Севастьян всегда очень аккуратно подходил к тому, как и, кого впускать в свою жизнь, в круг своих немногочисленных друзей и знакомых. Он понимал, что идет на большой риск, подпуская теперь этого человека так близко к себе, но ничего не мог с собой сделать...
Севастьян Северинов - почти мифологическая личность современной России - писатель и художник, немного актер взбудораживший, за последние пять лет, всю отечественную общественность своими грандиозными по размаху выставками, скандальными театральными постановками и дерзкими "изысканно-пошлыми" романами - как писали литературные критики. Сейчас Севастьян полностью погрузился в размышления – кто же он такой этот Максим Зарубин и почему он никак не может выкинуть его из головы? Почему он так хочет снова встретиться с эти немногословным и почти непримечательным внешне человеком, но обладающим каким-то необъяснимым магнетизмом?
Севастьян думал об этом, сидя на белом диване в одной из комнат своей огромной усадьбы и смотря сквозь высокие, от потолка до пола, окна в которые настойчиво скреблась метель. Угрюмый лес медленно и тяжело раскачивал деревьями, и был похож на волнующийся океан. 150 метровый зал смотрелся гротескно и напоминал галерею. Он был почти - что пустой, не считая шести полотен на всю стену в стиле "поп-арт", упомянутого белого дивана и горящего камина, создающего минимальную атмосферу уюта в этой "холодной" и большой комнате.
Севастьян понимал, что теряет свое хладнокровие, думая об этом человеке, он даже в мыслях не допускал называть его по имени, это бы значило, что тот перестал носить статус обычного человека, пешки, которые окружали его ежедневно, льстили, тайно завидовали, боялись, но которые не значили ровным счетом для Севастьяна ничего. Они все были статистами в его большой игре, а он был для них недосягаемым идолом- сверхчеловеком.
Сейчас Макс был в его голове неким человеком-загадкой, очень желанным и одновременно настараживающим. "Откуда он взялся? Почему я раньше его нигде не видел на мероприятиях такого уровня?" - засыпал Севастьян сам себя вопросами.- "Или же он ведет какую-то двойную игру, или же он действительно художник-отшельник для которого эти показушнические встречи с прессой в компании воротил русского бизнеса, ценителей искусства и прочих представителей фешн-бомонда – просто ненужная и неинтересная трата времени..."
***
Севастьян с бокалом шампанского, снисходительно, но терпиливо общался с заместителем министра. Толстый и лысеющий зам, активно жестикулируя, и высказывая свое бурное восхищение новой выставкой, пытался привлечь внимание Севастьяна, которому было определенно все равно. В толпе современной псевдо–аристократии, пришедшей поглазеть на Севастьяна и его творчество, он снова поймал почти незаметный, но острый взгляд Макса Зарубина.
Макс полностью погрузился в свою роль художника-интроверта. И отмечал про себя, что это ему неплохо удается. Он даже подумал, что когда уйдет из Центра попробует заняться живописью серьезно.
В течении двух лет спецслужбы не могли поймать "на горячем" Севастьяна Северинова. Все концы от крупномасштабных операций с контрабандой и торговлей наркотиками которыми руководил в России Северинов, чудесным образом и вовремя были обрублены, хотя это было очень сложно. Такая отличная организация этого "бизнеса" во многом зависела от серьезных партнеров стран Азии, которые именовались в определенных кругах "Восточным синдикатом".
Центр также давно был заинтересован деятельностью Севастьяна Северинова (но отнюдь не культурной). После продолжительного наблюдения: сбора различного рода информации о нем и о его окружении, группой психологов Центра была разработана новая схема разоблачения "Восточного синдиката", который представлял в России Северинов.
Севастьян был серьезным, уравновешенным, умным, расчетливым, хладнокровным, осторожным, недоступным, неимоверно состоятельным, с яркой привлекательной внешностью и по- настоящему талантливым, как преступником так и художником. Он был по сути неприступной крепостью. Но было одно "но" - из-за своего образа жизни он был одинок, так как никому не доверял. И еще одним интересным фактом его биографии было то, что он - гей. Он часто заказывал себе "дорогих" мальчиков домой или же привозил кого-то случайного на одну ночь из гей клуба в специально забронированный по этому случаю номер в гостинице, но это было реже. Чувствуя свою прогрессирующую популярность, он старался сократить свои случайные любовные встречи до минимума, боясь, что в погоне за фактами о личной жизни Севастьяна, кто-то захочет полезть немного дальше и получить информацию поинтересней, а это было ему совсем ни к чему. Впоследствии он прибегал к таким связям, будучи за пределами страны.
