Пресыщенный и удовлетворенный, я уже был готов "отойти в объятья Морфея", но своим замутнённым сознанием ещё сообразил, что надо родного сыночка в определенных местах обтереть влажной губкой. Затем, по-хозяйски шуруя руками, надел трусы, укрыл легким одеялом и только тогда упал на узенькую койку в своей комнатенке. Туда, где последние годы коротал ночи один, после того как жена заявила:
- Пора мне отдельно спать. Ты - старый и похотливый козел, всё ещё на меня во сне прыгаешь да свою железную палку суёшь в то место, которое уже давно ничего не хочет.
Только голова коснулась подушки, как пьяное бодрствование сменилось крепким сном.
Очнулся от барабанного стука аж в три окна: на кухне, в моей комнатушке и в горнице. Кто-то ещё и ногой тарабанил в дверь! Понял, что время явное не утрешнее и мой пьяный сон ублажённого мужика кто-то явно перепутал с вечным. Так оно и было. Жена пришла как раз ко времени, когда я встаю, то есть в шесть часов поутру. Да вот с тех пор и долбится пару часов кряду. В панике созвала на помощь всех ближайших соседок-старух.
Когда я скинул засов и предстал в трусах и заспанной с бодуна харей, то это даже обрадовало всех. Я, как "парящий орел", довольный жизнью, потащил их поправлять здоровье во славу возвращения солдата домой. Виновник событий спал, да так, что разбудить его мать смогла только к ужину, и то с большим трудом.
Поправив больную головушку, в ритме ежедневно привычной работы по хозяйству, я привел свое душевное состояние в норму. В процессе возврата совести ужаснулся тому, что совершил ночью со своим собственным сыном. Страхи, один грознее другого, навалились на меня, стыдом мучая душу. Почти каждый час в течение дня я заглядывал в горницу. С тревогой и надеждой всматривался в лицо сына. А вдруг он ночью не спал? А если он и сейчас не спит, а просто лежит с закрытыми глазами? Ему, наверное, стыдно мне в лицо посмотреть?
Господи, да не уж-то я навсегда потерял свою любимую кровинушку? Он ведь мне подобного надругательства над своим мужским естеством не простит! Я ведь, получается, себя тешил да ублажал, а сына своего изнасиловал. Господи, да зачем мне все это!? За что ты меня так наказал?
Бросив все дела, помчался в церковь, что в соседнем селе. Там простоял два часа у икон на коленях, моля господа сделать всё, чтобы простил меня сыночек. Даже если и не был мертвецки пьяным, а терпел от отца все надругательство над собой. Помолившись и всплакнув, пошёл в свою деревню. Как-то за дорогу немного отпустило.
Домой пришел, а там мать с сыном за столом. Ну и я скромно присел, голову опустив. Сын обнял с любовью да говорит:
- Ну, батя, упился же я вчера, до "состояния бревна", ничего совсем не помню. Матушка еле добудилась, а то бы еще сутки спал. Ты уж прости меня за это! Поотвык от таких возлияний, да и привыкать, если честно, не хочется. Учиться в город поеду в лесотехнический. Потом вернусь и в заповедник работать пойду, Вам буду помогать, если останусь здесь - сопьюсь, как все мои сверстники.
Как же я возликовал! Господь услышал мои молитвы и не дал свершиться невозможному - моему позору. Да и кайф неземной я этой ночью испытал. Как небесная благодать снизошла за долгие десятилетние воздержания. А у сына, как и у меня в этом возрасте, спермак литрами готов литься, главное было бы куда. И без всякого урона для здоровья, а только в радость. Еще неделю в церковь ходил и славил бога: за то, что сыночек не проснулся; за то, что бог не дал поступку моему к разладу двух родных людей привести.
Запала той ночи мне на два месяца хватило. Память возвращала вкус проглоченный спермы, ноздри чувствовали запах хуя моего негаданно-случайного любовника.
