Пролог Два системообразующих события в жизни Саши произошли одно за другим. Даже так – одно являлась следствием другого. Во-первых, в один прекрасный день ему была выплачена премия за сданный проект на сумму чуть больше миллиона чистыми. Во-вторых, он, никогда не увлекающийся темой подчинения и доминирования, вечером этого же дня случайно попал на сайт, где предлагали возбудить виртуальную рабыню разными, иногда весьма некорректными способами. При этом это была не просто игра, а конкурс – победитель (критерии победы так и остались для парня загадкой) получал единичный доступ на тусовку садомазохистов. Участие в конкурсе стоило 100 евро. Ни в каком состоянии Саша прежде не стал бы платить, но сейчас все сознание укутывала эйфория: «Он – миллионер!», а значит может швырять деньги налево и направо, что ему какие-то 100 евро? Даже если это мошенничество? И неожиданно выиграл! Глава 1. Прелюдия И вот, все еще подозревая какой-то розыгрыш, он стоит перед дверью в колодце самого обычного дома на Фонтанке. Все было как в кино... и не как в кино. Прежде всего его заставили пройти полное медицинское обследование с главной прелестью - биопсией полового органа (все – за его счет). Такого в кино не показывают! А вот дверь с маленьким окошечком, в котором едва помещалась харя здоровенного охранника – как будто прилетела из какого-то американского боевика... Мысли о розыгрыше или о коварстве клиники, раскручивающей клиентов таким необычным способом, вылетели сразу, как только охранник, сравнивший лицо с фото на телефоне (фото надо было залить еще перед оплатой конкурса), впустил его внутрь. Челюсть едва не отвисла, когда навстречу вышла высокая женщина, ослепительно красивая, затянутая в черный блестящий латекс до подбородка, на высоченных шпильках. Выше шеи это была великосветская дама – тщательный вечерний макияж, богатая даже на дилетантский взгляд высокая прическа пышных светлых волос, болтающиеся сережки с крупными сверкающими камнями. В руке у нее был хлыст, которым она постукивала по крутому бедру. — Госпожа Оксана, - представилась она, слегка улыбнувшись кроваво красными блестящими губами, и протянула руку вроде как для поцелуя. При этом ее глаза лукаво заблестели. И тут Сашу торкнуло. Все происходящее было словно не с ним. Словно смотрел кино... И тогда он, в общем-то воспитанный и интеллигентный молодой человек, насколько это возможно в нынешний век, вдруг ляпнул: — Может, ты мне руку поцелуешь, сучка? Оксана улыбнулась еще шире, показывая белоснежные идеальные зубы: — Сработаемся, господин Александр, - слово «господин» она выделила интонацией, а затем повела парня по коридору вглубь, продолжив уже на ходу: – На меня не рассчитывай, я лесбиянка, но сучек на тебя хватит. Впрочем, с красавчиком, вроде тебя, при условии, что буду сильно должна... и в постели будет присутствовать еще одна женщина... – делая паузы, она оборачивалась и, смеясь глазами, подмигивала. – Впрочем, это все пустопорожние разговоры. Я здесь вроде администратора, покажу тебе все, побуду в роли гида... Все рабыни здесь по своей воле, ты не представляешь, сколько начальниц, супруг больших боссов, просто богатеек, дочек всех вышеперечисленных хотят унижаться, покорно подчиняться, быть выпоротыми за малейший проступок и отдаваться по малейшей прихоти господина. Но не все могут сюда попасть. У нас жесткий отбор – только после получения большинства голосов постоянных членов клуба девушка/женщина может стать рабыней... Ты тоже волен наказывать, трахать в любую дырку всех свободных сучек. Но! Никакого членовредительства, никаких травм! Учти, боль – это лишь один из многих, причем не главный, элемент подчинения. Подчеркну – добровольного подчинения. Ну, и, как водится, есть стоп-слово, в нашем клубе – это слово «Кукарача». Последние слова Оксана договаривала, остановившись у одной из дверей. Она толкнула створку... И челюсть Саши отпала во второй раз, теперь едва не отбив пальцы на ногах: посередине помещения поперек скамьи грудью на мягкой сидушке лежала женщина. Или стояла на коленях? В любом случае ее ничем не прикрытая промежность светилась точно напротив входа. Типа любой вновь прибывший мог сходу заправить в какую-то из дырочек... Но этого было мало – рядом стояла на коленях еще одна рабыня. Тоже полностью голая, лишь в одном кожаном ошейнике. При их появлении она широко открыла рот и высунула язык лопаткой – не хотите во влагалище и попку, можно и в рот... — Это приветствие нашего клуба, - усмехнулась Оксана, наблюдая за реакцией парня. – Ты, думаю, понял, что можешь сразу разрядиться куда угодно. Некоторые члены клуба любят сбросить первоначальное напряжение... Если в первую, то вторая обязана вылизать ее до блеска. В твоем присутствии, конечно, уж больно она любит это делать при мужчинах. Оксана приподняла подбородок стоящей на коленях девушки хлыстом: — Любишь, Леночка? — Да, госпожа Оксана, - проворковала та, дисциплинированно глядя в пол несмотря на приподнятую голову. Саша испытал чувство сродни ревности. Рабыня была если не красива, то очень симпатична, обладала неплохой фигуркой с крепкими девичьими грудками... И казалась (если забыть об антураже) такой нежной, доброй, веселой... Вполне могла бы осчастливить какого-нибудь хорошего парня... Например, типа него... Но вот ведь! Мечтала о противоестественном унижении! — Может, все же оприходуешь эту? – Оксана слегка ткнула дугой хлыста рабыню, стоящую раком, прямо в чуть раскрытые половые губки. А та вздрогнула и слегка застонала – так, что было непонятно: то ли от боли, то ли от удовольствия. — Нет, пока не хочу, - пожал плечами с видом пресыщенного жизнью гедониста, хотя