Подкатегория: бисексуалы
Наутро Олег проснулся рано. Иван ещё спал. Быстро поднявшись с постели, Олег прошёл в ванную, потом зашёл на кухню, зажёг плиту и поставил кипятить чайник. Затем у него мелькнула мысль посмотреть у Вани рану, и он осторожно подошёл к парню, откинул простыню и, убедившись в том, что кровотечения нет, так же осторожно накрыл его.
Чайник загудел своим свистком, и Олег направился на кухню. Приготовив себе кофе, он сел возле окна и стал раздумывать над возникшей ситуацией.
"Вот на хера я притащил его в дом? Видите ли, пожалел. И что теперь с ним делать? Жить с ним рядом? Куда он пойдёт работать? А если у парня заскоки и начнутся тут оргии, пьянки? А потом возьмётся за старое: кражи, драки, хулиганство?" - вопросы роились и выскакивали из головы, как из рога изобилия. Уже не было того романтично-сопливого настроения, как вчера. "Ванечка, Олежечка - передразнивал он в уме вчерашний разговор. - Тьфу! Бля! Ну на хрена козе такой геморрой? Как вот теперь от него избавиться?" Кофе обжигал губы и язык, и от этого ещё больше возникала злость на самого себя. "Видите ли, жопа понравилась! Ну, и что теперь делать? Хоть плачь! Чуть не стал пидором и не полез на пацана. Хотя стоп! Не было мысли лезть на пацана. Просто он ему тогда понравился"... Олег ещё сильнее сдвинул брови. Он никак не мог разобраться в своих чувствах. Вроде бы и нравился ему парень, а вот теперь, когда он его приютил, получается, что этот парень ему как геморрой. "Ладно, всё равно надо узнать, кто его подрезал, забрать документы в зоне. А потом я отдам их Ивану и попрощаюсь с ним. Да, точно, так и сделаю. Баб ебать надо, а не с пацанами спать".
Олег вздохнул облегчённо. Решение было принято. Стало все ясно и просторнее в башке.
- Чего кислый сидишь тут? Думаешь, как от меня избавиться? - в проёме двери появился заспанный Иван.
Он рукой поддерживал повязку и слегка кривился от боли при движении.
- С чего ты решил, что я так думаю?
- Да слышал я твоё сопение, не хотел раньше времени подходить. Не хочу попасть под раздачу в неподходящее для меня время. Некуда мне сейчас податься, а то я бы тебя не обременял. Но уж коли приютил - не страдай, дай немного оклематься, и я сам уйду.
- Да кто тебя гонит! Мы говорили вчера, что мой дом для тебя пока открыт.
- Вот именно, что пока. А вдруг сейчас скажешь: выметайся, на хер, отсюда!
- Ну, не говорю же.
- Не говоришь. А думаешь. Пока кофе пьёшь. Кстати, не угостишь? Двести лет не пил кофе. Чефир задолбал уже. Все печёнки прожёг... И ещё. Ты не мог бы мне одолжить кой-какую одежду. Не могу же я всё время ходить голым. Я потом отработаю и отдам деньгами.
Тут только Олег увидел, что парень стоит возле него обнажённым. Густая поросль чёрных волос обрамляла его пах и почти скрывала маленький, скукожившийся член и яички.
- Чё смотришь? Ну, маленький, когда не возбуждённый.
- Да не, я смотрю, какие у тебя густые волосы. Никогда не видел такой густой заросли там.
- Так ты дашь мне одежду? Или мне на улицу голым идти?
Незаметно возобновилось то отношение друг к другу, что сложилось у них ранее, ещё в зоне. Только теперь в гостях был Иван. Они беседовали и пили кофе. Иван задавал вопросы о той вольной жизни, что была за окном и о тех изменениях, что произошли на планете за годы его отсидки. Газеты газетами, телевизор телевизором, но ничто не может рассказать о жизни лучше, чем если ты есть участник происходящего в ней. Но вместе с тем и ушла та былая нить, которая их сближала. Магнит размагнитился, и они были опять как два знакомых, но чужих человека. Что за ночь перевернуло в сознании Олега, трудно сказать, но эта перевёрнутость была поймана сознанием Ивана, и он не старался наладить и залатать тонкую ткань тех отношений.
Олег оставил ключ парню, разрешил ему самостоятельно покопаться в его личных вещах (одежде), благо их было не так много, и найти себе что-то подходящее.
Оставшись один, Иван почесал затылок и, вздохнув, произнёс:
- Ну, и что же будем делать дальше? Или всё ему рассказать? А что будет потом со мной или с ним? Сука, вот попал я в капкан! И не выкрутиться. Хоть прячься, хоть не прячься - найдут всё равно.
Он опять вздохнул, потом пошёл в ванную комнату, включил воду и залез в ванную. Полежав длительное время, но так и не придумав ничего путного, он вылез из ванны, вытерся и стал одеваться. Взяв то небольшое количество денег, что оставил ему Олег, он вышел на улицу и, задрав к небу голову, стал набирать в лёгкие воздух. Свежий и бодрящий, он охмелял мозг. В зоне всегда воздух был с душным запахом грязных тел; такое впечатление, что и воздух был заключённым в зону.
Парень долго бродил по улицам города, заглядывал в магазины, смотрел на витрины, на людей, заглядывался на девушек. Однако эта эйфория быстро ему надоела, и он стал возвращаться назад. По дороге он купил продукты на двоих и, зайдя в квартиру, захлопнув за собой дверь, прислонился к ней, глубоко вздохнув. Свобода его немного тяготила. А может, и груз неизбежной беды загонял парня в угол и терзал его там на куски. Как был в одежде, он плюхнулся на кровать и быстро заснул...
Долгий и настойчивый звонок не смог сразу привести в чувство Ивана. Он отвык от этих сигналов и сразу не сообразил, что надо открыть дверь.
Олег был в бешенстве.
- Ты что тут делаешь? Дрочишь на мою фотографию или на телевизор? Какого дьявола ты не открывал дверь? - Олег без разбора начал наступление и, не давая слова сказать Ивану в своё оправдание, продолжил сыпать оскорбительными словами.
Кем за эти минуты не оказался Иван - и пидором, и скотом, и сволочью... Иван только рот раскрыл от неожиданности получения таких оскорблений - житейских, но всё равно неожиданных.
- Ну, заснул я, прости, не смог проснуться сразу.
- Бля, я в свою квартиру не могу полчаса зайти. Наехала сюда лимита всякая и хозяйничает.
Иван глянул на часы - полдвенадцатого! Ого, сколько он проспал!
- Прости, я тебе сейчас покушать приготовлю. Ну, извини! Чё орешь-то! Ну, так получилось, я извинился. Иди кушать.
Еда помирила быстро. Олег отдал Ивану документы на освобождение, деньги, что ему причитались за период работы в зоне.
- Ну вот, теперь ты новый человек. Вот только с пропиской не знаю, как тебе быть. Надо, по крайней мере, зарегистрироваться.
- Спасибо, что-нибудь придумаю. Может, завтра я и пойду искать себе пристанище, да и на работу надо сразу пристраиваться. Этих денег и на туфли не хватит.
- Можешь пока оставаться тут. Пусть хотя бы рана заживёт. Поищи пока работу.
- Может, не надо лицемерить? Я же ясно вижу, что за ночь ты передумал и теперь жалеешь, что затащил меня к себе. Не знаю, что случилось, может, я виноват чем-то, но ты проснулся с другим мнением.
- А что ты думаешь! Да, в первый момент я пожалел тебя. Мне страшно стало, что тебя чуть не убили. Причём в клетке, за десять часов до свободы! Это неправильно; не знаю, что произошло, за что они тебя так, но я не думаю, что ты заслужил это. Да, были моменты, что я рассердился на себя за то, что вот в одной постели с тобой сплю. Голый, в постели с парнем, с которым вчера сопли распустил и чуть не целовался. Но это тоже неправильно, что из-за этого я тебя должен выгнать. Так что давай забудем обиды и будем жить пока вместе. А там видно будет. Ну, в самом деле, куда ты пойдёшь? Опять влезешь в какой-то передел-перемес и сядешь. Насчёт денег не волнуйся. Я могу тебе одолжить, и ты купишь себе одежду. А потом отдашь.
- А не боишься, что я тебя грабану?
- Не боюсь. Тут нет ничего, что бы имело ценность.
- Не думай. Это я так, проверить тебя. Снимай носки, трусы, я сделаю постирушку.
- Ух ты! Да никак вы уже входите в роль, брателло.
- Ну, раз уж вместе будем жить, то надо же сообща следить за порядком.
Иван отправился в ванную комнату делать свою постирушку, а Олег, прибрав на кухне, приготовил постель ко сну.
- Иван! Может, всё же скажешь, за что тебя подрезали? Не грозит ли тебе ещё опасность? Не связано ли это с твоей свободой и выполнением кое-каких заданий?
- Успокойся, да и какое тебе дело до моей жизни! Я спокоен, а ты тем более должен быть спокоен. Я схожу завтра в поликлинику на перевязку.
- Ты знаешь, что говорить врачам в случае чего?
- Знаю.
А потом они легли, как и в прошлую ночь, только не было в этот раз ни благодарности, ни поцелуя.