Вот на этой ситуации Центр и выстроил свою схему наступательных действий, главным исполнителем которой был Макс.
Всего пара необходимых и простых для Центра действий и фотографии Макса Зарубина появляются в нескольких солидных изданиях с большой статьей, рассказывающей "о гении молодого русского художника, которого давно оценили за рубежом, но только открывают на родине, но процесс этот очень сложный, так как он не любит появляться на публике".
По неслучайной случайности такая статья попалась Севастьяну на глаза, когда очередной свежий номер журнала оказался у него в кабинете в стопке с корреспонденцией. Тогда он бегло просмотрел журнал и остановился на большой черно-белой фотографии: на жестком взгляде светлых глаз приблизительно 30-летнего мужчины с точеными чертами лица. Он был одет в черный гольф и черные свободные брюки, сидел на высоком стуле с металлическими изогнутыми ножками, поставив на перекладину босые ноги; на заднем плане виднелись огромные 5-10 метровые полотна абстрактного содержания. Севастьян не захотел читать статью и лишь пробежавшись глазами по странице выхватил отдельные фразы и слова : "художник", "гениальность молодого творца заключается в...", "своеобразная техника и ...", "Максим Зарубин...". Он снова посмотрел на фото и немного поежился от жесткого и пронизывающего взгляда этого Зарубина, который определенно чем-то притягивал к себе.
Максу оставалось появиться в нужном месте в нужное время и как следует сыграть свою роль. Вскоре с Центра ему был дан "зеленый свет" на одну из тусовок высшего уровня, где ожидалось появление Севастьяна. Было спланировано не входить в контакт, а только лишь попасть в поле зрения и идентифицироваться.
Около часа Макс провел в закрытом клубе для VIP персон, незаметно держа в поле зрения свой объект.
Макс сделал небольшой глоток апельсинового фреша, в упор смотря на Севастьяна, сидящего за столиком с парой собеседников. Макс стоял в хорошо просматриваемом месте в 15 метрах от Севастьяна.
Севастьян почувствовал на себе чей-то взгляд - и словил его. Высокий, стройный брюнет с серыми спокойными глазами на жестком лице смотрел прямо на него, спрятав одну руку в карман, а в другой держа апельсиновый сок. Северинов снова перевел взгляд на собеседников и продолжил разговор, но чувство того, что за ним наблюдают, не отпустило. Он был удивлен и даже немного зол, когда увидел, что брюнет все также нагло и бесцеремонно разглядывает его, размеренно попивая при этом свой сок. Севастьян определенно его где-то видел, но где? Они встретились глазами. "Есть контакт." - сказал про себя Макс, поймав несколько раздраженно-злобный взгляд Северинова, но он его выдержал. Осушив стакан одним залпом, он проворно поставил его на поднос мчавшего мимо официанта, и резко развернувшись, двинулся в направлении бара. Там Макс перекинувшись парой слов с Гольцем - директором сети ресторанов, который сотрудничал с Центром, пошел в другой зал к выходу, скрывшись в толпе перед этим.
class=text5>Следя за тем, как подозрительный субъект направился к бару, затем поговорил с Гольцем и удалился в неизвестном направлении, Севастьян сбился с мысли и разговор уже не клеился. Он извинился и вышел из-за столика. Весь этот вечер у Севастьяна в голове крутился этот странный незнакомец. Северинов решил покинуть клуб. Когда охранник открывал ему заднюю дверь джипа, он заметил также уходящего из клуба Гольца.
- Вадим, добрый вечер! - окликнул его Севастьян.
Присмотревшись к кричавшему и узнав Северинова, Гольц быстро подошел к его машине.
- Добрый вечер, Севастьян Эдуардович. - пожав руку Северинову, ответил Гольц.
- Давно у меня не были. Заметил, зачастили к нашим конкурентам напротив. Вы сегодня также покидаете клуб пораньше?
- Сегодня было как-то утомительно, даже скучно. Практически ни с кем не общался. Весь вечер просидел с Кершем и Гапроненко. Хорошо, что вы напомнили, заеду к вам поужинать завтра, около семи. А то, действительно, у меня скоро начнутся проблемы с желудком от кавказкой кухни. - Севастьян улыбнулся уголком рта, продолжая. – Вадим, кто был тот человек, с которым вы беседовали около бара? Высокий брюнет в темном костюме.
Поджав губы и нахмурив лоб, Гольц изобразил сосредоточенное лицо, как будто перебирая в голове всех сегодняшних собеседников.
