Четвертый фант
Четверым фантом был вызван Паша, видимо не без умысла, слишком уж он увлекся бессловесной Тамарой. Пребывающая словно бы в оцепенении женщина и не думала ускользать из назойливых рук мучителя. Несмотря на то, что на ее лице была видна легкая усталость, она покорно раскачивалась на члене и стойко сносила железные руки Павла на своем теле.
– Паша, мы ждем вас! – Иван проявлял нетерпение. Павел нехотя стащил Тамару с себя и мягко сбросив ее на диван, попробовал заправить член в трусы. Получилось это с большим трудом – трусы вздымались горой Арарат. Кое как застегнув брюки он вальяжно прошествовал в центр гостиной.
Иван, порядком утомленный своей ролью ведущего и из вредности как можно дольше провозился в цилиндре. В конце концов все таки достал записку и сразу же приступил к чтению вслух...
– Четвертый фант... идет в гости! Паша, вы идете в гости! Вы стучитесь в первый попавшийся дом и тот, кто вам откроет, тот и есть ваше короткое счастье!
– А если никто не откроет? – угрюмо спросил Паша, держа себя одной рукой за яйца, а другой подпирая полку камина, отчего был похож на перезрелого сатира.
– Стучите в следующий и так пока кто – то не откроет! А чтобы мы могли мысленно пребывать с нами, возьмите вот это. – И Иван вытянул из кармана миниатюрную вещицу. – Это камера, прикрепите ее где поудобней, да не забудьте потом. Ну ступайте, удачи вам!
Недовольно покосившись на Тамару, к которой уже подбирался Саша, мужчина направился к выходу. Через минуту его грузная фигура промелькнула на мокрой от дождя дорожке и скоро скрылась во влажной пасти позднего вечера.
Настроив антенну на прием сигнала, Иван облегченно присел рядом с Василисой и Алексеем. Он с любопытством и плохо скрытым восхищением смотрел на парня, который почти с головой ушел под юбку поэтессы и там совершал нечто такое, от чего поэтесса извивалась ужом и пищала все пронзительней. Положив руку на голую щиколотку парня, Иван осторожно погладил нежную, теплого медового оттенку кожу и задрав штанину потрепанных джинс повыше, поцеловал стройную голень. Аккуратно, одними губами. Алексей ногу не отстранил, напротив пододвинул ее поближе к Ивану, хотя даже не видел, кто его целует.
Минут через пять на экране сквозь мелкую рябь проступили контуры чужой полутемной гостиной. Какая то женщина хорошо за пятьдесят, смотрела на гостя подозрительно и строго, но гнать прочь не спешила. Была она простовата и слегка неприбрана – ситцевый линялый халат, разношенные тапки. Но в теле, с массивной мускулистой задницей и тяжелыми икрами. В вырезе домашнего платья торчал край сатинового лифчика, который слегка придерживал низко свисающую грудь. В телевизоре мелькали бразильские личности, гоняя по кругу тягомотный сценарий...
– О Луис, я давно хотела тебе сказать:
– Не говори ничего, Мария, я знаю: Чмок чмок чмок: Герои слились в мучительно долгом поцелуе, а Паша, крепко держа ситуацию в своих руках, затребовал чаю.
– Говорю тебе, надо мне хозяев дождаться, куда же я поеду на ночь глядя опять, у меня к самому разговор.
– Сам поздно будет. Они в концерт собирались.
– Ну подожду с полчасика хотя бы:
– Ну жди, что ж я поделаю, не насильно гнать: – И тетка потопала в кухню, тряся жирными боками. Вернулась она с подносом и чайным прибором.
– Может выпить хочешь? – гостеприимно предложила она.
– Может и хочу, а ты что же за компанию?
– Ой нет:
– Ну давай, давай, за знакомство, – и Павел чуть не насильно влил в бабу грамм сто не меньше коньяка. Она закашлялась, зафыркала и по быстрому заев коньяк куском буженины с чесноком, посетовала на непотребные вкусы молодежи.
– Как они эту гадость пьют только, водки выпил и хоть не закусывай, а это прямо ж ведь не заешь, какой дух тяжелый.
– Не говори, Люсь, – согласно кивнул Паша и пододвинул руку к ее колену. – Скучаешь тут небось?
– Не, я с внуком ихним тут сижу. Так ухандокаешься за день, что не до скуки, прямо ложись и помирай.
– Ну помирать то тебе рано, вон какая ты вся из себя:
– Какая это я такая, – кокетливо взвилась Люся, поправляя растрепанный локон с изрядным количеством седины.
– Есть еще за что ухватиться: – и Павел легонько ущипнул ее за мягкий бок.
– Охальник, – стукнула его по руке Люся, но комплимент достиг цели, щеки ее зарделись, глаза заблестели прозрачной влагой.
– Ну давай еще по одной, за тебя, Люсь, – и Паша снова налил стаканы по самый край. Люся снова выпила. Снова куснула еще крепкими зубами кусок мяса и, крякнув, вытерла полные губы, подпираемые с двух сторон круглыми слегка оплывающими щеками.
– Ух хорошо: – Паша сладострастно потянулся и опуская руки, прошелся по Люсиной спине. Та выгнулась и деланно засмеялась...
– Давно меня мужик не лапал:
– А вот это зря, – низко прогундосил Паша и накрыл тетку своими ручащами.
Та стала вырываться, пихая Пашу кулаками, но лишь еще больше распаляла его. Халат ее задрался, обнажив полные ноги и бедра упрятанные в обширные трусы в цветочек на резинке. Зарычав от накатившего азарта, мужик повалил ее навзничь и рванул халат на груди, отчего с треском разлетелись в разные стороны пуговицы и вывалилась из лифчика большая дряблая грудь.