происходящее его сильно завело... Но все же этические нормы не позволяли вот так - взять и оприходовать первую попавшуюся девушку. — Жаль, Викуся явно уже вся в нетерпении, когда ей заправят, - пожала плечами Оксана... и хлестнула по аппетитной попке мгновенно распрямленным хлыстом. Рабыня взвизгнула и плачуще пролепетала в пространство перед собой: — За что, госпожа Оксана? — Просто так, сучка, - усмехнулась та. — Спасибо, госпожа Оксана, - пискнула женщина, на нежной коже которой закраснелась полоска – не так чтобы очень сильно, но достаточно отчетливо. А Оксана, обращаясь к Саше, пояснила: — Если рабыне не объяснили сразу причину наказания, то она обязана спросить, чтобы не допускать ошибок впредь. Ну а потом поблагодарить господина за науку. — И что, - поднял бровь Саша, - «просто так» - причина наказания? — Почему бы нет? Мы – их хозяева и можем делать с ними все, что захочется... До стоп-слова... Ах, да, еще одно – все рабыни проверяются перед выходом в зал на наличие спирали. Так что не бойся, что кто-то из них может забеременеть... После этого они прошли вправо, и Саша немного постоял перед одним из умных шкафчиков, запоминающих лицо. Переоделся в нечто вроде набедренной кожаной повязки, немного смущаясь под насмешливыми взглядами Оксаны и весьма заинтересованными – рабынь (когда та не смотрела в их сторону): так-то он был привлекательным парнем. Высокий рост. Широкие плечи, сильные руки с мощными запястьями. Поджарый зад, длинные мускулистые ноги. Чуть простоватое, но весьма симпатичное лицо. Короткая прическа. Ну, и внушительное хозяйство... Потом Оксана, уже откровенно наслаждаясь его смущением, показала, как можно пристегнуть передний край набедренной повязки к поясу, чтобы она не мешала половому акту. В заключении парню был выдан браслет, на котором горели три светодиода – два синих и белый, и имелась крохотная кнопочка. Оказалось, что при ее длительном нажатии на ошейнике ближайшей рабыни загораются аналогичные светодиоды... и что нельзя трогать рабынь в ошейниках с цветными огоньками – они были арендованы: их хозяином на весь вечер (или пока не погасит ошейник) был тот, у кого на руке находился браслет с аналогичным сочетанием цветов. За аренду рабыня получала 20 тысяч рублей от арендодателя. Остальных женщин можно было пороть, как-либо наказывать, совершать любые половые акты, связывать и т.д. Впрочем, то же самое мог делать и хозяин с лично забронированной - но только он один. И наконец они прошли в зал, где Саша в очередной раз испытал «культурный» шок. Ярко освещенный зал был обширным – чем-то напоминающим сетевую тренажерку. Стены были полностью закрыты зеркалами. Везде расставлены станки, поблескивающие хромированными деталями и очень напоминающие тренажеры. Довольно обширные пятачки застелены матами. Кое-где стояли широкие диваны. В дальнем конце имелся аналог шведской стенки – крупная решетка до потолка была укреплена перпендикулярно стене. Конечно не обстановка вызвала тот самый шок. Шокировали люди, находящиеся в зале. Их было около сорока человек, причем мужчин было меньшинство. Последние были одеты совершенно по-разному. Кто-то в такой же набедренной повязке, что и Саша, кто-то в сложной системе ремней, кто-то вообще полностью голый... Кто-то в полумаске, кто-то без. А один – без единого клочка одежды, но в глухом шлеме, только с дырками для глаз. Впрочем, на мужчин парень глянул только краем глаза. Все его внимание привлекли женские особи. Почти все они были в единой форме одежды – широкий ошейник, широкие браслеты на лодыжках и запястьях, такие же широкие ремни охватывали и бедра, и плечи в верхней четверти. Лишь три девушки щеголяли в латексе различной степени развратности – одна примерно в таком же виде, как и Оксана, одна – с прорезями между бедер и для сисек, третья – в чулках-гольфах и топике. Еще одна – в сетчатом, полностью прозрачном платье в обтяжку и чулках. У каждой из этих четырех на шеях горели светодиоды, видимо, эксклюзивные наряды для своих девушек члены клуба должны были приобретать сами. К удивлению парня, лишь две пары занимались непосредственно половым актом. Пялили рабыню в латексе на боку – ту, у которой были обнаженными и грудь, и промежность, да рабыня со скованными сзади руками в стандартном костюме отсасывала у мужика, вальяжно развалившегося на диване и потягивающего вино из высокого бокала. Остальные господа были заняты совсем другим – кто-то связывал рабыню, кто-то пристраивал на станок, кто-то порол, один наблюдал за танцем девушки, крутившей хвостом, прикрепленным к анальной пробке, а парочка просто разговаривали, устроив ноги на лежащих рядом с диваном женщин. Это в очередной раз шокировало Сашу: как можно еще чем-то заниматься с этими стройными красотками, кроме секса?! Ну, например, ладно, связал, но ведь веревки полностью перекрыли доступ к дырочкам! А во рту – шарик или та же грубая веревка... Эти связывальщики, что, не собираются трахать своих партнерш??? Рабыни, лишенные внимания мужчин, тоже были в двух видах. Одни каким-либо образом обездвижены, другие совершенно свободны. Последних было пять, и они (все разных возрастов, но просто ослепляющие красотой и обнаженностью) торопливо зацокали высокими каблучками к вошедшим Александру и Оксане и, рухнув на колени, уткнулись лбами в пол, явив восхищенному взору сразу десять, попарно расположенных, аппетитных округлостей. — Все, кроме Аллочки, свободны, - бросила Оксана, а потом на ней кратко показала парню как можно использовать браслеты, которые, как оказалось, были оснащены несколькими карабинчиками. Можно было не только банально сковать руки спереди и сзади, но и