Солнце постепенно нагревало утренний воздух, являя подвластному миру безграничное могущество жаркого лета. Все настойчивее слепя меня красными лучами-стрелами, пробивающимися сквозь стволы деревьев небольшой рощицы. Кривая и редкая поросль, стоявшая на опушке холма, не могла полностью укрыть от объятий обволакивающего зноя. Дальнейший путь проходил по открытой местности каменистой полупустыни и озаренные солнечным светом деревья оставались последней защитой от наступающего полуденного жара. Оценив близкую перспективу попасть под прямой удар лучей немилосердного светила, я зашагал значительно быстрее.
Подъем ранним утром и последующий бросок по пересеченной местности остро ощущались мной. Тело ныло, лямки заплечного мешка все больше вдавались в тело, рука, опирающаяся на посох онемела, во рту пересохло, на зубах скрипела дорожная пыль и песок, а глаза превратились в узкие красные щелочки, устав от постоянного моргания при попадании солнечных бликов. Естественно, я был предупрежден дедом обо всех трудностях путешествия по Мертвым степям в разгар лета. Мною был составлен четкий маршрут движения, и сегодня его конечным пунктом была видневшаяся роща, надежно скрывающая от непосвященных хижину охотников и колодец. Оставалось предпринять небольшие усилия, подняться на вершину холма, и получить в награду долгожданный отдых.
Но закон случайности в дороге действует намного очевиднее, чем в вялом течении обыденной жизни. Во время последнего подъема мой натренированный слух охотника услышал трудноразличимый шум. Непонятное шевеление сзади напоминало шаги человека пытающегося догнать меня. Я моментально прибавил скорость и почти побежал по дороге, стремясь первым взобраться на холм и скрыться в роще.
В своих долгих наставлениях дед несколько раз предупреждал меня, о таившихся для путников опасностях. Самой главной были разбойники. Теперь я лихорадочно просчитывал этот вариант. Дорога вела из леса в город, на ней не находилось больших селений и путники выбирали ее крайне редко. Да и что с меня, парня в скромной, поношенной деревенской одежде, было взять. Хотя есть вероятность, что это какой-то отбившийся от банды грабитель, охотившийся за одинокими беззащитными путниками как я. Эта версия придала мне силы, и я бегом помчался вверх по склону холма.
Достигнув первых деревьев, я быстро юркнул под их защиту. Немного отдышавшись, выбрал подходящее место и привычно притаившись, стал наблюдать. Место было прекрасное, меня было невозможно обнаружить, а мне открывалась панорама петлявшей к холму дороги.
Представшая взору картина была безобидна. По дороге, едва передвигая ноги от усталости и жары, брел молодой парень. Одет путник был в городское платье, покрытое толстым слоем дорожной пыли, голову защищала широкая шляпа, с котомкой за спиной и палкой в руке на которую он тяжело опирался всем телом. Увиденное мной не таило никакой угрозы и вызывало только сострадание. Парень выглядел на несколько лет старше, был худой, физически неразвитый, явно не подготовленный к дальней дороге. Он полностью выбился из сил и нуждался в помощи. Совсем скоро весь мир вокруг должен был погрузиться в полуденный жар, когда будет невозможно передвигаться и оставаться без укрытия. Фигура незнакомца непонятным образом вызывал у меня доверие и какое-то мягкое сочувствие, наверное, именно тогда я впервые почувствовал к нему симпатию.
Еще немного понаблюдав и не обнаружив ничего подозрительного, внутренне оправдавшись перед дедом законом Дороги в пункте помощи всем нуждающимся, я вышел из своего укрытия.
Мое беззвучное появление позади, уже забравшегося в гору странника было очень эффектным. Парень остолбенел, уставившись на меня долго стоял не проронив не звука, тяжело дыша и немного покачивая головой. Появление огромного тролля или огнедышащего дракона среди ясного дня вызвало бы намного меньше удивления.
- Здравствуй, добрый путник! Не требуется ли тебе моя помощь? - сказал я, используя слова, переданные дедом. Фраза подтверждала мое уважение к закону Дороги и отсутствие плохих замыслов.
- Здравствуй! - хрипло выговорил парень. - Ты кто такой и куда идешь?
Слова показали, что парень горожанин явно незнакомый с кодексом путешественников. Задавать столько вопросов сразу, и интересоваться планами было просто плохим тоном и верхом неучтивости.
- Меня зовут Нелл, и я иду в город. - Продолжил я церемониал приветствия.
