"Парни в школу собирались, Мылись, брились и... дрочились"
Первого сентября, как и всегда на юге, была жара. Школьники, отвыкнув за лето от уроков, радостные и вспотевшие, бежали в свои школы. Уже потом они будут дружно ненавидеть это долбанное первое сентября. А пока они просто спешили пообщаться со своими одноклассниками, обменяться летними новостями, подёргать за косички кого следует, встретить тайную любовь. Или не тайную...
Студенты - те же бывшие школьники. Они тоже соскучились по общению и также весело приветствовали друг друга, собираясь кучками перед своими вузами и техникумами. Димкина группа юрфака тусовалась, как обычно, у главного корпуса универа, недалеко от дороги, поджидая подваливающих однокурсников. Антон нервно посматривал по сторонам, ища кого-то глазами. Но этого "кого-то" всё не было. Телефон не отвечал. Скоро уже должны были начаться занятия, и сердце его было не на месте... А ждал он своего давнего друга Димку. Ему очень хотелось порасспрашивать его обо всём. Не у каждого же друзья проводят каникулы в Европе. Вдруг Ромка, стоящий рядом, присвистнул и громко сказал, показывая на ближнюю автостоянку:
- Ну ни фига се! Ребята, гляньте. Это же, кажется, наш скромный Димон на авто подкатил. А всё время плакался, что копейки лишней нету.
Ребята, как по команде, повернулись по направлению Ромкиной руки. Да, это действительно был тот самый Димка, ходивший не один год в одних и тех же джинсах и перехватывавший в долг от стипендии до стипендии. Он припарковал свой новёхонький ярко-желтый "Сitroёn" и, широко улыбаясь, направился к однокурсникам. Да и одет он был совсем для него непривычно - по последней европейской моде. С улётным причесоном. А в правом его ухе ослепительно брызгал искорками бриллиантик редкого тёмно-голубого, почти синего цвета - в тон глаз. Девчонки так и ахнули, как бы впервые увидев этого неотразимого красавчика. Парни же просто пребывали в ступоре, не зная, что и подумать.
- Привет, Димон! Ты стал совладельцем "Де Бирс"? - весело предположил Ромка.
- Нет, он, наверное, женился на бабушке с дореволюционными миллионами, - выдавила грудным голосом свою версию Светка.
Ну что с них взять, с баб? И мыслят по-бабски!
- Не, а правда, откуда такой компот? - наконец, очнулся институтский щёголь Артур. - В лотерею столько не выиграешь, родственников у тя, кажись, нет. Чё, спонсор появился? Тачка просто супер! Прокатиться бы на такой!
- Прокачу, может, а может быть, и нет... (Димка не забыл ещё, как Артур брезгливо игнорировал его и считал голожопым быдлом и лохом. Не любил он Артура.)
- Всем привет! - наконец, весело произнес Димка. - Это подарок - от братьев. Как выяснилось, родственники у меня всё-таки есть. Просто... далеко были, а сейчас вот встретились. Теперь и я с ними живу.
- Крутяк! Поздравляю! - подал руку Витька. - Значит, ты теперь обеспеченный студент? Должен проставиться по такому случаю.
- Ноу проблемс. Сегодня и повод есть. День Знаний всё-таки, - улыбнулся Димка, и его белоснежная улыбка засияла на загорелом лице.
- Димочка, это у тебя стразик в ушке? Ой, какой красивенький, - мило пропела Нинка, упирая своими арбузами пятого размера в Димкину руку и в упор рассматривая голубенький камешек.
- Нет, радость моя, это настоящий брюлик. От многочисленных поклонников... - томно ответил Димка, отодвигаясь, но, исправляя оплошность, быстро добавил, - и поклонниц!
- Здарова! - подошёл он, наконец, к растерянному и озадаченному Антону, так и стоявшему чуть в стороне, и обнял его за плечи.
Антошка слегка пришёл в себя и робко ответил на приветствие друга.
- Ну, не ожидал такого перевоплощения, я тебя совсем не узнаю,- только и смог выдавить он.
- Да, ты знаешь, я и сам чувствую, что очень изменился. Другим человеком стал. Как будто телом и жизнью своей махнулся с кем-то. Свобода появилась. И ощущение непроходящего счастья, - тихо проговорил Димка. - А я соскучился по тебе!
Антошка стрельнул коротким взглядом на Димку и тут же опустил глаза, ничего не ответив. Тусня продолжалась, но тема у всех на устах теперь была одна. Легко догадаться, какая...
Масла в огонь сплетен с лихвой плеснул ещё один случай, произошедший тут же пятью минутами позже. Поскольку группа однокурсников тёрлась, считай, у самой дороги, ребят хорошо было видно из проезжавших машин. Внезапно всех оглушил бухающий ритмичный музон из мощной акустики притормозившей белой тачки с открытым верхом. В ней сидела четвёрка экзотичных красавчиков. Они разом повскакивали и начали орать во всё горло, приветствуя Димку и спрашивая, как там в Европе? Что нового в Париже и были ли они в Лондоне? На этот шум обратили внимание уже ребята не только из Димкиной группы. Все заинтересованно уставились на происходящее, ища глазами того, к кому обращалась вся эта шумная компашка из автомобиля. А Дима, узнав в орущих парнях друзей его братьев (тоже геев), помахал им в ответ и прокричал, перекрывая ухающую музыку, что всё было зачётно, но лично ему больше понравилась Адриатика. Дальше последовали вопросы, пойдет ли он сегодня в "Бездну" (новый ночной клуб), и что они уже слышали от Дэна, как здорово Димон отжигает в нижнем брэйке - все хотят обязательно посмотреть. На что получили ответ, что сегодня другие планы, может, дня через два... На том и попрощались, передавая друг другу приветы и воздушные поцелуи. Когда, наконец, эта музыкальная шкатулка на колёсах отвалила, отчетливо стала слышна оставшаяся тишина. Артур, с тоской следя жадными глазами за отъезжающим авто, жалобно проскулил:
- Йоууу! Родстер "Маzda MX-5". Это ж последний хит сезона! Не кабриоль, а мечта! Аж слюни текут.
После секунды замешательства последовал уже вал вопросов. Дима, немного смущаясь, но стараясь не показывать этого, отвечал односложно и уклончиво. Он не любил хвастовства, и ему был неприятен интерес не к нему лично, а к его новому положению.
- Ладно, после поговорим ещё. На занятия пора, - наконец, бросил он, заканчивая интервью, и ребята нехотя потянулись к зданию...
После занятий, ближе к вечеру, как и обещал, Дима собрал шарабон желающих отметить День Знаний, а заодно и обмыть его новую тачку. Решено было расположиться в уютном летнем ресторанчике у воды. Столики располагались полукругом в тени деревьев на берегу небольшого тихого озерца. Здесь было красивое место и всегда вкусная кухня. Раньше бедный студент и близко не приближался к таким заведениям. Не для голодранцев это удовольствие. Но сегодня Дима вполне мог себе это позволить. Звучали тосты, непрерывный ржач после анекдотов и разных приколов. Чем и хороши студенческие компании - в них никогда не скучают. Справа от Димки сидел Антон. Он один чувствовал себя не в своей тарелке. Улыбался через силу, рассеянно глядел на воду и был как будто напряжён внутри.
- Ты чё сёня такой маринованный? - поинтересовался Димка, чокаясь с ним в очередной раз.
- Да так, невесело чё-то. Не обращай внимания.
- Гм... А я, Тоха, наверное, буду переводиться на заочный, - между прочим сообщил Димка и уловил на себе испуганный взгляд соседа. - Решил поработать в бизнесе у своего брата. Ему как раз нужен юрист. Не могу я брать от него деньги просто так. Хоть какая-то польза будет. Да и ещё причина есть...
- А как же я? - встрепенулся Антон. - Ой, я хотел сказать - а как же... это... армия? Тебя ж загребут за милую душу.
- От армии отмажут. У брательников всё схвачено. А почему ты спросил про себя?
- Я... оговорился.
- Тош, а я буду скучать о тебе. Честно, - с грустью посмотрел Димка на своего друга и обнял его за плечи. - Мы ж с тобой корефаним с первого курса. Лана, будем встречаться, перезваниваться. Кстати, запиши мой новый номер.
- Да ты ж сейчас будешь занят всё время. И друганов у тебя, смотрю, полно новых появилось. Я им не чета, - обречённо опустил голову Антон.
- Ну, лан те, Антошка, не кисни. То, что много новых челов - это ты прав, но лично мне по барабану их крутизна. В большинстве своем они ненастоящие, пустышки. А ты у меня очень даже настоящий, - Димка приобнял приятеля и уловил недоверие в его печальных карих глазах. - А знаешь что? Я смотрю, тебе тут неинтересно совсем, пойдём лучше по аллейке протрясёмся. Все равно скоро всем расходиться...