соединить, например, бедра с лодыжками. Или запястья с лодыжками – в этом случае рабыня была почти полностью обездвижена, но употреблять ее можно в любой позе, в том числе, нагнувшись, она могла даже и поскакать на члене. Надо признать, Аллочка заставила Сашу изрядно возбудиться. И тем, что ее тело было полностью доступно для разгоряченных взоров – от красивенькой мордашки до то и дело сверкавшей перед глазами киски с нежными розовыми губками. И тем, с какой покорностью она выполняла приказы Оксаны, услужливо вертясь в обнаженном виде перед незнакомым мужчиной. Впрочем, иногда из-под опущенных ресниц прорывался заинтересованный и кокетливый взгляд в сторону парня. — Успеешь еще, - усмехнулась Оксана, заметив плотоядные взгляды, кидаемые Сашей на рабыню у ног, и то, как он невзначай придерживает край набедренной повязки, начавшей приподниматься. – Мне надо еще кратенько показать тебе станки и аксессуары... А ты брысь отсюда! Аллочка обиженно надула губки, но возражать не посмела, вскочив и отойдя (старательно виляя хорошеньким задом) к перешептывающимся подругам. Это было действительно кратенько. Они хаотично послонялись по залу, и Оксана, не заботясь, как ее поймет парень, объясняла значение станков и различных аксессуаров, разложенных и развешенных тут и там. Попутно бессистемно ему сообщались самые разные сведения – о характерах некоторых рабынь, о некоторых позабытых было правилах, о некоторых финансовых вопросах. К середине зала станки стали повторяться, аксессуары тоже уже были не в новинку и к противоположному торцу они добрели уже просто по прямой, остановившись у «шведской стенки» - хромированной решетки с крупными клетками. К ней была пристегнута рабыня спиной к ним. Вернее - попкой. Она висела довольно высоко, может поэтому ее никто не трахал? Забираться, пристраиваться... Типа, ну его на хрен... А ведь фигуркой она была ничуть не хуже Оксаны. Только чуть стройнее – бедра поменьше, но зато талия такая тонюсенькая, что они казались даже более женственными. Из-под рук, закрепленных горизонтально, можно было увидеть не такую крупную, но тоже довольно увесистую грудь с большим коричневым соском. А тело ее было изломано почти неестественным образом – округлая восхитительная попка почти сидела на одной перекладине, другая впивалась в спину, заставляя рабыню неимоверно выгибаться. Колени сложены вместе, но доступ к дырочкам сзади, за счет положения тела, был полным. Кроме того, в отличие от остальных на ее ступнях имелись ботиночки – из тех, что заставляют ходить, как балерины – буквально на кончиках пальцев. Эта обувь еще больше удлиняла и так стройные изящные ноги. Образ дополнял высокий султан светлых волос, собранный почти на макушке. Подойдя, Оксана звонко шлепнула рабыню по заднице, отчего та вздохнула так сладко, что член увеличился на пару сантиметров, а сам Саша с удивлением и восторгом увидел, как из уголка киски медленно провисла прозрачная ниточка с капелькой внизу. — А это самая строптивая наша девка. От нее не заржавеет в самый неподходящий крикнуть «Кукарача». Мне иногда кажется, что она приходит сюда только лишь почувствовать себя рабыней, а не испытать эту участь на себе. Впрочем, конечно, потрахивают и ее помаленьку, больно уж хороша, но ведь сучка даже ни разу ни в каком станке не стояла! Не говоря уж о порке... Вот это ее максимум, - Оксана похлопала по решетке. — Ладно, ты мне надоел, а у меня там одна мокрая щелка стынет. Так что осваивайся, бери любую свободную рабыню, можешь и эту взять – на простой трах, думаю, она не возразит, - женщина повернулась и крикнула в глубь зала: - Дорогая, ты соскучилась? Я уже иду! И направилась к фигуристой женщине, закрепленной раком на станке, мимо которого они недавно проходили. И в обеих дырочках которой Саша только что жадно рассматривал вибрирующие игрушки, заставлявшие женское горло издавать сдавленные стоны... Парень немного пораздумывал, что ему делать дальше. Естество уже вполне определенно требовало секса с кем-то из этих привлекательных девушек и женщин, особенно оно, это естество, было восхищено тем, что никто из них не посмеет возразить! В то же время мозг еще не был готов принять тот факт, что трахаться придется у всех на глазах (хотя вообще-то на него абсолютно никто не обращал внимания). Лучшим вариантом, наверное, было расположиться на самом укромном диване, позвать Аллочку, чтобы она принесла кофе, взять ее на колени... А там жизнь покажет... С другой стороны, он почему-то больше всего хотел именно эту рабыню - висящую на хромированных трубках. Конечно, немного отпугивала характеристика Оксаны, в то время как Аллочка явно была не против, но... Он уже решил звать Аллу, но для проформы обошел решетку, желая взглянуть на мордашку девушки, залюбовавшись совершенным телом, открывающимся сбоку... спереди... Потом поднял взгляд. Их глаза встретились... — Ты?! – воскликнули они одновременно. Глава 2. Любовь — Пошел вон, придурок! –зашипела идеальная красотка, сейчас пристегнутая в непотребном виде к хромированной решетке. Она всегда его так называла, когда была не в духе. Да-да, это была Рита, Риточка, Маргаритка, Ритусик – его любимая, совершенно не желающая становиться его девушкой. Он прочно застрял во френд-зоне вплоть до того, что она все время пыталась свести его с кем-то из своих подруг или, допустим, составляла план боевых действий по завоеванию девушки, про легкую заинтересованность к которой он случайно обмолвился. Также она каленым железом выпытывала подробности его сексуальной жизни, обсуждая и давая советы в не менее сложных выражениях, чем боцман – подробности зачатия и половой жизни своих ленивых