Солнечный свет залил светом комнату, спящий на кровати юноша шевельнулся, приоткрыл глаза, зажмурился и перевернулся на другой бок. Прошло несколько минут, и, видимо, поняв, что больше не уснёт, он сладко потянулся, сбросил одеяло и, ещё сонный, встал с постели. Минуту помедлив, он включил акустическую систему - Ванесса Мэй терзала свою скрипку во всю мощь динамиков. К счастью, дом был сталинской постройки с полуметровыми стенами, которые не позволяли вызвать недовольство у соседей.
Выйдя из комнаты в одних плавках, он направился на кухню. Там у плиты стоял молодой человек, венчиком взбивавший что-то в пластмассовой миске.
- Привет, братик! - сонно пробормотал вошедший, кулачками растирая заспанные глаза.
Молодой человек взглянул на вошедшего, улыбнулся, и сказал:
- Доброе утро, пушистик, - у юноши, стоявшего в дверях, были длинные светлые волосы; после сна они находились в полном беспорядке, смешно торча во все стороны.
Он опустился на табурет и вопросительно посмотрел на брата.
- Сколько время?
- Полдень, сэр. Здоров же ты спать, Ромашка. Дуй умываться, омлет будет готов через минуту.
- Эрик, ты сатрап, тиран и диктатор, - недовольно нахмурившись, промямлил тот и неохотно двинулся в направлении ванной комнаты.
- Ага, я такой, и ещё твой кормилиц, только, похоже, не в коня корм. Ешь, как десять шахтёров, а худой, как щепка, - оглядев стройную, хрупкую, но благодаря занятиям плаваньем гармонично сложенную фигурку брата, вдогонку сказал парень.
Рома обернулся и показал брату язык.
Эрику было 20, когда их с Ромой родители трагически погибли в автокатастрофе. Рома был поздним и очень желанным ребёнком, которого любили все, особенно Эрик, всегда мечтавший о братике. С рождения Ромы, который был младше Эрика на 8 лет, старший брат непрестанно заботился о нём. Родители безбоязненно оставляли братьев одних дома, зная, что не по годам серьёзный и обязательный Эрик позаботится о младшем брате. И когда случилось несчастье, старший брат, ни минуты не колеблясь, взял под опеку младшего, не допуская даже мысли о том, что его Ромашка попадёт в интернат. Благодаря деньгам, оставленным родителями, помощи бабушки и деда, Эрик закончил медицинский институт и сейчас уже работал, не оставляя брата без внимания и заботы.
Ромка рос, окружённый всеобщим обожанием, зная, что в любой ситуации он может положиться на брата. Это был жизнерадостный, умный, но чрезвычайно ленивый паренёк. Ему с лёгкостью давалась учёба, но во всём остальном его необходимо было подталкивать, понукать, уговаривать, а иногда и заставлять. Перелом произошёл в тинейджеровском возрасте. Он стал замкнутым, неулыбчивым, постоянно погружённым в свои, видимо, совсем невесёлые мысли парнишкой. Эрик ломал голову, что могло произойти с любимым братом, потому что так разительно меняться у того не было никаких причин. И в школе, и дома ничего не изменилось, не было событий, которые могли вызвать такую затяжную и беспросветную депрессию. Даже лень куда-то делась. Вернувшись однажды с института, Эрик почувствовал запах жареной картошки. Пройдя на кухню, он с удивлением обнаружил там брата, стоявшего у плиты. Раньше максимум, на что был тот способен, это отрезать себе кусок колбасы и сделать бутерброд.
- Тебе что, кирпич на голову упал? - брат старался хоть как-нибудь развеселить Рому, заставить улыбаться.
Тот очень серьёзно и с грустью посмотрел на Эрика и тихо произнёс:
- Ты всю жизнь печёшься обо мне, могу я хоть что-то сделать для тебя?
Братья обнялись, и Эрик поцеловал брата в висок.
- Спасибо, но я тебя люблю, и мне не трудно заботиться о тебе.
С той поры Роман взял на себя все заботы по дому. Раньше, чтобы заставить его хотя бы заправить постель или убраться у себя в комнате, требовалась пара часов препирательств или подкуп, типа "дашь на дашь". Отныне старший брат только готовил завтрак, так как поднять утром Рому было само по себе большой проблемой. У Ромки обнаружились недюжинные кулинарные способности. Он никогда не готовил по рецепту, ему достаточно было посмотреть технологию в интернете, добавить своей фантазии, и Эрик получал на ужин вкуснейшие блюда, которые очень редко повторялись. Старший брат списывал всё, происходящее с Ромашкой, на переходный возраст, не подозревая, насколько проблема глубже и трагичней.
В один из дней Рома, войдя в подъезд, увидел соседа, живущего этажом ниже, лежащего без сознания на ступенях лестничной клетки. Откуда что взялось, но он не растерялся, бросился к нему, послушал пульс, нашёл в кармане таблетки, дал одну мужчине, так как знал, что тот страдает болезнью сердца, и вызвал "скорую". Врач, приехавший на вызов, похвалил паренька, сказав, что ещё пару минут промедления, и соседа было бы не спасти. Эрик гордился братом, а тот, снова впав в апатию, лишь отмахивался. Но на предложение брата съездить навестить Алексея Васильевича, так звали соседа, согласился. Тронутый вниманием, одинокий старик поблагодарил братьев за помощь. Так завязалась необычная дружба вечно грустного парнишки с седовласым старцем. Рома чувствовал себя комфортно рядом с этим умудрённым годами мужчиной и при малейшей возможности посещал Алексея Васильевича.
Однажды Эрик зашёл к соседу, у которого постоянно пропадал брат, чтобы передать купленное в аптеке лекарство и померить давление. Они разговорились, и Эрик рассказал о переменах, произошедших с братом. Алексей Васильевич задумался, а потом сказал, что, на его взгляд, причиной таких значительных изменений личности не может быть один только переходный возраст и что, видимо, произошло что-то ещё, посерьёзней, и он постарается помочь. Оказалось, что до пенсии мужчина работал психиатром и у него был опыт в делах такого рода.
И действительно, Рома, которому не с кем было поделиться проблемой, довольно быстро открылся старику, главным достоинством которого было умение слушать. Юноша рассказал, что некоторое время назад осознал, что он гей. Он описал свои сомнения, страдание, которое испытал, когда понял, что противоположный пол его не интересует, и ужас от мысли, что, признайся он в этом любимому брату, тот отвернётся от него. Мудрый старик, уже не раз за свою практику сталкивавшийся с такими проблемами, настойчиво стал внушать юноше, что его ориентация - это не болезнь, не извращение, просто он другой, что это игра генов, что он не виноват в этом, так же как левша не виноват в том, что он пишет не той рукой, что большинство людей. Постепенно чувство вины стало покидать Рому, и главное, что удалось Алексею Васильевичу, это убедить парня признаться брату в своей проблеме и обрести, наконец, согласие с самим собой и с самым родным ему человеком. Но Роман не находил в себе смелости открыться брату, и эту миссию взял на себя его старший друг. Когда Эрик в очередной раз пришёл померить давление старику и справиться о его здоровье, тот без предисловий рассказал старшему брату о причине непроходящей депрессии Ромашки. Эрик вздохнул с облегчением - он любил брата и боялся, что тот сотворил что-то страшное и не может себя за это простить.
Вечером, когда Роман вернулся с тренировки по плаванию, Эрик с порога обнял его, заглянул в грустные глаза брата, снова прижал его к себе и на ухо сказал:
- Дурашка, зачем ты себя мучил? Ты мой любимый братик. Неужели ты думал, что я не пойму, осужу или брошу тебя из-за того, что ты не похож на других.
Младший братик залился слезами облегчения. Жизнь братьев вернулась в свою колею, и довольно быстро Эрик стал замечать, что его брат становится таким же весёлым и жизнерадостным, каким был когда-то.
Через пару лет Алексей Васильевич умер от сердечного приступа, произошедшего во сне; его сердце, устав биться, остановилось. Оба брата были вне себя от горя. Они постоянно теряли родных и близких. Сначала родители, потом бабушка с дедом, теперь друг, который в последние годы своими мудрыми советами всегда приходил им на помощь. Алексей Васильевич, предвидя развязку, показал братьям, где лежат деньги на похороны. Братья, взяв себя в руки, организовали всё на высшем уровне. На похороны пришло большое количество людей, друзья и коллеги Алексея Васильевича. Многих братья знали.
Прошло полгода. Как-то вечером, когда братья ужинали, к ним в дверь позвонили. Это был Сергей Петрович, лучший друг Алексея Васильевича.
- Итак, ребята, у меня для вас письмо и последняя воля Алексея, - без предисловий сказал он и передал братьям два запечатанных конверта, на которых рукой Алексея Васильевича было написано: "Моим дорогим Эрику и Роме".
