Мы учились с Вовкой на втором курсе института и жили в одной комнате в студенческом общежитии. У нас в комнате было сначала трое человек, а потом после зимней сессии отчислили одного (хотя он приезжал из деревни раза три и ночевал у нас в комнате), и мы остались вдвоем.
На все праздниках и днях рождения Вовка был заглавной фигурой, поскольку он, благодаря своему атлетическому телосложению, симпатичной физиономии и веселому нраву, умел заводить и подчинять себе компанию. Он обладал довольно высоким чувством юмора, поэтому не имел никаких комплексов, ни в сексуальной ни в повседневной жизни. На него вешались девчонки. Вовка по нашей договоренности водил их к нам в комнату и трахал. Дважды это происходило в моем присутствии, поскольку мне негде было побыть в это время. Хотя, он был очень оригинален в своих отношениях с девочками, и после полового акта мог выставить сразу же свою жертву за дверь, иногда это было в очень жесткой форме: девочка могла получить под зад и вылетала в коридор, если очень сопротивлялась. Но иногда девочки задерживались, но только на второй акт, и после этого покидали нашу комнату. Никогда Вовка не оставлял девочек у нас в комнате до утра.
Я же с девчонками жил, на мой взгляд, нормально: у меня их было за все время только три, из которых трахался многократно я только с одной, но и с той расстался, мне показалось, что она слишком требовательна к сексу, - очень много хочет от меня, а я ей этого не мог дать, хотя у меня член был немаленький, но я не мог понять, что ей ещё нужно.
Наши размеры мы с Вовкой изучали по-научному, измеряя многократно линейкой половые органы, технично, методично, детально. Вовке особенно нравилось самому возбуждаться и возбуждать меня, чтобы измерить наши члены в нормальном и возбужденном состоянии. У него в невозбужденном состоянии сарделька всегда свисала на 9 см, в полувозбужденоом - на 12 см, а в возбужденном состоянии его орган был 19 см. Диаметр мы определяли, измерив окружность эластичным швейным сантиметром, а потом вычисляли по формуле. В общем, у него получалось около 5,5 см. Но мы измеряли и не только от лобка возбужденный член, а и от яиц, откуда они свисали, точнее от бугорка в промежности, где, по нашему разумению, начинался член, хотя у него от выпирающего из заднего прохода мощного ствола до отвисающих яиц было примерно сантиметров 6-7, что добавляло Вовке еще сантиметры. У меня же, член в висячем состоянии был 11 см, болтался с полуоткрытой головкой, слегка возбуждаясь, или резко вставал и в возбужденном - 22 см, диаметр 4,5 см, а до бугорка, который был почти у дырочки ануса, было 25 см.
Казалось, что Вовке не верилось в эти результаты, и он шаловливо раскручивал меня на новые измерения. Видать ему хотелось бы быть первым и по этому показателю, не только первым ёбарем, но что есть, то есть. Видно ему эта процедура нравилась, а мне было интересно и, более того, приятно, заниматься этим с парнем, который мне по-человечески очень нравился, так как он был очень великодушен и дарил себя во всех ситуациях без надежды на взаимность. У меня не хватало чувства юмора и раскрепощенности во многих моих делах, а у него это было в избытке, и мне очень хотелось быть на него похожим, по поведению. Хочу отметить, что дальше дело не заходило. Измерив и обсудив, мы обычно ложились спать. Вовка засыпал обычно быстро, и я не видел, чтобы он дрочил себе, а я иногда после процедур измерения членов не мог сразу заснуть и прибегал к дрочке, после которой сразу же засыпал.
Один раз я встал утром, пошел включать электрический чайник и заметил, что Вовка смотрит очумленно на мои трусы. Я опустил голову на свои белые трусики, а там было серо-белесоватое пятно с очень четкими краями, как залитое клеем. Я не думал, что это как-то привлечет Вовкино внимание, но оказалось даже очень привлекло. Он смотрел таким взглядом, что можно подумать хочет его лизнуть. Он даже облизал свои губы и, неожиданно для меня, вскочил с кровати, подошел ко мне и обнял меня очень сильно, так, что у меня захрустели кости, и стал прижиматься ко мне всем своим телом, особенно членом, и терся игриво своим телом об мое. Но не это мне было в диковинку, а другое - я вдруг почувствовал, что мне это очень нравится и меня начало заводить. Мой член встал в полный рост, а Вовка продолжал тереться об него, да так сильно и вкусно-игриво, что у меня начали подкашиваться ноги - я улетал, и Вовка, почувствовав это, подхватил меня на руки, взяв меня, как куклу, понес на кровать к себе.