- Да... Это был Зарубин, Максим Зарубин. Он по-моему тоже художник. Бывает у меня в ресторане, но всегда по утрам, как только мы открываемся. Он немного странный, очень немногословный и всегда везде один. Многие говорят, что он пишет картины для заграничных клиентов, причем за баснословные деньги. Да, эдакий незаметный миллионер. А Вы разве не знакомы?
- Спасибо, Вадим. Мне пора. До завтра. Я приеду поужинать. – быстро пожав руку Гольцу, Северинов погрузился в машину. Лихо вильнув, колеса джипа засыпали ноги Гольца снегом.
"Тоже мне еще тот тип!" - подумал про себя Гольц, постучав ногами о землю, сбрасывая снег с замшевых итальянских ботинок.
"Максим Зарубин. Вот откуда я узная этот взгляд. Надо перелистать сегодня журнал." - думал Севастьян по дороге в свою подмосковную усадьбу.
Прочитав статью, Севастьян в тот день, еще долго сидел в гостиной глядя на метель и размышляя.
***
С того времени прошло чуть больше месяца. И вот они снова встретились. Сегодня Севастьян незаметно, но настойчиво искал глазами Макса, в надежде, что тот появится. Макс стал для него навязчивой идеей, какой-то "фата моргана" за прошедший месяц. Севастьян жаждал побеседовать с ним, понять кто этот человек.
В беспрерывном потоке встреч, поздравлений, восхищений, дискуссий с "важными посетителями" на шикарном мероприятии, Севастьян выпустил на какое-то время из головы все мысли о Максе.
- Бонсуар, Севастьян. Как всегда все ярко, впечатляюще, интересно, немного загадочно, и несомненно в центре всех событий месяца. - протараторила журналистка из популярного журнала о светской жизни, выставляя на показ все свои зубы в почтительном оскале.
- Спасибо Эльвира. Приятно вновь слышать это от вас. Надеюсь статья получится не менее яркой и интересной. – снисходительно, но учтиво ответил Северинов, еле прикасаясь губами к руке "растаившей" журналистки.
- Обязательно, по-другому и быть не может. Ах, да... Хотела Вам представить Максима Зарубина. Я была очень удивлена, когда узнала от него, что вы до сих пор не знакомы. - закатывая глаза с наигранностью продолжала Эльвира.
- И имею сейчас большую честь представить вас друг другу. Итак, Максим За... Макс где вы? Извините Севастьян, он такой непостоянный и все время сам в себе в своих творческий идеях. Абсолютно несветский человек. – немного краснея и как будто оправдываясь за поведение своего подопечного, протараторила журналистка, не обнаружив Зарубина рядом с собой.
- Я тут. - ответил Макс, стоя в паре метрах за спиной эксцентричной женщины, рассматривая полотно Северинова и не обращая внимания на собеседника Эльвиры.
- Максим, вижу вы увлеклись работой? Не хотите оторваться и познакомиться с ее автором? – продолжила журналистка, виновато улыбаясь Северинову.
- Не без удовольствия. - подходя к Северинову, произнес Макс, протягивая руку. – Макс Зарубин.
- Севастьян Северинов. Рад, наконец, познакомится. О вас и о вашем таланте ходят в последнее время легенды, Макс, и при этом вы остаетесь абсолютно неуловимы, иногда меня одолевали сомнения - существуете ли вы вообще. - ответил Севастьян, освоводившись от сильного и уверенного рукопожатия.
- Иногда такие сомнения одолевают и меня. – открыто улыбнувшись, ответил Макс Северинову, ловя его всепроникающий взгляд.
- Да, пожалуй, я соглашусь. Вообще существование нашего мира относительно. Эту тему можно развивать до бесконечности, так и не найдя истины.
- Я пошел дальше, я не говорю - я пишу на эту тему.- продолжая улыбаться ответил Макс.
- Хотелось бы посмотреть на ваши работы. Мои вы уже увидели. И мне интересно ваше мнение. – Северинов был прохладно тактичен и непробиваем.
Извинившись, Эльвира покинула их компанию, не упуская возможности поздороваться с очередным влиятельным знакомым.
- Никогда не подумал бы, что из тематики Лотрека и техники Мориса Дени может получится что-то интересное, но вам удалось сделать кое-что стоящее.
- Стоящее чего? Внимания? Ха-ха... - впервые улыбнувшись и коротко рассмеявшись, ответил Севастьян, - Максим, Вы меня представили только что каким-то злостным и банальным плагиатором, но это самый интересный отзыв, услышанный мною за весь вечер. Я не отрицаю, что творчество набидов вдохновило меня в определенной степени на серию этих работ.
- Согласен. Конец 18 и начало 19 века, вообще были очень урожайным периодом на толковых авангардистов...
