Владимиру не спалось. Рядом лежала его супруга, полуобнажённая. В полумраке видел её тело, сексуальные ягодицы, стринги и как всегда отсутствие лифчика; возбуждение пронзило его, захотелось наброситься, но... он сдержался, и вышел на улицу.
Южное звёздное небо нависло над ним, он закурил. Было очень тепло. Из соседнего номера вышла Диана, на ней был одет лишь короткий халатик.
— Мне тоже не спится, — сказала она улыбнувшись. На предложенную им сигарету она не отказалась, закурила. Стояли они рядом, вдвоём, опьянённые присутствием друг друга. Словно некие волшебные токи пробегали меж ними, токи взаимного влечения. Диана была хороша! Спортивная фигура, крепкие бёдра (халатик практически ничего не скрывал); весомую крепкую грудь Диана носила с большим достоинством и на пляже практически всю её оголяла, кроме сосков (неприлично ведь их оголять, и не принято).
Достоинства сексуальной соседки манили Владимира, горяча его кровь, порождая шевеление пениса. Он ухаживал за Дианой (Владимир ухаживал, не пенис), и очень часто, часто, может, даже слишком часто прикасался к Диане. То маслом на пляже её разотрёт, то случайно прижмёт, а порою — и в море — когда они плавают, он прикасается там, под водой, к её талии к бёдрам к её ягодицам рукой.
Дым от их сигарет сплетался, шалил, окружал Диану, Владимира; точно так же переплетались, шалили их ауры.
Тёплая ночь была очень нежна. Трещали цикады, сквозь их треск доносилися песни и музыка далёких неспящих кафе, дискотек, ресторанов и баров.
— Ну что у нас, завтра, всё в силе? Идём?
— Я думаю, да.
Решили все вместе сходить они завтра вечером в клуб: Владимир с женой и Диана (она отдыхала на юге без мужа), взяв детей с собой — это для старта; ведь потом, уложив спать детей, можно снова идти прогуляться по пляжу ночному, можно даже в море поплавать, ночном; и Владимир надеялся (не без на то оснований), что завтра получиться уболтать жену и Диану обеих на секс втроём — групповуху.
Он с первого дня пребыванья на юге об этом мечтал.
Даже раньше... когда ещё только узнал, что на юг с ними едет подруга супруги Диана (4 годика дочке её, а их дочке — пять). Диана была ростом такая же высокая, как и жена его, но они отличались между собой, начиная с того, что Диана — блондинка, жена же его — шатенка. У Дианы объёмные, крепкие, спортивные формы (обалденнейший зад!). У жены его тоже попа была то, что надо: и выпуклая, и на ощупь приятная, вот только поскромнее, чем у подруги её. Да и фигура жены пофотомодельней — очень стройная, гибкая, тонкая в талии, пропорции соблюдены идеально.
Окурки от двух сигарет затушили, рассеяли дым; Диана сходила на кухню, попить апельсиновый сок. Принесла заодно и Владимиру. Стояли, прощались. На прощание они, вдруг, почему-то, так, ни с того ни с сего, губами друг к другу прижались... и задержались они в поцелуе. Владимир Диану обнял и прижал её, страстно и с трепетом. Долго держал; не сдержался: на попу её свою длань положил. Сработал рефлекс. Отстранилась Диана и юркнула в номер к себе, унося аромат возбуждающий женского тела.
На губах сладкий привкус Дианиных губ, а в руке впечатленье от девичьей попы. В номер к себе, улыбаясь, Владимир ушёл. Жена там спала. На подушке вокруг головы ореол тёмно-русых красивых волос. Хрупки плечи, стройна спина, круто бедро, на талии впадина (чудный изгиб — как следствие позы, когда девушка спит на боку). И впадина добавляла изгибу бедра жгучую секси и влечение бешенное.
В трусах у Володи давно уж стояк.
Он давно уже хочет жену, но ни разу на юге в контакт не вступал с ней, решил, что, держа её на сексуальной диете, заставит её организм разжечься настолько, что самой ей захочется секса втроём — а это, как мы уже знаем, Володи мечта.
Так возле полуобнажённой жены он лежал, еле сдерживая член свой гудящий от напряжения, мечтая о завтрашнем дне, и о сексе.
