумай, как я оберегал тебя все эти годы от недоброжелателей. А ведь ребята тебя недолюбливают. Уберегу ли на этот раз? Опомнись, Збышек!
- В чём ты меня упрекаешь, Антоний. Ты - мой единственный друг, единственный в этом злом, коварном и непостоянном мире. Я всегда рад тебе, Антоний. И всегда благодарен за всё, что ты сделал для меня. Но чем не угодил тебе капитан? Что он сделал тебе плохого? Впрочем, выражаясь твоими словами, чего бы там нн наговорил мне капитан, он сейчас все равно уплывёт... навсегда.
Антоний подошёл к Збигневу и, положив руку на плечо, сказал уже спокойно:
- Не знаю, уплывёт или не уплывёт. Да только чувствую, кажется мне, что я тебя теряю, Збышек. Мы все тебя теряем. Пойдём, Збышек, проводим твоего капитана.
Восток уж багровел над тихой морской гладью. Шаг за шагом трое мужчин приблизились к морю.
- Не хочешь остаться, капитан? - спросил Збигнев.
В нём ещё теплилась надежда, что капитан передумает, поменяет планы, откроет свои тайны, и они как-то придумают, как им быть вместе.
- Не могу, мой друг.
- Тогда я с тобой. Не покину тебя никогда, клянусь.
- Молчи, безумец.
Збигнев уже не обращал внимания на Антония. О своей любви к капитану он был готов заявить открыто и торжественно. Но капитан так грубо прервал его.
- Так вот чего стоят твои слова. Тебе просто захотелось побаловаться с юношей. Так знай, я полюбил тебя всем сердцем, всей душей. А ты...
- Прекрати, Збышек, - крикнул капитан, уже бредя по пояс в воде. Я ведь не хочу погубить тебя. Страшная кара настигла тех, кто клялся в верности мне, но клятву не сдержал. Наши отношения не вписываются в "нормальные". Ты - свободен от клятвы. Узнай же, кто я. Я - тот, чей корабль столетиями во власти штормов, но никогда не погибнет, пока не наступит конец света. Я - тот, кого боятся встретить в море. Я - тот, кто предвещает гибель судам. Я - тот, кого вы зовёте "Летучим голландцем". Прощай, Збышек. Ты - единственный на земле, кого я искренне полюбил.
- Постой же, я с тобой.
Збигнев шагнул в воду. За ним побежал Антоний, пытаясь силой удержать его. Но тщетно. Збигнев вырвался и изо всех сил побежал вслед за капитаном. Вот он уже бредёт по пояс в воде, а вот уже плывет. Догнав капитана у борта бригантины, первым уцепился за лестницу. Вот он поднимается на борт, следом за ним - капитан. В этот миг бригантина разваливается вдребезги. Когда вода утихла, на поверхности никого и ничего не было видно. Антоний оглянулся и увидел позади себя двух парней. Это были Дарек и Марек. Гонимые любопытством, они преодолели страх и пришли сюда в столь ранний час в надежде разгадать секрет таинственной бригантины.
- Эй, парни, я не силен в плавании, я вам заплачу. Посмотрите, что там. Где Збышек, может, не утонул? Надо его спасти. Скорее, прошу вас, скорее.
Парни стрелой метнулись в море, долго искали, ныряли на дно, но, к удивлению, совершенно ничего не нашли. Ни предметов с корабля, ни обломков. Ни Збигнева, ни капитана.
***
Ева, дочь капитана, устроилась в Варшаве. После нескольких деньков распутной жизни неожиданно даже для себя собой изменила курс. Сегодня у неё свой маленький бизнес, а также шикарный автомобиль и прочее, словом всё то, чего она желала получить вследствие удачного замужества. Вот так, всё есть и всё сама заработала, а замужем так ещё и не была. По роду деятельности ей приходится бывать в разных городах в Польше и за рубежом. Специально домой никогда не ездит, но если уж приходится по работе посетить Щецин, несмотря на занятость, всегда находит часик-два, чтоб навестить Марыльцю. Марыльця же проводит дни в полном одиночестве. Капитан больше не ходит в плавание - бросил. Устроился преподавателем в мореходку, там и пропадает все дни напролет, а то и ночевать не приходит целыми неделями.Однажды Марыльця рассказала Еве, что дошёл до неё слух, будто Збигнева с капитаном видели в Варшаве в ночном клубе для геев. Что информация такая вроде пошла от Антоси.
- Привет, Антоси, я к тебе на минутку по одному важному делу.
- Привет, Ев. Как ты похорошела.
- Так вот, Антоси. Только скажи мне честно. Ты видел Збыха?
- Но ты же знаешь. Тогда на берегу. Потом такая страшная и загадочная гибель бригантины. До сих пор мороз по коже.
- А после нигде не видел? Может, не здесь, в Варшаве.
- Нет.
- Но может, в каком-то ночном клубе, может, немножко нетрадиционном, вспоминай же, ну.
- Какая Варшава? Я в Варшаве был последний и единственный раз, когда еще в лицее учился, с экскурсией то есть. Помню только Королевские дорожки. Никаких клубов традиционных или нетрадиционных знать не знаю. И вообще, что это за намёк на какую-то там "нетрадиционность"? Девушка из Варшавы, вас так удивили мои крашеные волосы? Милая моя, я всего лишь бедный провинциальный метросексуал...