Сын жил большую часть дома. Только четыре дня на подготовительных курсах в городе учился. Никогда до такого состояния более не напивался. Да и девок у него в городе появилось немеренно. Видимо, этого "гаремчика" жеребчику хватало, чтобы всегда свои яйца держать опустошенными. Я, со всем опытом житейским и заботой о его здоровье, поговорил с ним по душам. Типа, чтобы без гондонов свой оковалок в энные места не совал, себе дороже будет. Он хоть и "поржал как племенной жеребец в стойле", но со всей серьезностью пообещал головой думать, а не своей распаленной маковкой. В баню стал ходить только со своими сверстниками, которые к субботе собирались у своих родоков. Я этому даже возрадовался, ну его от греха подальше!
Хорошо хоть, свой старый компьютер он оставил. Ему купили переносной ноутбук, учитывая, что в дороге нужно на нем работать. Вот и зависал я на сайтах геевских, особо интересуясь предложениями платной любви мужиков. Если бы не это, то дошел бы до того, что сам готов в петлю полезть от страсти полыхающей. А слова твои о платной любви всё больше расцветали во мне этакой "орхидеей заморской". Настрой мой всё креп, и желание перемен нарастало. Как будто та ночь с сыночком, как "поток весеннего паводка", смыла все плотины и общественные запреты.
А почему нет, каждый вершитель своего бытия, если уж нет постоянного счастья. Тем более в каждом объявлении молодых парней о платном сексе возраст указывали от восемнадцати до девяноста лет. И ни кого не волновало размер моего пузика и наличие лысины. А потом, если меня немного привести в порядок, постричь лохмы, я становлюсь даже интересным. И мой стояк в двадцать сантиметров достаточно весомый аргумент в общении с молодыми геями. Мне ведь и отъебать изнывающие попки в радость! Хотя больше всего хотелось самому пососать да поиграть хуем, при этом неважно, сколько в нем сантиметров. Да, разведку провел! То есть приценился и понял, что могу, даже со своей российской пенсии, нужную сумму накопить. Пусть не в один месяц, ну в два, а уж в три точно, чтоб оттянуться в Липецке.
Выбирал на сайте знакомств только тех, у кого хата есть, не вести же мне любовничка на квартиры к своим сыновьям. Перебирая кандидатуры, как "девка-перестарок на базаре молоденькие огурцы", остановился на двоих. Один такой качок с буграми мышц. Думаю, вот засадит мне в рот такого же хуйка-крепыша, я и побалдею. Да и сил у него должно на всю ночь хватить, что же зря с пенсии деньги собирать буду. Да еще с риском раскрытия попытки урона семейного бюджета собственной женкой. Второй, эльф - блондин с голубыми глазами. Весь такой рафинированный парнишка. Этакого я и сам, если что, всю ночь ебать буду с перерывом на отсасывания его шалунишки, что между ног. На том и порешил. Списался с обоими претендентами, всё оговорил, включая день случки, время приезда, ну и конечно, суммы.
Поехал на первую ночь к загорелому мачо. На снимке он был обернут в белую тунику и с горой натренированных мышц. Обещающий всем "жаждущим крепкого упругого мужского тела незабываемую и страстную ночь любви". Приехав в Липецк с утра, заранее нашел дом и нужный подъезд. Чем ближе подходило время, тем больше меня трясло и колотило. Как так можно, на трезвую голову прийти к незнакомцу и заявить:
- Вот, приперся твой хуй сосать. Давай снимай штаны!
Блядь, дошло до того, что решил: ну его на хрен, поеду домой. И только неприятие любого проявления трусости остановило. Как пьяный, зайдя в подъезд, вызвал лифт и нажал кнопку нужного этажа. Долго стоял у дверей квартиры, вытирая вспотевшие ладони о брюки и за минуту до условленного срока позвонил.
Дверь открылась мгновенно, как будто этот неизвестный качок рядом стоял. До ушей долетели звуки нежной музыки, льющейся из глубины квартиры.
- Привет, я - Андрюха!, - сказал полуголый парень, поигрывая мышцами.