Попрощавшись с остальными, ребята двинули к парку. Солнце уже зашло за горизонт, и в тени деревьев стало совсем сумрачно. Лишь изредка попадающиеся светильники пятнали кружками света дорожку аллеи. В этой дальней части парка прохожих почти не встречалось. Здесь царила спокойная вечерняя тишина, "расцвеченная" трелями ночных сверчков. Парни неспешно брели, вспоминали какие-то подробности институтских лет. Димка обстоятельно рассказывал о своих братьях, о поездке.
- А чё тебе у французов больше всего понравилось?
Дима хмыкнул, представив себе вытягивающееся лицо друга, если бы тот услышал сейчас искренний ответ: что ему понравилось у французов (особенно у Андрэ на сеновале)! Но сдержался...
- Наверное, Эйфелева оглобля? - продолжил Антоха.
- А чего в ней интересного? Башня и есть башня. Стоит врастопырку, как жирафа. Ну, вид там классный с неё... Вот в тамошних клубах клёво! Впрочем, и у нас тож такие есть. Мы ходили в Москве в один. А-фи-геть! А вот самое суперское впечатление, наверное, от "Диснейленда". Это что-то с чем-то!
- У них тоже есть свой "Диснейленд"? Не знал.
- Ух! Ещё какой! Это под Парижем. Целый город! Туча всякого... Горки там, водяные аттракционы. Самый прикольный, наверно, "Полет на Луну из пушки". Ха-ха-ха! Как же мы там орали! Я голос ваще сорвал. Труселя, похоже, мокрые были потом у всех. А самый зачётный, знаешь, какой аттракцион? "Дом привидений". Тока представь. Ты входишь. Угрюмый швейцар, весь с головы до ног в чёрном, церемонно открывает лифт, мы все набиваемся туда, и нас опускают вниз, в тёмное подземелье. Тебе уже страшно? Ещё нет? Вываливаем, значит, все на какую-то тёмную площадь. На ней полукругом стоят кэбы. Тоже черные. Рассаживаемся и медленно, печально едем, как на похоронах. Попадаем в старинный зал, весь затянутый паутиной, - двести лет, наверно, не пылесосили. А там, представляешь, откуда-то музыка заиграла, и появились танцующие прозрачные привидения. Голограммы, конечно, но всё так натурально, аж мурашки по коже! В другом зале проезжаем мимо зеркальной стены. Ты только представь, я смотрю в это зеркало, вижу свой проезжающий кэб, себя в окне, а сверху на моей крыше сидит жуткое чудовище, которое готовится вот-вот сожрать меня! Ужас! Я совал туда руку - на самом деле на крыше кэба ничего нет. Как они делают эти эффекты - уму не растяжимо. Но впечатление суперское!
Ребята так и шагали, непринуждённо болтая. Жара уже спала, и воздух стал похож на парное молоко, в котором хотелось расплыться топлёным маслом и ни о чем не думать... Комары, как ни странно, не беспокоили. И лишь вблизи редких светильников в дикой круговерти носилась совсем сбрендившая мошкара. Всё вроде бы было хорошо, спокойно, и Антон уже совсем расслабился. Грусть отступила. Но вдруг Димка резко остановился, задумался на пару секунд, собираясь с мыслями, и негромко серьёзно произнёс:
- Антоша, я всё-таки должен тебе кое в чём признаться. Очень я не хотел говорить это. Но мы всегда были друзьями... Короче, я, наверное, не смогу больше с тобой встречаться. Вернее, ты сам не захочешь.
- Чего ты мелешь, мельница? Почему это "были друзьями"? А-а-а, дошло. Я не вписываюсь в твой новый круг? "Noblesse oblige!" ("Положение обязывает!" - по-французски) Ну да, ты стал такой крутой! Можешь не отвечать. Я же всё понимаю, - сказал упавшим голосом Антон и уставился себе на туфли.
От недавнего умиротворения не осталось и следа.
- Да нет же, Тоха. Дело совсем не в тебе. Не знаю, как сказать. В общем... - Дима набрал полную грудь воздуха, как перед поднятием штанги, но тут же обречённо выдохнул и продолжил, - ладно, ты всё равно должен знать - я гей.
И, увидев, что приятель не понимает его, продолжил:
- Я голубой. Понимаешь? И я надеюсь только на одно. Ты не будешь трепаться об этом в группе. Лично мне глубоко насрать на них. А тебе-то как раз и достанется за то, что дружил с пидором.
До Антона с трудом всё-таки докатился смысл сказанного, и было видно, что он совершенно ошарашен этой новостью. Такого поворота он никак не ожидал. Он не верил своим ушам. Димка? Этот атлет и красавчик - гей? Его ближайший товарищ - голубой?! Для него на некоторое время вообще улетучился смысл всех слов, которые он знал. Он не мог воспринимать их на слух. Не мог и сам ничего выговорить. Как при внезапном инсульте. Оставалось лишь мычать и тупо пялиться на друга. Теперь уже... бывшего друга? Как же это? Почему это должно было случиться именно с ними? Ведь ещё в апреле всё было иначе. Они считались очень близкими друганами. А может, это просто казалось? Да нет же. Это так и было! Было... Было... Было...
- Подожди, - опомнился Антон. - А как же Джим? Как твои братья? Они знают, что ты... голубок?
- Если честно, они мне вообще не родственники.
Оторопение на Антошкином лице принимало катастрофические масштабы.
- Прости, я не стал тебе рассказывать раньше. Мы сами решили считать себя братьями. С Джеймсом мы очень дружим ещё со школьных лет. Он уже тогда был мне как брат. Остальные появились позже. Я потерял с Джимом связь на долгое время, а в мае мы случайно встретились. Как сумасшедшие, набросились друг на друга, обнимались, целовались... Серёга говорит, что это судьба. Может, и действительно так? - Димка замолчал на мгновение, что-то укладывая у себя в голове, и закончил, - короче, они все тоже геи.
Глаза Антона, казалось, остекленели уже навечно, а в рот, не стесняясь, начали залетать мошки.
- Но мы, как бы это тебе сказать, не любовники. Вернее, не только... Нас другое держит вместе. Мы очень крепко дружим, как настоящие братья. У нас общие интересы, общее хозяйство. Да тебе всё это, наверно, не интересно! Антошка, хороший мой, прости меня, подлеца, если сможешь. Я знаю, что предал тебя. Ты не подумай, я прекрасно помню всё, что ты сделал. Не забыл, как ты вытаскивал меня из жуткого депресняка, тогда, на первом курсе. Может, это чересчур пафосно, но наша дружба - это самое ценное, что осталось у меня от институтских лет. Это вот здесь, - Дима гулко хлопнул себя по груди, - в самом сердце. Да что там дружба. Эх! Если б ты знал всё... Но, прости, я тебе не пара. То, что я вот такой, мне не подконтрольно. Не могу я уже измениться, не могу опять стать натуралом. Я понял, что это навсегда. И ещё есть кое-что... Ладно, скажу. Думай, что хочешь, но я всё-таки хочу признаться тебе на прощанье. Не хотел, правда, этого говорить, но... Тоша, ты мне очень нравишься. Уже давно. Я с удовольствием дружил с тобой. Но, понимаешь, я всегда видел в тебе больше, чем товарища. Короче... Ой, у меня ноги дрожат... Тох, я часто думал о тебе там, за бугром. Хоть и Джим был рядом... Всё представлял, как мы встретимся, обнимемся, и где-нить тихой ночью я тебе буду рассказывать о Париже, о себе. И ты знаешь, мне кажется, что я, наверно, люблю тебя... Фу... Вот и высказался. Прости. Тебе не понять этого чувства, но между парнями тоже бывает любовь. Ты не представляешь, как мне тяжело было каждый день общаться с тобой раньше и не сметь признаться. Всё время я боялся выдать себя. А щас вот, блин, признался. Но теперь уж всё равно поздно. Сука, как же у меня погано на душе! Чего ты молчишь-то, Тош? Сказал бы хоть чё-нить? Обматерил бы, что ли? Не думал я, что так вот будем расставаться. Прости ещё раз. Пожалуйста! Ну, хочешь - на колени встану.
Димка плюхнулся на асфальт своими белоснежными штанами, и Антон увидел перед собой молящие синие глаза, полные слёз.
- А хочешь - ударь. Может, легче станет? Всё стерплю. Недостоин я тебя. Прости-и-и...