В письме Алексей Васильевич благодарил братьев за заботу и за то, что они скрасили его последние годы. Письмо было наполнено любовью и искренностью. Большее удивление вызвало завещание. Квартира со всем содержимым была завещана Роме, а денежный вклад на крупную сумму - Эрику с наказом потратить эти деньги с пользой для обоих. Братья не могли сдержать слёз, им и в голову не приходило, что их бескорыстная дружба и помощь одинокому человеку будет вознаграждена таким образом.
- Давай продадим квартиру, - Рома предложил это, когда все формальности, связанные со вступлением в наследство, были улажены.
- Нет, братик, тебе уже 18, а у тебя никогда не было друга. И хотя мы с тобой говорили об этом и тогда я сказал, что не против, если ты с кем-то подружишься и даже больше, думаю, ты до сих пор это не сделал из-за меня. Поэтому, если у тебя будет отдельная квартира, тебе будет легче найти кого-нибудь. Ну а я никуда от тебя не денусь и, наконец, перестану выслушивать твои приколы насчёт своих девушек, которые остаются у нас ночевать.
- Ну, от приколов тебе никуда не деться, я же перееду всего на один этаж ниже, - Рома улыбался, - а насчёт друга... тут ты вовсе ни при чём. Так сложилось, что моя боязнь сознаться тебе не давала мне возможности влюбиться или вступить с кем-то в отношения. Но и теперь у меня есть желание не менять партнёров, как перчатки, как это делаешь ты, а влюбиться по-настоящему, чтобы мой первый раз случился с любимым, а не со случайным человеком.
- Но, живя отдельно, тебе будет проще это сделать, - пожал плечами Эрик, - а девчонок я часто меняю только из-за того, что они сразу начинают требовать большего, вплоть до женитьбы. А я пообещал себе, что, пока ты не поступишь в институт и не окончишь его, я не женюсь, если только не случится большая любовь. Но она не случилась, так что можешь прикалываться дальше.
- Может, хватит из-за меня всем жертвовать? Все эти годы ты был мне и отцом, и матерью. Думаешь, я не осознаю, чего тебе это стоило, и что я не благодарен тебе? - голос брата дрожал от волнения.
- Блин, братик, ты чем слушаешь? Во-первых, всё, что я делал, я делал осознанно и из любви к тебе, это приносило только радость, во-вторых, я сказал - если не случится большой любви. Я тоже хочу любить одну и до конца жизни. Все эти ухаживания отнимают столько времени и сил, что я иногда я думаю, что приглашать проституток и проще, и дешевле, а результат тот же, только без нудных объяснений, почему я не хочу жениться, - засмеялся Эрик.
- Ладно, я перееду, только ты обрекаешь меня на голодную смерть, - младший брат улыбнулся в ответ.
- Никто тебя не бросит, я буду приходить готовить завтрак и будить тебя. А за тобой, как всегда, ужин.
На том они и порешили. Роман переехал в квартиру Алексея Васильевича, переделав под себя только спальню. Огромная библиотека и вся остальная обстановка остались в неприкосновенности; за эти годы парень так часто бывал здесь, что эта квартира стала его вторым домом. Между братьями ничего не изменилось. Один учился, другой работал, но каждый день они утро и вечер проводили вместе, если у Эрика не случалось свидания с очередной пассией.
С некоторых пор Эрик начал замечать, что младший брат стал по вечерам задерживаться. Раньше такое случалось только после тренировок. Рома любил остаться после тренировки в бассейне и вволю, без замечаний и указаний тренера, поплавать или попрыгать с вышки. Но сейчас он задерживался и в дни, когда тренировок не было. "Ищите мужчину!" - подумал Эрик и решил не доставать брата вопросами.
Однажды утром Эрик привычно спустился на этаж ниже, открыл дверь своими ключами и застал в коридоре парня, выходящего из ванной комнаты. Они оба застыли, рассматривая друг друга. Эрик внимательно оглядел незнакомца. Высокий, стройный, явно спортсмен. Он выглядел немного старше Романа. Светлые волосы, яркие голубые глаза - парень походил на модель, сошедшую с обложки глянцевого журнала. "А у братца губа не дура", - с одобрением подумал Эрик.
- Доброе утро! Вы, наверное, Эрик, брат Ромчика. А я...
- Лучший друг этого самого Ромчика, - из-за двери спальни появилось смеющееся и счастливое лицо младшего брата.
Волосы его шевелюры, как всегда, торчали во все стороны.
- Познакомьтесь, это Дмитрий, а это Эрик.
- Можно просто Дима, - парень несмело протянул руку.
Эрик пожал её, потом повернулся и сделал шаг к двери, на ходу желая всем доброго утра.
- Эй, братик, рискуешь остаться без ужина. Я же не сбегаю от твоих нескончаемых подружек. Завтрак за тобой, - этим Рома давал понять брату, что ничего не изменилось и что он остаётся главным человеком в его жизни.
Эрик с улыбкой развернулся и уже в дверях кухни спросил, что они хотят на завтрак. Дима был застенчив и легко краснел, что несколько успокоило Эрика: значит, несмотря на внешность, это не прожжённый соблазнитель, а вполне нормальный парнишка. В этом он ещё раз убедился за завтраком. Наблюдая за этой сладкой парочкой, Эрик не мог не прийти к заключению, что эти двое влюблены друг в друга. Мимолётные, но полные смысла взгляды, с трудом сдерживаемая радость, звеневшая в голосах, безошибочно указывала на то, что тут царит настоящее чувство.
Наконец он не выдержал и спросил:
- Что же ты так долго скрывал, что у тебя есть друг?
Дима снова залился краской смущения, а Рома спокойно сказал:
- Я не скрывал, Дима почему-то боялся тебя и каждый раз на мои приглашения отвечал отказом. Он и сегодня хотел улизнуть до твоего прихода, но я наврал ему, что ты приходишь ближе к девяти, - получив толчок от смущённого друга, Ромашка залился весёлым смехом, - не пихайся, я же должен был вас когда-нибудь познакомить. Мой братик носится со мной как с писаной торбой. Если бы я ему просто сказал, что у меня есть друг, он бы тряс бы меня, как грушу, пока бы я вас не познакомил!
- И как, я очень страшный? - с улыбкой спросил Диму Эрик.
- Я боялся не Вас... Просто я знаю, как Рома любит и уважает Вас. Я боялся, что не понравлюсь Вам, и Вы запретите нам дружить, - робкая улыбка юноши в момент покорила сердце старшего брата.
Он понял, что этому человеку можно доверить самое дорогое, что у него есть, а именно - брата.
- Ну, во-первых, я не могу Роману запретить дружить с кем-то, он взрослый и самостоятельный, и друзей выбирает сам, хотя ты первый, кого он назвал другом, - глядя на зардевшееся лицо парня, Эрик лишний раз убедился в том, насколько тот чист душой, - во-вторых, если тебе это важно знать, ты мне понравился, хотя главное для тебя - нравиться моему брату. А как вы познакомились?
- Мы вместе ходим в бассейн. Я чуть не протаранил этого камикадзе, когда думал, что все уже разошлись после тренировки, - никогда Эрик не слышал такого счастливого смеха брата.
Он был готов расцеловать Диму за то, что тот сделал его Ромку таким счастливым. Он подумал, что эта первая любовь может быть недолговечной, но сейчас не стоило об этом думать.
На самом деле Рома передал брату только часть того, как они встретились.
Дима со своей мамой переехал в этот район недавно и сразу взял абонемент в бассейн. Он учился на 2 курсе юрфака и увлекался плаванием. На первой же тренировке он обратил внимание на юношу с копной светлых волос, необыкновенно добрым взглядом зелёных глаз и лицом ангела. Этот хрупкий паренёк показывал неплохие результаты, а во время его прыжков с вышки стоило ему вытянуться, как струна, трибуны бассейна замирали, а после удачного прыжка раздавались аплодисменты. Они встречались взглядами, и у обоих во взглядах проскальзывал не только неподдельный интерес, но и нечто большее, доселе неизвестное им обоим. Познакомиться им помог случай; не вмешайся он, они бы ещё долго не решились подойти друг к другу. У обоих не было опыта, оба были застенчивыми, и игра в переглядки могла затянуться.
У Романа была привычка задерживаться после тренировки, и, когда бассейн пустел, он, закрыв глаза, делал десять заплывов на максимальной скорости. Дима, не увидев Романа ни в душе, ни в раздевалке, вернулся к бассейну и стал свидетелем этой безумной гонки; он думал, что Роман с закрытыми глазами разобьёт голову о стену бассейна. От ужаса он бросился к краю - на случай, если трагедия произойдёт, но Роман каким-то чудом у самого бортика сделал переворот, оттолкнулся ногами и всё так же с закрытыми глазами понёсся в обратном направлении. Не в силах смотреть на эту игру со смертью, Дима бросился в бассейн и, не зная, как прекратить это безумие, преградил своим телом путь безбашенного пловца. Получив мощный удар в пресс, парень ощутил, что у него захватило дыхание, и он стал погружаться на дно. Дыхание начало восстанавливаться, он непроизвольно сделал вдох, лёгкие наполнились водой, и он потерял сознание. Очнулся он уже на парапете бассейна; чьи-то мягкие губы прижимались к его губам, пытаясь силой вдохнуть воздух в его лёгкие. Он закашлялся, а тот, кто делал ему искусственное дыхание, отпрянул и сел рядом.