матросов... Ругалась, когда он бросал пассию, к которой она прониклась симпатией. И это было страшно неприятно – осознавать, что ты у любимой девушки вроде лучшей подруги, за романы которой она болеет искренне и всей душой. О своей же личной жизни Ритка не распространялась, и теперь было ясно – почему. Ко всему прочему дружеское отношение подчеркивалось тем, что она совершенно не стеснялась переодеваться перед ним. Несколько раз он заезжал за ней, чтобы отвезти туда или сюда, и мог лицезреть ее в одних трусиках, а однажды в кабинке для переодевания на пляже – и полностью голой. Правда, каждый раз старательно отводил глаза... При этом в таком поведении не было заметно ни кокетства, ни желания понежиться в восхищенном взгляде, ни тем более сексуального призыва. Вот и сейчас в глазах Риты не было и намека на раскаяние или, допустим, стыд – все же она была голой и пристегнутой в завлекательном положении в вертепе сексуальных извращенцев. Тут уж любая женщина просто обязана хотя бы смутиться. Но не Рита. Первым желанием парня было выбросить руку вверх и ударить суку. Он никогда не бил женщин, даже подумать об этом не мог. Но сейчас он чувствовал себя преданным, кровь застучала в висках – все его идеалы были порушены: ладно бы у нее была какая-то большая любовь, даже, хрен с ним, была бы содержанкой у богатого папика – это хоть как-то можно понять... Ладно была бы лесбиянкой (на что он всегда втайне надеялся – представлять любимую в объятиях не мужчины, а женщины было не так больно, а иногда даже приятно – в эротических фантазиях)... Но вот так позволять с собой обращаться... Вот так позволять любому, кто захочет и когда захочет, поиметь себя... Это было за гранью!.. Ну, и если она не против позволить это любому мужчине в этом зале, то чем он хуже? И он не стал ее бить, но, нажав и удерживая кнопку на браслете, зажег светодиоды на ошейнике. Сама Рита пока не замечала того, что он арендовал ее, и, не подозревая о своей участи, уперлась злым взглядом в него, прорычав: — Все настроение сбил, придурок! Давай снимай меня отсюда! В процессе снимания Саша незаметно пристегнул к ошейнику Риты цепочку толщиной в палец и длиной в метр. Она и не поняла, откуда взялась цепь, несколько удивленно приподняв ее, когда разминала конечности, видимо пытаясь вспомнить, в какой момент оказалась с этим аксессуаром. Впрочем, особенного внимания цепочка не удостоилась – девушка, немного размявшись, приказала, строго глянув на друга и по-прежнему не обнаруживая в ситуации чего-то, что могло поменять их отношения: — Отнеси меня к радевалке, а то в этих фетиш-ботильонах ковыляю, как беременная утка. Однако у Саши были совсем другие планы. Он подхватил кожаную петлю на конце цепочки и повлек немного ошалевшую от такого обращения девушку совсем в другую сторону – к дивану в углу зала. Ей прошлось просеменить несколько шагов, и лишь потом она, отчаянно пытаясь удержать равновесие (Саша к тому же периодически дергал за поводок)... рассмеялась! — Придурок, ты, что, собираешься меня... — А чем ты отличаешься от всех этих сучек? – парень обвел зал рукой. Рита перестала смеяться и несколько секунд молчала, глядя ему в глаза, видимо, ожидая раскаяния или извинений за то, что ему вообще в голову пришла идея о сексе с ней, не говоря уж об отношениях господин-рабыня. Не дождавшись ни того, ни другого, она насмешливо усмехнулась: — Кукарача, придурок. Дальнейшие события развивались стремительно. Хотя для самого Саши время словно замедлилось. А мозг, хотя и взбудораженный и сильнейшей обидой, и вожделением от супер-провокационного вида любимой девушки, и неспособностью осознать, что все планы могут рухнуть из-за стоп-слова, вот этот мозг направлял все действия совершенно четко, холодно анализируя окружающую обстановку. Для начала Саша сильно дернул за цепь, отчего Рита не удержалась на ногах, упав перед ним на колени (о чем иногда так сладко мечталось). Не позволяя ей опомниться, он схватил ее за хвост одной рукой, заставив приподнять лицо. Другая рука цапнула со столика, так кстати оказавшегося рядом, рамку с ремешками. Один миг – и рот девушки, ошеломленно хлопавшей длиннющими ресницами, оказался неимоверно растянут жестко вставленной в него рамкой. Еще миг – ремешок застегнут на затылке. Рита по-прежнему пребывала в полнейшей прострации, поэтому Саша без малейшего сопротивления сковал ей руки сзади и грубо протащил к простейшему станку – вертикальной стойке, к которой крепилась горизонтальная труба полуметром длиной и с регулируемой высотой над полом. Госпожа Оксана объясняла назначение этого станка, и Саша, действуя в одинаковой степени лихорадочно и хладнокровно, пристегнул Риту, приподняв муфту так, что ей, усаженной на колени, пришлось старательно вытягиваться, чтобы не быть придушенной ошейником. Оглядев стройную рабыню, полностью лишенную свободы, но метавшую в него взгляды, испепелившие бы его, обладай они малейшим физическим воздействием, парень хищно улыбнулся. Да, Рита пришла в себя, но было уже поздно. Для нее... Она еще дергала плечами, словно пыталась расстегнуть карабины, но конструкция, ограничивающая свободу рабынь, была очень надежной. Саша, оглядев любимую девушку, понял, что его возбуждение, немного сбитое неожиданной (особенно для такого места) встречей, подступает с новой силой. Да-да, Рита все еще оставалась любимой девушкой. Только вот теперь упавшей с пьедестала, куда была водружена их общими усилиями. И как любой любящий мужчина он со всей страстью готов предоставить в сексуальном плане все, что ей нравится. А скованная и с рамкой во рту она просто еще не догадывается, какое удовольствие ее сегодня