Голова Димки упала на грудь. Он тихо всхлипывал. Антон тупо пялился на Димкины слёзы, которых ещё никогда не видел (ну, может, за исключением тех редких воспоминаний о смерти родителей), и ничего не мог сделать. Внутри у него словно вышибли рубильник энергопитания. Он всё отчетливо слышал, но сознание отсутствовало напрочь. Руки и ноги стали ватными, а язык прирос к нёбу. Голова гудела, как церковный колокол, заглушая стрёкот цикад. Черепахой протащилась целая минута в немом молчании обоих... Наконец, Дима поднялся и, отворачиваясь от Антона, тихо проговорил:
- Прощай.
Он медленно пошёл по парку, втянув голову и опустив плечи. Он как бы сразу постарел лет на шестьдесят. Очень нелегко ему дался этот сегодняшний разговор...
- Димон! Стой! Ну, остановись ты, балбес! Прошу,- резко прострелили пустоту парка вслед Димке слова Антона.
Он махом догнал приятеля и, судорожно вцепившись руками в его плечи, смотрел на него в упор.
- Значит, вот так?! Сам за обоих решил? Я ему не друг, и баста! Сегодня дружили, завтра раздружили. А фиг с ним, перетрётся! Тебе не важно, что у меня в мыслях по этому поводу? А знаешь, эгоист ты хренов, что я всё лето только и думал о тебе. Места себе не находил. Слонялся, как собака на привязи, из угла в угол все эти три месяца. Не мог дождаться, когда увижу своего Димку. Когда, наконец-то, пожму руку, обниму. В ушах всё время голос твой звучал. Думал - галюники начались. Блядь! Да я, хоть и натурал, тебя ж, козла, тоже, сука, лю-ю-блю! Неужели этого нельзя было понять за четыре года?! Ну и хуй с ней - с твоей ориентацией. Могут же дружить и молодой со стариком. И парень с тёткой. И негр с азиатом. Почему ты не оставляешь выбора МНЕ? Ты сам всё решил за обоих, и отъебитесь все вокруг. Так? Трагедия у него, блин, мировая! Я, конечно, в шоке от твоих признаний. Но то, что ты вот так вдруг бросаешь меня, это подло! Это неправильно. Если ты сейчас уйдёшь, мы больше никогда не увидимся! Ты понимаешь это? Ни-ког-да! Ты рассказывал мне здесь, что судьба развела вас с Джимом. Но вы же по-прежнему друг к другу стремились. Скучали! Вы же радовались, как сумасшедшие, когда встретились. А как же я?! Почему ты даже не дал мне объясниться? Наговорил тут с три короба и отчалил - гуд бай, амиго! Так и въехал бы тебе щас между глаз!
Антона прорвало. Его буквально трясло всего. Он говорил и говорил, и не мог никак выплеснуть всё, накопившееся за долгие годы, что крепко держал в себе - в самых потаённых уголках, никогда не рассчитывая озвучить это. Он совсем распалился и уже кричал на всю аллею в истерике. Димка закрыл глаза и лишь ждал, когда его ударят. Но дальше произошло неожиданное. Теперь уже Антошка рухнул перед ним на колени, крепко обнял за ноги и, уткнувшись в них, вдруг зарыдал, сквозь всхлипы продолжая быстро тараторить, словно боясь, что он не успеет всё сказать, что его не дослушают:
- Димочка, милый, хороший мой. Не бросай меня. Пожалуйста! Очень прошу. Я не смогу без тебя. Никак не смогу! Хочешь - из дома уйду. С тобой буду жить. Хоть на вокзал, хоть в шалаш. А хочешь, тоже геем стану. Я же тебя лю-ю-блю! Ди-и-мка-а-а!
Тут сильные руки подняли его, и Антон услышал тихие нежные слова в самое ухо:
- Тоша, миленький, прости меня, придурка. Я - толстокожий носорог. Бабушкин сундук. Я никак не думал... Не могу поверить... Это всё правда? Бля, как же я виноват перед тобой, малыш. Какие мы с тобой оба дурни. И чего я не поговорил с тобой раньше? Ну, успокойся, прошу. Всё хорошо. Я ж тоже люблю тебя, зайчонок. Мышонок мой славный, Тошечка мой дорогусенький!
С этими словами Димка крепко прижал к себе всё ещё плачущего парня и принялся целовать его, собирая губами слезы.
- Антох, а ты правда смог бы уйти из-за меня из дому? Ты что, на самом деле меня любишь? Да-а, сегодня поистине вечер откровений! Но ведь любить парня, да еще гея - это для тебя может оказаться... как бы не совсем... Ты готов к этому? Может, подумаешь? Боже праведный! Наверно, это предсмертный бред! До меня ведь только сейчас начало доходить, ЧТО ты мне сказал. Антоха, ведь ты ж мне в любви признался! А я столько времени напрасно изводил себя. Не знал, на какой козе к тебе подъехать. Как бы так сказать, чтобы не отпугнуть. Какой же я был кретин! И какой я теперь счастливый кре-ети-и-ин!
Димка сграбастал приятеля в охапку и закружился со своей драгоценной ношей по аллее. Антошка уже не всхлипывал, а смеялся сквозь слезы. Теперь это были слезы очищения и радости, а не печали и безысходности. Он повторял лишь одно:
- И я люблю, люблю, люблю! - и нежно целовал Димку в лицо и шею.
На душе обоих пел сводный хор ангелов северного полушария Земли!
- Димка, подожди, - заегозил на руках Тошка. - Наверное, я сука конченная? Ёб! Ведь я ж вклинился в ваши с Джимом отношения! Как нам разделить тебя между собой поровну?
Дима осторожно опустил товарища на землю, притянул к своей груди, так, что глаза его смотрели за спину Тошке, и немного помолчал. Если бы Антон мог видеть тот взгляд! Полный тоски, смятения и отчаяния. Как много чувств вместили синие глаза под прозрачной пеленой слезинок! Одна за другой они скатились по щекам и упали Антошке на спину. Наконец, он справился с дыханием и тихо начал:
- Не воображай, что я не думал об этом. С тех пор, как мы расстались в мае, я решаю эту сложнейшую формулу с тремя неизвестными, но не нахожу ответа. Я люблю вас обоих. Но по-разному. И не могу без каждого из вас. И не хочу! Так что я тоже сука! Тох, но ведь я полюбил тебя, когда думал, что потерял Джима навсегда. Слабое, конечно, утешение, но оно хоть как-то оправдывает нас. Да, и ещё есть один момент. Я не говорил тебе пока. Когда мы с Джимми встретились в магазине, я понял, что передо мной стоит не тот человек, с которым я расстался в детстве. Тот парень так и остался там - в моих воспоминаниях, а этот - совсем другой, хоть и родной какой-то. Наверное, я во второй раз в него сейчас влюбился, но уже по-другому. Я действительно его почувствовал родным братом. Не тогда, когда мы породнились несколько лет назад, а именно теперь. У меня нет от него секретов, я во всём могу на него положиться, мне нравится быть с ним вместе. Всегда и везде. Но к тебе я испытываю нежность и желание, как к невесте. Ну, не смейся! Мне хочется таскать тебя на руках, целовать, дарить цветы, поить кофе по утрам в постели. Хочу, чтоб ты родил мне ребёнка...
- Че-гооо??? Какого ребёнка? Через пенис, что ли?
- Ха-ха, извини, я прикалываюсь, - заржал Димка. - Но, кроме ребёнка, всё остальное правда...
- Не-вес-та-а-а... Такого мне ещё никто не говорил. С тобой не соскучишься. И что же нам теперь делать? - задумчиво спросил Антошка, имея в виду дальнейшую жизнь.
- Щас чё-нить придумаем, - деловито ответил Димка, присел на скамейку и стал набирать чей-то номер.
- Слоник, привет! Слушай, я не хочу сейчас говорить с Седьмым. Не готов ещё. Мне нужна твоя помощь. Я, кажется, по уши влип. Нет, всё в порядке, я не в милиции. Со здоровьем тоже всё окей. Тут такое произошло! Я тебе расскажу потом подробности. Короче, ты же знаешь Антоху - ну, я рассказывал тебе о нём. Так вот, мы тут в парке. И ты знаешь - мы объяснились. Я собирался расстаться с ним насовсем. Рассказал, что гей и всё такое. Но выяснилось, что у нас... большая любовь! Ой, я не знаю, чё теперь делать! Я весь горю, как головёшка! Лопну щас, на фиг, от чуЙств. Летать хочется по парку синичкой, червячков жрать. Но как сказать Джиму - ума не приложу! Мне страшно. Чего ты молчишь-то? Нет, тебе не надо сюда ехать. Спасибо за поддержку. Слушай, мне бы с Антошкой сейчас в тот номер попасть в сауне. Сделаешь? Отлично! Хорошо, завтра утром заезжай. Я твой должник. Ну, целую тебя, Денюсь. Пока!