Так проходили дни. Олег был занят на службе. То он оставался в карауле на ночь, и тогда Иван дома сам хозяйничал. То, придя утром с дежурства, он засыпал, и вечером встречались они, когда Иван приходил домой. Он уходил каждое утро и возвращался к вечеру. Говорил, что ищет работу. Потом он её всё же нашёл: его приняли в строительную фирму. Иван стал уходить рано утром. Возвращался вечером усталый и голодный. Платить обещали неплохие деньги, и Иван постепенно прибарахлялся. Он сохранил короткую стрижку. Она ему очень шла и придавала парню вместе со слегка небритым лицом очень сексуальный вид. Особенно возбуждающе он смотрелся, когда в лёгкой улыбке с прищуром глаз показывал свои отбеленные зубы.
Отношения между парнями не менялись. Они не ссорились. Но они и не сближались. Они стали приятелями и не более. Иван часто рассказывал о своей работе, когда вечера они проводили вместе. Иногда он расспрашивал о зоновских новостях. Тему подреза Олег более не поднимал, а Иван ничего не говорил.
Однажды Иван пришёл домой сильно выпивши и расстроенный.
- Что за причина? С чего пьём?
- Ты не представляешь, какой облом я сегодня испытал! Бля, я такого не ожидал! Снял чувиху, немного поболтали, я её уложил на стол, в штанах хер трещит от напряжения, а только я его стал вставлять, как он размяк! Хорошо, что головка уже влезла, и я его досунул до конца. Но второй раз он уже не поднялся. Да! Но только я с ней попрощался, как хуй опять начал расти в штанах. Во подлец какой! Это что ж такое за дело?
- Ну, не переживай. Бывает. Ты долго не общался с женским полом, отвык немного от секса - вот тебе и реакция.
- Не знаю. До зоны-то я вообще не имел связей с девчонками.
- Так ты девственник? И сегодня потерял девственность и от радости напился?
- От радости... От хуябости! С горя, что такой облом вышел! Я думал, что наебусь от души. Свобода, воздух, питание - всё способствует первоклассной ебле. И тут такое горе! А вдруг я импотент?
- Да ну, нах, какой импотент! Ты не переживай. Попробуй ещё раз. Он же встаёт у тебя. Дрочишь же не раз в год.
- Да я никогда не испытывал трудностей в его подъёме. Он всегда вставал по первому свистку. Дрочил я по нескольку раз в день. И тут такой облом! Знаешь, как хочется трахаться! - Иван захныкал.
Его уже шатало и мутило от выпитого, и он рванул в ванную, но всё же по дороге успел выплеснуть и на себя, и на пол рвотные массы.
- Блядь, чтоб из-за этого так нажраться, а завтра пропустить работу! Какого чёрта так страдать! Ну не тёлка, так кулак. Какая в жопу разница! Жизнь на ебле не кончается, - и Олег пошёл помогать другу.
Ему пришлось заставить Ивана промыть желудок, потом окунуть его в ванную, отмыть от грязи, одежду отправить в стирку, и, как в старые добрые времена, он голого Ивана (вот ещё, одевай ему трусы! - утром сам наденет), кинул на постель. Тот моментально вырубился...
Они были почти ровесниками. Ещё недавно их разделяла колючая проволока. А теперь они спят на одном диване.
Олег окинул взглядом спящее тело парня. Тот лежал на животе, слегка раздвинув ноги. Белое тело на белой простыне являло собой милое зрелище. Вот они, любимые Олегом голые ноги парня, мускулистые голени, полные бёдра, переходящие в ягодицы, которые, как шары, возвышаются над телом. Крутой переход в спину. Раздвинутые ноги чуть-чуть раздвинули круглые полушария и обнажили овраг между ними. Овраг зиял чернотой мелких волосков, обрамлявших вход в глубь ягодиц. Вход был глубокий. А вон там виднеется и мошонка.
Олег смотрел и наслаждался видом голого парня. В душе опять шевельнулась симпатия к нему. Захотелось раздеться и лечь рядом, прижаться к этому телу или лечь на него.
Тьфу, какие мысли! Но почему-то они периодически возникают. Вот уж хуйня какая. Мужики, одни мужики - во взводе, в зоне, в постели. А ведь сам выбирал себе такую долю.
Олег притронулся рукой к попке Ивана. Какая прелесть, как интересно её ощущать! Он опустил всю ладонь на ягодицу и так простоял несколько секунд, потом провёл рукой по второй половинке. Как живые, они зашевелились и замерли. Иван заёрзал во сне, и ноги его раздвинулись ещё больше. Взору Олега теперь ещё яснее открылся овраг, который расширился и приоткрыл путь к анусу. Там, среди волосков, виднелось розовенькое пятнышко... Иван опять поёрзал на постели, и ноги сомкнулись.
От увиденного у Олега зашевелилось между ног родное существо, которое быстро зажгло в нём желание похоти, и парень быстро кинулся в ванную, на ходу сбрасывая с себя всю одежду. Белая попка стояла перед глазами, а руки машинально делали своё дело. Спустив сперму на руку, Олег поднёс ладонь к носу и стал вдыхать её запах. Ему нравился запах спермы. Он отдышался. Теперь можно было и идти спать. Прохладная простыня мягко обволокла обнаженное тело, и оно, расслабившись, заснуло.
Утром они проснулись одновременно. Каждый поднялся со своей стороны дивана, и они столкнулись в проёме двери. Тела соприкоснулись в области бедра и вздрогнули. Потом каждый захотел пропустить другого, и они опять соприкоснулись. Посмотрев друг на друга, они засмеялись: у обоих орудие было на полном взводе и стояло намертво, горизонтально полу.
- Иди уже первым, алкоголик! - Олег шлёпнул Ивана по попке и задержал руку на ней.
- Не, пьянству бой. Ну его, на хер, эту водку в неограниченном количестве. Я ведь не пью.
- Да я это заметил уже. Даже в день освобождения ты не нажрался, как это делают все.
- Я особенный! Я ж не преступник. Я жулик. Жертва обстоятельств... Тебя на службе не уволят за то, что ты зека приютил? Иди, я освободил тебе место.
Они опять столкнулись телами, но на этот раз было видно, что этого хотел каждый.
На выходные они договорились пойти вместе отдохнуть и расслабиться в ночной клуб. Обстановка в клубе позволила им хорошо погулять. Лёгкие напитки, танцы, общение с девочками. Потом с одной из них они пошли в приватную комнату и там, закрывшись, предоставили ей возможность побаловаться с их петушками.
Они сидели рядом, а девушка, расстегнув брюки, стоя на коленях, приложилась к члену Олега. Она сосала его возбуждённую плоть, доводя парня до оргазма. Иван в это время рукой возбуждал свой орган, не спуская глаз с члена Олега, который (член) то пропадал во рту девицы, то появлялся опять. Ивану удалось возбудить его, и когда девица перешла к Ивану, то инструмент его уже был готов к бою. Когда ноги Ивана задёргались в момент экстаза, по лицу его блуждала улыбка.
Отсосав по одному разу, девица посмотрела вопрошающе на Олега, но тот отрицательно помотал головой, и она вышла. А вскоре ребята, приведя себя в порядок, вышли и сами.
- Хорошо отдохнули! Ты доволен? Убедился, что не импотент?
- Клёво. Я прям духом воспрял, что не всё потеряно. Поехали домой! Утро скоро.
Уже дома Иван, весёлый и воодушевлённый, рассказывал Олегу о том, как он вначале думал, что у него не встанет, но потом, как он увидел, что у Олега стоит, как она сосёт у него, то сразу почувствовал прилив сил в члене. Иван ещё пару раз повторил, что ему интересно было наблюдать за членом Олега, за тем, какой он твёрдый и красивый, как хорошо, что они вдвоём сообразили на одну чувиху, и вообще, что Олег настоящий пацан, верный друг и что Иван всегда будет стараться не потерять эту дружбу.
Потом Иван начал планировать следующие выходные с таким же распорядком и незаметно для себя и Олега стал раздеваться. Когда он стоял уже голый, он начал демонстрировать Олегу, как он подрачивал член и как он боялся того, что опять опозорится.
- А у тебя классно стоит. Красиво так. Можешь показать?
- Слушай! Может, уже хватит? Давай ложиться спать. Сексолог, блин!
- Не, в натуре! Спасибо тебе за вечер!
- Иван, ты уже поблагодарил меня, мы вместе отдохнули, всё было хорошо, я молодец, ты молодец, давай спать!
Возбуждение Ивана, таким образом, было потушено, и они легли спать...
Олег на две недели уехал на сборы. Ему нравилось там проводить время. Занятия спортом, стрельба - это особенно увлекало его. Он с удовольствием стрелял из всех видов стрелкового оружия, особенно ему нравилось работать со снайперской винтовкой. У него во взводе был снайпер, и они во время сборов всегда проводили между собой соревнования на меткость, чем вызывали необычайный интерес к ним у солдат и офицеров. Кто-то даже придумал маленький такой вид тотализатора. Правда, не на деньги, а на сигареты. Да и из автомата, и из пистолета, и из пулемёта всегда пули Ивана попадали в десятку, поэтому его взвод и считался одним из лучших в дивизии: оценку подразделению давали, в том числе, и за успехи командира.