Квартира однокомнатная почти без мебели: в середине широкая тахта, застеленная белой простынею, и брошенными сверху подушками, рядом журнальный столик. На нем пачка презервативов, тюбик с кремом, сигареты с зажигалкой, с края два фужера, бутылка шампанского и ваза с яблоками. В углу комнаты телевизор, музыкальный центр, видак. На окнах тяжелые плотные портьеры, закрытые наглухо.
Андрей прошел к секс-ристалищу, остановился, дождался меня. Протянул руку, ждал, когда достану деньги. Пересчитав, засунул в задний карман джинсов, расстегнул пуговицы и резко сбросил их, оказавшись совсем голым. Белая попка резко выпячивалась и контрастировала с загорелой кожей груди и спины. Небольшой и толстенький хуёк спокойно возлегал на яйцах.
Уверенно подошел ко мне, застывше-ошарашенному непривычной ситуацией до паралитического ступора. Стянул куртку, рубашку, брюки и трусы. Мой удав, истекая смазкой, выпрыгнул, поднятый во всю длину. Зубами вскрыл упаковку презерватива, раскатал по стояку и, подтолкнув к тахте, заглотнул могучего бойца.
Постепенно моя растерянность уходила прочь, и я мог оценить высочайший профессионализм платного любовника. Качок выгибался, как "довольный котяра", поигрывая мышцами натренированной спины. В его пасть спокойно проваливались все мои двадцать сантиметров плоти. Шаловливые пальчики ласкали и придавливали переполненные спермой яйца. Да, это был такой моноспектакль, что от его эротизма я все больше возбуждался и улетал. Ведь мой хуило не сосали с юности. Как же это было великолепно, всё испытать, как в первый раз!
Часовой марафон. Оргазм волнами шторма наваливался на меня и вновь отступал, пока не пришел "девятый вал". Я отстреливался в резинку, как будто от этого зависела жизнь всех моих близких. Сняв презик, Андрюха зацокал язычком от количества излитого, перевязав узлом, и пошел в сторону туалета. Да, жаль так избавляться от такого материала. Вернувшись, налил полфужера шампанского и предложил мне. Мой инструмент и не думал опадать, стоя как "часовой на посту", ожидая дальнейших действий. Заинтересованный хозяин с удивлением повзвешивал в своей руке этакое богатство. Его хуек так и остался спокойно лежать, совсем не реагируя на игрище. Ну, ничего, сейчас, думалось мне, уделю ему внимание, и он восстанет во всей мощи юношеского возраста.
Выпив и разложив "гору мышц качка", как мне хотелось, стал вылизывать яйца и мягонькую сосиску, руками пощипывая сосочки. Но сколько ни старался и ни пыхтел, как паровоз, "вагончик так и остался стоять на запасном пути". Только когда перевернулся валетиком и, не реагируя на возмущение, что без резинки, всунул свой дрын ему, позволив пастью всосать звенящий столб, заметил хоть какое-то шевеление и у него. Вот тебе и мачо!
Мы с остервенением теребили причиндалы друг друга до тех пор, пока он не рванулся за гондоном. Раскатал его на моем штыре и без всякой смазки насадился своей "кормой на мою торпеду". Как же он самозабвенно скакал, сколько удовольствия было выписано на его лице "кистью похоти и страсти"!
Меня даже удивила попытка рывком перевалить на себя, будто я легче пушинки, а не добротных восемьдесят килограмм. Но как же быстро закинул ноги мне на плечи и заохал, когда я сам стал работать отбойным молотком в его пещере. Вот уж где в полной мере сказались его натренированная пластика тела! Давно не видел такого "завораживающего танца змеи". С каждой минутой моего долбежа его извивания становились все неистовыми. Попка спортсмена была такой горячей и узкой, что я в очередном порыве пронзить своим штыком нутро почувствовал, как резина порвалась. Пылающую залупу обхватила слизистая консистенция. Это было так сладостно, что разрядился очередным полстаканом спермы, которая, как "вода на пожаре" мгновенно впиталась стеночками.
