Дверь мне открыл Роман. Он немного поговорил со мной о том, как я съездила сегодня в Павловск и Гатчину. Сказал, что очень удивлен тому, что я успела в оба этих чудесных места за один день. Однако по искорке в его карих глазах и напряженной выпуклости на брюках чувствовалось, что на самом деле его мысли были весьма далеки от темы нашей светской беседы. В прихожую заглянула обнаженная Александра, грациозно ступая босыми ножками и словно раздвигая перед собой пространство устремленностью остреньких девичьих грудок. Она чутко оценила ситуацию и со значением сказала брату, что лучше бы он к завтрашним занятиям готовился. Роман внял ее ценным указаниям и с явной неохотой удалился к себе.
Александра сказала, что хочет показать мне альбомы одного знаменитого и довольно спорного американского фотохудожника. Я ответила ей, что хотела бы чуть отдохнуть с дороги и потом подойти в ее комнату. Пройдя к себе, я неспешно освободилась от одежды и убрала ее в шкаф. Потом вдруг почему-то вспомнила о Романе. Мне захотелось поддразнить его возбужденность на меня. Но идти к нему обнаженной сейчас под каким-то придуманным предлогом, пожалуй, было бы неправильно — а то еще слишком много возомнит о себе. Тогда я снова вынула из шкафчика свои лифчик и трусики. Якобы случайно (но при этом весьма живописно и не с первой попытки) бросила их на спинку и сидение кресла, запомнив расположение белья.
Когда я постучалась к Александре, она сидела за ноутбуком и с кем-то переписывалась. Взглянув на меня, она жестом пригласила меня сесть на тахту с по-восточному изогнутой спинкой и, достав с полки три альбома, подала их мне. Сама же она села на тахту рядом со мной, сбоку наблюдая на моей реакцией. Это были альбомы Джока Стэрджеса. Я листала страницы, вглядываясь в безмятежность мира этих нагих девушек и девочек.
— Какой деликатный автор! Эти модели одновременно и обнажены, и защищены отношением к ним автора. Так тонко передать деликатность своего отношения к красоте девочек-подростков в фотографии дано не каждому художнику. Тем более фотографу-мужчине.
— А он им всем вовсе не чужой дядя с фотоаппаратом. Он для них сосед, которому можно доверять. Он лет сорок фотографирует юных девушек из общины своих соседей-натуристов. Это его авторская тема. У него уже три поколения моделей. Некоторые девочки тут в альбомах — это уже внучки его первых моделей.
— Ты говорила, что это спорный фотохудожник. Я не вижу тут ничего спорного. Я не вижу тут ничего, кроме бесспорности красоты юности.
— Многие считают его творчество порнографией. У него были проблемы с ФБР из-а сигналов бдительных моралистов.
— Бред какой-то. Я не вижу тут ни малейшего оттенка даже легкой эротики. Тут лишь восхищение гармонией и умиротворенностью. Это обнажение безгрешно как луч солнца, как высокое небо. Если кто-то видит в этих фотографиях повод возбудиться или возмутиться, то у него самого в душе какая-то ущербность и червоточина. Если у кого-то дупло старого дуба ассоцируется с гениталиями, то что — нужно вырубать вокруг все деревья с дуплами только для того, чтобы этот озабоченный бедолога успокоился?
— В разных культурах грань между эротикой и неэротикой пролегает по-разному. И тут слишком часто агрессивное меньшинство с мерками своего устава лезет в чужой монастырь от имени и якобы по поручению всего общества. Красота, может быть, и спасет мир и тех, кто одарен пониманием красоты. Но ей точно не дано спасти всех моралистов в этом мире. И гореть им в безобразиях ада, который они сами для себя вообразили.
— Я где-то читала, что безнравственность — это нравственность тех, кто проводит время лучше нас. Это, конечно же, шутка — но в каждой шутке есть только доля шутки.
