— Это Ди, я должна ответить, - сказала она извиняющимся тоном. У нас был свободный круг из пяти пар, с которыми мы время от времени встречались. Мы были ближе всего к Ди и её мужу Дэйву; она и Линда были лучшими подругами. Линда ответила на звонок жестом "Я недолго". Я видел, как Линда всё больше возбуждается, разговаривая с Ди. Она почти сияла, когда закончила разговор и плюхнулась ко мне на колени. — А что, если мы соберёмся все вместе, возьмем нянек для детей, поужинаем как следует, потанцуем в хорошем клубе, а потом снимем номера в отеле? Таким образом, мы могли бы немного сойти с ума и не беспокоиться о поездке домой, и мы бы закончили этот ужасный месяц правильно. — Хм-м-м, мне надо подумать... - На самом деле я не знал, но надеялся, что, если я замешкаюсь, Линда воспользуется одним из своих патентованных, гарантированно успешных Женских Методов убеждения, чтобы убедить меня. Вместо этого она схватила диванную подушку и ударила меня ею по голове. - Ой! Ладно, я подумал. Давай сделаем это. Но есть одно условие. - Какое? - Линда смотрела на меня с подозрением. Я взял её милое личико в ладони и заглянул в голубые глаза. - Ты наденешь платье, которое купила на День Святого Валентина, но я его до сих пор не видел. Мы вдесятером встретились в ресторане. В пятницу вечером там было многолюдно, но мы зарезервировали достаточно большой стол, чтобы все десять человек могли поесть вместе. Мы смеялись, болтали и наслаждались отличной едой, счастливые в обществе друг друга и радуясь, что февраль наконец-то заканчивается. Линда была самой привлекательной женщиной в ресторане, и я, должно быть, говорил ей об этом с полдюжины раз. Я прикасался к её руке, плечу или руке так часто, как только мог найти разумную причину. Она отвечала мне тем же и улыбалась, глядя мне в глаза. Это будет незабываемая ночь. +++ +++ +++ Вечер шёл хорошо, и мы все наслаждались. Мы держали наших жён на танцполе столько, сколько они хотели, каждый из нас старался превзойти других своей грацией, и, как диктуют хорошие манеры, мы также танцевали с жёнами друг друга. В этом нет ничего неуместного. На самом деле, совсем наоборот, это то, что делают вежливые люди. Не было ни ревности, ни косых взглядов, ни скрежета. Пока мы вдесятером отдыхали, пили воду и грызли лакомства, Дэйв с удивлением оглядел комнату. - Разве это не Марк Лавальер? — Кто такой Марк Лавальер? — Он играет за местную футбольную команду." — А что такое футбол? - Ладно, это было сказано в шутку, и мы все рассмеялись. Мы были не из тех, кто любит большой спорт. Некоторые из нас летом играют в гольф, софтбол или даже немного в теннис, а зимой позорятся на баскетбольной площадке, но мы делали это ради социальных аспектов и физических упражнений, а не воображали себя какими-то спортивными суперзвездами альтернативной вселенной. Мы с большей вероятностью посетили бы лекцию Стивена Хокинга, чем просидели бы два часа, наблюдая, как спортсмены-миллионеры играют в мяч. На данный момент это обсуждение закрылось, и мы продолжили наш разговор. Мы с Ди сидели ближе всех к танцполу, Ди - напротив меня, Дэйв - справа от нее, а Линда - слева. У меня не было особого интереса к тому, что происходило за моей спиной, поскольку все, кто имел для меня значение в тот вечер, сидели за одним столом со мной. Я взглянул на Ди, на лице которой было выражение удивления и любопытства. - Не оборачивайся, но я думаю, что Лавальер идёт в нашу сторону. - Ну, ты же знаешь, что происходит, когда кто-то говорит что-то подобное. Все на дальней стороне посмотрели вверх, а остальные, стоявшие спиной к Лавальеру, обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. — Думаю, ты права. Как ты думаешь, ему нужен наш столик? - Что я могу сказать? Мы все страдали в средней школе, и все мы узнавали хулигана, когда видели его. Лавальер подошёл к нашему столику и, глядя мимо меня, как будто меня там не было, поднял руку, чуть не задев мне нос, и сказал Линде: - Не хотите ли потанцевать? Я знаю Линду с колледжа, и у нас нет секретов. Это хорошо, потому что мы можем читать друг друга, как книгу, и то, что я увидел на её лице в тот момент, было весельем, смешанным с небольшим количеством раздражения. Это было почти как если бы она сказала: - Какая наглость! - Я почувствовал, как Линда сжала мою руку под столом, и с улыбкой на лице она сказала: - Вам надо спросить разрешения у моего мужа. Лавальеру это не понравилось. Он не привык, чтобы его ставили на место. Он посмотрел на меня с выражением, которое я могу описать только как снисходительную усмешку, и сказал: - Вы не будете возражать, если я потанцую с вашей женой? Я хорошо знал этого человека, хотя никогда раньше с ним не встречался. Я знаю этот тип. Он привык добиваться своего и не спрашивать разрешения у тех, кто, как он считал, ниже его. Я поиграл с мыслью сказать ему: - Да, я возражаю, - но это доставило бы ему слишком много удовольствия. Для кого-то вроде Лавальера это было бы признанием страха и запугивания. Кроме того, я не привык говорить жене, что она может и чего не может. - Выбор за ней. На его лице было выражение высокомерной победы, и, не повторяя своей просьбы, он просто склонил голову набок, поднял брови и протянул руку дальше в направлении Линды. Она ещё раз сжала мою руку под столом, встала и вышла на танцпол вместе с Лавальером. Мне почти стало жаль этого ублюдка. Она была вне его лиги, и он даже не подозревал об этом. В этот момент мне нужно немного рассказать вам о Линде, о себе и о наших друзьях. Во-первых, если я когда-нибудь предложу Линде попробовать что-то вроде открытого брака, или обмена, или ещё какой-нибудь ерунды, её ответ будет быстрым и ясным. Затем, по прошествии нескольких минут, когда необычайная боль между ног ослабеет, я поднимусь с пола, сяду и спокойно объясню: - Мне это нравится в моей жене. Неверность оскорбляет её, и я никогда не беспокоюсь о её поведении. Во-вторых, мы с женой и наши друзья до смешного образованы. Это ни для кого не оскорбление. Это просто объясняет, кто мы. Мы ставим перед собой цели и хотим сделать что-то сложное в своей жизни. Это означает больше, чем обычный объём обучения. Мы не снобы, и у нас много друзей с разными профессиями, мы выбираем наших друзей, основываясь на их характере, а не на их занятиях, и у нас есть довольно высокие стандарты. Что касается нас самих, то мы не из тех, кто следует капризам поп-культуры или теряет голову под влиянием толпы. Лавальер удерживал Линду на танцполе сначала в быстром сете, потом в медленном. Признаюсь, я был несколько раздражён, но решил, что он пригласил её к своему столику, чтобы познакомить с другими знаменитыми спортсменами. Это был бы интересный опыт, о котором она могла бы рассказать нашим родителям, братьям и сёстрам, поэтому я был доволен ожиданием. В конце медленного сета Лавальер вёл Линду обратно к нашему столику, обнимая её за талию и улыбаясь. Линда посмотрела на меня с тем же выражением удивления и раздражения и сказала мне: - Джим, Марк попросил меня пойти с ним домой сегодня вечером. Он обещал мне самый невероятный секс в моей жизни, гораздо лучший, чем ты можешь мне предложить. Я сказала ему, что мне нужно твоё разрешение, прежде чем я смогу уйти с ним. - В её глазах было игривое, почти озорное ликование, и я знал, что она едва может сдержать своё веселье. Я с большим успехом, чем моя жена, подавлял свое веселье, глядя на этого высокомерного, высокооплачиваемого спортсмена. - Прости, дорогая, но это неприемлемо. — О, пух! Ты никогда не позволяешь мне веселиться! - С этими словами она ускользнула от испуганного и очень смущённого Марка Лавальера и села рядом со мной. Ей надоело играть с ним. Его замешательство длилось недолго. Лавальер сердито посмотрел на меня и сказал: — Слушай, кук, эта сука сегодня вечером поедет со мной домой, так что привыкай! - Ему действительно не следовало употреблять это слово. Это может объяснить, что произошло дальше. Я поднял руку, чтобы привлечь его внимание. - Марк, можно мне называть тебя Марком? Марк, ты должен кое-что понять о женщинах за этим столом и их мужьях. Нас десять человек - пять инженеров, два профессора, два доктора и юрист. Ты действительно не представляешь для нас ничего особенного. Так что просто уходи и постарайся произвести впечатление на жену другого мужчины. С моей ты потерпел неудачу. Лавальеру это не понравилось. Я думаю, это вернуло его к школьным дням и всем этим коррекционным занятиям. Я должен сказать, что для человека, который зарабатывает себе на жизнь на ногах, где он должен быть в курсе всего, что происходит вокруг него, его сосредоточенность на мне сделала его удивительно неосведомленным о том, что происходит за столом. Пока я пытался объяснить всё Лавальеру, Ди незаметно сунула руку в сумочку. Когда Лавальер прорычал: - Смотри, кук! - и потянулся к моему воротнику, чтобы надавить, он вдруг издал - Ээээээ! - и упал на пол в спазмах неконтролируемых мышечных сокращений. Ди выстрелила ему в пах своим электрошокером. Так вот, она сидела прямо перед ним! Она едва ли могла промахнуться. Мы все наклонились и посмотрели на него сверху вниз, пока он бился в