- Тоша, а давай-ка махнем в одно укромное местечко. Мои братаны - совладельцы сауны. У них там есть свой номер. Поедем туда? Классно будет! В сауне попаримся, помоемся заодно, - и добавил загадочно, - а пото-о-ом... А потом как сам захочешь.
- А что?! Ебись оно всё конём! Жизнь только начинается, - махнул рукой Антон. - Поехали. Родителям позже звякну, что остаюсь ночевать у приятеля после ресторана.
И они буквально бегом, боясь потерять лишнюю минуту счастья, понеслись к выходу из парка.
Через полчаса ребята уже входили в уютный номер. Тут было всё готово к отдыху после сауны: кресла, видик, плазма, холодильник с баром. Небольшой столик был уже сервирован на двоих, а посередине номера стояла большая квадратная кровать с накрахмаленными простынями.
- Надо же, - хохотнул Димка, - у меня в жизни все сексодромы квадратные.
- Чего? - не понял Антон.
- Позже расскажу. Давай для начала в сауну. Ты любишь париться?
- Да, я, в общем, и не был в саунах раньше, - замялся Антон.
- Ну, тогда тебе страшно повезло - я буду твоим персональным экскурсоводом, - радостно сообщил Димка. - Надо же когда-то начинать, ха-ха, и кончать, - добавил он, смеясь.
Антошка в растерянности стоял посреди комнаты, не зная, что делать. Он впервые оказался в столь пикантной ситуации. С одной стороны, начиналось самое счастливое время - его потаённые мысли о любви вдруг вырвались в реальность, свалился, наконец, булыжник с сердца, и оно затрепыхалось теперь свободной бабочкой, весело запрыгало, переполняя адреналином весь юный организм. С другой стороны, Антон перешёл некую черту, за которой лежала неизведанная территория. Что здесь за правила? Как вести себя? Что делать? Его друг между тем быстро скинул с себя одежду, не решившись, правда, пока снять яркие бирюзовые плавки с золотой звёздой в самом центре - прямо на солидно выпирающем холме пениса. "Как маяк для капитанов, - подумал Антон, уставясь на звезду. - Ну что ж, будем держаться маяка". Этот нежный цвет плавок выгодно оттенял и подчёркивал сочный адриатический загар Димки.
- Ну чё, Тоха, ты не передумал? - спросил негромко Димка, приближаясь к приятелю и начиная осторожно расстёгивать ему рубашку.
Антон так и не понял, чего он не передумал, - париться в сауне или... В это время он просто стоял, ничего не предпринимая и полностью отдавшись в руки своего избранника. Димка уже гладил ему грудь, иногда забираясь кончиками пальцев во впадины подмышек, отчего Антошка судорожно прижимал руки к телу (страшно боялся щекотки) и отрывисто ойкал. Это веселило Димку и одновременно возбуждало. Наконец, он резко просунул свои руки между руками и телом Антона, согнул их сзади в локтях и обнял ладонями затылок, а губами начал пощипывать Антошкины губы. Парень задрожал и тоже робко обнял Димку, всё активней и активней отвечая на поцелуи. Слов не было слышно. Или главные из них уже были сказаны, или ещё только были впереди... Зато говорили тела. Эластичная ткань Димкиных плавок промокла от расплывающегося пятна сочащейся смазки и вовсю оттопырилась, еле сдерживая напор молодого стояка, который прекрасно чувствовал Антон.
В его голове ураганом проносились разные мысли, сталкиваясь и суматошно перемешиваясь. Его член тоже ожил и далеко пророс в штанину джинсов. Антошка впервые испытывал сильное возбуждение на парня. Хоть это было и странно, но осознанно, потому что парнем этим был тот, кого он любил (раньше - втайне даже для самого себя, а сейчас - открыто, даже демонстративно!), и Антон страстно желал этой любви. Ведь и сам он, как оказалось, тоже был любим...
Димкина рука сбежала с затылка и скользнула вниз, нащупала выпирающий Тошкин член. Не спеша исследовав его от паха до головки и оценив параметры, рука, видимо, не совсем удовлетворилась и, дёрнув зипер вниз, забралась внутрь. Антон застонал, когда проникшая в штанину рука добралась-таки до спрятанного ствола и принялась бесцеремонно лапать его и гладить. Это была первая НЕ СВОЯ рука, которой было позволено прикоснуться к заветному месту! Антон, в конце концов, осмелел и решил проявить инициативу - отстранился от Димкиного лица, вытащил его руку у себя из мотни и одним рывком лихо стянул с себя джинсы, трусы и носки, отфутболив эту кучу вещей ногой. Потом он присел перед Димкой и осторожно, медленно стянул его плавки, освободив их пленника, закачавшегося на время в нерешительности, а потом уверенно устремившегося к потолку... Провёл руками вверх вдоль загорелых рельефных ног и, огибая пульсирующий ствол (загорелый, как и всё тело - что было необычно для Антона), скрестил их на белобрысом волосатом треугольнике.
- Какой странный у тебя лобок... Совсем беленький. Обычно у мужиков тут темная волосня выделяется. У тебя тоже выделяется. Но на темной коже светлое пятно. Прикольно!
Дима с интересом наблюдал за всей этой процедурой "знакомства", ожидая, что будет дальше. Вдоволь налюбовавшись ранее недоступным взору Димкиным членом и хороших размеров болтающимися яйками, Антоша перевёл руки сначала на яйца и, покатав их в ладонях, наконец, сомкнул пальцы на стоящей дрыгающейся дубинке. Сердце колотилось у него где-то уже в горле, а душа так и обмирала, как при падении. Он впервые в жизни так близко видел чужой стояк и свободно лапал его руками. Оказывается, это может здорово возбуждать! Трясущиеся пальцы торопливо ощупывали каждый сантиметр, боясь упустить что-нибудь важное, раз за разом возвращаясь к уже исследованным участкам.
- Тош, я щас, кажись, кончу от твоего тремора, - засмеялся Димка, - как от вибратора, ха-ха. У меня, кроме хуя, ещё много интересного на теле есть!
Он поднял товарища с колен и ещё раз поцеловал, проговорив тихим грудным голосом:
- Как же я люблю тебя, мой хороший.
Животы их сомкнулись, и пылающие члены тоже познакомились, прижавшись и обменявшись соками нетерпения.
- Ну всё, котёнок! Для начала хватит, - решительно выдохнул Димка, отстраняясь. - Уже утро скоро, а мы тут всё в прихожке толчёмся. Пора начинать экскурсию! Господа экскурсанты, прошу следовать за мной в помывочную, - неожиданно звонкий голос, отразившись от высоких потолков, заставил Антона вздрогнуть.
Отворив боковую дверь, парни попали в маленькую комнатку, видимо, служившую раздевалкой. Но поскольку тела обоих были уже свободны от всех признаков одежды, они сразу прошли в следующую комнату. Она тоже оказалась не "помывочной". Здесь стояли массивный дубовый стол и мягкая кушетка, на которой аккуратнейшей стопкой лежали белоснежные простыни и полотенца, а поверх - в герметичном целлофане - шампунь, гель для душа, мочалки и разовые шлёпки. На кушетке, наверное, предполагалось лежать после парилки. Впрочем, на столе тоже можно было спокойно лежать. Или сидеть, раздвинув ноги (известно, для чего...)
- Наверное, здесь делают массаж? - предположил Антон.
- О! Тут везде делают массаж, - заржал Димка. - И наружный, и внутренний!
- А ты тоже умеешь массажировать? - опять спросил Антошка.
- А как же! Я так тебя отмассажирую - неделю будешь врастопырку ходить, - продолжал хохмить Димка, но, увидев на себе настороженный взгляд, успокоил Антона. - Не дрейфь! Солдат пацана не обидит. Врастопырку буду ходить я, если захочешь.
Проследовав дальше, Димка хорошо поставленным голосом экскурсовода объявил:
- А здесь, уважаемые джентльмены, и есть наша помывочная, тире душевая, тире бассейн. Дальше - непосредственно сауна. Там очень жарко. Мы пройдем туда несколько позже... А сейчас - мыться!
И пока Антон глазел по сторонам, Димка распечатал целлофан, извлекая мочалку с гелем, и включил душ.