Две недели пролетели незаметно, и Олег вернулся домой. Вечером они с Иваном закатили шикарный ужин. Олег привёз с собой бутылку коньяку, Иван занялся кулинарией, и полилась беседа. Особо рассказывать нечего было, зато интересно было выслушать, как каждый провёл всё это время, какие успехи на работе и службе, ну и вообще...
В этот вечер Иван и признался другу, почему его тогда хотели убить. Прошёл уже год после его освобождения, и он рискнул раскрыть небольшую тайну, которую скрывал от Олега. Да и тайна-то эта была не ахти какая.
Дело в том, что Ивану предложили после освобождения заняться поставкой наркотиков в зону. Его пригласили к одному из авторитетов и поставили условие: он будет работать на них и проносить в зону наркотики. Ему сказали, кто их прикрывает из охраны, кому на вахте надо будет отдавать пакет, ну и так далее. Отказ не принимался, и его отпустили подумать: или он соглашается, или ему будет плохо. Уже позже, после отбоя, один из участников беседы подошёл к Ивану и спросил, всё ли тот решил правильно. Иван ответил отказом, и вот тогда всё это и произошло, он чудом остался жив.
А под конец рассказа Иван назвал Олегу участников этой цепочки из числа офицеров. Проносить в зону наркотики было не в диковинку. И деньги проносили, и продукты питания. Но особенно ценились там наркотики. Это был настоящий бизнес.
- Ох, ни хера себе! - не удержался Олег, услышав фамилии офицеров. - И кому ж тогда верить?! Кому это можно рассказать? Да-а! Не знаешь, от кого получишь нож в спину... Так ты ещё нормально выпутался из этой истории.
- Не знаю; может, и выпутался, а может, и нет. Уехать бы отсюда подальше, чтобы никто не нашёл. Наверное, знают, что я живой остался, и наверняка думают о том, что я их заложил.
- А знаешь, может, и вправду тебе уехать?
- Я уже думал об этом, но привык с тобой жить, да и работа хорошая. Жалко всё бросать. Может, оно и обойдётся? Всё же сколько времени прошло. Всё тихо ведь.
Они ещё поговорили и легли спать. Уж год прошёл, как они жили вместе, но постель до сих пор делили пополам, и не более того. А куда ещё в комнатке вторую кровать ставить?!
Если у Олега жизнь была непредсказуема: то ночные вызовы, то суточный наряд внеплановый, то учения и сборы тренировочные, то у Ивана всё складывалось более-менее размеренно и предсказуемо, планируемо: работа-отдых. Иногда он развлекался в компании друзей по работе, иногда тусовался сам в клубах. Но одно он всегда делал с Олегом: снимал девчонку, чтобы потрахаться с ней. Только в присутствии Олега, когда Иван смотрел на него, у парня появлялось возбуждение, и он мог, наблюдая за голым Олегом и его возбуждённым членом, совершить с девчонкой половой акт. Он не мог себе объяснить это и считал, что он, Олег - его палочка-выручалочка и что при нём он чувствует себя более уверенным и сильным, в том числе и в половом смысле. Над вопросом, почему именно обнажённый член Олега заставлял его орган набираться сил, он не задумывался. Но иногда дома они позволяли себе совместную дрочку. Когда вечером, перед сном, они раздевались, и ненароком один из них обнаруживал у себя стояк, второй из солидарности тоже раздевался, и они на глазах друг у друга совершали такой грех. Они садились друг против друга и, похихикивая, начинали совместный онанизм; так же, хихикая, они смотрели на то, у кого больше выльется спермы и кто дольше продрочит...
Часто мы забываем старое, оно затирается в будних днях и событиях. Но незавершённые дела всё время имеют свойство возвращаться. И если настоящее мы можем как-то исправить: делаем то, что не очень-то хотелось, или, наоборот, не делаем то, что хочется, моментально меняем планы на вечер или ещё что, то старое и былое мы изменить никак не можем. Оно меняет нас и наказывает за то, что мы вовремя не решили проблему. Это так очевидно, но мы вспоминаем об этом лишь тогда, когда получаем наказание.
В тот вечер Олег рано пришёл со службы. Он принёс свою грязную форму и загрузил в машинку, решив посвятить вечер стирке, сушке, глажке белья и формы. Иван пообещал после работы зайти в супермаркет и закупить продукты на неделю. Телевизор бубнил, стиральная машинка то гудела, то бурчала, а Олег сидел у окна и пил кофе.
"Долго что-то нет Ивана. Давно уже должен быть. Где же он задержался? Небось, завис с друзьями, баламут! А-а, вон и знакомая фигура идёт. Да только странно как-то идёт. Пакетов с едой нет, а идёт согнувшись и с остановками".
Олег сорвался с места и пулей выскочил во двор. Иван стонал. Одежда порвана, кровь по всему телу. Лицо целое, а вот остальное - под вопросом. Принюхался - трезвый. Ни слова не говоря, Олег подхватил товарища и поволок его в дом.
Ноги у Ивана подкосились, лишь только он вошёл в квартиру, но Олег успел подхватить парня. Не хватало ещё, чтобы он тут уже убился. Олег снял в коридоре с пострадавшего всю одежду, чтобы увидеть, что с ним, и поволок парня в ванную.
На голом теле начинали проступать красные пятна. Значит с момента драки прошло часа три-четыре.
- Ваня, что случилось? Кто? За что?
- Потом. Не могу говорить. Больно так. Яйца отбили.
Олег глянул на Ивана, сидящего в ванной. Тот раздвинул ноги, и Олег ужаснулся: месиво прямо на глазах росло на месте мошонки; выступали пятна в области почек, печени и живота. Да, короче говоря, всё тело было переколошмачено.
- Они?
- Да.
- Что говорили?
- Ничего. Сказали, что напомнить хотели о себе.
- Давай я немного прохладным душем оболью тебя.
- Я сам, а ты пойди найди йод и что ещё там надо. Не могу даже поссать... - Иван растянулся в ванной и стал поливать себя холодной водой.
Пролежав в холоде несколько минут, пока не почувствовал, что замерзает, он вылез из воды. Олег осторожно, не растирая, вытер его полотенцем и после этого начал смазывать травмы йодом. Так же осторожно он отвёл товарища в комнату и уложил его в постель.
- Отлежись немного. Я буду рядом, - Олег нежно, словно малыша, погладил друга по голове и присел возле него.
- Спасибо тебе. Я виноват перед тобой, второй раз вот такая тебе морока со мной, - и Иван закрыл глаза, тяжело вздохнув.
- Ничего, перебьёмся как-нибудь, - Олег посмотрел на избитое тело, покачал головой, прикрыл его и тоже тяжко вздохнул.
Иван не захотел идти в поликлинику. Сказал, что всё у него заживёт и так. Его в зоне в первое время и не так били. Заживёт, как на кошке. В моче крови не было. Олег сам проверил это, когда подставлял баночку.
Три дня Иван пролежал не поднимаясь. Он стонал, переворачиваясь, потом боль стала утихать, и он уже спал спокойно, не вскрикивая и не вскакивая от боли. Олег старался всячески помочь ему, в силу возможного. Он достал в аптеке обезболивающие и заживляющие мази, растирал ими больные места, прикладывал компрессы. Опухоль на яичках потихоньку опадала, тело стало покрываться синяками. Иван уже не так сильно шипел, когда рука Олега растирала ему раны. Ну, а к выходным Иван уже начал выходить на кухню и куховарить возле плиты. Он так и ходил по квартире весь в мазях, йоде, но от этого его тело не потеряло своей привлекательности. Голое соблазнение! Олег смотрел на это тело, и лёгкая улыбка скользила по его лицу.
- Конечно, смотришься ты великолепно - как герой триллера. Трусы-то не хочешь одеть?
- А зачем? Пусть тело дышит и заживает быстрее. А потом, от кого мне тут прятаться? Ты мужик, а с бабами тоже надо воевать голыми, да к тому же их тут нет и в помине.
- Слышишь, Ваня! Так что будешь делать дальше? Ты решил, как поступить?
- Да никак. Ну, ещё раз отхуярят, ну, ещё раз. Переживу. Я им дорогу не переступал, в ментовку на них не стучал. Когда-то надоест и отстанут. Не переживай. Всё пучком.
Вот так пережили ребята ещё один стресс.
В понедельник Иван кое-как отправился на работу. Он пыхтел, хрипел, но упорно двигался к своему рабочему месту. Олег тоже никому ничего не говорил. Жизнь продолжалась.
Через неделю стало заметно, что Иван как-то изменился. Нет, внешне всё было по-прежнему, а вот смотрел он на Олега как-то по-другому. Вот кинет взгляд на него, а потом сразу отведёт его. Начнёт говорить что-либо, потом замолчит и отрешённо смотрит в глаза Олегу.
- Что? Что ты смотришь? - а в ответ тишина.
Честно говоря, Олег не очень замечал эти странности и не придавал им большого значения, да и не очень они бросались в глаза, а потом и вообще сгладились. Ну, подумаешь, может, что болит у человека, избили капитально, вот и странности от этого. Одно только стало более заметно: Иван стал более ласков к Олегу.