- А меня Роддаен. И я также направляюсь в город.
При этих словах он искренне взглянул мне в лицо и слабо улыбнулся. Я отметил, что глаза у него ярко синие как полевой цветок и выражение у них нежное, обволакивающие, заставляющие успокоиться и поверить их обладателю. Этот взгляд заставил меня смутиться и непривычно взволноваться. Прожив всю свою жизнь в лесу, редко общаясь с людьми, я плохо разбирался в тонкостях светской беседы и жутко боялся выдать свою дикость и необразованность.
Роддаен устало вздохнул и стер капли пота со лба, машинально убирая с него длинные слипшиеся от жары и пыли волосы. Прямые длинные спадающие до плеч волосы были необычного для юга оттенка, черные как звездное небо или шкура годовалого медвежонка. Северянин подумалось мне, бледное лицо, тонкие черты лица, да и еще изнеженная кожа на руках покрытых возникшими в дороге мозолями.
Очнувшись и поняв, что просто стою и разглядываю незнакомого парня, как картинку на стене, я задумчиво посмотрел на рощу. Не придумав никаких слов для продолжения разговора и еще больше растерявшись, я молча кивнул в сторону деревьев и быстро зашагал в тень.
Парень еще раз беззащитно улыбнулся и направился следом.
Я начал искать хижину. Она была замаскирована от постороннего вмешательства, и лишь знак Дома на ближайшем дереве, совершенно незаметный для непосвященного указывал на ее существование. Оглядев внимательно вырезанный на сухой коре указатель, я понял направление и в нескольких шагах обнаружил небольшой овраг с низким домиком. Вход оказался заваленным листвой и ловко замаскирован. Мы пользовались таким же приемом для защиты нашего жилья в лесу и обнаружить его не составило труда.
Хижина приветствовала нас приятной прохладой и сыростью. Несколько скамеек, большой стол посередине составлял все убранство небольшого жилища. Была нехитрая кухонная утварь, одеяла, силки, ведра - в общем, все необходимое для остановки во время пути.
Я устало присел на скамью и стал наблюдать за Роддаеном. Он свалился от усталости на противоположную скамью и стал стягивать сапоги и верхнюю одежду. Было видно, что одежда его довольно дорогая, таких тканей и фасона я не видел ни на одном богатом крестьянине в округе, изредка посещая сельские ярмарки. Под непромокаемым кожаным плащом, скрывался затейливо расшитый парчовый камзол и обуженные штаны невиданного мною фасона, но точно не приспособленного для охоты или путешествия. Сапоги хоть и были избиты и запачканы долгой ходьбой, являли собой шедевр ремесла, скроенный из лучших кож в округе. Когда парень расстегнул камзол, на шее блеснула толстая золотая цепочка, да и манжеты рубахи были кружевные, хоть и истрепавшиеся от долгого ношения. Сам собой напрашивался вывод о высоком ранге незнакомца, да и имя Роддаен указывало на рыцарское происхождение. Приятный парень, думалось мне дальше, движения хоть и замедленные, но плавные и точно выверенные. Вывод о физической неразвитости оказался поспешен. Тело не было мускулистым и крепко сбитым как у меня, но жилистые руки и ноги, полное отсутствие жира в привычных местах, указывали на постоянные тренировки. Черные волосы были распущены из походной косички и рассыпались по белой рубахе, бледность и напряжение спадали с лица, щеки порозовели, губы перестали сжиматься в узкую лихорадочную линию, капли пота больше не блестели на лбу. Кожа Роддаена была белой, почти прозрачной, слегка бархатистой, казалось, она отражала свет, и никакой загар не мог победить эту аристократическую бледность. На краткий миг меня захлестнула волна необычной нежности, мне захотелось подойти и коснуться этой еще влажной от пота, мягкой кожи щеки, всмотреться еще раз в синеву глаз, увидеть очаровательную улыбку.
Встряхнув головой и избавившись от наваждения, я также разоблачился. Дорожный мешок, плащ и потертая кожаная куртка были сняты, сапоги стянуты, тело постепенно успокаивалось в прохладе от долгой ходьбы и жары. Конечно, будь я один, стянул бы и штаны с рубахой, но в присутствии незнакомца такие вольности были недопустимы.
Проделывая все это молча, я не чувствовал никакой неловкости. Многие дни проведенные в полном молчании в охоте или в нашем уеденном жилище наедине с дедом сделали из меня молчуна. Привычка к внутреннему монологу, постоянному анализу ситуации и тишине приучили меня больше доверять интуиции и зрению, чем произносимым словам.