Я рухнул на несостоявшегося актива, который оказался стопроцентным пассивом, но зато таким классно ебливым. Лежал на груде мышц и думал: "Господи! Ну почему мы такие мудаки по жизни? Ведь, вот прожил все самые лучшие годы, а такая благодать прошла стороной. И причем тут мой батяня!? Ведь сам мог прийти к такому простому выходу, коль уж сложилось, что мужиков люблю. Да уж, воистину во всех наших бедах мы виноваты сами. Спасибо тебе, добрый человек за такой разумный совет, да соответствующий толчок под мой ленивый зад. А то так бы и умер, не вкусив еще при жизни на земле райские удовольствия!
Успокоил своего любовника по поводу порванного презерватива тем, что человек семейный и не гуляю сорок лет по мужикам. Как награду поднес свой стоячок-боровичок на длинной да толстой жилке к губам. Как же он его облизывал да урчал! Нашептывая, что "такого самца никогда не было, что такому ебарю, как я, и скидку готов предоставить, что вот бы просто жить вместе и не думать, на какие шиши ему студенту из интерната без родителей учиться". Ну, ничем я не мог его успокоить, кроме стоящего хуя, но обнимал с жалостью и любовью, как собственного сына.
Вот именно в те минуты решил, что буду и ему, как своим двум оболтусам-сыновьям продукты деревенские привозить, чай, не обеднею. И целуя, и лаская его, нашептывал всякую ласковую херню. Сам, тем не менее, все ближе и ближе подбирался к распахнутым гостеприимно вратам попки. Уже натянул резинку, по-хозяйски возложил ножки на плечи и въехал во всю мощь с гиком, как это "делает пьяный кучер, катающий деревенских девок на тройке в Масленицу". И почувствовав, как растеклось подо мной тело, как обволокло оно своей пластикой, стал накачивать до хруста его и своих костей. Как же сладко кончать после таких скачек, а потом валиться на распаленное тобой тело. Засыпать и пробуждаться, и опять ебать!
Последний раз, не обращая внимания на стоны Андрюшки: "Я устал, давай отдохнем" и взгляд, просящий снисхождения, овладел им уже утром. А что делать? Деньги уплачены и немалые! В свой первый раз после десятилетий перерыва хочу получить ВСЁ по максимуму.
Встал на колени и положил залупу на губы. Андрюха намёк понял. Жадно, как пиявка, стал всасывать пульсирующую плоть. Он работал неистово, видимо, желание вновь вернулось к нему. А потом, каждому в платном сексе маячит призрак утраты того, что так по нраву. Ведь постоянные отношения редко предполагаются при такой сервисной услуге. Испив коктейль, без всякой уже опаски, платная шлюха уснула - сразу и мгновенно провалиться в сон. А я пошел мыть свое умиротворенное тело и готовить завтрак своему студентику, да и себе перед дорогой возвращения домой.
Вот уж не зря говорят, что если пойдет полоса везения, то во всем. По-возвращению домой летал как на "крыльях молодости". Работа спорилась. Про болячки забыл. Даже морщинки поубавились. А Зинка, что обо мне с юности страдала, глядя со своего огорода на меня, вдруг подошла к забору и сказала:
- Ох, и красивый ты, Федотович! А молодой-то еще какой! Эх, судьбища, отняла вот такое счастье у меня. У тебя, кобеля, наверняка и по сей день хрен стоит! Мы-то в молодости так любили в окно баньки подсматривать. Да ахать, разглядывая "секретное орудие", что между ног. А ты, поди, и не ведал, что все девки деревенские губы облизывали, припадая к стеклу окна, пялясь на твой елдак!
А главное, алкаш Петро, что с соседней деревушки, вдруг долг отдал, о котором уж и думать забыл. А тут сам, да в чистой одежонке, и трезвый к тому же, принес. Ну, разве не повод, чтобы в город к очередному любовнику поехать.