- Вот, когда-то много лет назад под таким же душем в спортивном бассейне я впервые целовался с парнем и впервые увидел настоящую молофью, - объявил Димка, вспоминая ту первую интимную встречу с Джимом - своим гуру и проводником в мир "Голубой Луны", своим супергероем с кликухой "Ноль Седьмой".
А сейчас он сам стал проводником для Антошки, стоявшего перед ним и смотревшего в его глаза по-щенячьи преданно.
- Тоша, какой же ты красивый! - вырвалось у Димки. - И почему я тебя раньше не затащил в какую-нибудь баню? Мы давно бы с тобой уже...
Он оборвал фразу и начал медленно намыливать Антошкино тело, глаза его при этом пожирали каждый кусочек, к которому прикасались его руки. Наконец, он откинул мочалку в сторону и продолжил растирать душистый гель руками. Это был не банальный процесс намыливания, а самый настоящий эротический массаж. Ничто не осталось неохваченным. Везде побывали сильные руки, они всё потрогали и всё приласкали, даже каждый пальчик на ногах. Даже запретным подмышкам, как ни извивался и ни хохотал Антошка, досталась своя порция мыльного массажа. Последним лакомым кусочком десерта остались, конечно, трогательные яички, беззащитно болтающиеся под торчащим членом, и сам член. Как истинный гурман, Димка оставил это напоследок. Ведь это "блюдо" требовало отдельного внимания и заботы.
Он вспомнил, как Джим когда-то в ванне также намыливал его, и какой кайф он сам испытывал от его "мыльных ласк", когда тот в этой же позе, сидя перед его членом, медленно водил кулаком от мошонки вверх, а потом ещё медленнее возвращался обратно, увлекая за собой кожицу и обнажая блестящую головку. Димка опять медленно повёл кулак вверх, наезжая кожей на залупу и совсем скрывая ее этой естественной рубашкой. И опять вернулся к яичкам. Антошка громко сопел, внимательно наблюдая за действиями Димки, но изо всех сил держался, чтобы не испортить весь праздник преждевременной кончиной. Видимо, поняв это, Димка не без труда оставил в покое своё "сладкое блюдо" и поднялся.
- Хочешь меня тоже намылить? - спросил он совсем разомлевшего Антона.
- Да, конечно, - быстро ответил тот, с трудом приходя в себя.
Это не было услугой за услугу. Антошка действительно давно мечтал сделать что-нибудь подобное Димке. И сейчас, в конце концов, его мечты исполнялись! Перед ним совершенно доступно стоял его обожаемый голый друг во всей своей ослепительной красоте, и можно было прикасаться и трогать руками всё, что захочешь. Абсолютно всё! Как часто Антошка видел во сне, что он гладит Димку по накачанной груди, по выпуклым кубикам торса. Как проводит руками по мощной спине, мускулам бёдер. Но даже во сне он не отваживался поднести руку к пульсирующему, истекающему смазкой Димкиному члену. Это было настолько недоступно и нереально, что мечты его не улетали так далеко. А сейчас, здесь всё это было перед ним в реальности. Только руку протяни! И никто не отдёрнет, никто не вломит по морде. Эту руку сейчас, наоборот, ждут, ей даже будут рады. С трудом справившись с волнением, лихорадочно намылив мочалку, Антошка робко провёл ею сверху вниз сначала от шеи до лобка, а потом опять от шеи до попы. И остановился в нерешительности. Но, увидев смеющиеся озорные глаза Димки, осмелел и уже уверенней стал работать сразу и мочалкой, и рукой. Через некоторое время он так же, как и Димка, отбросил мочалку и, уже не стесняясь, дал волю рукам. Обмирая от острого желания и удовольствия, дрожа всем телом, Антошка сразу обеими руками ухватился за стоящий Димкин елдак и начал энергично его тискать и дрочить. Он почувствовал, как Димкина рука обхватила его голову, и губы приблизились к губам. А вторая его рука обняла Антошкину тонкую талию и притянула вплотную к себе. Антон, млея и уносясь в астрал, схватил в две пригоршни сразу оба члена и стал отчаянно наяривать своеобразный "Твикс" из двух толстых горячих палок. Головка тёрлась о головку, стволы были сомкнуты и чувствовали живую пульсацию друг друга. Руки, обняв этот дубль стоящих хуёв, остервенело мотались от яиц к головкам и обратно...
Прошла минута, и Антон почувствовал, как Димкины руки больно вцепились в его тело, а внезапно окаменевший член стал толчками выстреливать между животами горячий кисель. Антошка через член ощущал всю пульсацию фрикций партнера и сам уже не мог устоять, чтобы не включиться в эту вакханалию высшего наслаждения. Стоны и громкие вздохи вплелись в шум падающей воды... Когда яйца обоих опустели, парни ещё какое-то время постояли, обнявшись и нежно водя друг другу по спинам ладонями. Потом Димка вошел в струю душа и увлёк за собой Антошку. Вода упруго ударила по горячим телам, смывая пот, мыло и следы любви.
- А вот теперь в самый раз в парную! - скомандовал экскурсовод-Димка.
Парилка имела вполне традиционный вид. Большие деревянные полки ступенями поднимались в жаркое пекло. Ни сидеть, ни, тем более, лежать на раскалённом дереве было невозможно без простыней, которые предусмотрительно захватил Димка. Он мужественно забрался сразу на верхнюю полку, а Антошка решился только на первую снизу, да и то пот ручьями покатился с него. Минут через пять к нему слез его друг и навалился на него сверху красным, раскалённым телом.
- Ма-ма! - заорал от этого сомнительного удовольствия Антон.
- Цыц! Я ж согреть тебя хочу. Ты тут внизу околел, небось, совсем, - заржал Димон и начал елозить по приятелю.
Антошка животом ощутил его крутой стояк, и в его голове пронеслось: "Вот ломовой! Когда он успокоится?"
- Тоха, давай ложись на живот, я тебя помассирую слегка.
Он верхом уселся на Антошкину попу, елозя своим членом между половинками. Сильные руки вцепились в спину, еще не знавшую массажа. Не обращая внимания на ойканья, стоны и недовольное ворчание, Димка активно мял и дубасил своего приятеля. Пот, как из душа, лился с одного и, смешиваясь с потом другого, тут же попадал в мясорубку железных разминающих пальцев. Дима не забыл ещё спортивные массажи у себя в секции акробатики и сейчас по максимуму использовал приобретённые тогда навыки.
- А теперь перевернём шашлычок на другой бочок.
С этими словами он бесцеремонно перевернул Антошку на спину, как пирожок на сковороде, и, опять оседлав, зверски набросился уже на мышцы груди, рук и так далее. Слабые попытки вырваться не достигли результатов, и Тошка обречённо отрешился от всего происходящего, закрыв глаза и приготовившись к безвременной кончине на этой скользкой горячей полке, как на столе патологоанатома в Преисподней. Сколько прошло времени - неизвестно, сознание уже отделилось от избитого тела, но пытка всё же кончилась, и те же сильные руки бережно подхватили его безвольное, обмякшее тело, вынося его из парной.
Антон открыл глаза и судорожно хватал ртом нормального воздуха, не обжигавшего лёгкие. Но тут же подвергся новому иезуитскому испытанию. Димка с размаху бросил его в холодный бассейн! Как ту княжну в набежавшую волну. Антошка совершенно ополоумел от неожиданности и резкой смены температур. Захлёбываясь и матерясь, он, как ненормальный, замолотил по воде всеми четырьмя конечностями. Димка же, прыгнув следом, до колик хохотал на всю баню, наслаждаясь произведённым эффектом.
- Бля-ядь! Я тя щас утоплю тут нахуй, гестаповец ёбаный! - такого отборняка от скромного Антона ещё никто не слышал.
И теперь уже Димка держал оборону, барахтаясь под натиском обиженного приятеля. Кое-как ему удалось взять инициативу и спеленать Антошку руками.
- Прости меня, воробушек, я больше не буду тебя мучить. Вот видишь какой ты стал сильный от моего массажа! Сказал бы лучше спасибо. Ладно! Я искуплю свою вину. Тут же, не выходя из бассейна.
- Как?
- А вот так.
Димка глотнул воздуха и нырнул. Стоя по грудь в холодной воде, Антон неожиданно почувствовал, как его член охватил жар горячего Димкиного рта, а язык начал быстро плясать вокруг головки. Сразу стало так клёво, и тело само расслабилось, откликаясь на удовольствие. Член вырос в секунду и уже не помещался в ласкающем рту.
- Эй, Ихтиандр! Ты там не задохнешься? Я же не могу через этот шланг тебе кислород подавать, - крикнул Антошка, уже начиная беспокоиться за приятеля.
Ещё через несколько секунд из воды с шумом вынырнула счастливая голова, жадно хватая ртом воздух.