Как обычно, обнажённый, он ложился спать. Однажды он попросил Олега сделать ему массаж спины, так как после избиения она у него побаливала. Олег с удовольствием наклонился к телу Ивана и, как мог, начал делать ему массаж. Сначала Иван лежал молча, а потом, разомлев, стал издавать звуки наслаждения.
- Что, так приятно?
- А то! Приятно... У тебя такие мягкие руки, так расслабляет тело. Мне становится лучше. Можешь ещё продолжить?
Ну, а почему же нет? Шея, спина, ягодицы, ноги. Потом наоборот. Потом по частям: шея, плечи, кисти рук, локтевая кость, плечевая кость, а теперь бока, потом непосредственно спинная часть. Самое вкусное - это ягодицы. Их тоже надо размять. Там много мышц: таких упругих, мягких и твёрдых одновременно. Потом затронуть зону промежности, вплоть до мошонки. А бёдра! Это восхитительное творение природы!
Олег делал массаж, и неизвестно, кому было лучше - массажисту или массажируемому. Наверное, это нравилось обоим.
Олег возбудился и почувствовал, как наливается кровью член, как он там, в трусах твердеет и заламывается. Надо поправить, а то ещё сломается.
- Ха-ха! Что, тоже встал? И у меня тоже, - Иван перевернулся на спину и предъявил свету свой член, который действительно был твёрд и прям, как стрела. - Что будем делать?
- А что, есть несколько вариантов?
- Ну, для начала есть один традиционный вариант - это обычный онанизм. Давай подрочим?
- Ну, а ещё какие есть варианты?
- А ты не знаешь? Ты можешь подрочить мне, а я тебе. Ну, и ещё есть разные методы и способы, в которых я не очень разбираюсь, но можем вдвоём попробовать.
- А ты знаешь, как называют тех, кто пробует это на зоне? Знаешь. Так что, ты хочешь, чтобы мы пидорами стали?
- Ну, хорошо, а кто нас с тобой под шконку загонит, а? Не думал? Одно дело насилие, а другое - по согласию. Ну, не хочешь, я сам себе подрочу, эгоист. А знаешь что? Давай я тебе лучше массаж сделаю. Давай, давай!
Они поменялись местами, и Олег нехотя (брехня! - хотел он этого) согласился. Уж больно расслабляюще-возбуждающе (другого слова и не подобрать) всё это действовало на него. Было очень приятно ощущать, как по телу скользят руки - тоже парадоксально - и сильные, и одновременно приятно-мягкие. От этих движений по телу разливалось блаженнейшее опустошение, и тело становилось легче, и думалось, что оно будет сейчас парить над диваном.
Но оно (тело) оставалось неподвижным, и даже наоборот - после расслабления тело становилось всё тяжелее. Кровь из одного органа перетекала в другой, и в результате расслабление перерастало в возбуждение. Дыхание стало прерывистым и глубоким. Член стал настолько твёрдым, что, казалось, он вот-вот треснет. Иван буквально издевался над ним. Он мял пальцами яички, то сжимал их резко, то отпускал, то оттягивал их, отчего член ещё больше удлинялся и твердел, а головка наливалась кровью и синела. Вот-вот, и член выпрыснет жидкость. Пульсация передалась в ягодицы, она ушла вглубь, в анус, и тот стал, как живой, то расслабляться, то сжиматься.
- Ну что, подрочим друг другу, или ты сам?
- Давай, - прошептал Олег.
Говорить громко он не мог, так как в горле всё сдавило, там стоял комок и не давал парню говорить нормально.
Они сели рядышком, бедро к бедру и, взяв взаимно в руку член партнёра, стали совершать поступательные движения, отогнув член от живота, открывая и закрывая головку члена. Никто из них до этого не делал "дроч" другому, но природа подсказывала на подсознательном уровне, как это делать. А делать это было гораздо приятнее, чем самому себе. Не надо было плевать на головку, не надо было гелем смазывать член. Организм сам изверг из себя такое количество смазки, что её хватило для получения оргазма. Сперма брызнула, как из пулемёта, на грудь, живот - один, второй, третий разы.
- Ох! - и далее зазвучало рычание.
Они кончили почти одновременно.
- Ты не обиделся на меня за такую провокацию?
- Нет, всё нормально! Мне понравилось, - Олег растёр жидкость по животу и груди.
- Ты никогда никому не давал дрочить член?
- Ты ж видел, только с девчонками у меня был минет. То есть, делали мне минет. А до того тоже не было такого. Ты только не говори никому, ладно? Мы ж друзья?
- Да кому ж я скажу. Не побегу же в зону: "Гражданин генерал, а Олег давал мне дрочить свой хрен", - Иван записклявил, как гонорейный пидорок, и засмеялся.
Потом он резко оборвал свой смех и наклонился к Олегу:
- Не переживай, - и поцеловал Олега в губы.
- Эй! А это как называется? Ты совращаешь меня?
- А ты что, такой неустойчивый, что можно с одного поцелуя тебя совратить?
- Да нет, но поцелуй, наверное, - это лишнее между нами. Всё же не надо это делать.
- Не парься, это всего лишь дружеское общение.
- На хера мне такое дружеское общение! Иван, не склоняй меня к слюнявому педерастийству.
- Сейчас многие натуралы тоже целуются. Я видел на улице. Так что не пугайся. Я не пидор, ты не пидор, а дрочат все мужики. Пошли мыться, а то так засохнет, что не отмоешь потом.
- Да, тебе хорошо, у тебя волос нет нигде: ни на животе, ни на груди.
- А не хер было малофью по волосне размазывать. Давай уж, помогу отмыться от живчиков.
Успокоившись, они легли спать. Иван не стал сильно напрягать Олега, когда тот отодвинулся от голого тела товарища. Ну, не хочет товарищ сближаться, и не надо. Ему тоже не сильно нравится однополая близость, но если так поигрались и получили обоюдное удовольствие, то что тут страшного.
Олег лёг на бок спиной к Ивану и, поёрзав, заснул. А Иван не смог сразу заснуть. Он сначала лежал на спине, заложив руки за голову, что-то обдумывая, потом встал и побродил по квартире, о чём-то продолжая думать. Но, кажется, мысли его были не сильно приятные, потому что, расхаживая по комнате, он разглядывал стены, полки, шкаф и сильно хмурился. Что он искал - то не нашёл, потом ушёл на кухню, оттуда в коридор. Походив, рассматривая шкафы, потолок и стены, шевеля в раздумьях губами, он, наконец, пошёл спать.
Утром они приветливо улыбнулись друг другу и разбежались по своим делам. Каждый из них старался выполнить свою работу на отлично. Уже поговаривали в батальоне о повышении Олега по службе. Даже зам. комбата похлопал его по спине и сказал, что он молодец, что так и до генерала скоро дослужится. Только вот почему-то от его прикосновения у Олега мороз пошёл по коже. Неискренне как-то это было сказано. Олег посмотрел на командира, улыбнулся ему в ответ и пошёл по своим делам. Улыбка только получилась "неулыбчивая". Да и у командира в глазах был лёд. Ну да каждому не будешь мил.
В последние дни Иван стал чаще задерживаться на работе. Объяснял он это тем, что они сдавали объект и надо подчищать недостатки. Оснований ее доверять ему у Олега не было, да и какое ему дело, где парень бывает. Не хватало ещё ревности. Зато когда Иван появлялся, то излучал океан нежности. Он не уставал повторять слова благодарности за заботу о нём, за то, что Олег не выгнал его, что ухаживал за ним, когда он был болен. Он всячески повторял, что никогда никто так о нем не заботился, глаза его при этом искрились, и он излучал только неподдельную любовь.
В постели Иван старался приблизиться к Олегу и потереться голым телом о тело товарища. Иногда Олег замирал от такой ласки, не отодвигался и не ругался. Тогда Иван продолжал свои сексуальные домогательства, и его рука начинала шарить между ног Олега, у его бедра, груди. После этого он резко прекращал свои ласки и вроде как отворачивался. Это заставляло Олега дотрагиваться до Ивана, чтобы развернуть его к себе и спросить:
- Ты чего, обиделся?
Эти слова становились толчком к дальнейшим действиям Ивана. И однажды он перешёл следующий рубеж в их отношениях.
То, что Иван хочет добиться полных гомоэротичных отношений с Олегом, последнему было понятно. Но вот вопрос: как с этим поступить? Можно пресечь эту попытку и продолжать держать оборону. Можно ответный ход сделать: вовлечь Ивана на вылазках в трахание с девочками. Либо согласиться для интереса, посмотреть, что это такое и чем оно отличается от половой близости с женщинами; просто так, ради интереса, а там видно будет. Интерес этот был бы чисто познавательный, не более того. Ведь не тянет же его однозначно только к своему полу. Хотя, честно говоря, и к противоположному стало не очень тянуть.
Поэтому, когда однажды, уже будучи в полудрёме, Олег почувствовал, что Иван без предупреждения полез под простыню и взял в рот его член, кроме вздоха от ощущения сладости он ничего не произнёс, лишь посильнее раздвинул ноги. Иван понял это как положительный сигнал и с силой всосал спящий орган в себя. Ладонь сразу легла на живот и не спеша стала совершать по нему поглаживающие движения, а вторая стала помогать члену подниматься. Олег выгибал спину в такт движениям рта; ему сразу понравились новые ощущения, понравилось, как заглатывал Иван член до основания, упираясь носом в волосы. Язык его орудовал, может, не очень профессионально, но опыта сравнивать ощущения не было у Олега, как и не было опыта делать минет у Ивана. Одно было определённо понятно: так женщина не делает.
