Макс никогда не давал повода понукать собой. Сколько себя помнил, всегда давал отпор. Занятия греко-римской борьбой с раннего детства развили в нём звериную силу, уверенность в себе, мужскую непоколебимость, которая так гармонирует с фигурой атлета и возбуждает женский интерес. Он появлялся в зоне конфликта, шутил, и все тут же успокаивались, чувствуя скрытый смысл в каждом слове. Он даже дрался не как все: с улыбкой на лице, как будто проводил мастер-класс по спаррингу. Показывал сопернику приём, во время захвата объяснял возможные варианты развития — такой подход быстро охлаждал пыл у противника. Расходились пожимая руки. Макс никогда никого не унижал, для него важно было оставаться в хороших отношениях.
— Без обид? — спрашивал он, поднимая очередного зарвавшегося старшеклассника с пола.
— Без обид... — невесело отвечал бугай, до глубины души потрясённый техничностью приёма.
Макс жил простыми удовольствиями: спорт, активный отдых, общение с друзьями. В пятом классе ему попалась книга Пола Андерсона «Патруль времени», которая надолго затянула в мир фантастики. Лишь к восемнадцати годам интерес к чтению поутих, и фокус сместился на противоположный пол. Девушки не вызывали явного желания, хоть и постоянно дразнили Макса. Сколько раз они строили ему глазки, подтягивали при нём чулки, наклонялись к обуви, выставляя формы на обозрение, красили губки. А эти якобы случайные прикосновения к рукам, груди. Макс прекрасно понимал язык жестов, упивался осадным положением, наслаждался женским вниманием. Влюбчивые девицы пытались заполучить надёжного, как скала, парня, а он чувствовал скуку от возни, связанной с ухаживаниями, и необходимостью брать на себя ответственность. Он быстро уставал от отношений, девушки требовали непомерно много: они требовали любви, которой он не испытывал. Чтобы быть как все, Макс, конечно, встречался с девушками, иногда целовался. Но не чувствовал при этом привязанности или чего-то большего. Он играл с ними, отшучивался от любви, доводя романтику ухаживаний до абсурда.
— Странный ты какой-то, — сказала ему однажды уже достаточно опытная красотка, которую он по приколу пригласил на свидание.
Макс заволновался. Он и сам замечал за собой чисто животный интерес к женскому телу. Он бы хотел трахать девушек без всяких прелюдий, отношений и лишних слов.
«Зачем так всё усложнять?» — задавался он вопросом, переживая из-за отсутствия чувств в душе.
Общение с девушками утомляло, он умирал от скуки, слушая их бесконечные разговоры ни о чём.
Одной красотке он всё-таки задурил мозги, и она после года знакомства согласилась лечь с ним в постель. В момент истины Макс так переволновался, что не смог возбудиться. Он боялся напортачить, боялся выставить себя дураком. Ни поцелуи, ни даже оральные ласки со стороны девушки не смогли вызвать в нём должной эрекции, необходимой для проникновения. Член приличного размера вяло болтался, размякнув под тёплым воздействием женского рта. Девушка хихикала, массирую мошонку, всасывая бессильный пенис в рот. Макс сгорал от стыда, корил себя. Но страшнее всего была реакция подруги на следующий день. В телефонном разговоре она намекнула, что, возможно, Макс импотент и ему следует показаться врачу. Встречаться с ним она больше не желала.
Девушки воспринимают такую ситуацию как личное оскорбление. В глубине души зреет сомнение: «Я не достаточно сексуальна для него» или «Он обманывал меня всё это время, притворяясь, что любит!»
Макс долго переживал из-за случившегося. «Неужели я импотент?» — спрашивал он себя. У него была отличная эрекция, когда он мастурбировал в одиночестве. Но в интимной обстановке душа холодела, наполнялась ужасом от мысли, что предстоит доказывать половую состоятельность. Какой-то патологический страх невыполнения задачи блокировал возбуждение, не давая предварительным ласкам развиться в железную эрекцию.