- Ну как? А щас самое интересное, - наконец, смог выговорить запыхавшийся Димка, поднимаясь по лестнице, выходившей из бассейна, - подойди сюда поближе. Вплотную.
Антон подошел к спине Димки и почувствовал, как к его залупе пристроилось Димкино очко.
- Может, не надо, - не надеясь, что его послушают, слабо возразил Антошка.
И опять ощутил жар внутренностей, обволакивающих его стояк. На сей раз не рта, а противоположного места. Это оказалось намного приятней, потому что туго охватывало пенис и здорово возбуждало. Димка, держась за поручни лестницы, всё активней и резче прыгал попой на приятельской колбаске и при этом довольно постанывал. Антошка обхватил руками его талию и уже сам неосознанно стал насаживать очко до самого корня. И опять, уже второй раз за этот вечер, внизу тела стала образовываться и быстро разрастаться резкая волна надвигающегося оргазма, концентрируясь ближе к головке.
- Ди-мка, ой-ой-ой! Ух, бля... Ща кончу... Ка-а-а-айф! Ё-ё-ё-х, - не совсем понятно, но эмоционально выражал свои ощущения Антошка, выливаясь в уютное горячее нутро друга.
Димка прекрасно чувствовал дёргающийся, извергавшийся болт в своей попе, и с последним залпом он приподнялся и максимально насадился на Антошкин член, вобрав его чуть ли не с яйцами. Лобковые волосы так и впечатались в копчик.
- Тошик, зайка, не в службу, а в дружбу, подрочи мне, а? Совсем выдохся тут прыгать. Только хуй не вынимай, - жалобно попросил Димка.
- С преогромным удовольствием, моя прелесть! - промурлыкал Антон, хватаясь за Димкин стояк.
Да и трудиться-то особенно не пришлось. Через какую-то минуту он почувствовал, как его худеющий и немного опавший член толчками стали стискивать мышцы Димкиного ануса, а на поверхность воды всплыли густые молочные капли.
- Вот это ебля! Улёт что надо! Я от тебя просто тащусь, мой хороший! - констатировал Димка, снимаясь с мягкого крючка.
Он повернулся к Антону и благодарно припал к его губам.
- Димон, слушай, я ваще в ауте! Такого охуительного кайфа у меня не было никогда. И чего ты меня не соблазнил раньше! Заразища ты такая! Бля, столько времени зря потеряли!
- Мышонок, а тебе правда понравилось кувыркаться с голубым?
- Да ты чё! Пиздец всему! С бабами такого кайфа я не ловил. Их, правда, у меня не так много и было.
- Я думаю, тут не в бабах дело. Ты ведь сказал, что я тебе... не безразличен. Так? - Димкин взгляд был похотлив и серьёзен одновременно.
Тут Антошка вцепился в своего любимого, вдавил в стену и стал осыпать поцелуями всё лицо.
- Да подожди ты. Дай мысль закончить, пока ты её не заелозил губами своими. Я хотел сказать, что бесподобный секс бывает только тогда, когда оба любят. И не важно, какого пола. Понимаешь? Секс ради секса - это как высморкаться и успокоиться. А с любимым всё по-другому. Ощущения другие, кайф другой, азарт другой! Тогда и оргазмов не считаешь, и времени не существует. Сплошной угар и бесконечное желание отдавать и получать! Желание слиться в один организм. Ха-ха. Как у сперматозоида и яйцеклетки. Ну вот как, например, сегодня у нас. Тош, я до сих пор не верю во всё это. Мы же какую-то пару часов назад были по разную сторону баррикад. А вот уже лижемся в бассейне, как последние шалавы, расцепиться не можем. И не хотим.
- Дим, но ведь ты же говорил, что любишь Джеймса?
Димка опустил на секунду глаза и опять вперился в карие зрачки Антохи:
- Я люблю вас обоих. О-бо-их! И вы оба мне дороги. Не представляю пока, как вырваться из этого треугольника. Как разорваться между двумя? Когда мы входили сегодня в парк, я хоть и храбрился, и хохмил, но на душе кошки скребли, думал, что сегодня я тебя потеряю... навсегда! Я уже хоронил нашу дружбу и любовь. Но голову даю на отсечение - ты так и остался бы во мне самым тёплым и светлым уголочком! Да, у меня был бы Джимми, без пресловутого нашего треугольника. Но не думаю, чтобы я был бы полностью счастлив. А теперь, кроме Джима, у меня есть ещё и ты. Весь целиком, а не только тёплое воспоминание! Может, ещё в парную?
- Не-е-ет! Я пас, - замахал руками Антон.
- Ну пассом сегодня вообще-то был я, - хохотнул Димка. - Ладно, пошли, браток, смоем следы побед и баиньки. День сегодня и так здорово затянулся.
В лёгкий утренний сон нагло ворвался лай собаки. Эта несдержанная невоспитанная псина всё рычала и лаяла из мобильника, пока Димкина рука шарила по всей постели.
- У аппарата, - наконец, сказал он, не открывая глаз. - Привет, слоник! Ой, хреново. Разбит и разобран. Не выспался совсем, да и в ресторане, наверно, хватил лишнего. Ты уже в пути? Хорошо, сейчас встаём.
Димка не без труда разлепил глаза и обернулся на свернувшееся калачиком голое тело Антона.
- Тош, воробушек мой, - Димка навис над мирно сопящей рожицей и стал легонько прикасаться губами к щекам, закрытым глазам, губам парня. - Пора просыпаться, зай! Открой свои глазоньки, распахни свои ухоньки.
Но, лишь промычав в ответ, Антон вытянулся на постели и затих.
- Я знаю, как тебя разбудить, - хитро улыбнулся Дима.
У Антошки, как и у всех парней, по утрам был исправный стояк. Димкина рука для начала поигралась небольшими, трогательными яичками и кольцом обхватила корень пениса. Губы заскользили по лиловой кожице головки, переходя на белую кожу ствола. Они опускались всё ближе к лобку, пропуская к горлу твёрдое тело члена. Дойдя до кольца из пальцев, губы пошли обратно, таща за собой кожу пениса. Дима освободился от толстого "леденца" и опять с вожделением посмотрел на обслюнявленное вздрагивающее древко. Он несколько раз размашисто провёл рукой по горячему стволу и опять наделся ртом на это живое чудо. Ему очень нравился сей процесс, и он с удовольствием облизывал тугую сливу головки, водил языком по выпирающему каналу, не забывая щекотать время от времени орешки яичек, которые подтянулись поближе к облизывающему их языку и как бы сами напрашивались: "И мы тоже хотим ласки, полижи и нас чуть-чуть". Как же можно было не откликнуться на их милую просьбу?!
Димка так увлёкся, что не заметил, как проснулся их владелец. Тошка приподнялся на локтях и, затаив дыхание, обалдело наблюдал завораживающую картину собственного минета. Он первый раз в жизни видел всё это во всех подробностях. Ведь раньше даже на фотографиях ему не встречалось ничего подобного. Глаза жадно пожирали происходящее, возбуждающее неимоверно! Но то, что он чувствовал членом и яйцами, когда язык сноровисто ласкал их, было в сотни раз более возбуждающе. Руки сами потянулись к белобрысой Димкиной голове и зарылись в его волосах. Казалось, в минуты возбуждения он схватится изо всех сил в шевелюру приятеля и сдерёт на фиг скальп... Но пальцы лишь нежно перебирали пряди и ласкали ушные раковины. Всё это делалось на ощупь, потому что голова уже была запрокинута, а глаза закрыты. Ещё минута - и Антошка распластался на постели, оставив кудри их владельцу. Вытянутые ноги напряглись до предела, а дыхание, казалось, совсем прекратилось. В яйцах нестерпимо заныло, и запредельная сладость сковала весь пах. Мышцы вокруг простаты запульсировали, и во рту Димки заработал неукротимый фонтан... Антошка выгибался, как от столбняка, раскинувшись на постели, и отрывисто бубнил себе под нос нечто нечленораздельное вперемежку с матом, и вдруг громко взвыл на самом излёте оргазма. С последними фрикциями он весь расслабился и почти умер. На лбу выступили крупные капли пота.
- Воробушек, ты уже оклемался? - спросил через какое-то время Димка, вытирая свой рот простынёй.
Он подтянулся к лицу любимого и задорно посмотрел тому в открывшиеся глаза:
- У тебя редкое сочетание светлых волос и коричневых глазёнок. Это необыкновенно красиво! Только позагорать тебе не мешало бы. Тоха, с минуты на минуту сюда припрётся Слон.