Списался с "эльфом", изменил срок свиданки, помыл каким-то новомодным и шибко пахучим шампунем сына свои причиндалы. Загрузился продуктами и с раннего утра выехал. Поначалу заехал к Андрюхе, разбудил его. Он, принимая продукты, так удивился, что растерялся. Не мог поверить, что просто так, по доброте, ему мешок продуктов приволок. Затащил в квартиру, давай расцеловывать, а сам, подлец, мне руки между ног. Как же ласково там теребит, что "моя сарделька мгновенно в колбасу салями" превратилась. Я и рот не успел открыть, а мой инструмент уже ублажала его бездонная глотка. Ах, как сладенько, до дрожи каждой жилки в моем теле. При этом, без всякого уже презерватива, как у родного и постоянного, даже не любовника, а мужа. Ах, как смачно излиться в ротик тому, кто этого неистово жаждет. Потом чай попили и разбежались. Я "на стратегическую рекогносцировку на местности", а он в институт. Учитывая, что завтра суббота, попросил разрешение забежать, чтоб мешок забрать с пустыми банками и машину.
В назначенный час споро шел по уже разведанному маршруту. Такого волнения, как в первый раз, уже не было. Как же быстро я вписался "в особенности сервиса сексуальных услуг в новой России". Звонок разрывал тишину, но никто не спешил распахивать дверь. Наконец-то щелкнул замок, и дверь медленно стала распахиваться. В полутьме прихожей светился белизной кожи заспанный эльф. Как в замедленной съемке под похотливым взглядом "врубельского Пана" его трусы поднимались "палаткой с четко обозначенным колом в центре". Я шагнул внутрь и, прикрыв дверь на замок, протянул руку, положив на пах. Пальцы обхватили штырь, и вместо писка эльфа возбужденно зарычал лев.
Как же иногда бывает обманчиво наше восприятие других людей. Все мы рассуждаем, исходя из стереотипов, заложенных обществом. А жизнь проще и сложнее! Поэтому качок - актив, в натуре был пассивной девкой, а пасторальный эльф - ебливым кобелем. И в этом, нет ни какого раздрая, наоборот, наличие интриги, что и делает бытие острым и пикантным.
Глядя пристально в похотливые глаза белокурой бестии, я толкал сложенные по одной купюры денег за резинку трусов. Они же мной были стянуты чуть позже совсем, и аккуратно уложены на тумбочку. Его руки поймали мою голову и направили к вулкану страсти. Язычок, как "бабочка порхал по красному цветку и хоботком собирал капельки бесцветного нектара". Прямо перед моим взором колыхался в полной красоте стояка - крепенький, ровненький, залупястенький хуек шестнадцати или семнадцати сантиметров.
С опытом "вокзальной шлюхи" старательно исполнял "свою арию минета на этой природной флейте". Руки скользили по безволосым ногам и по-пацански крепкой попке. Мой влажный палец толстенькой сосиской внедрился в воронку и стал массировать утолщение, которое разбухало с каждой секундой. Хуек окаменел и раздулся. Ноги раскорячились, а в ротешник ударила тройная струя пахучего спермака. Ух ты, как мы, оказывается, можем! Только не хватает белого жеребца, свиста шашки и Чапаевского баса актера Игоря Скляра из того кинофильма: "Так, кто тут хочет комиссарского тела?"
Его безволосая грудь, "как кузнечные меха, сипела от такого варианта бега на месте", а лицо украшала улыбка победителя-самца. Я поднялся с колен, подхватил юного любовника на руки и понес вглубь квартиры. Возложив на кровать, стал снимать одежду. Душа пела! Ну вот, сегодня точно насосусь под завязку. Как только моя залупа "фонарем маяка сверкнула и закачалась на стоящем посохе", молодой петушок мужичка воспрял и заволновался в колыхании на двух безволосых яйцах. Мой личный эльф потянул за хуй на кровать и сам расположился в позе валета. Со всей молодецкой страстью, во второй раз втолкнул с разгона свой хуек, качнувшись раз десять, припал к моему посоху, как путник в пустыне к роднику. Мы оба наслаждались! Мои ягодицы напрягались и сливались в единое целое, то вновь расслабленно обнажали бесстыдность щели.