Наступил полдень. Хижину окутала невыносимая жара, смолкли звуки природы, все замерло и затаилось в ожидании спасительного вечера. Человеческая кожа не могла выдержать прямого попадания палящих лучей, лишь редкие растения и животные могли существовать в таких условиях. Давным-давно первопроходцы проложили путь в бескрайних степях, установили законы Дороги, создали подобные убежища. Наслаждаясь прохладой, я вновь поблагодарил за эти знания деда и Дереза, бога дороги, покровителя всякого путника.
Как будто прочтя мои мысли, Роддаен зашевелился, привстал со скамьи и произнес.
- Я не успел тебя поблагодарить за помощь. Прошу прощения и искренне благодарю за спасение. Не знаю смог ли я пережить еще один полдень на этой дороге.
Его голос был мягким, и избавившись от хрипоты очень мелодичным. Слегка чувствовался северный акцент.
- Это закон Дороги. Путнику помоги в беде! - Отчеканил я.
- Хорошо, что мне попался столь законопослушный и добрый человек. - Не то пошутил, не то серьезно сказал Роддаен.
Можно немного узнать о тебе, раз мы оказались вместе? - Продолжил он.
Я в нескольких словах рассказал, что являюсь охотником из Великого Леса и иду по поручению своего деда в южный город Дадбар. В свою очередь я поинтересовался, как он оказался в такой опасной дороге совершено неподготовленный.
- Понимаешь, Нелл, - отвечал он - я оказался обманут, и попал в беду. Чтобы спастись мне пришлось решиться на рискованный шаг пересечь Мертвые степи и дойти до Додбара в одиночку. Ты прав, я не готов к этому пути, но это единственный мой шанс. Больше я сказать не могу.
Закончив эту фразу, он посмотрел мне прямо в глаза, и его пронзительный взгляд излучал тревогу за будущее и робкую просьбу о помощи.
То ли это было колдовство, то ли искусный гипноз, но моим первым порывом было встать, подойти к нему, прижать его к себе и успокоить, пообещав любую помощь. А потом еще раз взглянуть в синие бездонные глаза и поцеловать прямо в губы. Я начал понимать, что симпатия к Роддаену перерастает в нечто большое. Похожие чувства я испытывал только во время снов, когда меня захлестывали волны возбуждения, стремление безраздельно обладать живым существом. Но в этих снах объект желания был неопределенным, мне просто хотелось обладать, кем-либо, избавиться от постоянного напряжения и томления. Естественно, я все знал о физической любви между людьми, читал старые книги деда, наблюдал за поведением животных в брачный период. Романтика и любовь, описанные в книгах, казались мне просто придуманными, а физическое влечение, увиденное в животном мире, оставалось нереализованным из-за отсутствия объекта. Столь ярко нахлынувшее страстное чувство по отношению к незнакомому человеку, да еще одного со мной возраста и пола застали меня врасплох.
Роддаен заметил мое молчаливое смущение, хитро подмигнул и предложил устроить обед.
Мы плотно поели - молоко, хлеб и овощи были сметены со стола почти моментально и большой частью Роддаеном. Усталость и еда сделали свое дело, превратив нашу хижину в сонное царство.
***
Проснувшись первым, я заметил, что солнце уже садится и скоро наступит подходящая для продолжения пути ночная прохлада. Перед дорогой было необходимо помыться и почистить одежду. Я отыскал замаскированный листвой колодец, нашел ведра и решил разбудить новоявленного спутника.
Узнав о возможности вымыться, Роддаен радостно выбежал из хижины крикнув, что не мылся уже пять дней. Немного замешкавшись, я вышел за дверь и смущено замер.
Северянин, раздевшись догола, окатывал себя водой из заготовленных мною ведер. Он напевал веселую песенку на неизвестном мне языке, пританцовывал и громко ухал, опрокидывая воду двумя руками. Его бледное тело быстро и все в нарастающем темпе двигалось, изящная фигура, словно статуэтка из белой кости вертелась в такт напева, разбрасывая и поблескивая каплями в вечерних лучах солнца. Волос на теле почти не было, и контраст разметавшихся черных прядей с блестящим белым пятном туловища завораживал меня. Белая фигура, то выгибалась словно деревце тянувшиеся к свету, то складывалось как зверь перед прыжком, то сворачивалось в клубок как кустик степного растения. Линии тела и движения рук были настолько изящны, что им могла позавидовать любая танцовщица. Я их часто видел на сельских праздниках и считал их прыжки и проделки очень привлекательными. Но, столкнувшись с этим шаманским представлением, осознавал как им далеко до импровизации северянина.