ожидает. Так раздумывал с толикой издевки парень, не спеша приступать к половому акту несмотря на край повязки, приподнятой вверх эрегированным половым органом. Не-е-е-т, он не спешил. Для начала пристегнул край набедренной повязки к поясу, наслаждаясь молниями гнева, буквально забившими из глаз девушки, когда она обнаружила в опасной близости внушительный член с прозрачной капелькой на кончике. Затем пристегнул лодыжки к бедрам. Отошел на пару шагов, полюбовавшись восхитительным видом стройного столбика, в который превратилось женское тело, опирающееся только на колени. Потом подумал и взял большой блестящий крюк в палец толщиной. Увидев это приспособление, Рита перестала источать злобу, захлопав глазами от ужаса. — Что, в попке девственница? – участливо спросил парень. Девушка неистово закивала головой, на что Саша издевательски пожал плечами: — Ну, это поправимо. И присел за напряженным девичьим телом. Не спеша раздвинув ягодицы, он ввел крюк в нежный зев попки, услышав от рабыни «А-а-а» и «Ы-ы-ы» в различных вариациях. Цепочку от крюка пристегнул к ошейнику, заставив Риту неимоверно прогнуться - вдобавок к тому, что ей приходилось также и вытягиваться. Она уже не злилась, не гневалась, не пыталась сопротивляться, а только покряхтывала, а из уголков умоляющих глаз скатились две слезинки. Последнее едва не заставило ожесточенное сердце оттаять, парень отвернулся, чтобы скрыть жалость и раскаяние, готовые появиться во взгляде... Но тут же увидел, как невдалеке качок-переросток трахает Аллочку (а ведь она рассматривалась как партнерша на вечер), стоящую на одной ноге (вторая была привязана чуть ли не над головой). А если и Ритка несмотря на всю свою строптивость стояла так же? И так же повизгивала от удовольствия, когда в нее заталкивали твердый член? Ну, нет, она заслужила все, что ей уготовано! Его уже не волновало, что член обнажен в полной боеготовности. И даже где-то льстило, что он может расхаживать, не беспокоясь об утере эрекции... Вспомнив благодарно Оксану с ее, пусть и сбивчивыми, инструкциями и объяснениями, он отправился в глубь зала, вспоминая, где видел необходимую вещицу. — Хорошо, что ты меня дождалась, - ухмыльнулся он, вернувшись через пару минут. Рита, растерявшая большую часть запала, только коротко сверкнула глазами из-под длинных ресниц, а затем с обновленным ужасом их распахнула: Саша из-за спины вынул руку с толстой тяжелой цепью с двумя крокодильчиками на концах. Она отчаянно замотала головой, задергавшись всем телом несмотря на вытягивающий эффект ошейника и крюк в попке. Но быстро затихла, заметив, как жадно прикипел мужской взгляд к трепыхающимся упругим грудям. Саша опустился на колени перед любимой рабыней и пристегнул цепочку к крупным (уже давно потрясающим воображение, хоть и виденных мельком, сквозь смущение) соскам, добившись сдавленного ыыкания. И еще очаровательной слезинки, скатившейся по шелку щеки. — Еще? - спросил он, стоически игнорируя собственную жалость и немного прикручивая винт. Рита отчаянно замотала головой... и он прикрутил винт чуть больше. — Еще? – снова спросил он и, дождавшись отрицательного жеста, вновь прикрутил винт, жадно глядя, как бархатистый столбик уплощается под впивающимися в нежную плоть зубчиками. В очередной раз Рита суматошно закивала головой, и Саша крутанул винт лишь на пол оборота: — Люблю, когда сучка сама просит обращаться с ней жестко. Учти это на будущее! Он поднялся, уже лихорадочно думая о том, как проникнет в рот любимой девушке. Какая заманчивая и сладкая цель!.. Но тут рядом раздался знакомый голос: — Что я вижу? Ритуся наконец позволила позабавиться с собой по-взрослому? Саша с неудовольствием повернулся, почти не испытав неудобства за вздыбленный член. Рядом находилась Оксана, а у дальнего края решетки была видна ее рабыня на коленях. Видимо для той было уготованы новые задания, а ее госпожа заинтересовалась происходящим невдалеке. Оксана окинула довольно хищным взглядом столбик женского тела, задержав его на лице. — Забыла тебе сказать: если у рабыни занят рот, то стоп-слово заменяется щелчком пальцев, - сказала она, заметив по всей видимости дорожки слез. – Она не делала этого? — Нет, - ответил парень, зло усмехнувшись про себя: Рита не умела щелкать пальцами! — Ну-ну, - несколько недоверчиво покачала головой роковая красотка в латексе, облегающем тело словно вторая кожа. – Неужели нашу недотрогу обломали? Александр, может, по такому случаю разрешишь сучку потискать? Наверное, в другой раз парню было бы даже интересно посмотреть на то, как прелести любимой ощупывает другая, не менее эффектная, женщина. Но не сейчас! Сейчас это тело безраздельно принадлежит только ему! — Ты говорила, что не этично просить о любых действиях с рабыней, если она арендована. Оксана зыркнула из-под ресниц не менее горячо, чем Рита в самом начале, но наклонила белокурую голову, признавая право парня на отказ. Едва Оксана отошла, привычно похлопывая себя свернутым кнутом по затянутому в латекс бедру, Саша повернулся. Желание немедленно затолкать член в услужливо растянутый рот немного утихло. А вот еще поиграть – наоборот. — Я избавил тебя от лесбийских домогательств. На мой взгляд, ты должна быть мне благодарна... И из благодарности можешь пригласить меня в ротик. Будем считать, что знаком будет.... э-э-э... ну, например, если высунешь язычок и поболтаешь им. Рита не отреагировала, но кроме этого пассивного проявления сопротивления, выглядела отчаявшейся и сломленной: роскошные ресницы смиренно опущены, высохшие дорожки слез, ниточка прозрачной слюны с пухлой нижней губы; сама упруго вытянута и прогнута, словно лук с натянутой