Они проговорили, просидев за баром, почти 2 часа. Впервые пообщавшись вживую со своим "объектом", Макс понял какой сложный путь ему предстоит, чтоб завоевать доверие непроницаемого и осторожного Северинова. Но он также осознал, что смог пробудить интерес к себе, который есть первый и самый важный кирпичик в фундаменте для их будущих отношений.
Их следующая встреча также была запланирована через довольно длительный промежуток времени.
***
Макс сидел и потягивал кофе после сытного обеда, вальяжно раскинувшись на диване в дорогом ресторане. Он не любил такие пафосные заведения как это, но в данном случае его выбор был оправдан. Напротив ресторана величаво возвышался зеркальный фасад здания банка, в котором сейчас находился Севастьян. Макс демонстративно начал ковырять зубочисткой в зубах, словив напряженный взгляд официанта, обслуживающего его. Вызывающие, для данного заведения, поза и поведение Макса, привлекали к себе внимание посетителей. Он вел себя так специально, он решил пошалить в отведенной ему роли чудаковатого художника и выражал своё призрение к данному заведению: его атмосфере и окружающим его людям. Он продолжал наслаждаться своей игрой, когда на столе беззвучно завибрировал телефон.
- Да. Все отлично. Ясно. – быстро ответив, Макс сунул телефон в карман джинсов и двинулся к выходу. Это был сигнал, что Севастьян выходит из банка. Ресторан вздохнул с облегчением. На фразу официанта "Будем Вас рады видеть у нас снова" с стандартно возникшей улыбкой почтения, Макс ответил "А как же..." и поспешил к стоянке.
Он прошел мимо машины Севастьяна, бросив взгляд на курящего около неё водителя. Машина Макса была отделена всего одним авто от Лексуса Северинова.
Макс вытащил клубничный чупа-чупс из кармана, неспеша развернул и всунул его в рот, наблюдая боковым зрением за Севастьяном приближающимся к своей машине в сопровождении телохранителя. Северинов с серьезным лицом на ходу просматривал папку с документами.
Достав ключи из заднего кармана, Макс отвернулся, открывая двери своего чёрного Ford Mustang Shelby GT 350 1966-го.
- Макс? Это вы? - донесся через секунду из-за спины голос Северинова.
Макс развернулся, и изображая неподдельное удивление, расплылся в обескураживающей улыбке.
- О! День добрый, Севастьян! – протянул руку Макс к, подошедшему Северинову.
- Добрый! Давно не виделись. Как ваши успехи? Поднимаетесь на вершину славы как всегда бесшумно? - также улыбаясь и отвечая на рукопожатие Макса, спросил Севастьян.
- Да! Медленно, но уверенно! - рассмеялся тот - Вершина славы - это не про меня. Все гораздо проще. Я делаю то, от чего получаю реальное удовольствие. И то что я делаю, оказывается еще кому-то нравится и причем нравится настолько, что он платит мне хорошие деньги – удовольствие вдвойне. Вот такой вот незамысловатый алгоритм моей славы - пожал плечами Макс, кладя обратно вытащенный на секунду изо рта чупа-чупс.
- Можно сказать, что ты нашел свою золотую середину. Не против на "ты"?
- Ну после того, как я уже раскрыл тебе алгоритм золотой середины,- это просто необходимо сделать. - садясь на капот и продолжая источать обаяние своей открытой улыбкой, весело выпалил Макс.
Севастьян не мог сдерживать в себе нарастающий поток притяжения к этому парню и неподдельно улыбнулся в ответ.
- Красавец...- отметил Севастьян, проведя рукой по крыше Мустанга.
- Подарок друзей на 30-ти летие. Уже 4 года вместе, мой верный друг и моя единственная надежная вторая половинка. – и Макс любовно похлопал по капоту авто. Он усмехнулся и с долей грусти в глазах взглянул на стоящего рядом Севастьяна. Это был быстрый, отрывочный взгляд, но Макс сумел вложить в него максимум чувств, и он увидел, то, что хотел. Он увидел ответ во взгляде Севастьяна. Это был важный момент, от которого зависело многое, Макс смог создать их собственный первый интимный момент, пусть лишь на секунду.
class=text5>Непринужденный разговор тёк дальше, без изменений. Но каждый знал, что изменения всё же произошли, хотя предпочитали держать разговор в том же русле.
- Чтоб полностью понять, насколько она хороша, надо почувствовать ее в движении... это приглашение – продолжил Макс, открывая дверь.