Мы внимательно наблюдали за происходящим
, буквально ни на секунду не отлипая от экрана. Параллельное действо, которому участники вечера предавались всяк на свой лад, на какое то время затормозилось. Саша застыл в позе зю, остановив попытки засунуть в Тамарин рот свой пока еще вялый член. Иван оставил в покое попу Алексея, к которой уже успел инкогнито пробраться и тщательно изучить ее сквозь джинсы. Мадлена передумала кончать под чуткой рукой моего мужа, а Борис, дрочивший на голую Олесю, которую пытался трахнуть в задницу Арнольд, выпустил из руки скользкий от смазки член.
Паша тем временем деловито и не слушая визгливых возражений Люси, раздвигал ее ноги. Одним мощным рывком он стянул с нее исподнее и быстро вывалив все еще стоящий член, пристроил его к сильно волосатому люсиному лобку.
– Ох, мамочки, хрен окаянный, отпусти, что ж ты делаешь, – и, изловчившись, Люся цапнула Пашу за руку.
– Ах ты сука, – взвыл Паша и, схватив рукой ее руки, зажал их высоко у нее над головой. Отвел задницу повыше и с размахом вошел в нее по самый край. Люся завопила еще пуще.
– Че орешь, дура, мокрая вся, а то я не вижу, как хуя то хочется. Щас я тебя угощу: И он стал приколачивать ее к дивану сильными размашистыми толчками. Люся тряслась и колыхалась под его грузным телом и скоро замолчала, то ли устав кричать, то ли войдя во вкус. Упорства и методичности в Паше было как в отбойном молотке. Он действовал в строго заданном ритме.
– Ух! – говорил он и вгонял член как можно глубже. Потом крякал, говорил – Ох: ! И приподнимал зад, выпуская член из Люсиных недр на свежий воздух. Потом все повторялось с убийственной точностью.
Глядя на этот занимательный процесс, Мадлена задрала подол своего платья повыше и продемонстрировала нам курчавую черную поросль, сквозь которую блестела истекающая влагой сочная ярко розовая плоть. Округлый животик напрягся от нетерпения и насадившись на палец мужа как можно плотнее, она заерзала упитанной попой по бархатной поверхности дивана. Тамара, отбившись от назойливого Саши, который все никак не мог возбудиться, перешла к нам, видимо сочтя нас менее опасными, в чем конечно же по простоте душевной заблуждалась.
Кончив страстно стонущую Мадлену, муж наклонился к Тамаре и разведя ее ноги какое то время любовался открывшейся перспективой. Лоно Тамары была раскрыто, губы вяло нависали над широкой после стараний Паши дырочкой, слегка поблескивали в свете маленького бра рыжеватые редкие волосы. Пока Мадлена томно витала в остатках оргазма, муж неторопливо притянул Тамарину голову к своему члену и мягко надавил на ее послушные губки. Член скользнул в ротик, который женщина послушно сомкнула на возбужденной плоти. Юбка ее была сбита куда то на талию, грудь вывалилась из кофточки и вся она была само воплощение женской покорности и редкой по нашим временам уступчивости.
На экране между тем действие стремительно развивалось. Поставив Люсю на четвереньки, Паша трахал ее все в том же равномерно угрюмом ритме. Люся уже не сопротивлялась и лишь тихонько постанывала, ее глаза задумчиво смотрели на экран, где герои что то нежно ворковали друг другу. Стоя на коленях, Паша сильно ударялся животом о люсин зад – стояла упоительная какофония из громких шлепков, мокрых хлюпаний, стенаний Люси и незатейливого диалога.
– О Луис, я так часто думала о тебе все эти годы:
– Да, Мария, я тоже вспоминал о тебе с теплотой и любовью:
– А – а – а!!! – Люся изогнулась и вдруг затряслась в руках крепко сжимающего ее Павла.
Тот чуть ускорил темп и схватив Люсю за клитор стал активно мять его пальцами. Люся затряслась еще сильнее и обессиленно повисла, уронив голову на подушку дивана.
– А ломалась то: ломалась, – презрительно сказал Паша и придерживая тряпично мягкое тело, стал быстро быстро насаживать люсину задницу на свой член. Не меняя выражения лица, он пролился в нее могучим потоком, сперма обильно полилась по ногам Люси. Выйдя из нее, он смачно шлепнул ее по ягодице и уже без усилий застегивая ширинку, коротко бросил ей...
– Ну бывай, спасибо за прием.
Изображение на экране дернулась и пропало. Но кажется никто этого и не заметил. Иван уже лобызал нежный зад Алексея, который в свою очередь доводил до экстаза блудливую поэтессу. Голова его была полностью скрыта под широкими шелками.
Арнольд наконец то сумел проникнуть в тугой Олесин анус и к удовольствию Бориса трахал ее медленно и проникновенно, отчего Борис пребывал в состоянии блаженства, загипнотизированно следя глазами за движениями пары. Ко мне с одной стороны приник Саша, он ласково привалился к моей груди и слегка теребя свой постепенно пробуждающийся член, задумчиво целовал сосок. Муж гладил Тамару по спине, отчего та расцветала маковым цветом. А когда он нежно поцеловал ее в шею, она блаженно вздохнула и опустила руку к своей натруженной киске. Муж руку Тамары остановил. Он притянул ее к себе за бедра и встав перед ней на колени аккуратно вошел в нее.
– Ты не устала еще? – мягко спросил он.
– Нет: – смутившись сказала Тамара и обняла его за плечи. Саша тем временем окончательно воспрял и воодушевленный моим долготерпением, попробовал пристроить свой член поближе к моему животу.
– Ну ни хрена себе, – громко протрубил с порога вернувшийся Паша. – Все ебутся, а мне что прикажете делать? Нет уж, играть так играть. Пятый фант у нас кто?