Мой взгляд скользил по телу, стараясь не опускаться ниже живота, но как специально Роддаен во время танца все время поворачивался ко мне чуть выставленным задом или слегка выпяченным членом. Я уже не мог сопротивляться соблазну и стал пристально разглядывать притягивающие меня части тела. Зад Роддаена нельзя было назвать большим или толстым, но по сравнению со стройностью всей фигуры он выделялся своею пухлостью и гладкостью, ямочки в нижних частях ягодиц словно были созданы для обнимающих рук. Любое движение манило притронуться, прижаться и насладиться сочной плотью, дотронуться и слиться с двумя подрагивающими округлостями. Член во время танца слегка набух и вытянулся, и теперь его легко можно было описать в момент наивысшего подъема. Длина немного больше среднего, в форме наконечника копья, сужается к концу, очень изящный, словно точенный, слегка выгнутый вверх, с головка алой, то выглядывающей, то пропадающей под крайней плотью. Большие поддернутые красной сеткой яички и черные жесткие волосы венчали привлекательную картинку предмета вожделения.
Пристально ощупывая взглядом манящее тело, я испытывал еле сдерживаемое желание присоединиться к этому празднику молодости и жизни. Меня тянуло безумное изящество голой плоти, эти влажные руки и ноги, разметавшиеся волосы и выпяченный зад. Сорвать одежду, броситься и прижаться всем телом к Роддаену - было все нарастающей потребностью. Волна возбуждения пробежала по телу, внизу живота нарастало напряжение, ставшее явным для любого постороннего взгляда.
Это краткое безумие прервалось моментально.
- А что вода уже кончилась? - пропел голос останавливающегося танцора.
Я оглянулся и увидел, что все восемь ведер принесенные мною для совместной помывки пустыми валяются вокруг, вперемешку с брошенной, где попало одеждой парня.
- Пойду еще принесу, - пробормотал я, и чтобы справиться с возбуждением и смущением медленно двинулся к колодцу, располагавшемуся в трех десятках шагах вниз по оврагу.
Но не успел я сделать несколько шагов, как Роддаен подлетел ко мне, схватил за руку и произнес:
- Это нечестно! Теперь я притащу воду, а ты мойся.
И не дав возразить и слово, побежал вниз. Мы дружно принесли воду, но следующие действие опять заставило меня смутиться. Раздеваться полностью я стеснялся, чувство усилилось во много раз от недавнего вожделения к северянину, а оставаться в одежде, после того как Роддаен мылся нагишом у меня на глазах, было не учтиво и смешно.
Выручил меня виновник смущения, заметив мою нерешительность, парень собрал одежду и отошел в сторону одеваться. Я разделся с быстротой молнии, надеясь быстро ополоснуться и успеть одеться до его возвращения.
Но со стороны Роддаена это был лишь хитрый маневр. Как только первое ведро было опрокинуто и по телу побежали мурашки от пронизывающего холода льющейся воды, я почувствовал на своем теле оценивающий взгляд. Подняв глаза, я увидел северянина уже одетого и рассматривающего мое голое тело с явным интересом. Если бы не струи воды я бы весь покрылся краской стыда. Чтобы не смутиться окончательно, и я стал быстро опускать одно ведро с водой за другим на себя, целомудренно повернувшись к наблюдателю задом. Голова моя лихорадочно работала, мысли неслись галопом. Тело у меня хорошее мускулистое, да и ноги стройные, торс и грудь накаченные, волос хоть и побольше чем у него, но они светлые и почти незаметные. И вообще я красивый белокурый парень с зелеными глазами, мне это однажды на ярмарке девушка сказала. Попытки остановить мысли проваливались они меня не слушались. С ожесточением загнанного зверя было опрокинуто новое ведро, и я вскрикнул от холода, непроизвольно подняв глаза. Роддаен сменил положение и снова стоял прямо напротив меня, ощупывая меня взглядом, как бы примеряя к чему-то, веселые огоньки плясали в его синих глазах.
- А ты хорошо сложен! Мускулы везде, загар. - Медленно проговорил он.
Я в ответ смог выдавить лишь нечленораздельный звук похожий на уханье филина. Постояв еще немного, наблюдатель покинул свой пост и скрылся в хижине.