- Спасибо за доверие, всматриваясь в глаза Макса ответил Севастьян – но я должен отказаться, к большому сожалению... Я даже в некотором роде завидую тебе, по-доброму, - и он ухмыльнулся... - время, а точнее его нехватка заставляет жить по-плану, по расписанию... не оставляя места для свободы и даже маленьких вольностей... Но за руль я все-же подержусь – и Севастьян погрузился в водительское кресло, предварительно махнув рукой что "все в порядке", телохранителям, которые настороженно и зорко наблюдали за незапланированной встречей в нескольких метрах.
Двери авто бесшумно захлопнулись.
- Как давно я уже не сидел сам за рулём. Постоянно под присмотром своих костоломов, которые меня возят, охраняют и даже живут со мной... - проронил Севастьян, говоря это скорее самому себе и глядя вперед, сквозь лобовое стекло.
- Печально... Держи... Думаю 15 минут ничего координально не изменят в твоей жизни – и на руку Севастьяна упал протянутый Максом ключ зажигания.
- А и вправду. Почему нет?
Мотор взвыл и Мустанг с рыком рванул между рядов автомобилей. Вырвавшись на дорогу, авто не сбавляя бешеной скорости промчалось пару кварталов, умело выворачивая на поворотах и виражируя среди опешивших автомобилистов. Семиминутная гонка резко прервалась с визгом тормозящих колес за 50 метров до (единственного непропущенного) светофора. Хотя внезапное торможение было довольно резким, это было практически не ощутимо. И машина довольно плавно остановилась перед пешеходной зеброй. Макс был абсолютно спокоен внешне, хотя чисто по-человечески несколько удивлен такой неожиданной и профессиональной ездой Северинова. Он взглянул на Севастьяна – тот хладнокровно и без единой эмоции на лице смотрел на дорогу перед собой, только краешек его рта застыл в улыбке. Они объехали один квартал молнией и остановились на выезде со стоянки.
- Зверь, - с улыбкой отметил Севастьян, пару раз нажав на газ и посмотрев после на Макса.
- Думаю ты его приручил... - ответил Макс, усмехнувшись, - Кстати, незаметно твоё продолжительное отсутствие вождения.
- Да, похоже, что так. Сегодня я это проверил. - Севастьян на секунду задумался, – Мне уже пора. - он вытащил телефон и сделал звонок. Через секунду рядом возник его джип и один из двух громил уже подбегал открыть двери боссу.
Дверь машины распахнулась, и огромное лицо телохранителя разразилось басом:
- Эдуардычь, вы заставили нас тут попотеть. Мы уже всех с ног на голову поставили. Что это такое было?
Севастьян, с лицом, моментально превратившимся в жесткую маску, не глядя на телохранителя, а шевеля только губами спокойно ответил:
- Славик, хоть ты и работаешь на меня 7 лет, никто не позволял тебе так говорить со мной. Чтоб больше я подобного не слышал. Иначе тебе придется завязать со своей профессией надолго и не только у меня.
Громила виновато притупил глаза и ждал в стороне, отойдя.
- Спасибо. Я получил массу удовольствия. – протянул Максу руку Севастьян с поменявшимся в худшую сторону настроением.
- Пустяк.
Обменявшись сухим рукопожатием, Севастьян с каменным лицом зашагал к своей машине под надзором. Через секунду он уже пропал на заднем сиденье авто.
"Эх... Славик... Действительно все испортил. - думал про себя Макс - нельзя так просто отпускать тебя, Северинов. Ты же почти попался."
Макс решил пойти ва-банк. В долю секунды он очутился около заведенного джипа и постучал в окно. Максу пришлось немного подождать, пока дверь открылась (видно ждали указаний босса).
Макс ловко запрыгнул на заднее сидение авто и встретился со спокойным и ожидающим взглядом Севастьяна.
- При желании тебе не трудно будет меня найти, но я решил, что так будет лучше – и Макс протянул свою визитку. – Сзади я написал свой адрес.
Севастьян подняв брови, повертел у себя в руках визитку.
- Ну спасибо...
Он не успел опомнится, как неожиданно и быстро теплые уверенные губы коснулись его губ и застыли на мгновенье... далее, как в тумане, прозвучавшее "Не за что" и "Пока"... захлопнувшаяся дверь... И стройный силуэт в синих джинсах и кожаной куртке за окном... поспешно скрывшийся в машине.
Севастьян просидел где-то с минуту, провожая взглядом, вильнувший за поворот черный Мустанг. Он находился словно в трансе, с единственным вопросом в голове "Что это было?".
- Босс? Вы слышите? Едем или нет? Севастьян Эдуардович?
- Да. Едем. – отрывисто произнес Северинов.