Я ухнул, почувствовав, как в мое жерло задницы сверлом ввинчивается палец, а вот уже к нему добавились два. Напряг сменила расслабленность. Тело накрыло воспоминание, КАК все это было в дни моей влюбленности. Тогда - в армии с тем, чье прикосновение ждал, близость с которым была счастьем. Я уже жаждал испытать, пусть суррогат, но такого же драйва. Мысленно торопил и радовался тому, что парень ужиком выскользнул из-под меня. Как же проворно руки раздвигают мои ляжки! Как настырно сгибают ноги в коленях! Это что? Неужто меня еще и выебут сейчас? Как прекрасно, что такая наглая молодежь пошла! Хотенье хотеньем, а страшновато. Радует, что у ебарька не такой дрын, как мой, а всего лишь небольшая "пика с острым наконечником". Должна войти, только пусть не спешит особенно. Зачем мне сраку рвать, а то буду, на удивление соседей, переваливаться как жирная утка. Молодец, торопыжка! Не только о себе думает, ну и мою попку пощадил. Вползал прямо миллиметр за миллиметром. Давай, ебливый, качай теперь на всю амплитуду! Ух, ты, какой темперамент, аж яйца хлопают по ягодицам, как "довольные зрители в ладоши на премьере". Надо подмогнуть, поподмахивать, как в былые времена! Ты, птенчик, только из гнездышка не вылети.
Ебля без любви как физкультура. Нет полного растворения в каждом движении с дорогим тебе человеком. Вот мне сейчас кайфово? Да, охуенно! А в голову лезет всякая чепуха, даже анекдот вспомнил: "Осёл подходит ко льву и спрашивает: "Скажи, а почему тебя считают царём зверей?" Тот отвечает: "Ну, у меня грива есть". Осёл: "И у меня". Лев: "На моем хвосте кисточка". Осёл: "Мой хвост с таким же украшением". Лев думал, думал, да и заявил: "Я - царь, потому что ебать дольше всех могу!" Осёл: "Да и на меня, с моим херищем, никто не обижался!" Решили на практике это доказывать, да рядом некого нет. Пришлось друг на друге экспериментировать. Первым был Лев, когти спрятал, возлег и запендерил. Да так со смаком и драл сорок минут, пока не зафонтонировал. Поменялись. Проходит полчаса, Лев разворачивается, а у Осла на морде написано, что он готов еще часа полтора двигаться. Лев набирает по телефону львицу: "Дорогая, выручай. Расскажи, какие есть женские штучки, чтобы ебарь побыстрее кончил?" Львица: "Так надо посжимать в том самом месте, поподмахивать, да коготками под яичками пощекотать". Лев пробует, и осёл, не выдерживая, на тридцать восьмой минуте испускает вздох блаженства. Лев из-под ослиной оглобли вылез и гордо произносит: "Так понял, почему я царь?" Осёл в полной прострации и эйфории шепотом отвечает: "О! Ты не Царь, ты Бог!"
И мне бы надо так изловчиться, чтобы молодняку показать, кто тут балом правит! Ну и самому удовлетвориться да натешиться. Да, интересно поглазеть, как он спустит и улетит от мастерства да опыта. Ага: задышал миленький, как паровоз; а вбивает-то как, ну прямо "механическая кувалда на стройке"; да, вот теперь пора и мастер-класс показать. Опыт, как известно, не пропьешь! Всё помнят ручки, ножки, попка из сладкого времени любви и юности! Ух, ты, как заухал! Вах, как ты растекся! Ты вообще хоть живой на мне? Ворошу волосы, целую в щечку, ага благодарно трешься, как котенок, о мою шею. Приятно твое умиротворенное сопение! Только, платненький ты мой, нет - нам еще пока не до сна, а кто мне отсасывать будет? Этак дрын то от прилива крови лопнет! А мне бы еще хотелось, чтобы лет десять он еще послужил хуем, а не писькой для отлива мочи. Давай, давай, ротик открывай! Мы свои права знаем, "покупатель всегда прав"! Ну, не спеши ты так, мне ведь побалдеть хочется, а не слить ненужное из самого себя. Да, вот так, медленно, а теперь быстро! Да, с заглотом по "самое не балуй"! А теперь язычком по яйцам! Ручонки на сосочки, да, вот так, помни, помассируй горошины верхушечек. О-о-о! Вот теперь и поспи, уж если так устал.
