Лидочка. Новая сотрудница из методического отдела. Скромненькая и милая. Не испорченная популярностью. Я давно уже обхаживал её. Она должна была стать моим открытием. И, в общем то всё к этому и шло. Мы несколько раз встречались после работы, ходили в кино, сидели в кафе, гуляли по набережной. Я провожал её до дома. Мы целовались до одури и, показывая открыто свои намерения, я обшаривал руками её тело. Она очень мило вздрагивала, когда я сжимал её попку или залазил под курточку и гладил упругие холмики грудей. Она краснела – это было видно даже в темноте – и сжималась, словно школьница, а не девушка двадцати четырёх лет от роду. Лидочка шептала: «Не надо», хотя я и не проникал дальше белья. В общем, всё было достаточно невинно, но для неё и это видимо было почти на грани. Она искренне закатывала глазки и становилась мягкая и податливая в моих руках. Я отчётливо видел, что могу перейти к последнему шагу завоевания, но в последний момент включал заднюю скорость. Хотелось оставить это на особый случай. Распалив её и ещё раз поцеловав в губы «французским» поцелуем, я сбегал по лестнице и шёл домой. Интересно, она мастурбировала после этого? Хотелось думать и представлять, что да, но в реальности этого могло и не быть. Скорее всего она считает это весьма неприличным. Хотя возможно и то, что несмотря на стеснение она всё же занимается ласками своего тела, не может противостоять желанию, а потом сгорает от стыда перед собой. Представляет ли она меня, лёжа в ванной и прикасаясь к себе тонкими пальчиками? Всё случилось перед Новым годом. Модное слово «корпоратив», хотя по сути был обычный институтский вечер с дискотекой для желающих. Из актового зала убрали все стулья, поставили на сцене ёлку, а ниже - большой стол с закусками. Лёгкие коктейли, весьма неумело приготовленные сотрудницами буфета, должны были разрядить атмосферу и настроить коллектив на неформальный лад. Народу было много. Всё протекало, как запланировано, в меру официально и достаточно раскованно. Ректор произнёс речь, обозначил в двух словах успехи уходящего года, поздравил коллег и удалился, чтобы никого не смущать своим присутствием. Однако и с его уходом приличия соблюдались. Даже завзятые алкоголики, типа лаборантов с кафедры химбио, накачивались тихо, никого не хватали за грудки и не компрометировали праздник своими пьяными выходками. Моя Лидочка не отходила от меня ни на шаг. Она опрокинула в себя пару коктейлей и глазки её весело блестели. — Паш, а Паш, ну пойдём потанцуем. Я не стал ломаться и мы перешли в другую часть зала, где был импровизированный танцпол. Танцевала одна молодёжь: аспиранты да парочка новых преподавателей. Парочка заводных треков разгорячили мою девушку лучше всякого алкоголя. Я потащил её к столу, она смеялась и дурашливо упиралась. — Ну, Па-ша. Не слушая, я наполнил два бокала некой жидкостью, в один кинул побольше льда и протянул его Лидочке. Она взяла и стала неспешно потягивать, весело поглядывая на меня. — Хочешь остудить меня? А может я сама не хочу? Слова были произнесены заговорщицким шёпотом и Лида даже подмигнула при этом. — Пойду покурю. Чтобы выйти на улицу, нужно было миновать большой холл, пройти мимо спортзала, спуститься на первый этаж в фойе... В общем долго и муторно. Я воспользовался тем, что у меня имелся ключ от кинобудки. Думаю, в каждом актовом зале советского проекта имелись вверху дальней стены пара окошечек для кинопроектора. Наверное, раньше оттуда транслировались учебные фильмы, а может агитация. В моём детстве в школе крутили даже популярные комедии. Вместо того, чтобы спускаться на крыльцо, я обогнул стенд с расписанием и по чёрной лестнице поднялся на пол-этажа вверх. Отпер неприметную дверь и оказался в помещении киномеханика. Проекторов тут давно не было и от прошлого остались только весёленькие афиши, расклеенные по стенам. Не включая свет, я чиркнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. Темноту рассеивал только свет, проникавший через узкие окна из зала. Впрочем, я прекрасно ориентировался бы тут и с закрытыми глазами. Не глядя присел на мягкий диван и, чтобы не мусорить, взял в руку пепельницу. Музыка громко и настойчиво прорывалась снизу и полного спокойствия не получалось. Я докурил, тщательно растёр бычок и поднялся. Надо возвращаться. Лидочка уже танцевала с Евсеевым, причём медляк. Причём Евсееч что-то говорил ей, наклоняясь к самому ушку. По–моему единственной темой ему интересной, были способы рыбной ловли и её результат. Трек закончился, я подошёл и бесцеремонно взял партнёршу за руку. — Виктор Палыч, разрешите? Мы договаривались на этот танец заранее. — Да, да, конечно, Павел. Ваша девушка прекрасно танцует. В его голосе слышалась небольшая растерянность. Я обнял Лидочку и она тихонько хихикнула. Потом прошептала: — Не оставляй меня больше одну, а то он мне все ноги отдавил. — О`кей, - сказал я модное словцо. Мы протанцевали ещё минут