- Ты что, слепой, не видел, что я плыву?! - голос Романа звенел от волнения.
- Я прекрасно видел, как ты собирался раскроить себе череп об стену бассейна! - прокашлявшись, ответил побледневший Дима.
В ответ послышался смех. Дима удивлённо посмотрел на смеющегося Романа и подумал, что за этот смех и утонуть не жаль.
- Ну ты чудик! Это тренировка такая, на ощущение и контроль времени, я сам придумал. Я проиграл заплыв, потому что у меня перед финишем вода попала в глаза и я зарулил на чужую дорожку. Ты что, решил, что я самоубийца? Я считаю взмахи руками и перед бортиком открываю глаза - ты, видимо, это не увидел.
- А если ты ошибёшься и не рассчитаешь?
- Тогда ты не увидел ещё и спасательный пояс, закреплённый под водой. Ну, стукнусь... но я так уже полгода занимаюсь, и ни разу не ошибся, даже злюсь, что глаза раньше времени открываю. В мои планы не входит, чтобы мои мозги плавали по всему бассейну, - и он снова весело рассмеялся.
Дима с трудом встал, ощущая всем телом усталость, и двинулся в сторону раздевалки, понурив голову. И тут Ромка решился. Он догнал парня, положил руку его на плечо, от чего у Димы по всему телу пробежала дрожь.
- Ладно, извини, но тебе было достаточно крикнуть мне, незачем было подставляться, да ещё и тонуть. Кстати, меня Рома зовут.
- Я боялся, что ты не услышишь. Я Дима.
- Ты не против, если я, в виде извинения, угощу тебя ужином?
- Сейчас приду в себя, и решим, что нам дальше делать, - действительно, парня сотрясала крупная дрожь, только он сам не мог понять, это от пережитого или от близости почти обнажённого тела Ромы.
Немного придя в себя, приняв душ и переодевшись, Дима спустился к выходу, где его нетерпеливо ждал новый знакомый.
- Я так перенервничал, что хочу домой, но там нет еды. Так что давай найдём кафе и там перекусим, - Диме не хотелось прерывать так необычно начавшееся знакомство.
Они нашли небольшое кафе, сели за столик, и, когда подошла официантка, Рома первый сделал заказ.
- Странно, я хотел заказать то же самое, - с удивлением отметил Дима. - Мне то же, что и моему другу, - он улыбнулся официантке.
Они с аппетитом ели, пили зелёный чай, так как оба не любили кофе и спиртное, рассказывали друг другу о себе, и казалось, что они давно знакомы, и у них много общего. В тот первый вечер они неохотно расстались, и оба чувствовали, что стали ближе друг другу, и теперь каждый думал о другом, в надежде на то, что это знакомство будет иметь продолжение.
На следующий день тренировки не было. Оба не находили себе места. Дима был настолько нетерпелив, что не выдержал и позвонил Роману. Услышав знакомый голос, Рома обрадовался и почувствовал частое сердцебиение. "Неужели это тот, кого я так долго искал?" - мелькнуло в мозгу, и он, сам не ожидая от себя такой смелости, пригласил друга к себе. Дима замялся и предложил сходить в кино. Рома был рад и этому. На сеансе первым не выдержал темпераментный Рома, он положил свою руку на руку парня, с ужасом ожидая, что Дима вырвет ладонь, встанет и уйдёт. Но тёплая рука не пошевелилась, а через некоторое время кисть Димы слегка дрогнула, повернулась ладонью вверх и слегка сжала руку Ромы. Оба поняли, что происходит, и сердца обоих наполнились радостью. Они любили, и любовь для обоих была первой. Если Роман никогда ни с кем не был близок, то Дима ещё в школе, в виде эксперимента, переспал несколько раз с самым симпатичным парнем из параллельного класса, но это была совсем не любовь, просто два озабоченных паренька дали выход своей гиперсексуальности. Именно тогда Дима понял, что сначала надо полюбить, а секс - это хоть и очень важная, но лишь составляющая любви. Он никогда не соглашался на разовые встречи, хотя предложений было много. Сейчас он отчётливо понимал, что обрел свою любовь, нахлынувшую нежданно, хотя такую долгожданную.
Они вышли из зала, переполненные счастьем, и только приличия не позволили им идти держась за руки. Они поели мороженое, и впервые с их уст сорвались признания, не оставившие сомнений в их чувствах друг к другу. Оба так долго ждали этого, что, не сговариваясь, направились к Диме. Он жил с мамой, но у неё был свой ресторан, и она практически не бывала дома. И в этот раз, уже на подходе к дому, Дима набрал мать, и та сказала, что будет очень поздно и что если он захочет есть, пусть скажет, она пришлёт с курьером еды, потому что она не готовила, а в холодильнике мышь повесилась от голода. Весело рассмеявшись, Дима сказал, что умирает от голода и что будет ждать курьера.
Войдя в квартиру, эти двое, едва взглянув друг другу в глаза, без слов начали срывать с себя одежду. На минуту замерев, два обнажённых тела слились в страстных объятиях. Не в силах больше сдерживаться, не размыкая рук, они проследовали в спальню. Оба не раз прокручивали в мозгу этот момент, и всегда все фантазии разбивались о смущение и неловкость. Но где-то глубоко в теле у каждого, видимо, был генный код предков, который подсказал, что делать.
Инициатива была обоюдной, но более темпераментный и менее застенчивый Рома без всякого смущения стал воплощать свои мечты и сны наяву. Он сантиметр за сантиметром исследовал красивое тело любимого. Когда Дима почувствовал, что его плоть погружается во влажную пучину, а вездесущий язык сопровождает это погружение, он слабо застонал от наслаждения. Рома боялся потерять так внезапно обретённую любовь, так что делал всё возможное, чтобы доставить удовольствие любимому, но сам испытывал необыкновенное наслаждение от обладания этим прекрасным податливым телом.
Когда дело дошло до ануса, Рома достал смазку, час назад купленную в аптеке, и попытался войти в друга. Несмотря на хрупкость, достоинство его было довольно большим, и при первой попытке вторжения Дима, не удержавшись, вскрикнул. Рома в ужасе замер, увидев боль в глазах друга. Он боялся пошевелиться, но, когда боль утихла, лежащий на спине Дима сам притянул к себе голову любимого, и Рома невольно подался вперёд и полностью вошёл в него. Их уста слились в поцелуе, и, когда новая, но уже более терпимая боль отпустила, Дима, ногами обняв друга за талию, слегка подтолкнул его тело навстречу себе. Поняв сигнал, Рома стал медленно двигаться. Но долгое воздержание сделало своё дело, даже медленный темп Роминого тела, боявшегося принести любимому новую боль, привёл к тому, что юноша испытал первый в своей жизни, настоящий, и поэтому бурный и долгий оргазм.
Издав стон, скорее похожий на победный клич, Рома стал извергаться в друга. Почувствовав мощную пульсацию внутри себя, Дима неожиданно ощутил, как какая-то волна подступила к низу живота и мощной струей вырвалась наружу, оросив кубики пресса и даже грудь. Благодарный за доставленное удовольствие, Роман в порыве страсти стал слизывать белые капли с тела любимого. Дима засмущался, попытался отодвинуться, но Роман поднял счастливые глаза, успокоительно прикрыл их, опустил голову и продолжил своё дело. Поняв, что в любви нет места запретам и смущению и что, когда любишь человека, ты любишь его всего, Дима расслабился, и только когда губы любимого находили особо чувствительную эрогенную зону, он невольно вздрагивал, и пластичное тело в сладкой неге изгибалось дугой.
После минутного отдыха неуёмный Рома снова начал свои сладкие исследования, он дал понять Диме, что теперь его очередь, и, откинувшись на спину, замер в ожидании. Дима минуту помедлил, любуясь красотой этого с виду хрупкого, но очень сильного тела, затем стал повторять действия друга, которые привели парня к такому незнакомому, но полному наслаждения оргазму. Он привносил в ласки свои фантазии, и, когда плоть Ромы оказалась в его власти, того уже била дрожь, а громкие, совсем не театральные стоны говорили о том, что любимый на грани. Дима переместился, приподняв его ноги, и вошёл в него с первого раза. Помня о собственном опыте, он внимательно вглядывался в затуманенные наслаждением глаза любимого, чтобы при малейшем признаке, что тому больно, остановиться. Но то ли анус Ромы был более эластичным, то ли достоинство Димы было потоньше (но никак не меньше), Рома почти не почувствовал боли. Он лишь чувствовал, что где-то внутри него есть таинственная точка, и когда плоть Димы касалась этой точки, глаза застилал туман наслаждения, а с влажных приоткрытых губ срывался сладострастный стон.