Для меня это было окончание мучительной пытки. Добив организм оставшимися двумя ведрами, быстро одевшись и сделав пару простеньких упражнений на концентрацию, я улыбнулся вечернему солнцу и почувствовал себя в норме.
Мы почти бежали по ночной степи. Звезды освещали дорогу не хуже дневного солнца. Вот только воздух стал холодным, почти морозным, при каждом порыве ветра мы прибавляли шаг и зябко кутались в плащи. Передвигаться путники могли только в сумерках и ночью, но с крайней осторожностью, укрываясь от лихих людей и хищных животных.
Местность была сложной, путь петлял от полупустынных равнин к холмам с редкой растительностью. Никаких естественных укрытий и хижин в ближайшей сотне миль не предвиделось. Роддаен согласился подчиниться мне во время путешествия и следовать по моему маршруту. Единственным нашим шансом было достичь к полудню Кривого озера, которое лежало в милях сорока или пятидесяти.
Стало светать. Воздух стремительно нагревался. Плащи уже были стянуты и уложены в сумки, на голове северянина красовалась шляпа, а мои волосы прикрывала плотно обтягивающая кожаная шапочка, сшитая дедом и повязанная красной лентой. Положение наше становилось все труднее и труднее. Мы сбились с пути и находились значительно западнее главной дороги.
Роддаен первый начал слабеть. Он попытался снять камзол, ссылаясь на жару и тяжесть одежды. Мой строгий запрет помог остановить безумца. Я точно знал, что камзол защищает от солнечных лучей, а оставшись в рубахе долго продержатся невозможно.
Набиравший силу зной преследовал неотступно. Воздух плавился и врывался в наши легкие раскаленным облаком, сбивая дыхание и опаляя все на своем пути. Незащищенная кожа лица и ладоней покраснела от соприкосновения с раскаленным песком и дорожной пылью. Все тело ныло и болело, ноги переступали с трудом, живя своей жизнью, и представлялись далеким приспособлением для передвижения малосвязанным с головным мозгом. В голове стучала единственная мысль - остановится. Сознание рисовало чудесные картины привала, где остановка мгновенно прекращала жару и снимала усталость. Остановка - долгожданный отдых. Остановка - спасение от жары. Остановка - спокойный сон. Остановка - тень и влага. Проносилось в моем воспаленном мозгу. Встряхнув головой, я четко произнес вслух:
- Остановка - смерть!
Роддаен застонал и сиплым голосом произнес:
- Нужен привал! Я не выдержу больше.
Не оглядываясь назад и не замедляя шага, я повторил:
- Остановка - смерть!
Прошла вечность или несколько мгновений не знаю. Послышался странный шум и обернувшись я увидел падающего северянина. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в песок и тихо скулил, казалось, сознание покинуло его окончательно. Оглядевшись вокруг и заметив небольшую кучку камней, я потащил Роддаена туда. Небольшая тень защищала от прямых лучей, но это было не надолго, скоро солнце окончательно взойдет и последняя защита испариться вместе с нашими жизнями. Большая, угрожающего вида ящерица с огромными роговыми наростами шмыгнула к нам в тень и пристроилась рядом. Намочив остатками воды, лоб несчастного Роддаена, так и не пришедшего в себя, я стал напряженно думать.
Необходимо было найти озеро. По моим подсчетам оно было рядом, да и наличие ящерицы указывало на близкий источник воды и пищи. Внезапно послышался шум крыльев птицы, и я увидел летящего на значительной высоте орла. Он направлялся в том же направлении, куда перебежками двигалась ящерица - на запад. Поблагодарив, за подсказку милостивого Дереза, я сделал нехитрые приготовления к вылазке. Накрыл двумя плащами Роддаена, оставил рядом с ним две сумки, соорудил из посоха опознавательный знак, видимый со всех сторон на большом расстоянии, последний раз вдохнул и побежал.
По лицу хлестал и проникал в легкие уже не горячий воздух, а настоящий огонь. Солнечные лучи плавили воздух, испепеляя все живое и неживое, превращая любой предмет в песок и золу. Шансы были мизерные. Мелкими перебежками от одного камня к другому, от одной полутени к другой я перебрался через два холма, стараясь придерживаться западного направления. На краткий миг мне показалось, что воздух стал более влажным и прохладным, но зная, как опасны миражи в пустынях, особенно для сбившихся путников с опустошенным усталостью сознанием я отказался в это поверить. За следующим холмом чувство влаги усилилось и ветерок, несший прохладу, окончательно убедил меня, что это не мираж. Озеро радостно подумалось мне. Преодолев последнее препятствие, я обнаружил небольшой серп искрящейся под солнечными лучами голубой воды, окаймленный несколькими деревьями и вздымавшимися вверх утесами. Набрав в обе фляги воды и смочив одежду, я быстро вернулся обратно.