тетивой, между длиннющими каблуками и попкой - расстояние в один карабинчик, передняя поверхность бедер напряжена так, что, казалось, сейчас затрещит. Не зная историю их взаимоотношений, можно было бы поклясться, что она сдалась на милость господина, покорная и готовая принять любую участь, ей уготованную. Но парень засомневался, что так просто сломал недоступную снежную королеву... — За неблагодарность будешь наказана. Саша снял со стойки стек с кожаной петелькой на конце и хлестнул рабыню по грудям. Несильно, но на нежной коже появилась едва уловимая полоска. Рита только вздрогнула, выдохнув: «Ыа!». Снова стек свистнул, норовя попасть по сжатым зажимами соскам. Звякнул металл при соприкосновении, груди вздрогнули так притягательно, что из горла парня родился почти такой же возглас, как и из горла девушки. Снова язык остался прижат к зубам и рамке за ними. Новый удар пришелся по лобку, а петелька задела уголок половых губок несмотря на то, что бедра держались плотно сжатыми... И на этот раз розовый язычок заполошно заметался в широко раскрытом рту... И Саша, не в силах больше терпеть, ногой пододвинул приземистую тумбу из таких же трубок, шедшую в комплекте со станком, буквально взлетел на нее и, резко двинув задом, ворвался, сразу воткнувшись раскаленной головкой в горло. Рабыня послушно приняла член в рот... А может и не послушно – но вряд ли в ее состоянии она могла хоть как-то проявить строптивость. Впрочем, парню было уже плевать – он так долго надеялся на что-то подобное, он был так разочарован, встретив свою мечту здесь, что принялся неспешно иметь Риту, наслаждаясь каждым мгновением; восторженно наблюдая, как его ствол внизу ходит в обрамлении губ, которые он еще полчаса назад даже не мечтал поцеловать... Жаль только, что оргазм так близко! Желая продлить удовольствие, он отстранился м хлестнул стеком по грудям, сам едва отдуваясь от незабываемых впечатлений: — Почему языком не работаешь? Передышка немного освежила сознание, но в результате стало только хуже – Рита услужливо заработала языком, ласкающим все, что было в досягаемости – ствол, если член был глубоко, головку, когда мужчина двигал бедрами назад. И оргазм подошел вплотную. Тогда Саша принялся вбивать головку в горло - с размаху, с частотой швейной машинки, найдя, что хвост-султан словно специально изобрели для таких вот случаев – настолько удобно охватить его основание ладонью, и драть обладательницу этого самого султана, наслаждаясь узостью горлышка... А потом парень зарычал и выбросил в рот любимой девушки тугой поток спермы, испытывая самый великолепный оргазм в своей жизни – насыщенный, густой, продолжительный... Когда член перестал сокращаться, парень испытал настоящий шок от собственного поведения! Безусловно его деяния были далеки от всех жизненных установок, от всех этических норм! Он торопливо расстегнул ремешок и вынул рамку, застыв в ступоре – то ли упасть на колени и целовать лицо любимой, шепча извинения, то ли для начала броситься ее освобождать, то ли прямо сейчас заказывать билеты на Аляску... Но он промедлил, невольно любуясь делом своих рук (и не только): напряженная статуэтка в неестественной, но жутко сексуальной позе; пухлые губки приоткрыты, на них виднеются остатки спермы, большая часть которой уже выплеснулась на груди, соски, продолжала скользить между вздымавшихся округлостей... Эта картина была настолько прекрасной, настолько завораживающей, что на мгновение даже возникло сомнение в том, что освобождение Риты – правильное решение. Саша ожидал всего, чего угодно: презрительности, ледяного спокойствия, гневного крика, но несколько секунд девушка молчала и, полуопустив взгляд, смотрела то вбок, то перед собой, словно о чем-то размышляла (например, с чего из вышеперечисленного начать). А потом губы, перепачканные спермой, разомкнулись: — Вы были великолепны, господин Александр... Пожалуйста, накажите меня, за то, что посмела высказать комплимент без разрешения. Сказать, что Саша окунулся по брови в шокированное состояние, значит, не сказать ничего. На несколько долгих секунд он застыл в ступоре, разглядывая женское тело столбиком, отмечая краем сознания стекшую уже до половых губок сперму, дисциплинированно опущенные глаза, язычок, иногда торопливо обегающий пухлые губы, слизывающий последние капли... Да! Да! Да!!! Ему понравилось полностью доминировать над бывшей богиней на пьедестале. А ее нежный голосок и вложенный в него смысл тут же заставил слегка напрячься член... И он хлестнул стеком по соскам: — Ну, что ты, сучка Рита, впредь вполне можешь это говорить, наказание не будет слишком суровым – вот как сейчас... И балдея от сверкающей в мозгу эйфории, принялся расстегивать карабинчики. — Иди приведи себя в порядок, - сказал парень, когда освободил девушку. – Потом сделаешь мне кофе, ты в курсе, какой я люблю. Я буду вон на том диване. А потом звонко шлепнул по упругой попке, когда она семенящей, немного неустойчивой походкой проходила мимо. И ее улыбка, когда хорошенькая головка повернулась, была одновременно и смущенной, и кокетливой. — И тебе запрещается даже думать о всяких стоп-словах, не то что их произносить, - решил он ковать железо, пока горячо. Рита вздрогнула словно от удара стека, замерев на пару секунд, а потом смиренно опустила голову: — Слушаюсь, господин Александр... «Я попал в рай!», - подумал Саша, когда появилась стройная фигурка с длиннющими ногами за счет фетиш-ботильонов, с перечеркнутыми широкими полосами горлом, бедрами, плечами и запястьями. Жаль бюст было плохо видно – Рита осторожно несла перед собой блюдце с чашечкой для двойного эспрессо. Слегка ворохнулась