Дима не дошёл ещё до апогея, а Роман уже взорвался. Тело Димы тут же откликнулось на это, и кончили они почти одновременно.
Долгое ожидание этой близости делало обоих неутомимыми. Они прервались только тогда, когда раздался звонок в дверь. Рома невольно напрягся, но нежные губы любимого прижались к его губам. Дима прошептал, что это курьер с едой, и, соскочив с кровати, на ходу натягивая джинсы, пошёл открывать дверь.
Они перекусили и, чувствуя взаимное желание, вернулись в постель... Спустя несколько счастливых часов, усталые, но счастливые, они лежали друг подле друга, Рома сообразил, что время позднее, что брат, наверное, сходит с ума от беспокойства, хотя он ему звонил и предупредил о том, что будет поздно. К счастью, Эрик не спросил, куда Рома собрался, поэтому не пришлось врать. Он нежно поцеловал Диму и, увидев у того в глазах вопрос, тихо прошептал:
- Мне пора. Спасибо, котёнок, я и не предполагал, что мне будет так хорошо, но мне пора.
- Мы ещё встретимся? - робко спросил Дима.
Рома удивлённо обернулся.
- Дим, я никому в жизни не признавался в любви. Потому что никого не любил. Я сказал тебе "люблю" не для того, чтобы покувыркаться здесь с тобой и, получив своё, смыться. Я даже не предполагал, что всё случится так быстро, и готов был сколько угодно ждать того, что ты ответишь на мои чувства. Но нас соединили где-то там наверху, и всё произошло, и, если ты захочешь, мы отныне и навсегда будем вместе, - он с любовью смотрел на друга, понимая, что фактически делает ему предложение.
Но сомнения не тревожили его.
- Навсегда - это долго, но я тоже люблю тебя и знаю, что не разлюблю. И с этой минуты я твой, до кончиков пальцев. Только не оставляй меня надолго, я уже скучаю по тебе.
Тронутый этим немного наивным, но таким трогательным признанием, Рома вернулся к любимому и закрепил сказанное обоими долгим поцелуем.
По дороге домой Роман купил пиццу и ввалился к брату вне себя от счастья. Ему очень хотелось поделиться своим счастьем с Эриком, но, как и многие влюблённые, он был суеверным и боялся спугнуть своё новое, ещё не окрепшее счастье. Брат именно в тот момент, заметив блеск в глазах, беспричинную улыбку, гулявшую по губам, и задумчивость, даже отрешённость брата, подумал про себя: "Ищите мужчину!", но ничего не сказал, зная, что Рома не сможет держать это в себе долго, что бы это ни было.
Вернувшись к себе, Рома, перебирая моменты сегодняшней близости, вспомнил, как сделал Диме больно. Он решил, что сделал что-то не так. Посоветоваться было не с кем, и он сделал то, что никогда не делал раньше. Точнее, он как-то раз зашёл на порносайт, но через минуту закрыл его, чувствуя себя запачканным чем-то грязным и непристойным. На этот раз он мужественно просмотрел несколько роликов, оправдывая себя тем, что делает это не ради себя. Поняв свою ошибку, он увидел название раздела "Римминг" и ввёл слово в поисковик. Википедия недвусмысленно, хотя и умными словами, объясняла парню, что это такое. Несмотря на неопытность и некоторое внутреннее табу, которое он чувствовал в себе, Рома решил сделать это для любимого, чтобы их отношения не омрачались страхом одного из них почувствовать боль и не менее сильным страхом другого эту боль причинить. Заснул он счастливым.
На следующий день была тренировка, и когда эти двое встретились, только большое количество народа удержало их от желания броситься в объятья друг друга, но это чувство они с лёгкостью прочли в глазах друг друга. С трудом дождавшись конца тренировки, они встретились у выхода и, перебивая друг друга, стали делиться тем, как скучали друг по другу, как прошёл день, затем, не выдержав, вбежали в первый попавшийся подъезд и слились в нежном долгом поцелуе. Они снова пошли к Диме, и на этот раз место страсти уступило желание доставить друг другу больше удовольствия. Ласки стали более нежными, прикосновения более трепетными. Когда пришла пора, Дима покорно лёг на спину и в ожидании боли, с которой он внутренне уже смирился, закрыл глаза. Но ощутил совсем неожиданное действие. Его любимый, стоя на коленях, приник к его сокровенному месту, и язык Ромы мягко стал проникал в парня. Первым порывом Димы было не допустить такого, на его взгляд, унизительного для Ромы действия, но тот, почувствовав напряжение друга, отвлёкся от своего занятия и, с любовью глядя на Диму, проговорил:
- Всё нормально, солнышко! Я люблю каждую клеточку твоего тела. Расслабься, прошу тебя.
Он снова приник к любимому, и чем дольше он это делал, тем ясней понимал, что то внутреннее табу, вселявшее в него неуверенность, пропало, он чувствовал, что его котёнок горит от наслаждения, и действо стало приносить ему самому огромное удовольствие.
На этот раз проникновение прошло безболезненно, и, встретив благодарный Димин взгляд, Рома понял, что сделал всё правильно, а он ради такого взгляда был готов пойти на что угодно, тем более что он знал, что чего-то грязного и непотребного его Дима никогда не попросит. Их секс стал более гармоничным, но они никак не могли насытиться друг другом - слишком долгим было ожидание.
Они продолжали встречаться у Димы дома, тот никак не мог решиться познакомиться со старшим братом Ромы, боясь, что тот разрушит их хрупкое счастье. Он понимал, что Эрик - самый важный человек для Ромы и что с ним, рано или поздно, придётся познакомиться, но в силу своей робости Дима всячески оттягивал эту встречу, пока Рома обманом не столкнул их в коридоре своей квартиры. Дима не сердился на любимого, он увидел симпатию в глазах Эрика. Тот не собирался разрушать их отношения, и это было главным для Димы.
Роли в их дуэте распределились сами собой. Дима всю жизнь прожил счастливо и беззаботно. Благодаря мудрой матери, он всегда был под её защитой. Она никогда не подавляла своего сына своим авторитетом. Она лишь с мягко и с любовью направляла его, делая так, что всё, что она ему советовала или подсказывала, он воспринимал как свои собственные решения.
В раннем возрасте у Димы произошла встреча, которая наложила печать на всю его жизнь. Однажды во дворе его увидел негласный лидер всех местных хулиганов, Антон. Дима помогал девочке, упавшей с велосипеда. Антон по привычке решил показать, кто во дворе хозяин, и собрался позадирать тихоню, который помогал девчонке. Приблизившись, он окликнул Диму и встретил чистый, наивный, без тени страха взгляд. Дима был настолько доброжелателен, он так верил в то, что раз он никому ничего плохого не делает, то никто и не сможет его обидеть, что агрессия Антона рассыпалась на глазах. Через минуту они уже оба успокаивали плачущую девочку, потом долго болтали, и Дима, не минуты не сомневаясь в правильности поступка, пригласил нового друга поиграть в железную дорогу к себе домой.
Мама Димы, Ольга, в то время работала шеф-поваром в ресторане и в обед приходила покормить сына. Она застала ребят мирно играющими на полу, с увлечением следящими за маленьким паровозиком, несущимся по игрушечным рельсам. Она знала про репутацию Антона, но, увидев смеющуюся рожицу сына, давно мечтавшего о друге, решила не вмешиваться, почувствовав, что её чаду со стороны Антона ничего не грозит, позвала их обедать. Вечно голодный Антон, пьющая мать которого давно махнула рукой на сына, был ошарашен приглашением. Он привык к тому, что обычные, нормальные ребята с ним не дружат, именно потому что им запрещают это делать родители. Улица не успела испортить парнишку, он умел ценить доброту и ласку. Он поклялся себе, что будет защищать этого паренька с чистым, наивным взглядом.
С той поры вся шпана в десяти кварталах вокруг, вся школа, все, кроме самого Димы, знали, под чьим покровительством он находится. Благодаря этому все его школьные годы прошли без обычных для его возраста проблем. Его не обижали, не подкарауливали возле школы, не отбирали деньги. И он долго сохранял веру в то, что все люди хорошие. С одной стороны, это было плохо, так как рано или поздно ему пришлось бы столкнуться с жестокой реальностью. С другой, его душа осталась незамутнённой обидами и ненавистью, и когда он сталкивался с опасностью, он встречал её открытым, безбоязненным взглядом.
Однажды он возвращался с работы мамы, и возле метро его остановила кучка хулиганов с явным намерением отобрать у парня всё ценное и поиздеваться над ним.