Северянин был в сознании, он прижался к каменной горке, стараясь поместиться в быстро убывающей области тени. Его синие глаза померкли, а взгляд напоминал мольбу смертельно раненного животного умертвить быстро и безболезненно. Увидев меня, он слабо улыбнулся. Второй раз за неполный день я видел эту улыбку обреченного человека и был готов рисковать жизнью, чтобы спасти ее обладателя.
- Вставай! Там близко озеро! - Скомандовал я, складывая плащи и взваливая на себя сумки.
Роддаен с трудом приподнялся, встал, сделал пару шагов и упал.
- Оставь меня здесь все равно не дойду! - Взмолился он.
- Молчи! Обопрись на плечо! Береги силы! - Прошептал я и смочил ему лицо водой.
Так мы передвигались почти ползком до озера. Путь был долгим и мучительным, возможность близкого спасения подстегивала нас. Добравшись до тени озерных пальм, я, немного отдохнув, нашел небольшую пещеру в одном из утесов и перетащил туда поклажу и Роддаена. Радостный от осознания выполненного долга я лег поперек входа, словно сторожевая собака и заснул.
***
Меня разбудили звонкие шаги, раздававшиеся гулким эхом в маленькой пещере. Северянин окончательно пришел в себя и что-то искал в своей сумке. Стоял приятный вечер, небольшой отрезок времени, когда лучи солнца, давали тепло, не требуя ничего взамен.
- Доброй ночи спаситель! - приветствовал он, заметив мое шевеление.
- Доброй ночи.
- Пошли, искупаемся в озере! - предложил Роддаен. И не дождавшись ответа, пошатываясь, направился к воде.
Не совсем еще оправился, отметил я, и спокойно пошел на противоположный берег озера, чтобы, не смущаясь товарища выкупаться в озере. Найдя укромное место, я тихонько разделся, скинув с себя всю одежду, и поплыл на середину озера. Плавал и нырял я отлично. Набарахтавшись и наплескавшись вволю, я выбрался на берег подальше от Роддаена, вытянулся на песке и не заметил, как задремал.
Легкое прикосновение, чьих то пальцев к моей руке разбудило меня. Я встрепенулся и хотел вскочить на ноги, но услышал мелодично тягучее:
- Не надо! Лежи!
Северянин пристроился рядом и смотрел прямо вверх на звездное ночное небо. Покосившись и увидев, что он лежит полностью голым, я сильно смутился.
- Ты второй раз спасаешь мне жизнь, а сегодня вдобавок рискуя своей! Мне трудно тебя отблагодарить! - При этих словах он прикоснулся своей рукой к моему бедру.
Я затаил дыхание, по моему телу пробежала волна возбуждения.
- Может не надо! - Прошептал я и попытался привстать на локтях.
- Глупенький. Ты мне сразу понравился. Такой маленький, сильный и отважный! - раздался приятный голос.
Все во мне кричало и протестовало. Надо вскочить, одеться, убежать подальше от этого соблазна.
Белая рука не ждала возражений и уже скользила от бедра к моему животу, то, прикасаясь и нежно лаская, то легко уносясь во тьму ночи. Прикосновения вызывали настоящие спазмы удовольствия. Мое тело вздрагивало, пыталось подпрыгнуть и дотянуться за вечно ускользающим источником наслаждения.
Неожиданно тело Роддаена поддалось ближе и вплотную прижалось к моему. Я инстинктивно отпрянул, боясь даже осмыслить творящиеся, беспомощно ища в путавшемся сознании слова защиты от действий лежащего рядом парня.
Почувствовав мою растерянность и постепенно растущие сопротивление Роддаен заговорил.
- Нелл, зачем сопротивляться приятному и желанному? Ведь я знаю, что тебе это нравиться! - его рука снова провела по моей ноге и области низа живота, старательно обходя член. Вторая рука гладила грудь, зарывшись в волосы и постепенно подбираясь к соскам. - Ты же меня хочешь! Я отлично помню, какими глазами ты смотрел на меня во время вчерашнего обливания. Ты был сильно возбужден этим зрелищем и в этом нет ничего постыдного. - Продолжал мой обольститель.