***
За окном мерцал многочисленными огнями пробудившийся вечерний город. Севастьян перебирал события сегодняшнего дня. Он прикоснулся рукой к своим губам, как бы вспоминая, был этот поцелуй или нет. Потом неожиданно облизал свои губы. На них был клубничный вкус...
***
После 2-ух часовой тренировки и холодного душа, Макс мокрый упал на просторную кровать. Он лежал на спине с закрытыми глазами, вспоминая как 6 лет назад, в Брюсселе он сидел в баре ресторана при отеле...
Его должны были забрать только через 3 дня. Он выполнил очередное задание раньше отведенного срока, и как всегда без сучка, без задоринки. Единственное, что произошла какая-то путаница с багажом, и его новые документы положили в чемодан с какими-то абсолютно идиотскими вещами, которые предназначались, видимо, для другого агента. Он обнаружил это в номере отеля, коротко дав определение ситуации как: "Твою мать!". Макс неимоверно мечтал осушить одним глотком пару стаканов виски на баре после душа. Бывшие на нем джинсы и футболка пришли в абсолютно негодное состояние. Дресс-код фешенебельного отеля не позволил бы припереться в таком виде даже на бар. Тем более Максу не хотелось привлекать внимание, а еще больше не хотелось ехать куда-то в магазин покупать одежду в 8 вечера или заказывать ее через отель, или же искать какую-нибудь забегаловку, где бы незамечено прошли его засаленные джинсы и футболка.
Он порылся в чемодане и извлек самое приличное, что там было по его мнению. Через 10 минут в зеркале он увидел свое отражение. Ярко красная рубашка и черные брюки. В рубашке пришлось закатить рукава, так как они были короткими, и расстегнуть пуговицы до середины груди, чтоб она не лопнула на спине в один прекрасный момент. Брюки, как ни странно, были нормальной длины, но узкие, как и рубашка. Глядя на себя в зеркало сзади, Макс отметил, что никогда еще не носил брюк, которые бы так плотно облегали его задницу В общем, глянув на себя еще раз, Макс безразлично отметил, что все же он будет выделяться, и что он похож на банального педика. Но все же желание почувствовать вкус виски было непреодолимым. Он спустился в бар.
На втором стакане кто-то рядом спросил говорит ли он на французском. На что Макс правдиво ответил "oui", отрывая взгляд от стакана с янтарной жидкостью и лениво переводя его на говорящего. Это оказался загорелый, высокий, мужчина лет 40, элегантно одетый с жизнерадостным лицом. Он начал жаловаться Максу на то, что сегодня отвратительная шоу программа в ночном клубе отеля, откуда он только что вернулся, и что 14 немцев, приехавших на какую-то конференцию, просто доводят до мигрени своим безостановочным ржанием уже на протяжении 5 дней. И что хоть он и приехал по бизнесу, все же как-то хотел отдохнуть, но ему катастрофически не везет в этой поездке. Его звали Рене, ему было 37, он был финансистом... Он рассказывал еще много чего в тот вечер, большую часть его монолога Макс пропускал мимо ушей. Внимание Макса неожиданно заострилось тогда, когда в разговоре Рене начали проскальзывать какие-то странные нотки, появился откуда-то 4-й виски, который заказал явно не Макс, теплая рука легла на ногу Макса, и на ухо прошептали "Идем отсюда..."
"Меня снимают" - отметил про себя Макс. Его это даже позабавило. И он решил пойти. Он чувствовал себя великолепно, умея контролировать состояние алкогольного опьянения. Но Рене наверно думал, что Макс почти в ауте, пытаясь придержать его, когда тот вставал из-из барной стойки. Когда Макс уверенной походкой двинулся в сторону холла, Рене даже немного опешил.
- Не удивляйся, просто у меня русские в роду были. Отсюда и хороший иммунитет к алкоголю – улыбаясь, ответил Макс, глядя на своего все еще растерянного компаньона.
class=text5>Они зашли в лифт. Макс решил поддержать игру. Но для начала решил дойти до номера своего искусителя, и когда тот начнет бурно проявлять свою нежность, просто отключить его до утра нажатием на одну деликатно отведенную телом точку, расположение десятков которых Макс превосходно знал. Двери лифта закрылись.
- Какой этаж? – бесстрастно спросил Макс, глядя на трепещущего страстью Рене.
- Четвертый – проговорил тот, вплотную подойдя к Максу. - Но мы немного задержимся – и его палец скользнул на кнопку "стоп".
В тот же момент губы Рене страстно врезались в губы Макса и начали в неистово-страстном танце скользить по его шее.