- Слышь, красавчик, мелочи на пиво не хватает, не подкинешь? - прикопался к нему вожак этой стаи.
Ничуть не испугавшись, Дима достал десять рублей и с доброжелательным видом протянул их верзиле.
- Пожалуйста, только у меня больше нет.
Тот от удивления внимательно всмотрелся в светлые и чистые глаза этого малахольного, который не проявил ни капли страха в этой ситуации, хотя любой бы догадался, что этим дело не кончится. Поняв, что не сможет поднять руку на этого паренька, он пробормотал:
- Спасибо. Ты того, поосторожней, не все такие добрые, как мы... Валим, пацаны.
Удивлённые таким поступком, те пристали к верзиле с расспросами. Тот, чтобы не растерять свой авторитет, сказал, что узнал в пацане брата одного бывшего зека, который наводил шорох во всей округе.
- Встретите его, не вздумайте трогать - плохо всем будет. И другим передайте.
Таким Дима и вырос, добрым и доверчивым. Ему жизненно необходимо было опираться на чьё-то крепкое плечо, чтобы рядом был человек, которому он мог бы довериться, который пришёл бы ему на помощь в любой жизненной ситуации.
Именно такого друга он и обрёл в лице Ромы. Того брат готовил к взрослой жизни. Эрик понимал, что не сможет находиться с братом всё время в непосредственной близости, и очень боялся, что, когда Ромашке потребуется реальная помощь, его не окажется рядом. Он учил брата драться, смело смотреть в лицо опасности, но при этом быть гибким и по возможности избегать неприятностей. Видимо, в генах у обоих братьев была потребность кого-то защищать и опекать. В школу Эрика вызывали часто, но всегда оказывалось, что тот подрался с кем-то не без причины, защищая себя или тех, кому нужна была помощь. Он никогда не ругал брата за драки, но старался внушить ему, что драк по возможности надо избегать, что он сильный, и даже если он ради справедливости машет кулаками, со временем это может плохо кончиться. Он кого-нибудь покалечит, и никто не станет разбираться, кто прав, кто виноват. Рома был умным парнишкой, все уроки брата воспринимал правильно и никогда не ввязывался в разборки, если был другой выход из ситуации.
Первая любовь часто бывает недолговечной, но в случае этих двоих она была подкреплена долгим ожиданием обоих этой самой любви и разницей в характерах. Они нашли друг в друге всё, о чём каждый из них мечтал. Ромка ловил себя на мысли, что его любимый беззащитен, и когда того не было рядом, он волновался, звонил другу по десять раз за день, спрашивая, всё ли у того нормально. Дима же всегда мог опереться на плечо друга и чувствовал себя с ним в безопасности. Не то чтобы ему кто-то угрожал, это было безотчётное, но необходимое ему, как воздух, чувство.
После знакомства с Эриком перед Димой встала задача познакомить Романа с матерью. О том, что он гей, он сообщил Ольге несколько лет назад. Он, конечно, побаивался её реакции на новость, но знал, что, когда перед любящей матерью встанет проблема принять любимого сына таким, какой он есть, или отвернуться от него из-за его ориентации, она выберет первое. Так и случилось, тем более что Ольга, неотступно и ненавязчиво наблюдая за сыном, заметила, что противоположный пол оставляет его равнодушным. Она спокойно восприняла эту новость, обняла трясущегося от волнения сына и сказала, что, раз уж так вышло, она желает только одного: чтобы Дима обрёл свою любовь и чтобы это была любовь к достойному человеку.
Собираясь рассказать матери о Роме, Дима даже не подозревал, что она уже давно в курсе их отношений. На одном из своих первых свиданий Дима и Рома, утомлённые взаимными ласками и бурным сексом, не заметили, как их сморил сон. Ольга зашла домой, забыв папку с документами. Она открыла дверь и, увидев в прихожей незнакомые вещи, тихо заглянула в спальню сына, и замерла, невольно залюбовавшись двумя обнажёнными ангелами, мирно спящими в обнимку. Рома обнимал Диму, даже во сне ограждая его от всего мира. Приглядевшись к нему, Ольга пришла к выводу, что рано волноваться. Если это серьёзно, Дима вынужден будет их познакомить, а если это случайная встреча, которая не получит продолжения, то вопрос отпадёт сам собой. Она тихо прошла к себе, взяла документы и, не потревожив влюблённых, неслышно выскользнула из квартиры. Наблюдая за изменениями, произошедшими с Димой после встречи с Романом, она поняла, что всё более чем серьёзно, ей оставалось только набраться терпения.
Наконец долгожданный разговор состоялся. Сбиваясь от волнения, сын рассказал обо всём, что с ним произошло. Он, не вдаваясь в подробности, обозначил их только одной фразой: "У нас уже всё было". Зато о Роме он рассказывал взахлёб: какой он добрый, сильный и как они любят друг друга.
- Ну так познакомь нас, раз он так важен для тебя. Я должна знать, кто украл у меня сердце моего сына, - с улыбкой сказала Ольга.
- Мам, никто у тебя никого не похищает, но я не могу больше жить в одиночестве, ты же не этого для меня хочешь?
- Милый мой, я же хочу с ним встретиться не для того, чтобы разрушить вашу идиллию. Но согласись, логично, если твоя мать будет знать, кого так страстно любит её сын.
- Да, люблю, и это на всю жизнь! - с каким-то вызовом ответил Дима.
- Вот и отлично, так и надо любить, один раз и навсегда! Просто познакомь нас. Я не буду вмешиваться, обещаю. Может, ты набьёшь себе шишки, но это твой выбор. И я надеюсь, что ты не мог влюбиться в плохого парня.
- Он замечательный, сама увидишь!
В отличие от Ромы, Дима не стал прибегать к хитростям и ухищрениям. Рома не боялся встретиться с мамой любимого, он был уверен в том, что такое чудо не могло вырасти у плохой матери. Новость о том, что мама любимого с ним хочет познакомиться, он воспринял спокойно.
- Может, познакомимся семьями, позовём Эрика, чтобы твоя мама могла составить мнение о нас обоих?
- А он согласится?
- Думаю, да; он же видит, что у нас всё серьёзно.
Эти слова приятно удивили Диму. Со свойственной ему неуверенностью он каждую минуту ожидал, что это сон, что он откроет глаза, и окажется, что он всё так же одинок. Он вбил себе в голову, что недостоин такого подарка, как Рома, что наступит день, и тот уйдёт. Успокаивался он только в объятиях любимого. Рома знал о сомнениях друга, но понимал, что его слова будут пустым звуком, надо на деле показывать, что никто, кроме Димы, ему не нужен и что сам он уже не сможет жить без этого парня с чистой душой.
Эрик охотно согласился встретиться с Ольгой, ему было интересно увидеть мать, которая смогла так воспитать сына, что он сам иногда не понимал, а из этого ли он мира. Он привязался к Диме и воспринимал его как второго брата, только этот юноша был более уязвим, а значит, можно за Ромой присматривать одним глазом, а за Димой надо следить обоими глазами.
Ольга предложила всем встретиться в непринуждённой обстановке, устроив пикник в их загородном коттедже. Предложение было с восторгом принято всеми, договорились, что мясо приготовит один из лучших шашлычников Москвы и его привезёт Ольга, а овощи и закуски возьмут на себя ребята. Дима, когда рассказывал про Романа, упомянул, что братья отлично готовят. Но в последний момент она решила, что на мужчин нельзя положиться в вопросах организации застолья, и прихватила с собой из ресторана овощи, четырёх отменных лобстеров и корзинку, доверху наполненную свежими устрицами. Каково же было её удивление, когда она, приехав позже ребят, увидела в саду великолепно сервированный стол, уставленный различными салатами, вазами с фруктами, соусницами с соусами, которых было, как минимум, десяток.
Ребята в волнении застыли у накрытого стола. Ольга решила сама задать тон дальнейшему общению. Она крайне доброжелательно поздоровалась, сын представил ей Рому и Эрика. Она с нескрываемым восторгом отозвалась о сервировке и обилии закусок и с юмором рассказала о том, как, засомневавшись в их способностях, прихватила с собой всякой снеди, которой им хватит не на один ужин. Она с первого взгляда поняла, что братья отлично воспитаны, что между её сыном и Ромой периодически возникает электрический заряд, как они смотрят друг на друга. Она была довольна первым впечатлением и сразу предложила начать с устриц и лобстеров, так как было жарко и надо было их срочно съесть. Она с удовольствием отметила, что братья без стеснения признались, что никогда не ели ни устриц, ни лобстеров. Рисоваться и пытаться выставлять себя в выгодном свете было не их стилем. За столом воцарилось весёлое оживление, когда Ольга начала учить Эрика и Рому, как надо разделывать лобстеров и как раскрывать раковины с устрицами. Это сразу внесло в разговор непринуждённость, которая сохранилась не только до конца уикэнда, но и в последующие встречи.