Сопротивление сознания угасало, верх брали животные инстинкты. Дремавшее годами желание нашло свой объект, и было готово вырваться на свободу, чтобы получить запретное наслаждение. Мои руки и ноги уже не слушались приказов мозга, а член непроизвольно вздымался вверх. Я придвинулся ближе и доверчиво положил свою руку на белую грудь.
- Вот так уже лучше, - ворковал Роддаен, - нам будет очень хорошо с тобой вдвоем!
Его руки уже во всю ласкали мое тело, не упуская ни единого клочка легко поддающейся на призыв плоти. Единственным табу был мой член, который оставался таким же торчащим и одиноко взывающим о внимании.
Роддаен слегка привстал и посмотрел мне прямо в лицо. Его глаза влекли в свою ледяную глубину, губы были чуть приоткрыты, маня и обещая неиспытанное еще наслаждение. Он поцеловал меня первым. Прикосновение его губ к моим оказалось холодным и приятным. Прошло несколько мгновений, и в щель между нашими губами проник горячий, все возбуждающий на своем пути язык. Он тщательно исследовал мой рот, дразня и обволакивая все на своем пути, стараясь не пропустить ничего важного. Осторожный ответ моего языка на такие бурные ласки, вызвали в нас очередной приступ неистового возбуждения. Языки сплелись, и долгое время не могли оторваться друг от друга.
Я со своей стороны также не хотел упускать ничего интересного в этом увлекательном процессе. Мои руки вступили в свою исследовательскую миссию. Тело северянина слегка пахло степными травами, кожа, несмотря на долгое путешествие, оставалась бархатистой и нежной. Казалось, что ты играешь на неизведанном музыкальном инструменте, любое прикосновение вызывало мгновенную отдачу, хотя ее характер предугадать полностью невозможно. Северянин быстро возбудился и самозабвенно отзывался на мои робкие и неумелые ласки. С такой деятельной помощью я быстро отыскал самые чувствительные точки на груди, внутренней части бедер и шее моего визави, но следуя правилам игры также обходя низ живота и член. Наши тела лежали рядом разгоряченные и возбужденные, готовые к продолжению действа, когда рука Роддаена дотронулась до моего томимого бездействием члена и как бы испугавшись, отпрянула.
- Вот это орудие! - Восхищено прошептал он.
Мой член во вставшем положении мог удивить любого. Длинный, почти достающий колена, большой в объеме, ну примерно как толщина моего посоха или оглобли в телеге, он чуть загибался кверху и венчался головкой совсем не защищенной крайней плотью. Яички наоборот были небольшие и почти не заметные на фоне его величины.
Роддаен сел на мои ноги верхом начал легонько раскачиваться, предоставляя рукам заняться подготовительной работой по удовлетворению моего гиганта. Искусно потягивая яички и порхая по всей длине, то натягивая кожу и сжимая ствол, то наоборот отпуская и поглаживая головку, он довел меня до настоящего исступления. Извиваясь, не в силах сдерживать ищущие выход эмоции, я начал тихонько постанывать.
Плохо владея собой, я не мог ответить такими же ласками Роддаену. Я лишь зажал и не отпускал его член в своей руке, где он со своей изящной формой оказался, словно в норке и тихонько его сжимал, подстраиваясь под темп движений раскачивающегося на мне тела. Другая моя рука бешено гладила и мяла бархатистые ягодицы. Постепенно я впал в полное безумие и не мог уже представить большего удовольствия от физической любви, когда Роддаен оставил в покое мой член и замер.
Потом медленно наклонил голову и начал облизывать мои яички, наращивая темп и все больше затрагивая самое основание окончательно отвердевшего ствола члена. Тут я понял, что удовольствия может быть больше, и не в силах сдерживаться застонал еще громче. Мои руки безвольно опустились на песок и только изредка делали попытку погладить тело сладостного мучителя.
Сознание полностью отключилось, все плыло словно в тумане. Мыслей не было, осталось лишь постоянное наслаждение, впитываемое каждой клеточкой моего тела. Роддаен выделывал с моим членом что-то невообразимое. Облизывал, сосал, покусывал, постоянно держа меня на грани оргазма. Прекрасно чувствуя его приближение, он мгновенно перемещал внимание своих губ на мою грудь или живот. Руки не отставали от губ в причудливом соревновании источников блаженства. Левая ладонь ласкала мою грудь, живот и бедра правая же не давала покоя родному члену, постоянно сжимая и подбадривая разными движениями, дабы он не отстал от ласкаемого губами собрата. Все это выполнялось с виртуозной синхронностью, движения были согласованны с размеренным раскачиванием тела, казалось, что занятие любовью для Роддаена более естественно, чем ходьба или еда ложкой. Сколько прошло времени мне неизвестно, свидетелями были звезды и песчаный пляж. Член мой разбух до невероятных размеров и напоминал огромную дубину гордо стоящую между ног. Я понимал, что такое пограничное состояние продлиться долго не сможет и скоро наступит разрядка. Мой любовник словно прочитал мои мысли и лег рядом на живот.