Чтобы видеть глаза Олега, Иван откинул простыню, и они продолжили изучать первые уроки мужского орального секса. Потом Олег дёрнулся за секунду до оргазма, и сперма забрызгала лицо товарища. Видно, это не совсем понравилось Ивану, так как он сразу вытер рот и лицо простынёй и побежал в ванную. Прибежав обратно, он лёг уже рядышком, вплотную к Олегу и не получил отпор с его стороны, как это бывало ранее.
- Не сделаешь мне так, а? Попробуешь? Мне понравилось.
- Да кто тебя надоумил на такое?
- Не знаю; природа, наверное. Хотелось сильно отблагодарить тебя, - Иван потянулся к Олегу и поцеловал друга в ключицу. - Попробуй, а? Прошу тебя. Если будет противно, то бросишь. Но, уверяю, это приятно. Особенно лизать головку. Мягкую, тёплую, глянцевую головку.
Олег рискнул. Ну, а что тут такого?! Друг же сейчас попробовал. Тоже в первый раз, почему бы и нет... Ух, ты, отлично! Ещё лизнуть, поглотить полностью головку... Вкусно! Не шоколад, но обалденное ощущение.
- Знаешь, а мне нравится! - Олег поднял голову, увидел радостные глаза товарища и резко опустил рот, стараясь упереться в заросли у члена.
Куда-то головка упёрлась, затем просунулась ещё дальше. Язык прошёлся по стволу. Слюна собралась и начала вытекать из рта, дышать стало нечем. Уф! Клёво! Ну и так далее.
Урок обучения мастерству минета продолжался до самого семяизвержения. Только вот как-то так получилось, что Иван начал извергаться в тот момент, когда его член был глубоко в глотке, и Олег почувствовал только поток тепла по ней, а вкус нет. Когда же он вытащил член, то тот был чист и свеж, "как поцелуй малыша".
Радостные лица слились в поцелуе. Парни дёргали друг друга, щекотали, обнимались, резвились, опять целовались. Горбачёв сказал бы: "Процесс пошёл". Да, процесс обучения не пошёл, а прошёл. Они потом ещё раз повторили урок, потом ещё. Когда, уже усталые и извозившиеся, они всё же легли спать, то это уже были два тела, переплетённые узами нежности и любви, завершённой страсти.
Так началась их новая жизнь. Им обоим она понравилось. Это была близость без обязательств. Каждый жил своей жизнью днём, зато в постели они были любовниками. Но не было слов любви и клятв до гроба ценить и не предавать друг друга. Они наслаждались возможностью получать удовольствие: минет, ласки, поцелуи. Но была ещё одна сторона мужских отношений, к которой они ещё не подошли. Они не знали, как это сделать, но знали, что она существует. Первым никто из них не поднимал эту тему. Каждый ждал какого-то подходящего момента, сигнала...
В эти дни Иван ходил, как задроченный. Его вроде что-то торопило, гнало в спину. Если неожиданно посмотреть на него, то в глаза бросалась его озабоченность и тревожность, но он тут же преображался, собирался с мыслями и начинал улыбаться. В постели он источал только любовь и нежность. Ему и вправду было очень хорошо в моменты близости с Олегом. Он начинал его любить как самого близкого человека, и за это в глубине души или где-то в другом месте какой-то дьявол плетью загонял его в преисподнюю. Такое же чувство, только без контроля дьявола, испытывал и Олег к Ивану. Ласкать тело, такое гладкое, белое, безволосое, трогать пальчиками розовые орешки яичек, ртом ощущать прелесть члена, да и просто ласкать всё тело было так увлекательно и охрененно восхитительно, что эти ласки можно было продолжать без устали часами. Мордочка с чёрными волосами и бровями была так восхитительна в момент оргазма, что Олег мог только ради этого не выпускать член изо рта и сосать, сосать...
- А можно я... к тебе? Я купил тут смазку - гель, что ли. А потом ты? Или, если хочешь, ты первый? - Олег произнёс эти слова с дрожью в голосе, ожидая получить негативный ответ от Ивана.
Он знал, что это больно, он знал, что это не совсем приятно, но ему хотелось и это испытать. Он даже от волнения не мог назвать вещи своими именами, полагая, что друг и так поймёт, о чём идёт разговор.
- Давай ты первый. Только не очень спеши. Больно ведь, - Иван с улыбкой взял член Олега в руку и стал его подрачивать.
Они перед этим нализались-насосались, и их тела были ещё разогреты и возбуждены. Ещё немного ласк - и можно приступать...
Два человека, взрослые парни, решили впервые сознательно попробовать анальный секс. Они полагались только на природный инстинкт и на свою интуицию. Ну, к этому надо добавить ещё любовное отношение друг к другу.
Любовь требует жертв и терпения. Это присказка, а реально в жизни бывает по-всякому. Поэтому Олег, обцеловав желанную попочку друга, помассировав промежность, мошонку и прилегающую к ней часть тела, смазав свой член, был приятно удивлён, что попка Ивана легко поглотила сначала головку, а потом и весь ствол орудия, который вошёл в тело гладко и сладко. Иван тихо охнул, слегка застонал, захрипел, затем ухватился руками за ягодицы Олега и прижал их с силой к себе. Член был в глубине норки. А потом в дело вступил инстинкт. Поясница сама по себе совершала движения, таз двигался равномерно вперёд-назад, и оба стали получать неописуемое наслаждение от фрикций. Не изощряясь в позах, они применили наиболее для них приемлемую: Иван лёг на спину и закинул ноги на плечи товарища.
Потом уже Олег задвигался быстрее, поняв, что секс с женщиной ничем по технике не отличается от сношения с мужчиной. Движения его стали резче, а дыхание глубже и прерывистее. Три-четыре грубых толчка - и член выбил из себя струи спермы. Совершив несколько движений помедленнее, пока обмякший член не выскользнул из Ивана, Олег поднялся над другом.
- Как ты?
- Я нормально. Мне и не больно почти было. Так, немного, терпимо, давило непонятно как. А вообще прикольно. Попробуй сам.
Олег вышел на кухню, налил себе стакан тёплой воды и залпом выпил её.
- Эй! Ты чего? Мандражируешь? Ты же офицер! Тебе ничего не должно быть страшно! Олег, иди сюда!
- Сравнил тоже! Не страшно... Под пули мне не страшно. Нож увидеть в драке не страшно. А вот, прости меня, хер в жопе - это другое дело.
- Ложись уже без выебонов.
Олег принял позу. Он лёг так же, как и Иван, и приготовился к сдаче своей крепости. Но член Ивана никак не хотел... вернее, он хотел и старался вместе со своим хозяином, но не мог всунуться в закрытое очко. Олег рычал от боли, хотя Иван и не насильничал.
- Не, брат! Так ничего не получится. Ты сильно зажат. Ты видел, как я тебя с радостью принял? Вот и ты должен так же принять меня в себя. Давай расслабляйся. Ты увидишь, какой у тебя будет кайф. Это поначалу неприятно. Это не больно, а сильно неприятно и необычно. А потом ты начинаешь плавать в кайфе. Давай я тебя немного подготовлю.
Опытный или неопытный, но Иван правильно стал добиваться того, чтобы Олег расслабился. И уже когда член был полностью в теле парня, на вопрос о самочувствии Олег ответил мычанием и согласительным кивком головы. Да, ему было интересно и приятно. Он не отпустил Ивана, когда тот закончил свои движения. Он ухватился за ягодицы друга и не отпускал его, прося продолжения. А Иван почувствовал, что после оргазма его член не стал уменьшаться, а наоборот, ещё усилил свою твёрдость. Ёшкин кот! Когда он пытался трахнуть девчонку, то его член еле-еле возбуждался. А тут! А тут он сам просится в движение...
Вот и второй раз он спустил, а член всё стоит, как будто он не кожаный, а сделан из сандалового дерева. И они не знали, в чём тут дело! Они не ведали, как можно им, живя вот столько времени, получать неописуемое наслаждение друг от друга!
- Я могу ещё, если ты не возражаешь, - произнёс Иван.
- Вообще-то на первый раз я насытился, но ты можешь попользоваться мной, если тебе хочется. Мне это не неприятно. Я поймал кайф. Я себе уже весь живот залил. Он у меня тоже стоит и не падает.
Приведя себя в порядок, они плюхнулись на кровать и лежали молча под впечатлением содеянного. Кто-то клянет этот вид жизни, а кому-то он нравится. Они сопели и хрипели от усталости, каждый переваривая в себе ощущения, полученные от двойного удовольствия. Если в момент секса маленькая желёзка увеличивается в несколько раз в диаметре, то тогда что говорить о том удовольствии, которое увеличивается от соития двух мужчин. Разве это можно сравнить с чем-то другим? Как могут люди, не испытавшее это чувство, говорить, что это гадость? Очередные парадоксы сознания людей.
Трудно сказать, что послужило толчком к любовным отношениям двух молодых парней, но после первого их настоящего секса они стали относиться друг к другу более нежно, более заботливо, более внимательно. Секс для них стал уже более доступным делом. Они в любое время могли им заниматься, когда либо одному, либо обоим сразу этого хотелось. Они стали понимать с полувзгляда желания друг друга.