Страх повторения неудачного опыта надолго отбил у Макса охоту встречаться. Лишь через два года он вновь очутился в постели с довольно сексапильной милашкой. И всё повторилось. Настойчивая девушка возилась с ним два дня и три ночи, но всё впустую. Снова были смех и неловкая мастурбация руками. Потом слёзы и крики. В этот раз Макс приходил в ярость от собственной беспомощности и нетерпеливо обрывал начинания партнёрши. В этот раз он умудрился наорать на девушку, обвинить её в безразличии, и в итоге она ушла от него, хоть и была влюблена.
После второй попытки жизнь оборвалась. Макс погрузился в пучину непролазных дебрей, именуемых комплексом неполноценности. Он боялся думать о походе к врачу, страшнее всего было бы услышать неутешительный диагноз. Кроме того, Макс понимал, что дело не в физиологии, а в голове. В страхе не справиться, облажаться. Как бы он хотел лишиться девственности, чтобы быть на равных с товарищами, которые вели активную половую жизнь.
Пацаны во дворе боялись и уважали Макса. Казах Руся, хорошо знакомый с медвежьей хваткой товарища, провёл разъяснительную беседу с каждым членом банды задолго до того, как Макс примкнул к вечерним сходкам. С профессиональным спортом было покончено: постоянные травмы, учёба не давали возможности для дальнейшего развития. Приходилось выбирать. Макс редко приходил на попойки, все знали, что он не пьёт и не курит. Такая позиция внушала уважение. Макс общался, шутил, иногда борзел на равных, в шутку показывал старые приёмы, стараясь никого не обидеть. Он учил парней делать броски, они восхищались мастерством и гордились дружбой с бывшим чемпионом области.
Главарь банды Димон сразу попытался взять ценный кадр под своё руководство. Он ублажал, льстил борцу, возвышая его на всеми, представляя девчонкам в лучшем свете. Но Макс сохранял нейтралитет, проведя незаметную линию между личной свободой и волей толпы.
Макс не раз становился свидетелем травли дворового тюфяка. В глубине души он сочувствовал неповоротливому мишке, который странным образом был похож на пышнотелую девушку. Женственные черты лица, мягкие очертания губ, красивые карие глаза, густая чёрная шевелюра, достигающая плеч, — всё указывало на тонкий ранимый характер и чувственное восприятие мира, свойственное художникам и музыкантам. Тюфяк был не такой, как все, и в этом не было его вины.
«Он наверняка умнее нас всех!» — думал Макс каждый раз, когда свора организовывала охоту. Макс не участвовал в травле, предпочитая наблюдать со стороны. Семенящая женская походка, круглые булки, играющие на попе, пинок в зад, ещё, ещё один — всё это вызывало в Максе самые противоречивые чувства. С одной стороны он жалел тюфяка, с другой — винил в нежелании давать отпор.
Макс не знал, в какой момент Валика начали называть пидором. Женоподобный юноша действительно выглядел как гомосексуалист. Макс и раньше задумывался об отношениях, которые возможны между двумя мужчинами, но каждый раз с отвращением отгонял от себя эти мысли. Представлять, как они сосут друг другу член, а потом трахаются в жопу, было неприятно.
Но тюфяк выглядел необычно. С некоторой натяжкой он мог вполне сойти за симпатичную девушку. Два неудачных сексуальных опыта часто приводили Макса к неутешительным мыслям о возможно неправильно выбранной ориентации.
«Может, я педик?» — в шутку подумал он как-то раз и тут же ужаснулся собственному предположению.
Макс мастурбировал раз в неделю. Такой график помогал держать тело в тонусе и не сходить с ума. Старый немецкий порно журнал открывал виды на красочные сцены групповых совокуплений. В одной рубрике пышная черноволосая красавица с белоснежной кожей отсасывала у двух негров, затем отдавалась им в кресле, подставляя шикарный круглый зад под тридцатисантиметровые чёрные палки. Однажды Макс задумался о сходстве этой девушки с дворовым изгоем, вечно бегущим прятаться в подъезде, и в следующий раз, мастурбируя, он неожиданно вспомнил тюфяка, представил его на месте девушки: схожие черты лица, такая же линия губ, нежность глаз, мягкость скул, пышность тела, такие же густые ...