ревность – не один мужчина облизал взглядом роскошное обнаженное тело, принадлежащее только ему. Ворохнулась и пропала: в конце концов, его любимая женщина была рабыней со всеми вытекающими плюсами и минусами. Рита подошла и передав кофе, в смиренной позе уселась на колени рядом с ногами. Всем своим видом она показывала, насколько из нее получилась вышколенная услужливая рабыня – сидя на пятках, широко развела колени... старательно прогибала спину, выпячивая и так не маленькие груди с тяжелой цепочкой, безжалостно впившейся крокодильчиками в соски (снять ее никто не позволял же)... ладони, как у прилежной школьницы, лежат на бедрах... глаза дисциплинировано опущены, губки приоткрыты... Саша в душ не ходил. Что же, ему самому себя мыть?.. Вальяжно развалившись на глубоком диване и прихлебывая маленькими глоточками кофе, он приказал: — Руки назад, и вычисти свое рабочее место. Рита послушно подползла и, убрав руки за спину, приподняла вялый член языком, вобрав его в рот, принявшись затем катать внутри и, иногда выпуская, вылизывать. Эти манипуляции не прошли бесследно – очень скоро эрекция восстановилась полностью, вызвав мимолетную довольную улыбку на полных губах, большего рабыня, если была хорошо обучена, себе позволить не имела права. Наконец девушка выпрямилась и, не поднимая глаз, отрапортовала: — Ваш пенис чист, господин Александр! Саша, позабывший в какой-то момент про кофе, отхлебнул едва теплый напиток и хрипло приказал: — Соси! И Рита поспешно, словно боялась, что он передумает, насадилась на член ртом. Это было какое нереальное наслаждение: маленькими глотками пить любимый напиток, пусть и остывший, вальяжно наблюдая, как любимая женщина, еще вчера абсолютно недоступная, старательно обслуживает твой член: то скользит колечком губ по стволу, оставляя где-то посередине полоску от помады, то ласкает головку шустрым язычком, то с мечтательным выражением лица трется о него нежными щечками, шутливо теребит носиком... И иногда лукаво взглядывает на него, проверяя, насколько он тащится от ее ласк... — А тебе было позволено смотреть на меня? – хмыкнул Саша, наконец ставя чашечку на подлокотник. — Простите, господин Александр! Накажите меня, если я что-то делала не так! Рита выпрямилась, но раскаяния в мордашке не обнаружилось, может, только легкое опасение в ожидании боли. А может и не опасение, а только ожидание? — В принципе ничего страшного, - рыкнул парень, - но вначале ты должна была спросить разрешения! – и хлестнул подвернувшимся стеком, достав по округлой ягодице. — Спасибо, господин Александр, - пискнула рабыня и без промедления снова насадилась ртом на член. Впрочем, Саше уже хотелось чего-то большего – терзать свою рабыню, порвать ее, оттрахать до потери сознания. Стек полетел на пол, а он, ухватив за столь удобный султан волос, принялся насаживать ее головой на приобретший неимоверную жесткость кол. Как ни странно, когда он остановился и отстранил ее, Рита была вполне довольна таким грубым обращением – прекрасные глаза затуманились, упругая увесистая грудь бурно вздымалась, а на полных, слегка припухших, губах играла чуть смущенная, но счастливая улыбка. — Повернись! – приказал Саша. Да, его любимая девушка оказалась еще той извращенкой, но, похоже, (приток счастья от этой мысли) только он смог сломать ее по-настоящему, превратив в законченную сучку... принадлежащую ему и только ему! Он застегнул браслеты, потом звонко приложился к попке, за что получил благодарное «Ай!». Снова развернул рабыню к себе и, откинувшись на подушки, скомандовал: — Вперед! Риту упрашивать было не надо – она сразу поняла, что от нее требуется, и, забравшись коленями на диван, попыталась усесться на член. Но несмотря на неимоверную жесткость сразу это у нее не получилось. Она закусила губку и сосредоточенно ловила щелкой головку, но член каждый раз соскальзывал или вперед, приходясь по чувствительному треугольнику, или назад, уютно устраиваясь в ложбинке между ягодицами. Саше, который недавно кончил, мучения рабыни даже были приятны, хоть его и разрывало дикое желание обладать этим стройным телом, выписывающим невообразимые пируэты перед ним. В принципе Рите – тоже, она постанывала каждый раз, когда горячая головка скользила по уголку половых губ, но было видно, что ей жутко не терпится получить горячий толстый член внутрь. И она попыталась, прогнувшись, помочь себе руками. — Не смей! – прикрикнул Саша, в следующее мгновение пожалев о том, что остановил девушку. А она обиженно надулась и плаксиво пролепетала: — У меня не получается, господин Александр. — Стек! И повернись. Рабыня, испуганно пискнула, но мигом слетела на пол, зубами подобрала стек и, передав его Саше повернулась, высоко вздернув попку. Стек рассек воздух, приложившись прямо по половым губкам. Рита взвизгнула, и, когда она повернулась, на длинных ресницах повисли две слезинки. — Понимаешь, за что? — Да, господин Александр - за то, что не смогла принять вас... – и вдруг пугливо добавила: - Я вас люблю. Саше стало страшно: похоже, она всплакнула не от боли или, вернее, не только от боли, но и от противоестественного обожания! Впрочем, чего такого: они просто словно поменялись местами, но ее чувства даже посильнее. Да и он не собирается изображать недотрогу и отдастся ей прямо сейчас! Парень взялся за член и кивнул: — Попробуй так. Рита порывисто вскочила, и уже вскоре он почувствовал, как член входит в мокрое до невозможности влагалище. Рабыня не торопилась, смакуя каждый миллиметр проникновения и порывисто вздыхая/постанывая. Саша тоже не торопил ее несмотря на то, что уже давно хотелось животной страсти. В конце концов она заслужила