На заре проснулся от ощущения упругого тела под своими ладонями. Хуило стояло и упиралось в безволосую ножку. Вот молодец, и твой "орелик рвется ввысь". Пора, пора ему потрудиться во славу неги, да удовлетворения! Ведь от рождения человечества ничто в мире людей не может дать такое же равное по накалу удовлетворения способа, как ебля. О, великий и могучий секс! Ты формировал и преобразовывал. Ты создавал и разрушал. И каждый из мужиков до дня своей смерти мечтает, чтобы он просто был! Да, умница, бери его в ротик, не зря же я переворачивался и елозил своей волшебной палочкой по твоим алым губкам. Конечно, приятно тешить себя отсасыванием молодого клинка, но как же в миллион раз слаще, когда это делается обоюдно. Что, опять поебаться хочется? Давай, я не против! Теперь без церемоний, с размаху. Хорошо! Еще раз резче! Так чтобы яйца в дырочку почти заскочили! Вот уж молодой напор, и куда вечно спешат. Придержать надо за ягодицы. Надавить, чтоб поглубже влез. Теперь из стороны в сторону пораскачивать. Сейчас угол наклона сменить, чтоб по железочке дорогой, что ценней сердца, поелозить да помять. Вау! Как сладко! Теперь паши, как хочешь, я даже сливать не буду, хоть и раздраконил ты меня. Вот сейчас выйду от тебя да завалюсь под тепленький бочок к Андрюшеньке. Вот его и взъебу. Хуек, конечно, твой по-молодецки стоит. А вот попка, хоть и крепкая, как орех, но плоская да худая. Нельзя сравнить с "произведением природы" седалищем душечки-Андрюшечки. Ух, как я ему вперю, как он меня своим "чулочком горяченьким да склизким" обхватит, как мышцами помассирует, как застонет, когда я свой полстакана спермака туда волью!
Вот так и сложилось у меня. Развлекался с двумя за одни деньги. Ведь с Андрюхой сложились семейные отношения. Он даже проституцией перестал заниматься. Да и было-то у него за деньги всего пару раз. А опыт этот от интернатских отношений. Андрей туда попал после трагической смерти родителей, а родственникам оказался не нужен. Одежду я ему разную от своих старших сыновей натаскал: ну там джинсики, маечки, свитера, куртку легкую и теплую на зиму. Первый раз обрадовался, что их жены так о своих муженьках заботятся и часто им гардероб меняют. А продуктов у таких рачительных хозяев, как мы с женкой, брать не переберешь. Все равно вожу двум сынкам и их семьям, под эту марку еще одного не накормить - грех великий.
Расстраивало только одно - растущий аппетит моего ебливого эльфа. Каждый раз ставки все меняет и меняет. С одной стороны, может, и правильно, ведь я его до донышка выпиваю. Не стесняюсь свое желаемое получить, как-никак деньги все-таки плачу. Но с другой стороны, не люблю я жадных. Уж столько времени мы вместе, а каких-то знаков доверия и человеческого внимания как не было, так и нет. Голимый секс! Все от сих и до сих, ровно по прейскуранту.
А потом и влюбленность моя в Андрея и забота дала свои росточки. Он все говорит:
- Качать мышцы я стал, чтобы всякая интернатская шваль место свое знала. Натерпелся я от плохих людей, пока не понял, что никто, кроме меня самого душу и тело не защитит. Понимаешь, все всегда унижали и ебли, а моим хуем никто не интересовался. Ты же его так лелеешь и с любовью ласкаешь, что мне хочется, чтобы он как железный стоял.
И действительно топорщиться всё больше и больше начинает! Так может быть, послать эльфа в другие попки и глотки да не тратить пенсионные деньги на то, что эмоционального удовольствия не приносит?