"Ну что ж пока подыгрываю, но тогда придется вырубать тебя здесь, мой пылкий француз." - решил Макс.
Но вопреки решению Макса тело почему-то сопротивлялось исполнять задуманное, когда напористый язык Рене вперемешку с жадными поцелуями переместился на его грудь. Рубашка Макса незаметно оказалась на полу, а он привлеченный за талию одним рывком, ощутил неимоверный прилив возбуждения от губ, которые касались его сосков.
Макс закрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Дверь лифта открылась, и Рене буквально вынес Макса из него, легко подхватив и прильнув к его губам.
Рене ловко открыл дверь номера, и они продолжили все начатое в лифте уже там.
В эту ночь Макс, впервые осознал для себя, что секс с мужчиной – это было интересно, по-другому, но все же приятно. Его захватывала возможность обладания и подчинения мужского тела. Он знал, что без проблемы мог силой подчинить себе любого в драке, борьбе, но не так...и впервые подчинить таким образом... полностью. Это неимоверно возбуждало...
Это был первый и единственный гомосексуальный опыт Макса. Хотя этот опыт и был для него приятным и интригующим, но он больше не решился повторить его. Женщины все также были для него приоритетной и доминирующей частью сексуальной жизни.
На операцию с Севериновым, Макс вызвался сам, зная, что ему нужно было повторить это снова, и возможно не один раз. И он был как всегда готов морально. Он знал это, знал, что это очередное задание, с которым он справится как никто другой...
***
Телефон зазвонил. Макс открыл глаза, прервав воспоминания, и быстро спустился за трубкой.
- Макс, машина Северинова около тебя. Ты что нибудь знаешь об этом?
- Нет. Но думаю сейчас узнаю.
В трубке раздались короткие гудки.
Звонок в двери. Макс, натянув одни джинсы, спустился на первый этаж своего обиталища - старой ткацкой фабрики, ныне переоборудованной в огромный дом-студию.
На пороге стоял Севастьян, как всегда в строгом деловом костюме и с таким же неизменно непроницаемым и невозмутимым лицом.
- Решил заехать без приглашения. Отменил встречу, просто свернул и приехал. Маленькое необоснованное безумство. - лицо и тон Севастьяна были неизменны.
- Необоснованное? А бывает ли такое в твоей жизни? Проходи, я всегда рад гостям. – ответил Макс, поднимаясь в гостиную и чувствуя на себе изучающий взгляд идущего позади Северинова.
- Рад гостям? Это стандартный ответ художника–интроверта?
Макс обернулся на реплику Севастьяна с улыбкой и поймал его взгляд, абсолютно новый, какой-то легкий и открытый...
- Очень вдохновляющее для творчества обиталище. Хотя насчет уюта можно поспорить...- прокомментировал Севастьян, окидывая взглядом огромную площадь бывшего фабричного цеха.
- Не собираюсь с тобой спорить... Слово "уют" не применимо к моему заводику. Это, действительно только лишь место поиска вдохновения, и чтоб его не упустить, приходится здесь жить заодно. Что меня вполне устраивает. Налить тебе чего-нибудь? Кажется в баре есть еще парочка ядовитых смесей... - Макс, вопросительно глянул на Севастьяна, подкуривая сигарету.
- Да пожалуй, нет. Яда в моей жизни и так достаточно... - Севастьян, сняв пальто, завалился на диван. – Я приехал уточнить кое-что для себя. И получить ответ на один вопрос. – он взял с тумбочки статуэтку и разглядывая ее, повертел в руке.
- Хм...ну уточняй. Дать ответ на один вопрос, я думаю это мне под силу...
- Твоя уверенность не может не радовать... - и Севастьян, отрывая взгляд от статуэтки, продолжительно посмотрел на Макса. Потом, поставив её, поднялся и вплотную подошел к нему, не отводя взгляда. Макс, также смотря на Севастьяна, не глядя погасил сигарету в пепельнице, ожидая продолжения.
Через секунду он почувствовал прикосновение жестких губ. Поцелуй был каким-то четким и холодным, техничным, и правильным, как весь Северинов. Максу показалось, что даже сейчас Севастьян проверяет его. Остановившись, Севастьян с неизменным властным взглядом изучающе смотрел на Макса, как бы наблюдая за его реакцией.
- Ты не умеешь правильно задавать вопросы. Но тебе повезло, что я умею правильно отвечать даже на такие... - И Макс, в одно мгновение, плотно прижавшись к Севастьяну, обвивая одной рукой его шею, приник к губам. Макс целовал с глубиной и чувством, иногда прерываясь, но не давая расслабиться, через долю мгновения, продолжал снова с новой страстью и силой. Севастьян отвечал... отвечал равноценно, отзываясь на каждое движение и подчиняясь бесконтрольному желанию своего тела.