Проблем с темами для разговора тоже не было. Ольга первой рассказала о своей жизни, как она осталась одна с маленьким Димой на последнем курсе института, как, окончив вуз, работала поваром, разрываясь между сыном и работой. Как ей помогала соседка, милая старушка, заменившая Диме бабушку - родители Ольги умерли до рождения Димы. Ребята внимательно слушали непростую историю жизни этой с виду элегантной и ухоженной женщины. Братья прониклись уважением к этой сильной женщине и в ответ на откровенность бесхитростно рассказали про то, как потеряли родителей. Рома подробно описал, как Эрик взял на себя ответственность за Рому после трагической гибели родителей, как они познакомились с Алексеем Васильевичем и чем это всё для них обернулось. Когда рассказ был закончен, Ольга дрожащим голосом извинилась и, только убежав в дом, дала волю слезам. Она сталкивалась с чужим горем, но рассказ братьев произвёл на неё неизгладимое впечатление. Она видела, что они не врут, не бравируют, не стараются выставить себя в лучшем свете. Похоже, они сами не понимали, что их жизнь может служить примером того, как в непростых жизненных обстоятельствах можно сохранить самое главное - свою братскую любовь, человеческое достоинство и доброту. Она поняла, что лучше Ромы её сын никогда никого не встретит, и мысленно благословила эту любовь, пообещав себе самой всячески содействовать этому союзу, стать хранительницей этой любви. Она не сомневалась в том, что с Ромой сын будет как за каменной стеной.
Умывшись, восстановив лёгкий макияж, она с улыбкой вернулась к ребятам. Несмотря на все усилия, все, включая сына, поняли, какое впечатление произвёл рассказ братьев на Ольгу. Чтобы как-то разрядить обстановку, Рома потянулся к взятой на всякий случай гитаре, настроил её и обратился к Ольге.
- Есть песня, которую я хочу спеть Вашему сыну.
Голос у Романа был от природы великолепным. Когда-то Эрик пытался отдать брата в музыкальную школу, но преподаватели были уверены в том, что паренёк потеряет голос, и посоветовали дождаться, когда голос перестанет ломаться, а тогда уж заняться развитием таланта юноши. Но подросший и повзрослевший Роман решил продолжить занятия плаванием и пел только в компаниях, иногда для брата. Внимательно, с неподдельной любовью глядя в глаза Димы, юноша запел:
Если однажды горячее солнце Станет холодным, как утренний лёд, Если зима жарким летом вернётся, И на песок белый снег упадёт, Если беда, что ничем не измерить, Рухнет на землю, косою звеня, Я буду знать всё равно, что ты веришь, Я буду знать, что ты любишь меня. Я буду знать всё равно, что ты веришь, Я буду знать, что ты любишь меня.
Если друзья мои станут врагами И в суете продадут за пятак, Я буду грызть эту землю зубами, Я буду верить, что это не так. Если я буду оборван, как дервиш, И стану жить, всё на свете кляня, Я буду знать всё равно, что ты веришь, Я буду знать, что ты любишь меня. Я буду знать всё равно, что ты веришь, Я буду знать, что ты любишь меня.
Если погаснут далёкие звёзды, Высохнет весь мировой океан, Если спасать этот мир будет поздно, Он через час превратится в туман. Даже уже в раскалённой пустыне, В той, что когда-то мы звали Земля, Знаю, что сердце твоё не остынет, Я буду знать, что ты любишь меня. Знаю, что сердце твоё не остынет, Я буду знать, что ты любишь меня.
И, глядя ангелом с неба на землю, Выберу нам с тобой место в тепле, Голосу сердца и разума внемля, Я упаду, но поближе к тебе. И через день, возвратившись сиренью, Я обниму тебя, кроной шумя, Ты будешь знать, что я твой добрый гений, Я буду знать, что ты любишь меня. Ты будешь знать, что я твой добрый гений, Я буду знать, что ты любишь меня.
Когда Рома закончил, в саду повисла тишина. Песня, которую он выбрал, была понятна и ясно выражала его чувства, но надо было обладать даром, чтобы слушатели поверили в искренность его слов. И, судя по их реакции, этот дар у Романа был. Точнее, вместе с ним пело его сердце, и все поняли, что каждое слово в песне обращено к Диме. Даже Эрик был ошарашен искренностью брата. Несмотря на присущую ему застенчивость, Дима не выдержал, подошёл к любимому, нежно поцеловал его и сказал:
- Если бы я умел петь, я бы спел бы эту же песню тебе, родной.
Ольга переглянулась с Эриком, у обоих в глазах стояли слёзы. Они оба понимали, что присутствуют при рождении чувства, которое им даже не снилось.
Ольга тоже не выдержала нахлынувшего на неё урагана чувств, поднялась, обняла Рому и прошептала:
- Вверяю тебе сына. Береги его.
Рома не ответил, но в его взгляде она прочла, что может на него положиться.
Смеркалось, и братья засобирались домой. Ольга увидела, что из глаз сына исчезла радость и счастье, которое минуту назад переполняли их. Она решительно окликнула уже попрощавшихся и направляющихся к своей машине Рому и Эрика.
- Братцы-кролики, у меня в холодильнике полведра маринованного мяса, по-вашему, я должна его сделать, а потом съесть? Что будет с моей фигурой? В доме 4 комнаты, оставайтесь, ведь завтра воскресенье, и не поверю, что у вас есть неотложные дела.
Братья замялись. Эрик спросил:
- А это будет удобно?
- А ты взгляни на несчастное лицо моего сына, и поймёшь, удобно ли их разлучать, пусть даже ненадолго.
- Думаю, это не столько неудобно, сколько жестоко, - Эрик улыбался, эта женщина поражала его всё больше.
- Тогда продолжим вечеринку, а завтра займёмся шашлыком.
Весь вечер и весь следующий день эти впервые встретившиеся люди непринуждённо общались и смеялись. Ольга ещё вечером, поразила всех, когда, на правах хозяйки, размещала на ночлег гостей. Она показала комнату Эрику, потом, развернувшись к Роме и Диме, не выпускавшему руку любимого, просто сказала:
- А ваша комната, молодые люди, в конце коридора.
Дима обнял мать.
- Дуйте спать, влюблённые, и чтобы раньше 12 утра я никого не видела, - она подтолкнула Диму к Роме.
Когда парни остались вдвоём, Рома нежно прильнул губами к губам любимого.
- Боже, какое счастье, что не надо врать и притворяться. У тебя замечательная мама, не всякая решилась бы на такую откровенную поддержку. Наш человек! - всё это Рома говорил, снимая с Димы майку и расстёгивая джинсы.
- А ты боялся!
- Я не боялся. Согласись, ситуация неординарная, трудно ожидать понимания от старшего поколения, - Рома с нежностью смотрел на то, как Дима расстёгивает его рубашку. Ночь обещала быть бурной.
Утром Ольга оделась, привела себя в порядок, вышла в сад и увидела, как Эрик заканчивает убирать со стола оставленную с вечера посуду.
- У вас принято в гостях убирать за собой?
- Нет, просто я вчера почувствовал себя не в гостях, а почти дома, - Эрик лукаво улыбнулся.
- А почему почти?
- Привыкнуть надо к тому, что у Димы такая замечательная мама.
- Брось, Эрик. Взгляни на них. Ни одно сердце не останется равнодушным.
- Это так, об этом я и хотел поговорить. Когда они расстаются, пусть даже ненадолго, у обоих вид, как будто случилась вселенская катастрофа и больше они не увидятся. Я не сентиментален, но, глядя на них сердце, кровью обливается.
- Понимаю, о чём ты. Я полночи об этом думала. Мы так долго живём вместе, я даже мужчин домой не водила, боясь травмировать сына. Но, видимо, пора выпустить его из своих рук. Благо есть, кому доверить. У тебя потрясающий брат.
- Я в курсе, - Эрик услышал то, что хотел услышать. - Он же не в другой город или страну переедет. От вашего дома до нас 15 минут. И если Вы захотите, мы будем к Вам наведываться, ну, или только они - я прослежу за этим.
- Хотя бы раз в неделю, как минимум и все вместе. Это моё условие. И хватит выкать, мы вроде как родственники, да и не такая уж я и старая.
- Старая?! Я не говорю женщинам комплименты - или правду, или я лучше промолчу. Так вот вам правда: Вы потрясающе выглядите!
- Ты...
- Хорошо, ты потрясающе выглядишь! Провалиться мне на этом самом месте, если я вру.
- Для брата стараешься? Лицемер, - Ольга была польщена и сказала это в шутку.
- Мне незачем стараться для брата. Он и так тебя покорил. Он лучшее, что мне удалось в жизни, я им очень горжусь. А твой Дима - это чудо, мне иногда кажется, что он инопланетянин.
- Он лучшее, что в жизни сделала я. Они отличная пара, от этого и страшно, вдруг всё развалится.