Вот так сложилась судьба бывшего заключённого и его охранника.
И только теперь Олег стал замечать, что Иван иногда проявляет нервозность, прячет взгляд, странно кусает свои губы, видимо, не замечая этого, так как его мозг свербит какая-то проблема.
- С тобой всё в порядке?
- Всё нормально, а почему ты спрашиваешь об этом?
- Ты иногда странно себя ведёшь, а причин этому я не вижу.
- Не, ты не переживай; это на работе бывают проблемы: сложный объект, непонятки по завершению, вот я и думаю.
- Иван! Посмотри мне в глаза! Скажи, ты мне скажешь, если у тебя появится девушка или парень? Ты не будешь мне лгать, прятаться от меня?
- Олег, не говори чепуху. Не думаю, что мне может понадобиться связь на стороне, а с девушкой - ты же знаешь мои с ними проблемы. Мне хорошо с тобой. Я вроде получил и брата, и отца, и мать, и любовника в одном флаконе. И ты не переживай, я не смогу изменить тебе, не получится.
- Ты не подумай, что я истерю. Ты и я, мы свободны. Мы не клялись друг другу в верности, но правда и честность должны быть в отношениях, раз уж мы с тобой стали одной семьёй.
Потом они ложились, обнимались, и все подозрения отпадали, они никак не вязались с тем чувством, что парни проявляли друг к другу во время близости.
Позже ребята раскрепостились и стали проявлять большую изобретательность в сексе. Они использовали в своих отношениях различные позы, занимались сексом в различных местах, с различными попутными придумками. Вроде бы всё было отлично.
Однажды, когда они после баловства, наигравшись своими инструментами, отдыхали, Иван спросил Олега:
- А ты можешь выполнить одну мою просьбу?
- Ну, если это не воинское преступление, то могу.
- Я хочу, чтобы ты взял меня силой в форме. Можешь сделать так? Я вроде как парень-зэк, а ты меня в закоулке берёшь силой?
- Ты думаешь, тебе это понравится?
- Мне нравишься ты в форме. Сделаем? А я тебе после этого что-нибудь вкусненькое приготовлю.
- Ну, хорошо, особых проблем нет. Расскажешь, что ты хочешь - и хоть завтра я тебя изнасилую. А сегодня я хочу ещё раз твою попку атаковать, - и Олег перевернул податливое тело друга на живот...
На следующий день всё произошло по сценарию в коридоре. Он был небольшой, темноватый. На Иване была чёрная рубашечка с зэковской бирочкой ("Где он её взял, и зачем такая подробность?" - мелькнуло в голове Олега и, как экспресс, тут же исчезло за поворотом). Олег, в фуражке и кителе, схватил за шкирку пацана и начал сдирать с него штаны.
- Начальник, не надо, мне больно, что хочешь делай, но не надо так, я ещё маленький, ты меня порвёшь, все кишки разорвёшь! - хныкал-кричал Иван, но Олег продолжал сдирать с жертвы штаны.
Потом он нагнул пацана, держа одной рукой его за голову и наклоняя её, а другой стал помогать члену в работе. Прошло всё замечательно. Был совершено изнасилование, правда, подготовленное. Иван не преминул подготовить себя к вторжению. Всё же они баловались, а не насильничали до крови. Хотя нет, Иван кричал, что у него уже кровь идёт, что он теперь умрёт. Олегу даже самому понравилась эта ролевая игра.
Потом они перешли на кровать, сняв с себя всю одежду. Но Иван вдруг занервничал, сказал, что он перехотел и что не хочет более ничего, схватился и побежал на кухню. Олег передёрнул плечами: "Странный какой он стал временами, как беременная женщина". Он тоже поднялся, но пошёл в ванную, чтобы снять внутреннее напряжение.
Когда он вышел, Ивана не было в квартире. На плите закипел чайник. Олег погасил огонь. На столе лежала пачка масла, печенье и сыр. Парень сделал себе бутерброд. В чашке, Олеговой чашке, лежал пакетик чая и сахар. Олег налил в чашку кипяток. "Какая херня! Куда он делся?! Что за срочность? И не звонил ведь никто... Всё же странным стал парень. Носится со своими объектами. Может, по работе куда побежал. Ладно, выпьем чай"...
Олег выпил чай, побродил по комнате, вернулся на кухню. "Вот ссука! Что ж это за дела! Что ж так хреново и тяжело на сердце? Может, с пацаном что случилось? Может, опять его отморозки там мордуют? Надо хоть пойти на улицу посмотреть".
На улице Ивана не было. Олег в тоске и предчувствии беды стал расширять круг поиска. Он шагал с улицы на улицу, останавливался во дворах, на остановках, но Ивана не видел. Он уже вовсю включил своё чутьё сыщика-чекиста-охранника, аналитическую интуицию, но всё было бесполезно. Надо было идти домой. "Может, он уже там и волнуется, что меня нет. Я тоже ушёл и не оставил записку".
Вздох облегчения вырвался у Олега возле дома. Он уже подходил к подъезду, когда мимо него проехала машина, остановилась, из неё выпрыгнул Иван и нырнул в подъезд. Ну, слава Богу!
- Ванька! Где ты был? Я обшарил всю округу в поисках тебя. Ты же ничего мне не сказал. Зажёг чайник и убежал.
- Всё нормально. Я вспомнил, что надо срочно по объекту документы отдать. Пришлось ловить машину и мчаться, - но глаза Ивана не смотрели в глаза Олега, как во всех случаях, когда они разговаривали, даже и на неприятные темы.
Иван всегда смотрел Олегу в глаза и не прятал их. А тут...
- Вань! У тебя точно всё в порядке? Тебя никто не терроризировал, не избивал? Голова в порядке?
- Ну точно, всё хорошо, - Иван совладал с собой, подошёл к Олегу и в затяжном поцелуе успокоил друга. - Пошли спать?
Заснуть они смогли не сразу, не получилось. Когда они легли в постель, Иван подтянул своё тело к телу Олега и стал нежно его обцеловывать. Он "заглянул" своими губами в малейшие закуточки и впадинки тела друга. Он обцеловал каждый пальчик на руках и на ногах Олега. Он целовал его брови, ресницы. Он выцеловал каждый квадратный сантиметр любимой попки. Он прошёлся язычком по пространству между ягодиц.
- Знаешь, Олег, не приходилось говорить мне в жизни таких вещей. Я тебе их скажу первому, а может, и последнему. Ты один в моей жизни. Незаметно так ты вошёл в неё, как однажды незаметно я вошёл в преступный мир, затем нежданно попал в тюрьму, а оттуда в зону. Но то плохое сравнение. Ты не тюрьма. Начну сначала. Я сморозил глупость.
- Нет, подожди. Я понял тебя. Продолжай. Что ты хочешь сказать?
- И вот, когда я увидел тебя, когда ты там, в каморке заговорил с нами в первый раз, у меня немного душа посветлела. Я захотел быть твоим другом. Я наделал много глупостей в жизни; портил её не только себе, но и хорошим людям. Может, потому, что возле меня не было заботливого человека. Я не хотел так делать, а вот получалось, что портил. Я понёс за это наказание, отбарабанил всё от звонка до звонка. И ты меня не бросил в беде. Сначала не получалось у нас такой сильной дружбы, но всё же мы пришли к ней. Теперь я могу сказать тебе честно и глядя в глаза: я тебя люблю! Я люблю тебя за всё. Мне нравится в тебе даже то, что не нравится и раздражает. Мне нравится быть с тобой вместе. А теперь мне нравится ещё и чувствовать тебя в себе. Мне нравится с тобой целоваться и заниматься сексом. Это моя тайна. Я не могу кому-то сказать, что я отдаюсь с любовью охраннику и что я трахаю охранника. Я тебе хочу сказать много слов и клятв, но клятвы надо выполнять, и я не буду тебе клясться. Но знай, что что бы я ни сделал плохого, это произойдёт не по моей воле. Я не хочу причинить тебе боль, обидеть тебя, но если я это сделаю - ты меня простишь? Ты поймёшь меня, поймёшь, что без тебя я просто умру?
- Ты начал за здравие, а кончаешь за упокой. И всё же, что случилось?
- Ты не ответил на мой вопрос.
- На него невозможно ответить. Ты вонзишь мне нож в спину и скажешь, что сделал это любя, для моего же блага, а я в ответ должен сказать, что тебя прощаю?
- А если вдруг и такая ситуация сложится? Я не знаю, как тебе ещё сказать. Это не загадками я говорю. Я жулик, мелкий жулик. Наверное, я исправляюсь, становлюсь нормальным человеком. Это твоя заслуга, в первую очередь. Я говорю сумбурно и непонятно, но мне понятно, что парадоксальная любовь пришла ко мне. Она пришла и осталась. И чем больше я с тобой живу, тем сильнее крепнет во мне привязанность к тебе. И что бы я ни сделал в жизни плохого, одно останется тут, внутри: это любовь к тебе... Я заболтался, не умею я выразить всё, что у меня есть к тебе, правильными словами. Ты поймёшь меня потом. А теперь позволь, я склонюсь над тобой, - и губы Ивана сомкнулись на плоти Олега.