Не отрываясь друг от друга, не давая отдыха губам и рукам, срывающим на ходу одежду и жадно ласкающим тело, Макс в этом сумасшедшем танце, вел Севастьяна в постель.
Последняя одежда незаметно исчезла. Макс чувствовал неимоверный азарт от остроты чувств. Он упал на колени перед Севастьяном, прижимая его за бедра к себе. Его язык жадно ласкал живот и бедра, влажный от смазки член Северинова терся о его щеку. Макс взял его в руки, и немного поиграв, сначала частично, а потом полностью погрузил в рот. Он задвигался плавно, скользнув по головке, а потом и вдоль всего ствола. Макс ощутил руки Севастьяна в своих волосах и его размеренное и глубокое дыхание, когда стал насаживаться ртом на его стояк, практически полностью заглатывая его. Севастьян стал кончать беcшумно и неожиданно. Макс также неожиданно для себя проглотил практически все, чувствуя как часть жидкости, стекая по его подбородку, продолжила свое шествие по шее.
Поласкав еще неупавший член Севастьяна, Макс поднялся и попытался поцеловать его. Но тот увернулся. Макс в искреннем удивлении, проронил:
- Даже так? – и не сумев преодолеть внезапное чувство недовольства и раздражения от того, что ему сопротивляются, Макс действовал инстинктивно.
Внезапным и умелым движением он повалил Севастьяна на кровать. Сразу же пожалев о своей неосторожности, так как в горячке использовал приём, что могло навести Северинова на ненужные подозрения. Но не давая Севастьяну прийти в себя, быстро подобрал его ноги и резко вошел в него. Севастьян беззвучно приоткрыв рот, немного прогнулся, зажмурив глаза. Макс как во временном затмении рассудка, не обращая внимание, стал настойчиво двигаться в нем, в довольно быстром и даже агрессивном ритме.
Через несколько минут, когда чувство какого-то животного обладания и лидерства отпустило его, он почувствовал какую-то вину и неловкость от своих опрометчивых и необдуманных действий. Он взглянул на Севастьяна, который наверно сумел прочитать это чувство в его глазах. Макс стал целовать его, чтоб просто избежать этого взгляда... Он, нежно покрывал шею Северинова поцелуями, как бы в извинении за свое поведение. Когда он снова посмотрел на него, то видел снова только жесткий, спокойный и непроницаемый взгляд... никаких эмоций и чувств. Макс не отрываясь смотрел на него. Это напоминало просто какое-то безумство... он просто на автомате долбил собой Севастьяна, при этом чувствуя на себе эту ледяную отстраненность, но которая все же распаляла, злила и возбуждала, хотелось просто порвать его... Но Макс не смог больше... все же эта отстраненность и жесткость была абсурдной и пугающей... Макс прервался и жестко глядя в глаза Севастьяна несколько мгновений, грубо проговорил:
- Убирайся.
Макс резко встал с Севастьяна и сел на другой конец кровати, повернувшись к тому спиной, потянувшись за сигаретами.
- Извини, я не привык трахаться с восковыми куклами. - грубо отрезал Макс и глубоко затянулся. При этом он с удивлением заметил, что у него трясётся рука.
В течение пары минут они находились в полном молчании. Макс услышал, как Севастьян встал с постели и просто стоял за его спиной. Рука легла на затылок Макса и стала нежно гладить его шею. Севастьян обошел и стал напротив Макса, перебирая его волосы. Макс не мог поднять взгляд на Севастьяна и просто тупо смотрел в пол, на свои босые ноги и уже догоревшую до фильтра сигарету. Он не мог совладать с собой в данный момент, и не мог объяснить себе почему он не может посмотреть этому человеку в глаза. Макс понимал, что им банально овладело, впервые за столько времени, чувство... растерянности... и это было странно.
Севастьян присел перед ним на корточки, забрал окурок и затушил в пепельнице. Потом взял в свои руки лицо Макса и не без труда поднял его, чтоб посмотреть ему в глаза. Макс просто растерянно и беззащитно, не отводя взгляда, смотрел на Севастьяна, и к своему удивлению встретил улыбку и открытый добрый взгляд зеленых глаз... он только сейчас заметил, что они были такого цвета...
- Мне трудно верить кому-то. Но сейчас, мне как никогда хочется сказать эти слова, которые я не говорил уже так давно... Прости меня. Я хочу быть с тобой... Помоги мне.
И Севастьян, обняв Макса, крепко прижался к нему всем телом...