- Ложись на меня, Нелл. - Еле слышно прошептал он.
Я лег на белое распластанное рядом со мной тело. Снова прокатилось волна сильного возбуждения, единственной завладевшей всем телом идеей стало желание вонзить разгоряченный долгими ласками член в податливую плоть, горящую не меньшим вожделением. Мелькнула мысль о сопоставлении размеров, которых достиг мой инструмент и тем местом, куда он собирался проникнуть. Но видно Роддаена это совсем не волновало. Он немного приподнялся всем телом и стал направлять своей уверенной рукой мой, беспомощно тыкавшейся в разные стороны, член. Ложбинка между его ягодицами оказалась уже совсем влажной и горячей, совершенно готовой к приему гостя.
Все происходило неимоверно быстро и вызывало во мне лишь лихорадку наслаждения и жгучее желание продолжения, а может и усиления возбуждения. И когда зад Роддаен стал легонько поворачиваться и крутиться, словно навинчиваясь на мой член, выдержка покинула меня. Схватив северянина за белые бока, я силой привлек его к себе и вонзил свое орудие любви прямо в вертящуюся, ускользающую до этого мига плоть. От сильного напора Роддаен вскрикнул, и мой член, преодолевая последние сопротивление оказался полностью вошедшим в зад любовника. Там ему оказалось не так тесно, как я мог представить, он мог свободно двигаться и получать от этого еще неизведанное наслаждение. Роддаен встал на колени и схватился одной рукой за свой член, а другой уперся в песок.
В моей памяти мелькнула картинка спаривания двух волков, подсмотренная несколько месяцев назад в лесу. Не помня себя от возбуждения, я стал совершать ритмичный движения, всаживая член все глубже и глубже, сильнее и сильнее. Помню, что столь дикий темп вызвал крики и стоны, но остановиться я просто не мог. Сделав последнее движение, всадив с необычайной силой член в белый пленительный зад и почти полностью выгнувшись при этом, я огласив сильным ревом торжественность момента кончил. Несколько судорог пробежало по мне, и я упал вместе с Роддаеном на песок.
Прошло немного времени, а он все молчал. Я стал думать что угробил своего первого любовника, первой же попыткой заняться любовью. Боясь причинить боль, вынимая член я так и лежал еле дыша от напряжения.
- Ну, долго мы будем так лежать! Чего задумался!? Надо пойти помыться что ли! - Услышал я бодрый голос с легким северным акцентом.
Я осторожно вынул член и застенчиво отвернулся, чтобы не махать этой еще не успокоившейся дубиной перед глазами любовника. Роддаен вскочил на колени, развернул меня почти силой и громко поцеловал мой член прямо в головку.
- Ух, я так давно не кончал! Спасибо тебе! И тебе спасибо, Нелл! - говоря это, он посмотрел прямо на меня своими синими глазами и хитро улыбнулся.
Я впервые не отвел взгляд. Смело посмотрел в ответ и собрав все оставшиеся душевные силы тихо произнес.
- Я люблю тебя, Роддаен!
Северянин еще раз улыбнулся, молча встал и стал медленно заходить в воду. Я стоял и пристально смотрел в спину погружающейся под воду белой изящной фигуре. Сердце сжалось и перестало биться, мне казалось, что моя любовь уходит и не вернется никогда. Он отверг меня. Да и зачем ему нужен деревенский неуч, неумеха, глупый мальчишка. Надо тихонько собраться и уйти. Все закончено. Все равно не смогу больше быть рядом с ним и относиться к нему как прежде.
Вдруг погружающаяся фигурка повернулась лицом и призывно помахала рукой. Эхо донесло веселый крик.
- Нелл! Давай сюда, быстрей! Вода просто отличная!
Я весело встряхнул головой, посмотрел с веселой надеждой на начинающие вставать из-за горизонта солнце. Затем с разбега прыгнул в воду, создавая фонтан из тысячи белых брызг, и быстро поплыл к едва видневшемуся белому пятнышку на середине озера.
Ничего еще не закончилось. Все только начиналось.