- Эх, ты, зыцюра малая. Нагородил тут кучу слов. Я тоже, тоже сильно тебя полюбил. И эта любовь шла ко мне долго и медленно. Она зрела внутри меня, и, может, поэтому она такая же сильная, как и у тебя ко мне. Главное, что любовь эта внутри нас, и её вряд ли кто-то сможет разбить извне... Не переживай, прощу я тебя за твои мелкие шалости. Но ты не пугай меня своими загадками...
Они ещё два дня наслаждались любовью. Оба дня инициативу в любовных ласках брал на себя Иван. Его ласки и податливость тешили самолюбие Олега: "Вот как он меня любит, вот какой я хороший, вот как ему со мной хорошо". Иван просил друга несколько раз входить в него и медленно доводить его до оргазма. Они повторяли это до тех пор, пока Олег не откидывался на постель в изнеможении.
- Тебе что, так понравилось находиться в роли пасса?
- Наверное, понравилось. Наверное, мне хочется подарить тебе незабываемые ощущения. Я скоро уеду на 2-3 дня и хочу, чтобы ты запомнил меня надолго. Я хочу, чтобы ты все эти дни вспоминал обо мне и не думал обо мне плохо. Ты помнишь, я тебе говорил, что люблю тебя?
- А ты? Ты не хочешь меня запомнить?
- Вот я и запомню тебя таким: ласковым, любящим. Ведь я могу с любовью отдаться только любимому и дорогому и никому более. Насилие - это ведь не любовь.
- Странный ты какой-то в последнее время! Я тоже люблю тебя и буду скучать по тебе. Когда ты уезжаешь?
- Может, завтра или послезавтра. Новый объект; нам надо посмотреть, что там делать надо, а он расположен за городом.
Но можно ли впрок насладиться человеком? Это как электричество - не всунешь в банку и не законсервируешь, как огурцы...
Иван исчез внезапно рано утром. Возможно, он на прощание поцеловал Олега, возможно, он откинул простыню и полюбовался телом своего любовника, но Олег не почувствовал ничего и не услышал. Он проснулся утром, а Ивана уже не было. Не было его повседневных вещей. "Ну, вот, уехал. Уехал молча и не попрощался. Ладно, приедет - надеру ему задницу".
Но служебная круговерть отстранила в сознании Олега на задний план любовные страдания и небольшую обиду на такое исчезновение Ивана. Надо было бежать на службу. Надо было зарабатывать очередные звёздочки и должность. Плох тот солдат, что не мечтает...
А на службе Олега ждали другие звёздочки, и должности ждали его серьёзные. И много должностей.
Эти должности появились вследствие таких событий, что, чтобы понять их, надо, видимо, вернуться немного назад и описать уже известные события с другой точки зрения.
Итак, начнём с того момента, когда Иван прервал вдруг занятие сексом, занервничал и выскочил на кухню, а Олег отправился в ванную. Иван знал, что Олег любит подольше поплескаться и что на это уйдёт минут пятнадцать. Значит, у Ивана есть только 15 минут на то, чтобы одеться и выбежать на встречу. Его уже должны были ждать. Он поспешно оделся, в коридоре снял что-то со шкафа, засунул это в карман и резво выскочил на улицу. У него, как у воришки (почему как?), дрожали руки, но не от страха, а от нервного напряжения. Машина уже ждала его. Он резво впрыгнул в неё и поздоровался с водителем.
- Всё сделал, как надо?
- Посмотрите сами, - Иван передал камеру, и водитель стал просматривать отснятое.
- Неплохо. Очень натурально. Он что, вправду тебе вжарил?
- Да нет, он любит баб. Я с ним всё время по бабам шарился. Трахались всегда вместе. Просто любит он иногда покуражиться, привык солдатами помыкать. Я и уговорил его поиграть в начальника и подчинённого.
- Снято нормально. Прям так и кажется, что он тебя по-настоящему отхуярил в жопу. Вставим твою юную мордочку, и пацанчику гаплык будет. Уж очень он нам будет мешать в будущем. Наверху всё согласовано.
- А не проще ли было его замочить?
- Нет, убийство может всплыть, и пойдут расследования. А так он выпадет из обоймы навсегда. И есть человек - и нет его... Молодец! Справился ты на "отлично". Теперь я понимаю, что ты в нашей команде играешь. Доказал это. А то ломался всё. А ради чего? Ради богатой жизни надо стараться, а не за ум, честь и совесть эпохи. Сейчас мы так развернёмся, что неожиданности нам в будущем никак не нужны... У тебя три дня на сборы. Уматывай от него. А то бомба как грохнет - он тогда от тебя живого места не оставит. Да и как тебе с ним в одной квартире жить-то после этого?! Найдёшь себе жильё, будешь делать, что я скажу, и всё пойдёт как по маслу... Через два дня я тебе дам денег. Много денег. Будь осторожен. Тебе надо будет их отвезти туда, куда я скажу. Постарайся добраться до места машиной, чтоб без неприятностей всё прошло. Как приедешь, отдашь деньги и отзвонишься. Да, вот тебе премия за актёрское мастерство. Тут тебе и на машину, и на квартиру, и на первое время одеться - ну, короче, на всё хватит. Сейчас поедем, я покажу кино кое-кому, и если боссы его одобрят, то я отвезу тебя домой... Готовься к новой жизни! А то "я не такая, я жду трамвая"! Ломался, как целочка.
Кино было одобрено, и Ивана, ещё раз проинструктировав насчёт дальнейших действий, отвезли домой. На душе его было гадко и мерзко, но парню надо было скрывать своё состояние. Ещё не время, но на раздумья оставалось его мало.
Он не кривил душой, когда в постели плакался перед Олегом, рассказывая о том, как он его полюбил. Признание это прозвучало чересчур сладко и не совсем понятно, так как парни ни разу не объяснялись и не раскрывали друг перед другом душу. Чувства только прорастали в них, но эти ростки любви были сильные и крепкие.
Лицемерие любящие сердца чувствуют. Иван не обманывал Олега, поэтому друг верил в правдивость и честность их отношений. Олег не строил далёких красивых планов насчёт их совместной жизни. Он привык, как военный человек, к тому, что всё может измениться в любую минуту, но в данном случае - не к плохому же. Кажется, предпосылок думать так никто и ничто не давало. На работе Иван был хорошим исполнителем, руки и голова у него работали в нужном направлении. У Олега на службе так же всё складывалось удачно. Вскоре его ждало возможное повышение по службе, новая должность, звание...
Иван выскочил из дома рано. Он наспех оделся, взял с собой только самое необходимое из вещей, чтобы раньше времени Олег на догадался о его побеге, и выскочил на улицу. Окно кухни выходило во двор, и Иван прошмыгнул под стенами дома выполнять новое задание новых шефов. Жулик он и есть жулик, и сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит. Иван доказал новым боссам, что он настоящий волк и что ему не по пути с конвоиром.
А Олег отправился на службу. В роте его ждали, и он сразу же получил приказ немедленно ехать в штаб полка. Ротный даже дал ему машину для скорости. Все офицеры смотрели с удивлением на такое событие и не могли понять его причину. Солдаты, правда, высказали предположение, что Олега заберут в дивизию. Они всегда почему-то всё знали раньше офицеров.
В полку уже знали о прибытии Олега, и командир полка собрал у себя небольшое совещание. В связи с его экстренностью был вызван начфин, начальник штаба, старшина. Все смотрели на Олега довольно неприязненно и отстранялись от него при его приближении к кому-либо.
- Сдайте старшине табельное оружие. Старшина, распишитесь в обходном листе. Ещё он должен что-то сдать по вещевому снаряжению?
- Нет, товарищ полковник.
- Тогда вы свободны.
- Начальник финчасти, произведите полный расчёт с этим офицером. Выдайте ему выходное пособие и всё полагающееся ему денежное довольствие. Распишитесь в ведомости. Всё в порядке?
- Так точно, товарищ полковник!
- Тогда и вы можете быть свободны.
- Теперь разберёмся с тобой, старший лейтенант... Вот тебе бумага, ручка. Пиши: "Прошу уволить меня по собственному желанию".
- Как уволить? За что?!
- А ты думал, что мы ничего не узнаем о твоих фокусах? Ты думал, что армия - это педерастия? Может, ты хочешь посмотреть кино? Ну, смотри. Это кино нам передали из штаба дивизии и сказали, чтобы в течение часа тут и духа твоего не осталось! Позор! - ну, а дальше последовали такие рулады отборного полковничьего мата, что их изложение заняло бы ещё одну главу. - А кино это в дивизию передали из телецентра с просьбой прокомментировать, как в армии насилуют заключённых.
А тем временем на экране телевизора шло кино. На нём четко было видно молоденькое личико пацана в чёрной курточке, к которой пришита бирка с указанием даты рождения, статьи, срока заключения. Видно было, как этот пацан вталкивается в какой-то коридор офицером, в котором ясно узнавалась довольная рожица Олега. Потом на видео последовала запись насилия над пацаном: сначала офицер сдирает с парнишки штаны, тот орёт, что ему больно и что ему порвут сейчас все кишки, что он просит пощады, потом мелькают голые задницы, характерные движения, и всё это сопровождается слезами и криками; потом пацан проводит рукой по попе и мастерски показывает в экран, что вся его рука в крови.