пятнадцать, потом прошли к столу. Лидочка аккуратно положила в тарелочку несколько маленьких канапешек, а я взял пару коктейлей. Алкоголь был достаточно слабый, можно было брать только количеством. На второй перекур я повёл Лидочку с собой. Тем же маршрутом мы прошли в кинобудку. Я, пряча зажжённую сигарету в кулак, подошёл к окошку и посмотрел вниз. Корпоративчик катился по знакомым рельсам. Ещё пару часов и народ начнёт расходиться, причём некоторые поедут домой, а некоторые продолжать банкет. В этом году я – ответственный за порядок. Звучит весомо, но это означает лишь то, что нужно проверить, все-ли покинули помещение, вырубить электроэнергию и сдать ключи охране. Надеюсь, Лидочка составит мне компанию в этом нелёгком деле, а потом... Потом будет видно. Сигарета затушена, я развернулся и отпрянул от неожиданности. Лидочка уже не разглядывала афиши, а стояла у меня за спиной. — Испугался? – прошептала она. И не дожидаясь ответа, просто впилась в мои губы жадным поцелуем. Я ответил, мельком подумав, что от неё ощутимо попахивает алкоголем. Впрочем, сам я только что покурил и свежий запах табака изо рта не многим лучше. Я обнял свою девочку и, не переставая целовать, усадил на диван. Так было удобнее. Мы целовались, она пыталась языком залезть мне в рот, я не давал. Это была игра. Затем я легонько прикусил ей губу и долго не отпускал. — У меня для тебя есть маленький сюрприз, - прошептала Лида, отдышавшись после поцелуя. Я вопросительно посмотрел на неё. Лидочка продемонстрировала мне кулачок, потом медленно разжала его. На маленькой ладошке лежали скомканные кружевные трусики. Сначала я не понял, но тут же меня осенило. Под юбкой у неё ничего нет. Ого! Она упёрлась мне ручками в плечи и я послушно откинулся спиной на диван. Девушка села на меня верхом и опять поцеловала. Мысль, что мои брюки являются единственной преградой, к вожделенному женскому телу кружила голову. Неловко ёрзая, я расстегнул ремень и стянул штаны вниз вместе с трусами, сразу ощутив членом нежную кожу своей девочки. Кроме этого стало понятно, что у неё там всё весьма и весьма влажное. — Какой ты быстрый, - прошептал мне в ухо милый голосок. Я просунул руку под юбочку, погладил ладонью гладкую кожу упругой попки и наконец-то впервые прикоснулся к мягкой промежности. Аккуратно раздвинул мохнатые губки и погрузил средний палец внутрь. Лидочка не протестовала. Лицо её стало серьёзным, словно она решала сложную задачу. Игривые слова как-то не вязались с этим. — Ай-яй-яй, Павел. Да ты оказывается хулиган? — Ещё какой, - пробормотал я. Терпеть больше не было мочи. Я вытащил палец и в освободившееся место направил свой стержень. Он проник внутрь почти без сопротивления и я сразу ощутил теплоту вокруг. Лидочка с готовностью сама опустилась и не спеша задвигалась, упершись мне ручками в грудь. — Ох, Паша. Она закрыла глаза, откинула голову. Продолжая подниматься и опускаться на мне, открыла ротик и шумно задышала. — Ох, ты мой хороший. Я взял мою девочку ладонями за ягодицы и помогал ей. Всё происходило медленно и казалось, в движениях нет страсти, но я-то видел, что это не так. Прошло не более трёх минут, а её дыхание участилось. Внезапно она остановилась и задрожала. Что, уже? Лидочка явно кончала. Продолжая вздрагивать, она упала мне на грудь и крепко прижалась. Я перестал сдерживаться и сам начал активно двигать бёдрами. Теперь инициатива перешла ко мне, девушка лишь совершенно безвольно вздрагивала от моих толчков. Долго это не продолжилось, глаза заволокло туманом. Последним проблеском сознания я вышел из Лидочки и разрядился прямо вверх. Сколько мы так лежали, определить не возьмусь. Играла музыка. «Кто-то может зайти» - шевелилась в мозгах ленивая мысль. Лидочка подняла голову и словно прислушалась. Видимо смысл произошедшего доходил до неё медленно. — Паша, ты куда кончил? – с ужасом в глазах прошептала она. — Не переживай. Не внутрь. Девушка шумно выдохнула, улыбнулась с облегчением. Повернулась, слезла с меня и легла рядом. Попыталась одёрнуть юбочку. — Ай. Она недоумённо повернула головку и через плечо пыталась рассмотреть большое пятно сзади. — Что это?! Я опёрся на локоть и посмотрел. — Видимо сюда. — Боже мой, Паш. Как же я пойду?! — Не переживай. Катастрофы же нет. — Нет? Как это нет? – в голосе Лидочки послышались панические нотки. – Мне срочно надо домой. Я неохотно поднялся, подтянул и застегнул штаны. Очевидно, уговаривать, смысла нет. Она тоже соскочила и, опять выворачивая голову назад, пыталась рассмотреть злополучное пятно. — Будешь меня прикрывать до гардероба. Идя «паровозиком», глаза в затылок, мы спустились в вестибюль. Лидочка получила куртку, я помог ей одеться. Потом вышел вместе с ней на улицу. Возле института всегда тусовались водители, желающие подзаработать. Я договорился с одним, отдал деньги и усадил свою девушку в тёплый салон. Чмокнул на прощание в губки и, дрожа от холода, побежал обратно в зал.