конвульсиях, те из нас, кто был ближе к нему, оставались на своих местах, в то время как тем, кто был дальше, пришлось привстать. — Похоже, ему не очень удобно. — Этот костюм нуждается в химчистке. Со временем он взял себя в руки и, тяжело дыша, поднялся с пола. Он снова потянулся ко мне и закричал: - Ты, членосос, маленькая какашка, я собираюсь... Он так и не закончил свою угрозу. Он также не увидел проводов, прижавшихся к его паху. Ди ударила его ещё раз, и он снова упал на пол, корчась в конвульсиях. Пока мы смотрели, Лавальер ещё больше унизился. — О нет! — И-и-и! — О, это отвратительно! Поднимаю руку, чтобы привлечь внимание бара: - Уберите в проходе 6. Ну, нельзя же в переполненном зале бить человека электрошокером, не говоря уже о звезде спорта, не привлекая к себе внимания, и, кроме того, запах уже начал доходить до соседних столиков. Друзья Лавальера быстро приближались к нам. Они добрались до нашей маленькой группы, и по крайней мере одному из них удалось разглядеть провода электрошокера у паха Лавальера. — Что, чёрт возьми, ты с ним сделал? — В самом деле? - Я думал. - Ты ведь видишь шокер, верно? - И всё же я держал эти мысли при себе. — Ты не можешь так поступить ни с одной из нас! - и когда они подошли к нам, Ди и другие женщины достали из-под стола свои электрошокеры. Теперь ситуация становилась интересной. Четыре разъярённых спортсмена смотрели на рабочий конец пяти электрошокеров, а их друг лежал на полу, испачкавшись. Мы позволили им стоять там, казалось, очень долго, надеясь, что они смогут прийти к очевидному выводу без нашей помощи. Они этого не сделали, но я полагаю, что они заметили растущую толпу зевак, собравшихся вокруг нас, и вышибал, которые деловито оценивали свои собственные мышцы против мышц конкурентов. — Почему бы вам не отвести своего друга обратно к столу и не налить ему холодного пива на яйца? - Это вызвало хихиканье у дам. После ещё нескольких свирепых взглядов и нерешительности они решили отступить. Когда мы смотрели, как четыре лучших лягушонка нашей команды ведут своего друга в мужской туалет, по-видимому, чтобы позволить ему привести себя в порядок, Линда сказала: - Мальчики и девочки, я не хочу портить вечер, но я не уверена, что они готовы оставить этот вопрос. Что скажете, если мы выйдем и выпьем кофе и, может быть, пару сладостей по дороге? - Не споря, мы подписали счета и собрали свои вещи. Когда мы вышли из клуба, я не мог не похвалить Линду за её игру. - Ты ведь знаешь, что это всё твоя вина, не так ли? — В чём же моя вина? - Ладно, она ухмылялась и немного слишком гордилась собой, когда говорила это. — Ты просто чертовски неотразима. - Я притянул её ближе к себе, и это дало мне любовный поцелуй в щёку с обещанием большего. Вскоре мы забыли о Марке Лавальере и его друзьях. Я бы с удовольствием сказал вам, что Лавальер так и не усвоил урок, пока пуля, выпущенная разгневанным мужем, не прошла через его колено, положив конец его футбольной карьере, но правда лучше. Как я уже говорил, нельзя ударить человека электрошокером в переполненной комнате, не говоря уже о спортивной звезде, не привлекая внимания. По меньшей мере дюжина видеозаписей с мобильных телефонов, на которых Марк Лавальер лежит на земле, корчится в конвульсиях и пачкается, быстро облетели наш город. Местные новости передавали эту историю, хотя и значительно отредактировали её содержание. Похоже, что его отношение к моей жене, как и к другим, было хорошо известно в городе, и эта часть истории была рассказана, хотя имя Линды было опущено. Местный охотничий магазин начал продавать электрошокеры под названием "Специальный для Марка Лавальера", и продавали успешно. Всякий раз, когда Лавальер и его друзья входили в бар или ресторан и он начинал приближаться к жене какого-нибудь мужчины, кто-нибудь неизбежно вытаскивал свой электрошокер из куртки или сумочки, чтобы он мог его увидеть. Это была не столько угроза, сколько унижение, и он вскоре прекратил свое оскорбительное поведение. Его игра упала, и он был продан в город, где его история вне поля была менее известна. Что касается нас с Линдой и наших друзей, то жизнь прекрасна. Наша любовь сильна, и наши дети быстро растут. Когда у вас есть партнёр, которому вы можете доверять, Марк Лавальер не представляет угрозы для вашего брака. Они будут раздуваться, выпендриваться перед толпой, угрожать и играть в свои игры, но в конце концов они уйдут домой одни, если не найдут себе менее достойную партнёршу. Пожалей их. Они пустые, пустые люди, почти ничего не стоящие, и в глубине души они это знают.