- Я не буду спрашивать, что это, я ничего не буду спрашивать, потому как меня просили не разговаривать с тобой, а как можно быстрее избавиться от твоей персоны, пока военная прокуратура не арестовала тебя. Мой тебе совет: убирайся отсюда подобру-поздорову. Дату поставь на рапорте за неделю до этого кино. Тогда ты будешь уже не офицером на службе. Такая воля генерала... Это твой шанс на свободу. Воспользуйся им.
Примерно так можно перевести на литературную речь всё, что услышал от командира полка ошарашенный Олег. Он мог предположить всё. Но чтобы Иван смог так его подставить! Это не укладывалось в голове у Олега, когда он прокручивал в голове все события последнего месяца. Это ошибка! Но ошибка была зафиксирована на видео. То, что было в кино, по сути, соответствовало истине. Но зачем было так делать?
По всему телу Олега словно отстреляли автоматной очередью. Всё оно было изрешечено пулями. Особенно сердце. Но он, Иван, просил тогда его простить. Он знал, что готовится что-то паскудное. Значит, он не мог ему сказать правду. Значит, тут идёт продолжение наступления на Ивана. Значит, не он, а Иван в опасности.
Олег пулей выскочил из полка. Какой позор! Куда, куда теперь ему идти? Кому он с таким позором теперь нужен?! О, Господи! За что? За такую грешную любовь? Но разве она кому-то мешала?
Форма сдавливала тело и мешала. Хотелось плакать от обиды, и не было слёз. Была тоска по Ивану, но тоска именно не как по сексуальному партнёру, а как по человеку, с которым он привык делиться всем-всем. Но теперь Олег остался один. У него не было никого, кто мог бы понять его и выслушать. Вот бы узнать, почему Иван его предал, не грозит ли ему опасность. Хотя вряд ли. Он сделал своё дело на "отлично". Насилие выглядело натурально, и на видео действительно был парень. За такие вещи, за такую игру поощряют...
Надо уезжать. Как можно дальше от позора. Надо собрать вещи и уходить. Полученных денег ему хватит на первое время. Документы ему выдали, вещей у него с гулькин нос, в пару сумок всё поместится. Отдать ключи хозяину - и всё, можно бежать. Карьера его окончилась бесславно. Вот тебе и потрахались!
Олег немного успокоился. Он понял, что если не Иван, то в клубе сняли бы кино, как он трахает девчонку. Значит, он кому-то помешал. А раз так, то не надо никаких переживаний: "Что Бог ни даёт, то всё к лучшему". Сердце солдата стало биться спокойно и ровно.
В квартире парня в его отсутствие кто-то побывал. Все вещи Олега были аккуратно уложены в новые сумки. Отдельной кучкой были сложены вещи, которые вызывали у собравшего всё сомнения в их нужности. Да, это можно выкинуть...
Олег прошёл на кухню и увидел на столе записку. Взяв в руки, он начал читать её. Когда он понял, что это от Ивана, он хотел выбросить её, но потом присел и стал читать дальше:
"Не знаю, как начать. Буду писать без обращения, так как понимаю всю бурю чувств и мыслей в твоей голове. Это всё сделал я. Думаю, ты уже это понял. Прошу, не выбрасывай письмо, дочитай его до конца. Умоляю! Прочитай.
Зная, что я был знаком с тобой ещё по зоне, перед освобождением со мной поговорили. Я тебе рассказывал об этом. Не сказал только о том, что они предложили мне, пользуясь твоим расположением ко мне, использовать тебя в качестве переносчика наркоты в зону. Я категорически отказался от этого предложения. Я не хотел вмешивать тебя в это дело, я не хотел возвращаться к былой жизни и опять загреметь за решётку. Результат моего отказа ты знаешь.
В первое время всё было спокойно. Возможно, мне надо было рассказать тебе всю правду, и тогда мы бы уехали с тобой в другой город (ты бы перевёлся). Но это был бы плохой план, и я это понял немного позже.
Потом, когда нас с тобой увидели вместе в одном из клубов, меня опять перехватили и продолжили тему того разговора, но уже без тебя. Они уговаривали меня согласиться, рисовали мне будущую радужную жизнь, обещали огромные деньги. Я опять не согласился, и результат этого моего отказа тебе тоже известен. Меня предупредили, что всё равно меня не оставят в покое, что такие люди, как я, им нужны и что они их не бросают. Я знаю, почему они таких, как я, без семьи, подбирали; у них большая текучесть кадров, но не из-за плохой жизни, а потому, что часто некоторых убивают, а некоторые уходят обратно в зону.
Однажды они снова встретили меня и рассказали о том, что ты им очень сильно будешь мешать в будущем. Дело в том, что в дивизии готовились перемещения, работала комиссия из министерства. Она одобрила по предложению комдива твою кандидатуру для назначения в оперативный отдел дивизии. Но вся беда была в том, что командир этого отдела как раз и командовал всей работой по распределению наркоты по зонам округа. Твоё назначение могло бы спутать все карты по работе наркобизнеса. Тогда-то и родился такой вот план по твоему устранению.
Я не буду перечислять имена всех офицеров из этой цепочки; если подумаешь, ты сможешь и сам разложишь пасьянс. Не в этом дело. Мне поручили сделать кино с тобой, и я его сделал. Я согласился на их предложение, если дело ограничится только твоим увольнением. Они не настаивали на твоей смерти. Им важно было убрать тебя с важной дорожки. Но я не могу дать гарантий, что завтра или через неделю ты не попадёшь в пьяном виде под машину. Они могут сделать и это. Ты уже будешь гражданским лицом, и никто не будет думать над тем, почему некий пьяный погиб.
Я не знаю, сделал я тебе хуже или лучше, но то, что я сделал это во имя твоего спасения, - в этом я могу тебе поклясться. Помнишь, я говорил, что не буду давать клятву о любви и прочее. Я люблю тебя, и мне хотелось вытащить тебя из той петли, в которую мы с тобой могли попасть. Прости меня. Но не я, так другой мог в будущем подставить тебя, когда ты бы перешёл им дорогу.
Я оставляю тебе часть денег. Это большие деньги. Они грязные, но - прошу тебя, очень прошу! - возьми их и немедленно улетай сегодня же в Москву. Тебе их хватит для того, чтобы начать новую жизнь. Но помни: я тебя никогда не предавал, и в том, что я хотел стать порядочным человеком, есть немалая доля твоего участия. Я говорил, что дороже и роднее, чем ты, у меня никого нет. Я не верю в Бога, но если он есть, может, мы ещё и свидимся.
К хозяину не ходи, я всё уже сделал: заплатил ему, сколько положено, и сказал, что мы съезжаем. Не задерживайся, он может в любую минуту привезти кого-то. Вечером лети в Москву. Они скоро поймут, когда я не выйду на связь с ними, что я похитил их деньги, кинул их. Времени мало. Если всё у меня получится, если останусь жив, вспомни, что мы хотели в воскресенье посмотреть Третьяковку. А если не судьба, то прости меня и помолись за меня в церкви, чтобы я не сильно горел в аду.
Целую.
Иван.
Прости".
Олег посмотрел на большой свёрток. Да, за такие деньги точно убьют! Не раздумывая, он закрыл дверь дома и, поймав такси, направился в аэропорт.
Ближайший рейс на Москву был в 18-30, оставалась ещё пара часов до отлёта. Олег тосковал в зале ожидания. Напротив него по телевизору шли музыкальные клипы. Потом пошли городские новости. Под конец передачи объявили о происшествиях.
На экране появилась полуобгоревшая машина. Рядом, у горящего колеса, сидел полуобгоревший труп мужчины. Его голова дымилась вместе с колесом. В руке погибшего были ручки от большой сумки. Дымящаяся рубашка обнажила грудь, и камера, скользнув по телу, показала наколку на ней. Диктор сообщил, что две проезжающие мимо машины видели, как машину подожгли два человека, облив её бензином. Пока они сообразили, что происходит, пока достали свои огнетушители, от машины и человека осталось только то, что осталось. В заднем кармане погибшего, который перед сожжением был застрелен, обнаружили документы на имя Ивана Широкова. Очевидно, убийство произошло с целью ограбления. Ну и далее милиция просила сообщить свидетелей об обстоятельствах происшествия...
В это время объявили посадку на самолёт, следующий рейсом до Москвы. "Вот тебе, Иван, и финиш. Только когда ты наколку сделал на груди?" - подумалось Олегу, когда он поднимался по трапу самолёта.
Самолёт начал быстро подниматься в воздух, а затем уже стюардессы стали разносить напитки.
Наверное, Купидон существует. Когда Олега спросили, чего он желает, он хотел произнести, что ничего, но, встретившись взглядом со стюардессой, почувствовал, что между ними пролетела молния.
- Я хотел бы познакомиться с вами поближе.
- Это можно сделать, когда мы закончим разносить напитки.
- Значит, я могу попозже заглянуть к вам?
- Если вам так хочется этого, заходите.
"Боинг" находился в воздухе более четырёх часов. Два часа из них, не меньше, новые друзья, не прерываясь, разговаривали, как старые знакомые.
А что, может, жизнь налаживается?