Супруга, стройняшка, красавица, секси (каштаново-русые струи волос по подушке), лежавшая топлесс, сгорала, сжигаема дикою страстью.
Секса хотелось. Безумно, безумно.
В надежде, что завтра после бокала вина, после клуба будет дикая страстная ночь — уснула она. Спала она тихо, беззвучно, как ангел. Мила — таким редким именем звали её.
*
На следущий день — всё по плану, и вечером, в клубе они выпивали.
Диана была в платье белом коротком; и сразу бросалось в глаза отсутствие лифчика. Мила же — в красном, красивом, манящем и тоже коротком, а по плечам: шолкопады каштанного цвета волос.
Пили шампанское, дети ели десерты. Уютно, красиво, по-кайфу. Народу хотя и немного, но столики заняты все. Приятная музыка, официантки, бармен ловко шейкером тряс...
Меж двух дивных красоток Владимир в блаженном восторге сиял. Он оценивал взглядом то девушку в красном — супругу, то девушку в белом — подругу супруги, и не оставалось ни капли сомненья, что вечером этим секс-трах втроём — он ликовал, предвкушая.
Дети за столиком их тёрли глаза кулачками. Надо б их спать отвести. Что делать: идти всем троим? Жена упросила супруга, чтоб он отвёл девочек спать, уложил, а потом в клуб вернулся. Супруг согласился; ушёл, двух деточек за ручки ведя. Мила с Дианой остались вдвоём.
Но не долго.
К ним тут же за столик подсел паренёк. И познакомился с ними. Весёлый, общительный, наглый, приятный (похоже, из местных), он и друзей двух пригласил за столик присесть к ослепительным девушкам. Всё ж веселей — вечерок скоротать.
— Сейчас муж придёт, — Мила сказала.
— Ну, дак... как он придёт — мы сразу уйдём. Правда, парни?
— Да.
— Да!
И без принужденья, свободный, весёлый, приятный, сам собою потёк разговор о том, да о сём... ни о чём.
А в клубе, меж тем, народ прибывал; уже танцевали многие парами.
Тот, самый первый, который за столик подсел (он звался — Евгеном), предложил Миле танец. Она отказалась. И сразу другой паренёк — Стас (третьего звали Борис), позвал Диану на танец. Она согласилась. К танцующим парам вышли они — и прижалась всем телом роскошным своим к Стасу Диана. В медленном танце скользили они по танцполу. Диана теперь понимала, как сильно тоскует она по телу мужскому, по страстному сексу. И будь Стас чуть решительней,... но он не такой был решительный...
За столиком, где сидеть оставались Мила, Борис, Евген, заказали шампанского, разлив по бокалам, выпили, чокнувшись, а потом всё-таки — смог и сумел настырный Евген уболтать знойную Милу на танец.
На танцполе, где много танцующих, в белом, коротком, блазнящем — Диана танцует со Стасом медляк. В красном Мила прижалась к Евгену: нежно и страстно за талию обнял её он, к себе притянул, и при этом расчётливо девку прижал к бедру своему так, что в танце невольно Мила тёрлась бутоном своим о ногу Евгена. И возбудилась при этом ужасно. И сама уже прижималась бутоном к Евгену, растаяв в объятьях его. Бурлила в ней кровь, а соски напряглись. И низ живота весь горел страшным жаром, напрягся и увлажнел.
Она прижималась так страстно к партнёру по танцу, что партнёр уж подумал: пора — и руки свои ниже талии он опустил (с явной целью: за задницу Милу схватить), но Мила сказала:
— Нельзя, муж увидит.
Нельзя, так нельзя. Но Евген понял вдруг, что препятствием им служит муж; и если б не муж — отымел бы он эту чертовски красивую девушку в красном с именем редким — Мила, и телом фотомодельным... Но: нельзя, так нельзя.
И закончился танец.
Вернулись за столик.
Мила сказала Диане.
— В туалет не хочешь? Пойдём, сходим.
Взяв сумки, они прошли в туалет. Там они пошептались. Тайком официантку позвали, с ней расплатились, и — через чёрный ход — вышли на улицу. Словом:...