Уложив меня, он упал рядом, прижался ко мне и застыл, потом сдернул свои трусы, снова сильно прижался, сделал несколько качков своим тазом, прижимаясь членом ко мне, и кончил так обильно, что залил спермой за несколько выстрелов и мой живот, и мою грудь, и часть подушки, и кусок одеяла. Даже на обоях, на стене, повисла крупная матовая молочная капля, которая постепенно стала слезать вниз. Я, весь завороженный и ошеломленный смотрел на это извержение вулкана и вдруг сам, каким-то нахлынувшем подкатом от груди вниз, в пах, волной жаркой, сведшей ноги и выдувшей меня дугой на дружочка, задрожал сладко-сладко, передернул плечами и кончил так, что раз семь-восемь из меня вылетали струи, струйки, струечки и маленькие капельки.
Вовка лег на меня, потерся так своим телом, что размазал всю нашу сперму по нашим животам, груди, членам и, неожиданно для меня, он сказал, что теперь мы, оба перемазанные спущенкой, в одинаковом положении, рассмеялся и поцеловал меня взасос в губы, продолжая лежать на мне, слегка шевелясь и вдавливая в меня свой живот, особенно низ. Я просто балдел, не понимая, от чего я так тащусь. Я почувствовал его встающий член и сам стал возбуждаться. Он слегка раздвинул свои ноги, взял мой стоячий член, провел его за своими яйцами между ноги свел ноги вместе. Его член упирался мне в пупок и мне было чертовски приятно, какая-то охуительная истома пробежала по всему моему телу, я сладострастно потянулся всем телом до хруста в костях и обнял его крепко-крепко. Вовка снова стал меня целовать, но уже все лицо: лоб, глаза, уши, вводя в них язык, шею.
Он целовал меня снова и снова в губы, засасывая их до боли, просовывал свой язык между моих зубов, проталкивал его глубоко. Меня это заводило и я пытался тоже втолкнуть свой язык в его рот, а он засасывал его и долго не отпускал. Все это сопровождалось энергичными трахательными движениями на мне. Он сдавливал мой член своими ногами и двигался вверх-вниз со все увеличивающимся темпом. Мой член выделил не одну порцию смазки, поэтому скольжения для меня были безболезненны и такими кайфовыми, как никогда ни с одной бабой.
Его член упирался мне в пупок и выше, при этом он скользил так нежно, что было понятно, как много смазки из него уже вытекло. Мы дышали уже как паровозы, ничего вокруг нас не интересовало.
Слушать / скачать озвученный рассказ:
Какой-то водоворот нас поглотил минут на пятнадцать, мы словно отключились от внешнего мира, а потом вдруг обоих одновременно затрясло как при землетрясении - мы одновременно с ним кончили. Сперма била из нас фонтанами: я залил всю Вовкину спину, а он мой живот так, что стало просто чавкать и хлюпать.
Вовке видать не хотелось с меня вставать, а мне не хотелось его отпускать. Так мы и лежали еще немного, но начали замерзать. Вовка потянул одеяло, я помог ему его расправить и потянул, укрыв его. Пролежав минут двадцать, лаская друг друга руками и губами, мы стали кувыркаться под одеялом и каким-то непонятным образом оказались в позе валета и стали целовать друг дружке места внизу живота, где растут волосы, члены, яйца, промежность. Мы были просто одуревшими непонятно от чего. До лизания ануса дело не дошло, хотя было уже близко, но похоже какое-то стеснение пересилило нас.
Вовка захватил вдруг глубоко в рот мой член и стал его сосать, надавливая рукой на мою задницу и пытаясь просунуть мой член как можно глубже. Я даже дико взревел, кода он заглотил весь мой член и на какое-то мгновение замер в таком положении. Потом он проделал это еще раза три, не вынимая мой член изо рта. Я был вначале поражен этим, но потом последовал его примеру и получил обалденный кайф от его члена, от его яиц, которые я ласково сжимал рукой, от упругой волосатой Вовкиной попки, которую я сильно сжимал другой рукой и от той спермы, которой он меня наградил несколькими выстрелами в рот. Я кончил ему тоже в рот, хотя хотел вытащить член, но он мне не дал, буквально насадившись своим ртом и глоткой на мой член. Мне кажется, что я кончил ему прямо в желудок. Самое интересное, что мы еще долго не вынимали члены друг друга изо рта, как соску, что так и заснули, отключившись на полчаса.
Никакого стеснения не было, когда мы, проснувшись, зашевелились, нас разобрал смех от того, что мы местами слиплись от нашей засохшей на груди и животах спермы. Мы ржали как лошади. Кое-как разъединившись, мы намочили полотенце и вытерли тщательно, с какой-то нежностью друг друга, собрали затем перемазанное спермой белье с Вовкиной кровати, постелили на ней же мое белье и стали с этого дня спать вместе.