- Какой ещё слон? - Антон глянул на приятеля, подозревая подвох.
- Прости, ты же не в курсе, это мы Дениса так кличем.
- Сейчас?! Прямо сюда заявится твой Денис?! И ты спокойно об этом сообщаешь?! - вскричал Антон.
- А чё случилось-то? - не понял Димка.
- Ёперный балет! Мы тут сосёмся нагишом, а он щас войдет! Надо же быстро одеваться! - Антоху, как ветром, сдуло с постели, и он бестолково забегал в поисках штанов.
Как раз в это время и раздался стук в дверь. Димка легко вскочил и, как был с неопавшим членом наперевес, открыл замок. А Антошка, не успевший ещё одеться, быстро сел на постели, накрыв ворохом одежды свою промежность.
- Здарова, любовнички! - расплылся в своей широченной улыбке вошедший Денис. - Всё дрыхните? А на дворе уж ясный день.
- Я Денис! - знакомясь, протянул он ладонь раскрасневшемуся Антошке.
Тот вскочил для приветствия, протягивая руку и называя своё имя, ворох из одежды рассыпался, обнажая его всего. Антошка, сильно смутившись, неумело попытался второй рукой прикрыть наготу, но это всё равно было невозможно. Его неуклюжесть вызвала лишь смех у ребят.
- Да не закрывайся ты. Все ж свои, - успокаивал его Денис, елозя глазами по Антону сверху вниз и обратно. - А ты очень красивый хлопчик. Теперь я понимаю Димку. Я тоже с таким парнем не против был бы близко познакомиться.
Он стоял, широко расставив ноги, вертя в руке ключи от машины, и нагло пялился на стушевавшегося вконец Антона.
- Эта ягодка не для твоего нахального ротика, - подходя к Антону и обнимая его за плечи, спокойно произнёс Димка.
Он, не стесняясь, поцеловал его в щеку и, потрепав по затылку, шепнул на ухо:
- Не мандражируй ты так. Всё нормально. Мы по дому частенько голяком ходим. Привыкли уже. Ладно, действительно - пора одеваться.
Пока ребята разбирались с одеждой, Дэн вышел ненадолго и вернулся с парнем из прислуги, который нёс на подносе завтрак. Все сели за столик, и Денис начал:
- Да, Димон, отмочил ты. Я, конечно, слышал про твоего приятеля-однокурсника, но чтоб у вас было всё так запущено... А чё, на самом деле всё настока серьёзно?
- Видимо, да, - коротко бросил Димка.
- Ну, чё? Тогда мир да любовь! - Денис, разговаривая больше с Димой, пожирал глазами понурившегося Антона.
- С такой конфетой, канешн, жизнь долго будет сладкой. Да не тушуйся ты, Антоха. Мы, голубые, многое вслух ляпаем между собой, о чём натуралы даже в себе помыслить боятся. Привыкай, раз попал в нашу стаю. Вот понравился ты мне, я и признаюсь сразу и честно, хотя уже вижу зверскую Димкину рожу. Во, ща ещё одно слово, и он вцепится в мои нежные кудри. Ха-ха... Всё! Брэк! Не дуйся, Димон, обещаю держать себя в руках. Ну, сколько смогу, - тут уж он получил свой увесистый тычок от братца, и в завязавшейся потасовке они чуть не разнесли вдрызг весь завтрак по стенам.
Антон вовремя успел отодвинуть столик.
- Ай-яй-яй! И за что мне такое?! Я ж из чисто дружеских братских чуйств... Лана, не хочешь - буду бука-букой. Даже целоваться не стану с твоим Антошкой. И не уговаривайте. А-а-а! Всё! Ну, хоть в друзья-то примете? Я жи харо-о-оший. Фу! Всё, Димасик, давай серьёзно побазарим, задолбал ты уже, - братья, наконец, расцепились и стали приводить себя в порядок. - Ты успокоился уже? Тогда слухай. Я, естестно, поговорил с Джимом о вас, да и обо всём. Всю ночь пропиздели... Вспоминали разное. И тебя, и наше знакомство. Сергуню... Ой, Антоха, ты представить не можешь, как я тогда ревновал Джима к этому Серёге. Башку ему готов был расплющить голыми руками в любую секунду. Смотрел, как на гестаповца. А теперь мы лучшие друзья. Да чё там друзья; мы ж братья - не разлей водой! Короче, Джимми всё понял, конечно, но, по-моему, ещё нервничает. Да ты, Димас, не дрейфь, всё будет тип-топик. Он просто ещё не свыкся с тем, что у тебя появился парень.
- Это слабое утешение, - было видно, как огорчился Димка. - Я форменная блядская свинья! Он столько лет ждал меня, а я едва появился, и уже оказался с другим.
- И не утешай меня, - отрезал он Денису, увидев, что тот хочет возразить. - Я тоже не хуже тебя сейчас могу привести тридцать три довода в свою пользу. И времени много убежало, и мы стали другими, и у нас всех свои друзья появились. У него аж трое братьев новых завелось... Но всё равно кошки скребут на душе. Неудобняк какой-то. Как будто стою ногами на двух разъезжающихся льдинах. Уж лучше б всё кончилось ещё на Адриатике на той самой скале.
- Димон, братуха, ты чего это городишь?! Совсем не узнаю наш Энерджайзер! Чтоб больше я не слышал подобную ахинею! Просто ты еще не втёрся в наше братство. Пройдёт время - и будешь попроще переносить нашу демократию. Заруби, наконец, себе на своём конце, что дружными братьями мы существуем сейчас и братьями же останемся. Навсегда! Но каждый из нас волен выбирать себе конкретного спутника по жизни (временного или постоянного). Единственное условие - чтобы это не шло во вред всем остальным. Это и к здоровью относится, и к прочим моментам. Насколько я понял, на Антошку вполне можно положиться? - он обернулся на притихшего паренька, и тот согласно замотал головой.
- Ну вот. С ним всё в порядке. Я думаю, он всем очень понравится, как и мне, - примирительно сказал Денис, но, поймав на себе испуганный выстрел Антошкиных глазёнок и осознав, что может быть не так понят, тут же поправился. - Я в том смысле, что понравится, как бойфрэнд нашего братухи. Не бзди, Тоха, у нас не принято приставать с нескромными предложениями ко всем подряд. Всё исключительно добровольно. Но если что, я всегда рядом и хочу! Ха-ха! А сейчас давайте рассказывайте, как у вас всё срослось и чё собираетесь делать дальше.
Пока Димка вкратце излагал события вчерашнего вечера, Антон, делая вид, что пьёт чай, напряжённо слушал. Он так и замер со своей чашкой у рта, забыв даже глотать для разнообразия. Сейчас решалась их с Димкой судьба, и он совсем не был уверен, что всё срастётся.
- ...А что делать в дальнейшем, мы ещё не определились. Не до того было, - закончил, наконец, Димка.
- Ну эт понятно, - хохотнул Дэн и продолжил уже задумчиво. - Что ж, всё очень даже романтично. Я завидую вам, парни. Что касается будущего - счастливые, как правило, никогда о нём не думают.
- А на кой хрен, скажите, ещё нужны настоящие друзья и братья?! - вдруг оживился он. - Не дёргайтесь, пацаны, всё устроим в лучшем виде. Раз уж мне первому вы открылись, лично возьму шефство над вами. Не возражаете? Тебе бы, Антошка, надо разобраться со своими предками. Как они отнесутся к твоей голубой любви? Димке вон родаки такой мозговой променаж устроили в своё время! Мама не горюй! А я, может, чё-нить придумаю насчет вашего медового месяца.
- Ты о чём это? - оглянулся Дима.
- Ну, а как же, мой хороший? Джим всегда говорил, что у Димки всё должно быть по высшему разряду, и я с ним согласен. У тя ж с Антохой всё по-взрослому? Не на два дня? Значит, у вас и свадьба должна быть, и кольца, и свадебное путешествие, и медовый месяц. Ну, может, не месяц, но неделька-другая - точно. Я тут ночью поразмышлял кое о чем. Антош, у тебя паспорт с собой?
- Не-ет. Для ЗАГСа, что ли? - встрепенулся Антон.
- Ха-ха! Юморист! Ну, таких связей у нас еще нет, - заржал Денис. - А ты хотел бы обязательно штамп в паспорте? Не тормози. Мне паспорт нужен, чтобы визу по-быстрому сбацать. Не в России же вам жениться. Думаю, Лондон или Амстердам для этого больше подойдут...
- Дэн, ты чё, совсем охуел?! - ошалело уставился на него Димка.