- В брате я уверен, более верное сердце не найти, а Дима почти молится на него. Конечно, всё может случиться, но держать парней под хрустальными колпаками не дело.
Ольга вздохнула и стала помогать Эрику. Она понимала, что её Дима никогда не решится попросить её отпустить его жить к Роме; может, и решится, но перед этим весь истерзается. Она решила взять всё в свои руки.
Завтрак и весь последующий день прошли спокойно и весело. Они играли в настольный теннис, бильярд, жарили шашлыки, и, наконец, за ужином Ольга спокойным, будничным тоном спросила Диму:
- Дим, как ты смотришь на то, чтобы переехать к Роману, конечно, если он не против, и попробовать пожить вместе?
Дима и Рома удивлённо переглянулись. Они не раз обсуждали, как здорово было бы жить вместе, но никак не ожидали такого неожиданного предложения от матери, только вчера познакомившейся с возлюбленным сына.
- Я совсем не против, - с трудом выдавил из себя Рома.
Дима бросился к матери.
- Я боялся спросить у тебя разрешения, - он крепко обнял маму.
- Вот это новость! Ты давно не маленький, и моё разрешение тебе спрашивать не нужно. Совет - да, можно попросить, а вот строить свою жизнь с любимым человеком тебе нужно научиться самостоятельно. Только условие для всей вашей гоп-компании: вы хотя бы раз в неделю ужинаете у меня. И ещё - держите меня в курсе ваших дел. Я не буду вмешиваться, но я останусь одна, и мне хотелось бы знать, как и чем живёт мой сын. Да и вы, братцы, теперь моя семья, и мне не всё равно, что у вас происходит.
- Спасибо, мама. Ты делаешь меня самым счастливым человеком.
- Вообще-то я знаю, кто на самом деле делает тебя счастливым, - она с улыбкой смотрела на Романа, - я всего лишь не мешаю ему это делать. Иди сюда.
Роман несмело приблизился. Ольга одной рукой обнимала сына, другой привлекла Рому к себе и тоже обняла.
- И ещё одно маленькое условие. Будьте счастливы!
- Уже, мам! - Дима был действительно счастлив, как никогда в жизни.
Так закончился этот волшебный уик-энд, и волшебным его сделала эта удивительная женщина.
На следующий день Ольга сама привезла сына на квартиру к Роме. С удивлением рассматривая интерьер, она сказала:
- Я как в прошлое вернулась, у моего деда была похожая обстановка.
- После смерти Алексея Васильевича я переделал только свою комнату. Он был прекрасным человеком, и, проходя через эти комнаты, я всегда его вспоминаю.
- Ты замечательный парень, таких людей надо помнить. Не зря он тебе оставил квартиру.
- А теперь нас ждёт Эрик, ради Вашего приезда он взял отгул.
Эрик действительно ждал гостей. Он приготовил борщ, а Рома сделал свои фирменные салаты.
- Только съев такой вкусный борщ, понимаешь, насколько домашняя еда вкуснее ресторанной. Эрик, я не ела ничего вкусней.
- Спасибо. Раз так, мы выдвигаем ответное условие. Один день мы ужинаем у тебя, а ты обещаешь приезжать на ответный ужин.
- Ребята, а я вам не надоем? Меня бывает слишком много, - ответила обрадованная приглашением Ольга.
- Не думаю, нам явно не хватает женщины.
- Ну, судя по чистоте в обеих ваших квартирах, вы отлично справляетесь с бытом.
- Мы же Вас не на уборку приглашаем, - Рома улыбнулся, - с этим мы привыкли справляться сами.
С той поры так и повелось. Ольга старалась освободить вечер рабочего дня, чтобы уставшие ребята хотя бы один день спокойно поужинали, не напрягаясь с готовкой, а троица устраивала ужины по субботам или воскресеньям, чтобы Ольга могла полноценно отдохнуть.
Приближалось лето, и за одним таким застольем Ольга предложила ребятам провести пару недель в Индии, на Гоа. Несмотря на то, что Ольга подчеркнула, что это только предложение и что, если у ребят другие планы, они вольны поступать так, как захотят, все с восторгом согласились. Но когда начали собираться в поездку, Ольга вынуждена была остаться в городе в связи с налоговой проверкой в ресторане. Парни, ни минуты не колеблясь, отказались от поездки и поехали за город, в знакомый коттедж, в котором у них началась счастливая совместная жизнь. Эрик, прервавший свой отпуск из-за отменённой поездки, и Ольга при малейшей возможности мчались к своим парнишкам, и постепенно все начали чувствовать себя единой семьёй. В августе Ольга смогла выкроить пару недель для отдыха, Эрик снова взял отпуск, и всё семейство отправилось в долгожданную поездку.
Видимо, в Книге Судеб, если она существует, вместо заголовка написано, что каждый человек должен пережить за свою жизнь полный набор несчастий. Потерю близких, болезни, страдания, предательство, боль физическую и душевную. Кому-то отвешено больше, кому-то меньше, в зависимости от деяний.
Когда начались занятия, Рома и Дима продолжили свои тренировки по плаванию. В один из дней Рома решил прыгнуть с десятиметровой вышки - он любил время от времени получать дозу адреналина. При прыжке он поскользнулся и, ударившись затылком об доску, с которой прыгал, плашмя упал в воду. Всё это произошло на глазах у Димы, и у присутствующих ещё долго в ушах стоял его душераздирающий крик. Когда приехала "скорая", ей пришлось забирать не только впавшего в кому Романа, но и бьющегося в истерике Диму. Ему вкатили солидную дозу успокоительного, и он смог сопровождать не подававшего признаков жизни Рому в больницу. Видя его состояние, врач разрешил Диме остаться у кровати пострадавшего. Пока врачи могли только провести исследования и взять анализ крови.
Когда в больницу примчались вызванные рыдающим Димой Ольга и Эрик, у врачей была уже полная картина полученных Ромой травм. Эрик нашёл врача, тот подошёл к Ольге и сказал:
- Ваш парень в рубашке родился. При падении в воду таким образом у него должны были пострадать почти все внутренние органы, но железная мускулатура защитила их, и у него нет даже внутреннего кровотечения. Даже сотрясение мозга лишь средней тяжести.
- А кома? - взволновано спросил Эрик.
- Защитная реакция организма на болевой шок. Дней пять пройдёт, и он придёт в себя. Меня больше беспокоит его друг.
- А что с ним? - взвилась Ольга.
- Физически он абсолютно здоров, меня беспокоит его душевное здоровье. Мы пытались объяснить ему, что его другу ничего не угрожает, и, чтобы провести некоторые манипуляции, попытались вывести его из палаты. Скажу честно, я двадцать лет в травматологии, но такого обезумевшего взгляда не видел даже у матерей, потерявших своего сына. Я принял решение положить его на соседнюю койку, чтобы он прямо тут не сошёл с ума. Я сейчас вам это говорю и сам себе не верю. В общем, так - привезите его медицинский полис (паспорт был с ним), мы его положим, обследуем, с ним каждый день будет работать психолог.
Ольга пошарила в сумке, вытащила пачку евро и несмело протянула её врачу. Тот покачал головой.
- Знаете, такую дружбу я вижу впервые. Я помогу ему, чем смогу, и денег за это не возьму. А Роману просто нужно время - видимо, был сильный компрессионный ушиб. Боль при таких ушибах невероятная, вот и сработала защитная реакция организма.
Войдя в палату, Ольга и Эрик стали свидетелями душераздирающей сцены. У постели Ромы, подключённого к аппарату искусственной вентиляции лёгких, на коленях стоял Дима, он молился. Затем он всмотрелся в любимое лицо и тихо прошептал:
- Знаю, что сердце твоё не остынет, Я буду знать, что ты любишь меня. Знаю, что сердце твоё не остынет, Я буду знать, что ты любишь меня. И, глядя ангелом с неба на землю, Выберу нам с тобой место в тепле, Голосу сердца и разума внемля, Я упаду, но поближе к тебе. И через день, возвратившись сиренью, Я обниму тебя, кроной шумя, Ты будешь знать, что я твой добрый гений, Я буду знать, что ты любишь меня.
Ольга бросилась к сыну. Заслышав шум, несчастный парнишка, иначе его назвать было нельзя, обернулся.
- Мама, он не умрёт, он не оставит меня, он обещал... - узнав мать, Дима начал снова плакать.
- Послушай, Дим, он тебя когда-нибудь обманывал?
- Нет, - удивлённый юноша перестал плакать, и взгляд его прояснился.
- Вот и сейчас он не обманет, ему надо прийти в себя, он сильно ударился. А тебе нужно просто в это верить и ждать, - Ольга не сюсюкала, она говорила твёрдо, уверенным голосом.
Эрик с волнением наблюдал эту сцену.