наслаждения на свой вкус, хотя и было подозрение... нет, почти уверенность, что любимой теперь хорошо всё, что хорошо ему! И когда член уперся где-то глубоко-глубоко, и стройное тело забалансировало на жестком стержне, он слегка ударил стеком по попке – слегка, чтобы только обозначить намерения. Рита тут же понятливо встрепенулась и принялась насаживаться, стоная, едва не вскрикивая в такт. Это была самая сладкая скачка в его жизни, еще никогда он так не наслаждался сексом... Он упивался теснотой и влажностью влагалища, любовался подпрыгивающими сиськами, взлетающей цепочкой на них, видом защемленных в зубастых зажимах сосков, то вытягиваемых вверх, то оттягиваемых вниз... но вдруг девушка остановилась: — Простите, господин Александр, можно мне сейчас кончить? – стонуще пролепетала она. Взглянув в ее умоляющие широко распахнутые глаза, он понял... ни в коем случае нельзя давать разрешение. Во всяком случае сразу. Бросив демонстративный взгляд в сторону часов на ближайшей стене справа, Саша сказал: — Не раньше, чем чрез три минуты. Хорошо меня поняла? — Да, господин Александр, - девушку, похоже, едва не разрывало от противоположных эмоций – с одной стороны ее тело безапелляционно требовало оргазма, а с другой стороны она просто не могла не выполнить условие хозяина... И при этом это двойственное состояние, казалось, еще больше завело девушку, хотя это и вроде бы было невозможно... И снова – подпрыгивающие упругие груди, взлетающая цепочка, вытянутые соски и неимоверное наслаждение от мокрой дырочки, скользящей по члену. Рита, конечно, не выдержала указанного срока. Уже через минуту стройное тело крупно забилось на глубоко проникшем половом органе, издавая самые сладкие на свете для любого мужчины звуки. Тугое колечко растянутого влагалища запульсировало, даря новое удовольствие, груди плясали перед глазами, заставляя звенеть цепочку, неимоверно вытягивая соски. Рита кончала долго, и удовольствие просто наблюдать за ней было ничуть не меньшим, чем физическое... Наконец она обессиленно упала на него, и какое-то время не шевелилась – Саша даже немного забеспокоился о причине этой неподвижности, но затем почувствовал невесомые поцелуи на груди, и такие же легкие раскачивания бедрами, отчего член умопомрачительно ворочался в тесной щелке. Однако парню уже требовалось большее. Он подхватил стройное тело и, расположив поперек дивана, принялся размеренно его охаживать. Рита открыла глаза, в которых можно заметить легкое разочарование: — Господин Александр, а вы, что, не будете наказывать меня за невыполнение распоряжения? — Буду – позже. Разве не видишь – мне не до того! Потом будешь наказана и за быстрый оргазм, и за неуместные вопросы. — Хорошо, господин Александр! Девушка удовлетворенно улыбнулась, повергнув в легкий шок. Легкий - потому, что распростертое перед ним тело с широко разведенными бедрами было настолько привлекательно, настолько сексуально, что всерьез думать о чем-то, кроме того, как поглубже, порезче вбить в него член, не хотелось! Саша, превратившийся в безжалостного зверя, зарычал и подхватив рабыню за лодыжки над краем ботильонов, буквально подвесил ее за ноги перед собой и принялся драть, жестко, грубо. Поначалу Рита явно испытывала болезненные ощущения и неудобство от скованных сзади рук. Но даже это ей нравилось! И минут через пять ее горло издало один полустон... другой. И вскоре треплемое почти на весу тело уже сладко вскрикивало в такт забиваемому в измочаленное влагалище члену. Дальнейшее запомнилось ярким цветным калейдоскопом. Вот он бросает Риту сиськами на пол и пялит ее так, иногда прикалываясь к аппетитной попке ладонью... Вот снова заставляет скакать на члене, задавая ритм цепочкой, дергаемой вверх-вниз... Вот, подхватив под бедра, часто-часто трахает на весу... И при каждой смене позы Рита обязана какое-то время поласкать член губами и языком... Ну, или ее просто трахают в рот... Кончили они вместе, когда Рита снова извивалась под ним, страстно пришпоривая шпильками. Сначала он взревел и выбросил сперму в податливое влагалище, а потом и она, не выдержав сокращений горячего толстого члена внутри, хрипло вскричала, вплетая громкие стоны в его порыкивания... Эпилог Саша подошел к Оксане, рукоятью хлыста трахающей рабыню, которая висела на решетке примерно так же, как ранее Рита, только с широко разведенными ногами. — Ты говорила, что можно взять любую рабыню в аренду. — Ага, - женщина остановилась и повернулась, оставив хлыст свисать из влагалища фигуристой женщины. – Что влюбился в Маргаритку? Согласна, зачетная девочка, жаль, лесбиянок не любит, орет «Кукарача», стоит мне приблизиться. — Так - можно? — Конечно. Это записано у каждой в контракте. 50 тысяч в месяц – клубу, столько же – девушке. Миллион всего – если на год. В подарок от клуба – ошейник, ручные, ножные браслеты, несколько цепочек, шарик, пара анальных пробок, три мелких предмета на выбор. Только без претензий, если девчонка на все будет кричать стоп-слово... Это, кстати, прописано в договоре, который ты должен будешь подписать. Ну, что? Готов на таких условиях? — Да, плевать на стоп-слово, - усмехнулся сказал Саша. – Хочу Маргариту в аренду на год. Оксана хмыкнула и, бросив своей рабыне: «Повиси здесь пока и никуда не уходи», кивнула парню: — Пойдем оформим... – тут она немного замялась, что было как-то не в стиле этой холеной, уверенной в себе красотки и добавила: - Кстати, если вдруг ты сможешь убедить Ритку переспать со мной, моя благодарность не будет иметь границ... — Я посмотрю, что можно будет сделать, - ответил Саша, обшаривая взглядом увесистые выпуклости под бликующим черным латексом.