- А чё? Правда же, классно было бы? - мечтательно отозвался Дениска, распластавшись на незастеленной кровати, ещё хранившей запах любви. - Шучу, конечно. А, к примеру, в горы хотели бы махнуть - на турбазу? Это вполне реально.
- Вот это было бы клёво! - Димка кинулся на Дениса и чмокнул его в губы.
- Э-э-э! Жених, поосторожнее с чувствами при Антошке, - заулыбался Денис, но, тем не менее, не отстранился.
- Мы что, на турбазу едем? - наконец, подал голос Антон. - А как же занятия в универе?
- Да ну его в жопу, ваш универ, - махнул рукой Денис. - У вас тут свадьба на носу, а вас всё за парту тянет. Подумаешь, пропустите месяц, никто не лопнет. Я вам справочку организую, что у вас белая горячка и вам нужен покой в отдельной палате.
Лицо Антона вытянулось так, будто ему в рот попала живая жаба. Димка с Дэном, переглянувшись, так и прыснули.
- Привыкай, Тоха, к Денискиным штучкам. Он у нас мастер подколов.
- Ну подумаешь, приврал чуть-чуть про "белочку", - продолжил Денис, как ни в чем не бывало, - думаю, не поверят, конечно. Вы такие положительные со всех сторон. Так и оттрахал бы обоих! Тогда организуем дизентерию. И вполне пристойно, и сорок дней карантина обеспечено. А потом нагоните еще своих однока-кашников. Ха-ха!
- Ты всерьёз думаешь, что, если мы обосрёмся, а не сопьемся, это будет выглядеть более пристойно?
- Ну, блин, на вас, Сидоровых, не угодишь! Лана, изобразим чё-нить другое (без поносу и пердежа)!
- Стой, Слон, - вскочил Димка. - А как же Джим-то? Бляяядь! Что я ему скажу?!
Он осел по стене и обхватил голову руками. Дэн подал знак Антону, чтоб тот проваливал пока, а сам присел рядом и заграбастал Димку своими ручищами в охапку:
- Димасик, братишка, перестань киснуть. Всё рассосётся, думаю.
- Нет, ничё не рассосётся. Я сука! Меня надо гнать в три шеи поганым веником!
- Оп-ля! А у тя их, оказывается, три? Змей Горыныч, что ль? Ну, раз настаиваешь, в одну можно выгнать, а за две другие просто потрепать по-дружески и простить.
- Ты понимаешь, Дениска, я бы, может, и на самом деле подумал уже отчалить, но не могу я расстаться с Джимом. Не мо-гу! Это же как четвертовать самого себя! Что делать? Подскажи.
- Во-первых, подбери сопли. А, во-вторых, тебе надо просто поговорить для начала с Джеймсом. Давай я тебя подброшу. Он сейчас по набережной где-то слоняется (сказал мне на всякий случай). Если чё - там же и утопишься, - хохотнул напоследок Дэн, но шутка явно не прошла.
Через полчаса Димка сидел возле Джима на корточках и швырял камешки в воду, нарочно мешая двум пацанам с удочками. Дэн с Антоном остались в машине. Дэн включил какой-то заунывный музон, по-свойски обнял сидящего рядом Антоху и сосредоточенно изучал спины брательников. Разговор был долгим. Слов не было слышно, но по мимике и жестам говоривших было видно, что Джим всё время пытался утешить Димку, а тот спорил и всё порывался что-то сделать, подпрыгивая, подбегая к обрезу воды, резко разворачиваясь и опять присаживаясь рядом. Через минуту-две всё опять повторялось по новой. Наконец, в один из таких отскоков Джим подошёл к Димке, обнял его сзади, и они простояли так, казалось, очень долго. Потом начали шутейно пихаться и, завозившись, чуть не свалились оба в воду. В машину вернулись уже весёлыми (хоть и глаза обоих были красными). На немой вопрос Дэна Джим лишь бросил:
- Всё окей! Бракосочетание через две недели.
И обратился к Антону:
- Ну что ж, Антоша, насколько я могу судить, Диментий уже посвятил тебя в тайны нашего Мадридского двора... Не знаю, приемлешь ли ты такую форму отношений, но мне почему-то кажется, что после вашей сегодняшней ночи ты в курсе всего и смог уже определиться. И раз уж ты сейчас сидишь здесь, а не улепётываешь во все лопатки домой к маме, значит, решил идти до конца. Если так, милости просим. Я рад за вас. Честно. Думаю, мы обязательно подружимся.
- А мы с этим юношей уже подружились, - беспардонно встрял Денис и трепанул Антона по голове. - Правда, Тоха? Я же правда тебе понравился?
- Дэн, помолчи уже, - сморщился Джим. - Ты Слон, и замашки у тебя слоновьи. Антош, захотите жить вместе - ноу проблемс, место есть. Вот устроим семейный сабантуй по поводу вашего... соединения, и дуйте в свои горы. Там есть одно офигенное местечко - "Горная деревня". Вам обязательно понравится. Красотища, тишина, сервис. Надо, чтоб вам запомнилось это надолго.
- А мне можно с ними? - нетерпеливо ввинтился Дениска. - Я их везде там возить буду. Шашлычок помогу пожарить.
- Ага, и свечку подержать над кроватью, - хохотнул Джим. - На фига тебе там третьим бельмом в глазу сиять?
- Да пусть едет, - вступился за друга Димка. - Спать мы его всё равно отправим в соседний номер. А гулять нам даже веселее будет втроём. Ты как, Тоша? Не против?
- Нет, конечно.
- Ты у него не спрашивай. Он сейчас тише воды, ниже травы. Ладно, раз сами хотите, езжайте втроём. Антош, я очень люблю Димку (ты знаешь) и безусловно желаю ему счастья. Прошу только об одном - не обижай его. Физически, конечно, ты это вряд ли сможешь, но морально... Люби его, как я. Как все мы. Он заслужил это. И выстрадал. Ну чё, парни, счастья вам!
И Джим отвернулся, пряча предательский блеск в глазах.
Незаметно подошла назначенная суббота. Это был учебный день в университете. После занятий студенты плотной кучкой высыпали из корпуса и, прощаясь, постепенно рассасывались в разные стороны. Антон вдруг начал ожесточённо пихать Димку в бок, показывая глазами на дорогу. Там вытянулась кишка длиннющего белого лимузина с голубой ленточкой на антенне. А перед ним мерили шагами пространство Денис и Серёга.
- Ну, они совсем сбрендили. Зачем арендовать этот локомотив? Могли бы и без этих своих понтов, - успел проговорить Димка, но в этот момент двери "Линкольна" распахнулись, и Дэн жестом пригласил всех садиться, улыбаясь своей фирменной улыбочкой "от уха до уха".
- Тоха, давай по-быстрому сваливать, пока никто не обратил внимания. Засмеют потом нахуй, - шепнул парню на ухо Димка, и они, наскоро попрощавшись, незаметно (как им показалось) отошли в сторону и, сделав крюк, наконец, подошли к встречавшим "родственникам".
- Конспираторы хреновы, - весело ржал Дениска. - Вас всё равно вычислили. Вон ребята пялятся сюда. Да пошлите вы их в задницу и не парьте себе мозги. Пусть мелют языками, если другого ничего не умеют.
- Садитесь, молодожёны, карета подана, - похлопал он по крыше автомобиля. - Жаль, не "Мазератти", конешн... Неуклюжий, зато помпезный, как корабль. Как раз к случаю. Велено доставить вас к праздничному столу с максимальным комфортом. Можете даже лёжа. Мы отвернёмся в окно, если чё. Ха-ха.
Все обменялись рукопожатиями, расселись, и лимузин, тяжело выворачивая на проезжую часть, гордо поплыл в потоке прочих мелких авто, провожаемый несколькими парами любопытных глаз сокурсников.
Уже на следующее утро Денис мчал наших молодожёнов в сторону далёких гор, неясным миражом угадывающихся на горизонте. Время в дороге летело незаметно. Троица без умолку ржала над Денискиными хохмами. Не зря он столько лет просидел за одной партой с Ноль Седьмым. Успел нахвататься! А за окнами в диком калейдоскопе, сменяя один другого, мелькали дивные пейзажи предгорий Кавказа. Осень уже вовсю использовала свой красочный мольберт и смело разбрызгала повсюду яркие краски весёлой палитры от солнечно-желтого до кроваво-пурпурного. Ещё тёплое в это время года солнце лишь усилило яркость и праздничность окружающего ландшафта и било в глаза невероятным фейерверком. Дни, как и вся будущая жизнь, рисовались только радостными, лёгкими и счастливыми.
Как знать? Может, так оно и будет? Впрочем, это ещё не конец. Поживём - увидим!