Александра встала с тахты и, отыскав на полке еще один альбом, подала его мне. На этот раз она села ко мне так близко, что мы почти соприкасались.
— В Советском Союзе был свой «Джок Стэрджес». Литовец Римантас Дихавичюс. Это его авторский альбом «Цветы среди цветов». Раритетное издание 1987 года. Гордость коллекции папы.
Я стала листать альбом Дихавичуса.
— Как же все-таки странно. Оба мастера работают в основном в черно-белой технике. И фотографии без всяких там спецэффектов. Возраст и типаж моделей почти одинаков. А впечатление от альбомов совсем разное.
— Авторские фотографии одной и той же натуры отличается прежде всего отношением автора к этой натуре.
— Пожалуй, фотографии литовца ощущаются как более романтичные. Тут больше личностного отношения между фотографом и моделью. Больше оттенков эмоций, больше диалога со зрителем, больше черт реальности. Порой даже сдерживаемой страстности. На литовских фотографиях лицо модели часто не снимается и это дает простор воображению зрителя. А на фотографиях американца бросается прежде всего бесхитростная безмятежность моделей. Они запечатлены в словно остановшившемся мире без проблем и сложностей. Идиллия рая. Все альбомы изысканно красивы по своей эстетике, но за ними чувствуется разный характер авторов.
— А может быть, тут даже сказывается и география съемок. Фотосессии Стэрджеса связаны в основном с комфортными по температуре нудистскими пляжами Калифорнии и юга Франции. Литва то посевернее будет. Да и климат у нас на Балтике переменчивее. Не слишком безмятежность воспитывает.
— А ты, Александра, в таких публичных фотосессиях «ню» не снималась?
— Я не снималась. Некоторые мои подруги снимались для респектабельных западных студий жанра «эротик-арт». За гонорар, разумеется. Это не порно. Там вообще киски не акцентируются. Модели только девушки и обычно соло. В общем, стильные художественные фотографии «ню». Работающие на такие студии фотографы ищут свои модели прежде всего среди натуристок на пляжах. В том числе, и на наших питерских пляжах. Хотя разумеется, потом в качестве страны, откуда модель, будет указана совсем не Россия, а какая-нибудь Хорватия, Швеция или Польша. В зависимости от типажа внешности модели.
— Неужели девочки не боятся, что тут в Петербурге их кто-то узнает из завсегдатаев таких сайтов?
Александра как будто бы нечаянно положила свою руку мне на левое плечо.
— Ты знаешь, макияж порой творит чудеса неузнаваемости. Как это ни странно, но до сих пор никто вроде бы из наших не жаловался, что ее кто-то из посторонних опознал и возникли проблемы. Главное — умело нарисовать на своем лице лицо другой девушки. Часто девушки в каком-то художественном образе. А уж что там дальше — да мало ли несколько похожих друг на друга девушек на свете в разных странах. Мир большой. Вот ты же, к примеру, очень похожа на Ингу.
— Я видела твое видео в эрочате. Там даже тембр голоса изменен.
— Есть такой сервис для тех, кто хочет сохранить инкогнито. Поставила по совету мамы. И как тебе эти видео со мной?
— Знаешь, ты там очень даже соблазнительно кокетничаешь.
— Ну случается у меня иногда настроение покуражиться. Я там среди моделей белая ворона. Скорее всего, я единственная модель, которая в чате не из-за заработка перечисляемыми токенами, а собственного куража ради. Бываю там очень редко и только под настроение поприкалываться и подразнить. На самом деле это только поначалу прикольно, а потом однообразие поведения подавляющего большинства мужиков уже порядком раздражает. Только и слышишь просьбы снять маску да вопросы о том, сколько же мне лет. Я таких тупиков обламываю несусветно высокой ценой за приватный просмотр аж в миллион токенов, чтобы не быть никому обязанной за их деньги. Мол, моя игра — мои правила. Хотя если изредка вдруг ...