Видимо, уверенный тон матери вернул Диму в реальность. Он поднялся с колен и, не отрывая взгляда от Роминого лица, повторил:
- Верить и ждать. Только попроси, пусть меня не выгоняют, я от неизвестности с ума сойду.
- Не волнуйся, тебя положат вот на эту койку, и ни днём, ни ночью вас никто не разлучит.
То ли организм не выдержал стресса, то ли успокоительное начало действовать, но Дима устало опустился на соседнюю койку, лёг и через минуту заснул.
Ольга укрыла сына и, подойдя к Эрику, тихо вышла с ним в коридор.
- Я даже не знаю, что сказать и что сделать, - Эрик растерянно развёл руками.
- Я знаю сына, такой срыв можно было ожидать, но он сдюжит, лишь бы Ромчик быстрее пришёл в себя, тогда всё будет хорошо.
Ольга и Эрик решили дежурить в палате по очереди, ни на минуты не оставляя ребят одних. В то же день Диму посетил психолог. Мужчина вызвал доверие у Димы, и тот рассказал, что его друг на его глазах упал с вышки в воду, и ему показалось, что он погиб. Они долго разговаривали, врач мягко, но настойчиво убеждал Диму, что Рома не обманул его, он не оставил друга одного, что он отдохнёт и придёт в себя. Было видно, что Дима верит ему или хочет верить, ведь Рома продолжал лежать без движения. Перед уходом врач остановился возле Ольги.
- Сын?
- Да. Он очень привязан к другу.
- Это слабо сказано. Это может Вас шокировать, но он влюблён. У него очень тонкая психическая организация. Люди с такой психикой балансируют на грани. Любое потрясение может вызвать нервный срыв, а там и до потери рассудка недалеко. Старайтесь ограждать его от сильных потрясений. Это на будущее... Вот три рецепта. Это дадите, если увидите гиперактивность и перевозбуждение, это - если впадёт в апатию. А это для профилактики - три раза в день, после еды, под язык.
- Спасибо, доктор.
- Да, без нужды два первых лекарства не давайте.
- Хорошо, ещё раз спасибо.
- Я буду посещать его два раза в день. До свидания.
- До свидания.
К счастью, Дима, видимо, поверил в то, что любимый не покинет его, что он вернётся и они счастливо заживут.
Прошло три дня. Все были утомлены ожиданием. Эрик вышел покурить, Дима тихо подошёл к кровати Ромы, опустился на колени и стал читать единственную молитву, которую он знал наизусть: "Отче наш".
Вдруг, как гром среди ясного неба, раздался родной голос:
- Дим, кто из нас головой стукнулся, я или ты? Ты чего панихиду устроил?
Дима поднял глаза и встретил взгляд любимых смеющихся глаз. Он вскочил, нажал кнопку вызова и с укоризной посмотрел на улыбающегося Рому.
- Больше не пущу тебя на вышку.
- Блин, как живот болит! Успокойся, я сам больше не полезу. Глупо так рисковать.
В палату вбежала медсестра. Увидев, что больной пришёл в себя, быстро позвала врача. Тот осмотрел больного, посветил фонариком ему в глаза, пальцами понажимал на живот.
- Невероятно, молодой человек. Свалиться с такой высоты, да ещё плашмя на воду, и ни одного серьёзного повреждения! Невероятно!
- У меня очень сильный ангел-хранитель, - Рома, не отрываясь, ласково смотрел на любимого, и им обоим было понятно, о ком он говорит.
В палату вбежал Эрик. Он бросился к брату, но, боясь причинить ему боль, замер перед койкой.
- Чего стоим, кого ждём? Не хочешь обнять непутёвого брата?
Задыхаясь от радости и волнения, Эрик осторожно обнял брата. Слезы подступили к горлу, он еле сдерживался.
- Эй, братик, давай-ка без слёз. Всё хорошо, как врач сказал.
Через полчаса в палату вошла Ольга. Два её чада весело смотрели на неё.
- Рома, Боже, как ты нас напугал!
- Простите, я нечаянно, - перед обаянием этого великовозрастного сорванца трудно было устоять...
Прошло две недели, и Рому выписали. Дима вышел из больницы раньше, его с трудом удалось уговорить это сделать, он боялся, что с его любимым снова произойдёт что-то ужасное.
Когда Рома приехал домой, его ждала радостная встреча. Все, кто был ему дорог, снова собрались за одним столом. В конце ужина встала Ольга и сказала:
- Ребята, я рада, что всё закончилось благополучно. Но я увидела в этом предупреждение, знак, если хотите. За последнее время мы стали родными людьми, но живём все по своим углам. Я не настаиваю, я предлагаю то, что считаю необходимым сделать. Решите по-другому - я настаивать не буду. Предлагаю купить одну достаточно большую квартиру, чтобы не стеснять друг друга. Но мы все будем в шаговой доступности друг от друга. Каждый из нас готов будет броситься на помощь друг другу. Это не спасёт нас от неприятностей и проблем, но мы будем вместе. Обдумайте и сообщите мне своё решение. Обещаю вам не вмешиваться в ваши отношения, если сами не попросите. Я не буду вас контролировать, но мне будет спокойней, если я буду знать, что вы за стенкой моей комнаты. Это я образно выразилась. Скажем так, что мы живём вместе. Если не получится, за каждым из вас останутся эти квартиры, и при желании вы сможете вернуться к себе.
Слова Ольги заставили всех задуматься. Уже ночью, уютно устроившись на груди Ромы, Дима спросил:
- Что ты думаешь о предложении мамы?
- Я всегда мечтал жить большой семьёй, заботиться о родных, делиться с ними радостями и горем. Но где гарантия, что она не станет вмешиваться в наши отношения?
- Гарантия в том, что она считает тебя своим сыном, и если она обещает, она знает, что, нарушив своё обещание, она вынудит нас переехать и утратит наше доверие.
- Эх, больше нельзя будет ходить по квартире в одних трусах, - с притворной грустью вздохнул Рома.
Дима расхохотался.
- Невелика цена, я думаю!
- Так что решаем?
- Мне главное быть с тобой, но, если честно, будь со мной в бассейне кто-то рядом, я не оказался бы на пороге безумия.
- Решено, съезжаемся. Не получится - у нас есть место, куда вернуться. Интересно, что решит Эрик?
Утром Рома сообщил о своём решении Эрику.
- Знаешь, Дим, я тебе не говорил, не хотел разрушать вашу идиллию... С тех пор, как ты переехал, я чувствую себя отрезанным ломтём. Мы никогда надолго не разлучались, ты переехал всего на один этаж ниже, а я возвращаюсь в пустую квартиру и чувствую себя одиноким, хотя прекрасно осознаю, что через десять минут спущусь к вам и мы будем ужинать. Помнишь, у меня есть привычка просыпаться среди ночи и пить воду из холодильника. После этого я всегда заглядывал к тебе, смотрел на то, как ты спишь или читаешь, затем возвращался к себе и спал крепким сном. Сейчас на автомате я пью воду, заглядываю к тебе, а тебя нет. И всё, я не могу заснуть до утра. Может, это бред, но я тоже хочу знать, что самый родной для меня человек спит в соседней комнате. Пусть не один, и пусть я не могу заглянуть к нему в комнату, но я знаю, что ты там. И что утром мой пушистик будет выкаблучиваться, я буду заставлять его умыться, а он будет показывать мне язык. Есть мелочи, которые и составляют самое важное в нашей жизни. И я буду счастлив, если мы заживём все вместе. Придётся притираться друг к другу, в нашей жизни появится женщина, будут некоторые неудобства. Но главное, мы будем жить одной семьёй.
Ольга была счастлива услышать решение парней. Она довольно быстро нашла квартиру; на самом деле это были две квартиры, соединённые в одну. Было два отдельных входа, две ванных комнаты и два туалета. И целых шесть больших просторных комнат. Всем квартира понравилось. Отделкой занимались вместе, спорили, учились слушать друг друга, но в конце концов всё было закончено, и все стали жить вместе. Ожидаемые трудности совместной жизни оказались не такими уж и непреодолимыми. Каждый знал, что по возвращении домой его встретят любящие, родные люди. Уют в доме поддерживала Ольга. Она старалась создать максимальный комфорт для ребят. Они отвечали тем, что изо всех сил старались ей помогать. Это была настоящая дружная семья. И, как в любой семье, были и размолвки, недопонимание. Но когда люди любят друг друга, для них все неприятности становятся мелкими недоразумениями, ведь всех их объединяет любовь...
Вот история необыкновенной любви, которую я хотел вам рассказать. Концовку придумайте сами. Только умоляю, забудьте слова "смерть" и " разлука". Мои герои хлебнули немало горя, они теряли близких, кто-то из них был на краю смерти и отчаяния. Пусть хотя бы они будут счастливы в этом безжалостном и жестоком мире, и у нас появится надежда на то, что счастье возможно. Несмотря ни на что.