***
Через неделю у меня был день рождения. Мы все в общаге отмечали дни рождения, но кто как мог, потому что не у всех были одинаковые возможности: кто-то вел своих однокурсников в бар, а другие просто ставили на стол, что могли и в общежитии. И с небогатыми столами и танцами под проигрыватель с пластинками или магнитофон были такие задушевные дни рождения, которые доходили иногда до оргий в соседней комнате, где одну-двух самых покладистых и любвеобильных трахали человек десять-двадцать (и более) студентов до такой степени, что наутро с трудом могли отодрать свои присохшие намертво к волосам в паху или к животам члены из-за того, что они были обильно смазаны спермой своей и всех многочмсленных предшественников.
Мы с Вовкой к этому времени уже стали планировать даже и наши совместные расходы, исходя из наших денег, сумма которых складывалась из нашей маленькой стипендии и той помощи, которую нам оказывали родители. Мы покупали, советуясь друг с другом, продукты на завтрак и на ужин (хотя, ужин у нас был как обед), а иногда ходили часов в одиннадцать вечера в столовую для рабочих домостроительного комбината и таксистов.
Для дня рождения мы также совместно все распланировали, сколько выпивки купить, что пожарить, что из домашних (от родителей) поставить на стол солений. В общем, стол получился отменный, именно для студентов, так как выпивки оказалось больше, чем закуски. Девчонки помогли нам все сервировать (это сильно сказано, так как пришлось просить у ребят вилки ложки алюминиевые, тарелки стаканы - о рюмках и мечтать не могли), но стол получился м вправду отменный, девчонки сделали кучу салатов, а на горячее была картошка с мясом, за которым пришлось ехать в одну столовую и у Вовкиной землячки купили мяса.
Часа через полтора всем было уже очень хорошо: кто-то танцевал, кто-то курил прямо в комнате, хотя нам строго-настрого запрещали курить в комнатах, ребята зажимали девчонок, те визжали, но их визги тонули в музыке и общем шуме. Еще пару часов пили, кто хотел доедали закуски, девчонки организовали чай, кофе и пирожные. Постепенно стали уходить парами или по-одиночке и остались в комнате, кроме нас с Вовкой еще человека три, которых Вовка, сославшись на то, что он в стельку пьяный, выпроводил за дверь. Это я был в стельку пьяный, а Вовка еще хорошо держался на ногах и говорил, слегка заплетаясь, но очень связно и вразумительно, что мне сразу показалось, что он свою пьяноту больше изобразил, чем это было на самом деле.
На столе был полнейший бардак, в комнате - накурено так, что лампочку можно было едва видеть в голубой синеве. На полу - кем-то затоптанные окурки, куски какой-то еды, а постель наша общая, и другая моя, бутафорская были перетоптаны и переколошмачены. Вовка поправил бельё на нашей кровати, откинул одеяло, подошел ко мне, обнял нежно-нежно и поцеловал меня в губы крепко-крепко так, что у меня аж дыхание сперло и подкосились ноги. Он подхватил меня на руки, как маленького мальчика, отнес на кровать, лег рядом и, нежно ласкаясь, жарко прошептал мне в ухо, что вот теперь наконец-то и он может меня поздравить с днем рождения.
Оторвавшись от меня, он откинулся на спину, закинул руки за голову, томно потянулся всем телом и сказал, что он дарит мне себя, и свое тело, и душу, и сердце. Я просто ничего не понимал, точнее понимал все, кроме того, как это все получилось, что этот самый известный всей общаге, да наверное, и почти всему университету, бабник влюбился в меня, в парня...
А я видать тоже утонул в нем, в его обаянии, независимости, в которую он меня теперь впускает, и кажется навсегда. У меня, кажется, целый сброд мыслей зашумел в голове, купаясь в хмелю, и мне стало понятно, что теперь я ничего не понимаю, и даже, мало того, уже и не принадлежу себе, а ему, Вовке, и я этого просто хочу, я принял его в свое сердце, там ему нашлось много места, ведь я понял, что туда я еще никого до Вовки не впускал. Мне было хорошо и уютно с ним, даже, как мне показалось, лучше бы никто и не пытался нас разъединить, или я убью любого, кто встанет между нами.
Я приподнял голову, повернувшись вполоборота к Вовке, заглянул ему в глаза и, словно утопая в их зеленой глубине, провалился в них, упав на Вовку. По всему моему телу пробежала волной дрожь, я прижался щекой к Вовкиной щеке, мои губы сами собой стали прижиматься к его уху, целуя, и я прошептал:
- Вовка, спасибо за самый дорогой подарок в моей жизни.
Слушать / скачать озвученный рассказ: