Прошла неделя с того памятного разговора. Антон сдержал слово и больше у Баринова не бывал. Как ни странно, Виктора никто не уволил, и Славке показалось, что вся эта история стала потихоньку забываться. Но не тут-то было.
Однажды субботним вечером в дверь настойчиво позвонили. Слава открыл. На пороге стоял Баринов, выглядевший каким-то осунувшимся и постаревшим.
- Здравствуйте, - буркнул он.
- Тебе чё надо? - развязно спросил его парень.
- А ты не мал ли ещё, чтобы мне тыкать? - удивился бородач. - Я ведь вдвое старше тебя, неплохо бы и на "вы"...
- На "вы" я обращаюсь только к тем, кого уважаю! - заявил Славка. - Зачем пришёл?
- Мне с Антоном надо поговорить.
- Его нет дома.
- А Виктор?
- Его тоже нет дома.
- Ну, что ж... тогда я хочу поговорить с тобой. Видимо, ты теперь здесь глава семьи. Или тебя тоже нет дома?
Славка сперва хотел выйти на лестницу и поговорить там, но нет - лишние уши им ни к чему. Парень помедлил секунду, но потом решился и впустил визитёра. Он провёл его прямо на кухню и плотно прикрыл дверь в комнату, так как не хотел, чтобы Витя и Тошка, которые на самом деле были дома, слышали их разговор. Но братья всё-таки услышали какой-то шум и вышли в коридор посмотреть, что же там происходит. В прихожей уже никого не было, но из-за кухонной двери до них довольно внятно доносились слова собеседников.
- Если ты говоришь, что он для тебя не игрушка, - услышал Виктор голос Славки, - то как же ты мог?! Под всех друзей его подкладывал, сволочь! Зачем?!
- Ты не поймёшь.
- Так ты и не особо паришься с объяснениями. Напрягись - может, я и въеду.
- Ну, хорошо, - устало согласился Баринов. - Как бы тебе объяснить? Мне... мне просто нравилось, что он такой развратный. Он меня так больше возбуждал. И ему это тоже нравилось.
- Это ты так думаешь.
- Он ведь мог отказаться в любой момент!
- Он не мог отказаться, и ты знаешь, почему.
- Ни черта я не знаю! Я думал, что ему это нравится. Если бы я знал, что он меня из-за всего этого бросит... да я бы на километр никого к нему не подпустил бы!
- Так вот теперь сдавай своим дружкам и возбуждайся на кого-нибудь другого, хрен волосатый!
- Но я без него не могу!
- Это твои проблемы. Обойдёшься как-нибудь. У тебя бабла навалом, можешь снимать молоденьких парней хоть пачками.
- Да не нужны мне никакие парни! - заорал Баринов. - Мне нужен только он, мой Тошка!
- Он не твой и никогда не был твоим, шантажист хренов! Вали отсюда!
- Почему шантажист?
- Ты ж ему угрожал, что уволишь его брата! Скажешь, нет? Чё молчишь, перец?
- Да я и не собирался никогда эти угрозы в исполнение приводить! Это так, для красного словца, что-то вроде игры...
- Ага, теперь ты ему какой угодно лапши на уши навешаешь! Вали домой и скажи спасибо, что Тошка на тебя в ментуру не стуканул! Хотя, по-моему, стоило бы это сделать.
- Слава, пожалуйста... Ну, поговори с ним, объясни ему, что теперь у нас всё будет иначе: только мы вдвоём, и никого больше...
- Я тебе не верю. И Тоха не верит. Решение окончательное. Проваливай и никогда больше к моему брату не подходи, иначе я ведь и сам до ментовки дойду, не поленюсь!
Дверь отворилась, и гость вышел из кухни. Застывший в коридоре Виктор столкнулся с ним практически нос к носу. Он сжал кулаки и двинулся на Баринова, тихо выдохнув:
- Убью!
Но его остановил Славка. Он сграбастал брата в охапку и оттащил его в сторону:
- Не надо, Вить! Пусть катится отсюда на хуй! Не марайся.
Виктор остановился, но взглянул на своего начальника с таким отвращением, с каким, наверное, во время войны люди на полицаев смотрели. Тот лишь опустил глаза, а Витя с презрением отошёл от него подальше.
И тут бородач заметил в тёмном углу коридора притаившегося там младшего брата Виктора.
- Тошка! - хрипло выкрикнул Баринов и кинулся было к пареньку.
Но в ту же секунду Славка бросился мужчине наперерез, и его плечистая фигура выросла у гостя на пути, загораживая собой пацана. Стальные глаза парня смотрели на Баринова спокойно и твёрдо. Тот увидел, как Антошка, сжавшись в комок, робко выглядывал из-за славкиного плеча. Мужчина отступил на пару шагов и, словно осенённый догадкой, пролепетал:
- Так вот, значит, в чём дело! Как же я сразу-то не понял! Это же из-за тебя всё... Он ведь с тобой теперь, да?!
Славке показалось, что Баринов сейчас в ярости набросится на него, и весь напружинился, готовый к нападению, но едва мужик двинулся в его сторону, сзади раздался окрик Виктора:
- Не смей!
Баринов замер. Он снова попытался поймать взгляд Антона, но тот по-прежнему прятался за Славкой. Лицо мужчины перекосилось от боли. Он быстро прошёл к выходу и хлопнул за собой дверью.
Поздно вечером, когда Тошка уже спал, Слава вышел на кухню и с удивлением увидел Виктора, который ещё не ложился. Понурившись, тот сидел над кружкой остывшего чая.
- О чём задумался? - мягко спросил его парень.
- Знаешь, Славка, - почему-то шёпотом ответил Витя, - а я ведь ничего не замечал. Ужасно! Ничего не видел.
- Да ладно, Витёк, не фиг на себя клепать. Ты не виноват.
- Как не виноват?! Это же я их познакомил! Я знал, что у них связь, и терпел это, ничего не предпринимал, а там, оказывается, такое творилось... А я ничего не видел дальше собственного носа. Я... я просто ничтожество!
- Ну, всё, Вить, харэ! Никто не виноват, просто так получилось. И всё уже позади. Слышь, Витёк, не реви, всё закончилось! Ложись спать.
Но через несколько дней Славка и сам понял, что ничего не закончилось.
Дело было в том, что Тошка изо дня в день всё больше менялся. Он стал задумчивым, редко улыбался, его словно бы что-то мучило. И Виктор, и Слава пытались его поддержать, приободрить, но ничего не помогало. Причина была неясна. Баринов действительно не привёл своих угроз в исполнение, и старшего брата с работы никто не уволил, тем не менее, шли дни, а угнетённое состояние Антона лишь усиливалось.
Особенно это стало заметно в Новый год. На тот момент Тошка не виделся с Бариновым уже почти месяц и, казалось бы, должен был немного отойти, но за весь праздник он даже ни разу не улыбнулся. Для Славки это было особенно странным, потому что торжество удалось на славу. Такого Нового года у парня ещё никогда не было! Друзья Виктора, которых набился полный дом, были не менее интересными людьми, чем он сам. Чего они только не напридумывали: разыгрывали фанты, вместе сочиняли акростих, чтобы по вертикали читалось "Новый год". Потом несколько человек играли для всех шарады, затем все играли в какую-то очень смешную игру под названием "крокодил", а потом друзья устроили концерт: двое из компании играли на гитарах, а Витька, как выяснилось, играл на флейте! Славка даже не знал об этом! А ещё двоюродный брат называется!
Вообще, парень чувствовал себя словно на седьмом небе. Последний Новый год, который он провёл в кругу своих друзей из качалки, превратился в банальную пьянку с мордобоем и заблёванными полами, и Чекменёв даже не думал, что на празднике может быть так интересно!
Когда Витька вместе с каким-то парнем-гитаристом на пару сбацали зажигательную ирландскую мелодию, Славка подошёл к сидевшему в углу Антону и, хлопнув его по плечу, улыбнулся:
- Скажи, весело, да? - и тут же осёкся, встретившись взглядом с Тошкой: тот смотрел на него серьёзно, без тени улыбки. - Антох, чё с тобой? Праздник же...
- Ему там плохо без меня, я это чувствую, - всё так же серьёзно ответил ему брат и отвернулся.
Следующие пару дней Виктору и Славе приходилось наблюдать за тем, как депрессивное настроение их брата всё нарастает. Витька переживал ужасно, а Славка вдруг стал злиться на Антона. Он в какой-то момент понял, что хочет исправить ситуацию не столько ради Тошки, сколько ради того, чтобы Витька не мучился. Почему-то душевное состояние старшего брата его волновало куда больше, чем муки младшего. Временами ему даже хотелось набить морду Тошке за то, что он посмел причинить боль Вите. Странно...
А на третьи сутки Антон отколол нечто и вовсе ни на что не похожее. В тот день с самого утра он лежал на тахте и смотрел в потолок. Славка пытался его растормошить, но безрезультатно.
- Тошк, ну что с тобой такое?! - в отчаянии крикнул он брату.
Тот лишь усмехнулся:
- Я бы сказал тебе, но ты ведь опять будешь мной недоволен.
- Да наплюй ты на моё довольство! Что случилось?
Антон сел на постели.
- Слав... я не могу без этого, просто не могу.
- Без чего? - спросил тот, но брат снова лишь усмехнулся в ответ, и тогда до парня стало доходить, о чём он говорит.
- Слав, а может, ты сам меня трахнешь? - вдруг неожиданно предложил брату Антон.
- Ты чего, Антох?! Озверел, что ли?!
- Ну, не Витьку же мне просить... Брр, от одной мысли об этом передёргивает.
- Так, братишка, приди в себя! Никто здесь никого не трахнет.
Антон вдруг резко вскочил с тахты:
- А на кой чёрт ты тогда всё это затеял?! - вдруг в гневе закричал он. - Кто тебя об этом просил?! Зачем ты это сделал?! - пацан метался по комнате, пиная и расшвыривая всё, что попадалось ему на пути.
- Да успокойся ты! - Славка даже испугался такой реакции брата.
На шум прибежал Виктор, но и у него не получилось унять разошедшегося братца. Тот принялся откровенно орать на Славу:
- Вечно ты всюду лезешь! Кто тебе сказал, что ты самый умный?! Как будто ты точно знаешь, что нужно другим?!
- Антон, ты несправедлив, - попытался вступиться за Славу Витя.
- А ты вообще не лезь! - обернувшись к нему, выкрикнул Тошка. - Ты же во всём с ним соглашаешься! Да ты со всеми соглашаешься! Раз у тебя нет собственного мнения, то, думаешь, все такие? Меня же никто не спрашивал, чего я хочу! Почему вы оба всё решаете за меня?! Не лезьте в мою жизнь! - гаркнул он обоим братьям и кинулся в коридор.
Славка услышал, как Антон поднял телефонную трубку и стал набирать какой-то номер.
- Сергей Борисович, - чуть дрожащим голосом, но достаточно спокойно произнёс он, когда дозвонился, - это Антон. Вы могли бы сейчас за мной приехать? Да, я жду.
Он повесил трубку, вернулся в комнату и стал собирать свои вещи в большую спортивную сумку.
- Антон, не надо, - робко попросил его Виктор.
- Извини, я больше не могу. Вить, прости меня, я тебя очень люблю, но не могу сейчас здесь оставаться. Я знаю, вы хотели как лучше, но есть вещи, которые человек может решить только сам.
Минут через двадцать раздался звонок в дверь.
- Ого! - буркнул Антон. - Как это он так быстро доехал?
Когда он открыл дверь, на пороге действительно стоял Баринов, который тут же сгрёб паренька в свои объятия. Бородач был так счастлив, что даже мрачные лица Виктора и Славки, стоявших тут же в прихожей, не смогли погасить его улыбку и светящийся влюблённый взгляд, устремленный на Тошку. Пацан отдал ему сумку с вещами, поцеловал на прощание обоих братьев и ушёл. Витька, ни на кого не глядя, отправился в свою комнату и заперся там. Слава стучал, пытался поговорить с братом, но ответа он так и не получил.
Вечером того же дня Виктор впервые в жизни зверски напился. Не сумев достучаться до брата, Славка отправился в качалку, потому что для него это был самый простой способ снять стресс, а когда он вернулся...
Виктор сидел на кухне, уронив голову на руки. На столе перед ним стояла пустая бутылка из-под коньяка.
- Охуеть! - невольно выдохнул Слава. - Витёк, ты чё, это всё один выжрал?
- А, Славка! - старший брат поднял голову, с трудом фокусируя взгляд на вошедшем парне. - Садись, выпьем.
- Так пить уже нечего, ты всё выжрал!
- А я сейчас схожу и ещё куплю! - с трудом ворочая языком, произнёс Виктор и попытался встать.
Ноги, однако, его тоже уже не держали, и желание брата подняться закончилось тем, что он завалился на холодильник и упал бы, если б Славка его не подхватил.
- Бля, Витёк, ну ты даёшь! Никогда тебя таким не видел!
- Я в порядке, - с трудом выговорил биолог, заваливаясь в другую сторону.
Несмотря на всю свою силу, Славке непросто было дотащить пьяного Виктора до кровати. Когда тот рухнул на покрывало, то уткнулся лицом в подушку и заревел пьяными слезами.
- Это я во всём виноват, - бормотал он, размазывая солёные капли по щекам. - Я был ему плохим братом...
- Витька, что ты несёшь? При чём здесь ты?
- Нет, я знаю, что сам во всём виноват! Как я мог воспитывать младшего брата, если я сам - такое ничтожество! Я плохой брат. Ты ведь тоже так думаешь, скажи честно! Ты ведь тоже меня презираешь!
Славка пытался ему возражать, но невменяемый Виктор его не слушал. Он продолжал обвинять себя во всех грехах заплетающимся языком, пока парень пытался повернуть его на бок и уложить поудобнее.
- Как же я раньше всего этого не замечал? Я не справился. Если бы родители были живы, такого никогда бы не произошло! Я подвёл его, понимаешь?
- Понимаю, понимаю. Ложись, - успокаивал его Славка.
- Биологией своей занимался. Вот тебе и биология! Теперь уже слишком поздно... ничтожество... плохой брат... не справился... если бы отец был... - Витина речь становилась всё более сбивчивой, пока он, наконец, не провалился в тяжёлый пьяный сон.
Славка сидел рядом с ним на постели, и его прямо-таки трясло от гнева. Как же он ненавидел Антона в эту минуту! Ну не мог он понять, как можно бросить этого чудесного доброго и умного человека ради какого-то развратного ёбаря с обезьяньей мордой! Ведь кто-кто, а Тошка точно знал, насколько Витька беззащитный, ранимый, как легко причинить ему боль. Да как Антон вообще посмел так обойтись с ним! "Урою этого гадёныша!" - думал Славка про себя. Он осторожно снял с Виктора очки и погладил его по волосам. "Он без очков такой красивый", - мягко улыбнулся парень, разглядывая спящего.
Тут старший брат стал слегка ворочаться на покрывале. "Ему, наверное, в одежде неудобно спать, - решил Слава. - Надо его раздеть да под одеяло уложить". Он аккуратно стал снимать с мужчины рубашку, и это ему удалось без особых трудов, а вот с джинсами пришлось повозиться - они никак не хотели сниматься с витькиной задницы! Уж Славка и так, и этак! В итоге он развернул брата на живот и стал стягивать с него джинсы, ухватив их за штанины. Стянул. Но только вместе с трусами, чего делать он вовсе не собирался. Его взгляду открылась смуглая выпуклая попа, кожа на ней была гладкая, нигде никаких волос не наблюдалось. Славка не удержался и потрогал её. Булочки были упругие, нежные и словно шелковистые. У парня от желания закружилась голова. С трудом взяв себя в руки, он поднялся, выдернул из-под брата одеяло и аккуратно накрыл им спящего обнажённого Витьку, потом погасил свет и вышел из комнаты.
Весь вечер Славка себе места не находил. Он метался по квартире, словно дикий зверь, запертый в клетку. Вот уж не думал парень, что он столкнётся с такой проблемой. Он возбудился на Витьку! И успокоить себя Славка никак не мог. Более того, парень понял, что он уже давно хотел своего старшего брата, только не желал признаться себе в этом. И вот теперь он возбудился и не в состоянии думать больше ни о чём, кроме соблазнительной витькиной задницы.
"Он никогда мне не даст, - думал парень. - Я ведь ему брат, хоть и не родной, а двоюродный. Не даст. А я полжизни готов отдать ради того, чтобы ему хоть разочек засадить. Только так, чтобы ему это понравилось, чтобы он стонал подо мной. Ммм, не могу! До чего же хочется! Какая же у него классная жопка, хотя бы один разок в неё кончить! Может, мне хоть подрочить на него?" Вдруг он понял, что это, в принципе, вариант. Витька спит беспробудным сном, и если рядом с ним даже рота солдат дрочить будет, он этого не заметит!
Славка тихо вошёл в витькину комнату. Старший брат продолжал мирно спать. Парень включил ночник и при его слабом свете приблизился к Виктору, осторожно откинул одеяло. Мужчина лежал на животе, согнув одну ногу в колене. Его попка была видна как на ладони. Слава расстегнул ширинку и достал свой твёрдый, возбуждённый хуй. Слегка подрачивая его, он положил одну руку на витькины ягодицы и стал их поглаживать. Время от времени он разводил половинки в стороны, и тогда его взору открывалась аккуратная розовая дырочка ануса. Это отверстие манило его, почти лишая парня всяческой воли. И вдруг Славка понял: "Я его выебу! Всё равно выебу! Он сейчас, скорее всего, этого даже и не почувствует, а если и почувствует, то наутро ничего не вспомнит. Может, это мой единственный шанс".
Он сбегал в ванную, где отыскал какой-то крем и аккуратно смазал им очко брата и собственный стоящий член. Свои брюки и трусы он скинул, чтобы они не мешались, после немного подумал и отправил в тот же угол и свою рубашку. Потом он лёг на бок позади Витьки и навис над ним, тыча членом в его розовое, смазанное кремом колечко. Анус спящего мужчины был расслаблен, и член Чекменёва проскользнул туда довольно легко, но дальше произошло то, чего он от себя никак не ожидал - он сразу же кончил, не успел сделать даже нескольких фрикций! "Тьфу, чёрт, чего это я? - нахмурился парень. - Перевозбудился, наверное. Это ж разве можно считать, что я его ебал? Ну, уж нет, надо тогда по второму кругу". Славка чуть передохнул и возобновил движения в попке Виктора.
На сей раз это уже был полноценный трах. Парень разводил руками в стороны ягодицы брата, стараясь засадить ему поглубже, так, чтобы его яйца плотно прижимались прямо к самой дырочке. В какой-то момент Витька начал постанывать. "Ему хорошо? - подумал Слава. - Или я ему просто спать мешаю?" В глубине души он понимал, что правилен второй вариант, но, чтобы не ломать себе кайф, начал убеждать себя в обратном: "Нет, ему хорошо, конечно же, хорошо! Он же гомик, пидор, ему же нравится, когда его ебут!" Парень стал двигаться в Витьке ещё быстрее, интенсивно долбя брата своим членом. "Да, ему наверняка приятно! - убеждал он себя. - Особенно, когда вот так, поглубже! Ммм, какой сладкий у меня братишка!"
Оргазм, нахлынувший на Славку, был, пожалуй, самым сильным за всю его жизнь! После этого парень обессиленно рухнул на спину своего спящего любовника. Его неодолимо клонило в сон. "Ладно, я утром к себе перейду", - подумал он и позволил себе остаться в витькиной постели.
Под утро Слава проснулся. Ещё не рассвело, но в комнате по-прежнему горел ночник. Первое, что парень осознал, - это то, что он прижимается к обнажённому телу своего двоюродного брата. И почти сразу он вспомнил, что сделал с ним вечером.
"Блядь! Я же его ебал! Я же собирался только подрочить, а сам выебал его по полной программе!" - дёрнулся Славка. Эта мысль должна была бы его ужаснуть, вызвать у него отвращение к самому себе или страх, но вместо этого парень тут же возбудился. Его член отвердел, а поскольку он всё ещё прижимался к ягодицам Виктора, то автоматически его налившаяся силой головка упёрлась в анальное отверстие мужчины. Не отдавая себе отчёта в том, правильно ли он поступает, а просто поддавшись волне возбуждения, Славка чуть подался вперёд, и его орган снова мягко вошёл в попку брата. И вновь ему было безумно приятно погружаться в витькин задний проход по самые яйца.
Вот только Виктор уже почти совсем отрезвел, и на этот раз, пока Славка драл его зад, он проснулся, оглянулся и встретился глазами с братом, но тот не остановился, а продолжил долбить попку биолога, как остервенелый. Витька отвернулся и отдался на волю насильника. Когда Слава вновь сладко спустил ему в зад и рухнул на постель, старший брат притворился, что опять уснул.
- Витька, - шёпотом позвал его парень, - ты спишь? - но тот не отозвался.
"Ладно, - подумал Славка. - Утром разберёмся. А сейчас мне уже нет смысла уходить, если он меня всё равно видел. Останусь тут до утра".
Когда поздним утром Слава проснулся, уже рассвело. Он прекрасно выспался и довольно потянулся, с улыбкой поглядывая на лежащего спиной к нему Виктора, и вдруг его внимание привлёк какой-то странный звук. Он сперва даже не понял, что это такое, а потом сообразил: это Витька тихонько всхлипывает! Он плачет!
- Витенька! Ты чего? - он нежно развернул брата к себе. - Витенька! Ну, что с тобой? Не плачь!
Слёзы брата привели парня в отчаянье, и он почти прошептал:
- Пожалуйста, не плачь! Ну, кто тебя обидел? Ой, да ведь это, наверное, я сам! Чёрт! Обещаю, я сам себе морду набью, ухитрюсь как-нибудь! Витенька, родной, ну, убей меня, только не плачь!
Слава стал покрывать витькино лицо поцелуями. Щёки, глаза, брови, снова и снова. Ему и впрямь захотелось умереть, лишь бы его брату никогда не было больно! Виктор сквозь слёзы улыбнулся:
- Славка... Так, значит, всё не так? Я-то решил, что ты меня до такой степени презираешь, что решил просто использовать в качестве резиновой куклы.
- Во дурак! - шепнул ему Славик, продолжая целовать мокрое от слёз лицо брата. - Я же люблю, люблю тебя!
Он произнёс эту фразу неожиданно для себя самого, но, едва произнёся эти простые слова вслух, в ту же секунду понял, что это сущая правда.
До конца новогодних выходных оставалось шесть дней, целых шесть дней, когда они могли быть только вдвоём, не разлучаясь ни на минуту. Вот только время стало играть со Славкой в какие-то странные игры. Иногда минуты растягивались в столетия. Так бывало, например, когда парень просыпался ранним утром и ждал, когда проснётся Витька. Он ждал, ждал... Ему просто нужно было узнать, улыбнётся ли брат, когда откроет глаза и увидит его, что он захочет на завтрак, и можно ли будет ещё до завтрака его немного... ну, это самое. А порой время просто останавливалось, его как будто вовсе не существовало. Не было никакого времени, когда Славка устраивался в кресле перед бухтящим праздничными голосами телевизором, сажал Витю к себе на колени, и они принимались целоваться - нежно, ласково, тепло. Они не слышали телевизора, не реагировали на звонящий телефон. Весь мир вокруг них исчезал, и время исчезало вместе с ним. Но, в конечном итоге, Славка пришёл к выводу, что время мчится, словно арабский скакун. Не успел он оглянуться, как эти самые счастливые в его жизни шесть дней подошли к концу.
Виктор тоже огорчился, хотя и не так сильно, как Славка. Он просто немного подустал за эти дни, ведь он уже не пацан и не может трахаться, как кролик, днями и ночами, а его двоюродный брат лез на него раз по пятнадцать за день.
- Славка, да отдохни ты хоть немного, - с улыбкой просил он брата, когда парень в очередной раз зажимал его в каком-нибудь углу квартиры. - Ты вообще о чём-нибудь другом думать можешь?
- Нет, - честно отвечал Чекменёв, утыкаясь губами в шею брату.
- Наверное, так оно и есть, - усмехался Виктор. - В твоём возрасте у меня тоже, помню, стояк был перманентный.
- Какой? - вопросительно глянул на него Слава.
Витька с улыбкой потрепал его по белокурой макушке:
- Эх, ты, неуч мой любимый, - ласково шепнул он, целуя чуть приоткрытые губы парня.
А Славке хотелось только одного: чтобы эти дни длились вечно. Он любил брата где придётся: в спальне, в гостиной, на кухне, в прихожей или ванной - где у него встанет, там он на Витьку и накидывается. Парень сам не понимал, что с ним происходит. Когда он успел так сильно влюбиться? И ещё его удивляло то, что Виктор, хоть и был на пятнадцать лет его старше, производил впечатление человека, в сексе совсем неопытного. Минет он, правда, делал улётно, но во всём остальном зажимался, комплексовал, и Славке приходилось его в буквальном смысле слова развращать, словно это он был старшим в их паре. Витька, например, стеснялся своей наготы и поначалу раздевался только в темноте. Хотя чего там стесняться - непонятно, ведь фигура у него была словно у юноши. Славке приходилось прямо-таки силовыми методами бороться с комплексами брата.
Однажды парень уселся на кресло в гостиной и велел брату сесть напротив него.
- А теперь разденься, Витюш, - мягко попросил он. - Посмотреть хочу.
- Ой, ты что, Слав, не надо, - покраснел тот.
- Надо, - не терпящим возражений тоном ответил младший брат.
- Я не буду...
- Будешь! Раздевайся. Только медленно.
В кои-то веки Славка благодарил судьбу за то, что его брат такой безотказный. Краснея от стыда, Виктор стянул с плеч рубашку, потом торопливо спустил вниз брюки.
- Постой, - остановил его Чекменёв, - притормози. Раздвинь ноги.
Бедный биолог немного развёл колени в стороны.
- Шире... ещё шире.
- Мне джинсы мешают, - полыхая от смущения, возразил Витя.
- Ладно, сними их совсем. Вот так. Теперь раздвинь ножки пошире... Хорошо...
Витькины щёки вспыхнули от стыда, словно маки, когда Слава приблизился к нему, опустился на колени меж его разведённых ног и стал жадно разглядывать бугор под его трусами, который от всего происходящего увеличивался с каждой секундой. Паренёк легонько поглаживал эту выпуклость подушечками пальцев. Вскоре под мягкой трикотажной тканью можно было различить даже вздувшиеся венки на возбуждённом члене.
- Молодец, - сказал вполголоса Славка, вдоволь насладившись этой картиной. - Теперь сними трусы.
- Слава, не надо, ну, пожалуйста! - жалобно зашептал Витька. - Пойдём лучше в спальню, я тебе дам, если хочешь...
- Разговорчики в строю! Сказано тебе, снимай!
Дрожащими руками Витя спустил на пол последнюю деталь своего туалета. Член его бесстыдно взвился, указывая на потолок, он пульсировал и истекал смазкой.
У Витьки вдруг закружилась голова. Ему было ужасно стыдно. Он отворачивался и зажмуривался, боясь встретиться взглядом со Славкой, хотя тот был целиком и полностью поглощён открывшимся ему зрелищем. Голова у биолога кружилась всё сильнее, и Вите вдруг показалось, что он вот-вот кончит! Что же это такое?!
- Слава... - слабым голосом пробормотал он, не смея открыть глаза, - Слава, можно, я оденусь?
Но в ту же секунду он почувствовал лёгкое прикосновение ладони младшего брата к своим подтянутым от возбуждения яичкам, потом пальцы мягко скользнули по влажному от смазки стволу члена, и всё вокруг вдруг словно взорвалось и затанцевало! Виктор хрипло застонал и обильно излился себе на живот. Даже не успев восстановить сбившееся дыхание, он почувствовал, как нежные славкины руки стали неторопливо оглаживать всё его тело.
- Ну, вот видишь, дурачок, - прошептал тот, - а ты боялся! - и Славка жарко поцеловал ещё не опавший влажный член брата.
С этого дня Чекменёв стал регулярно вгонять Виктора в краску, заставляя его раздеваться в самых неожиданных ситуациях. Однажды, например, они возились на кухне с ужином. Старший брат начал мыть посуду, когда Славка вдруг погладил его по попке и спокойно приказал:
- Снимай одежду, - а сам достал ситцевый фартук с оборочками, лет сто висевший без дела на дверце кладовки, и протянул его Вите. - Наденешь вот это.
Мужчина знал, что возражать пацану бесполезно. Краснея, он торопливо скинул с себя футболку, брюки и повязал на пояс полученный фартук. Спереди он, конечно, закрывал всё то, что Виктор так стыдился показывать брату, но вот сзади...
- Ну, что стоишь? - улыбнулся Славка. - Продолжай мыть посуду.
Биолог повернулся к раковине и принялся за дело. Младший брат сел позади него на табуретку и стал просто смотреть на мужчину. Витя знал, что сейчас его обнажённая задница перед парнем как на ладони. Он безумно смущался этого, но вдруг снова почувствовал, что начинает возбуждаться. Отвердевший член стал приподнимать переднюю часть фартука. "Хорошо, что хоть этого Славка не видит", - подумал он. Но возбуждение всё больше и больше захватывало его, и вдруг, неожиданно для самого себя, Виктор стал прогибать спину, словно похотливая кошка, ещё больше открывая себя для взгляда Славки.
- Умница мой, - страстно прошептал зритель. - Прогнись ещё немножко... Вот та-ак. И ножки расставь.
Парень ещё пару минут полюбовался попой старшего брата, так развратно выставленной на его обозрение. Витька тем временем стал даже тихонько постанывать от возбуждения. Тогда Славка сжалился над ним: подошёл, прижался к брату сзади, ввёл в него член и выебал его как следует прямо у мойки. Одной рукой он при этом ласкал вздыбленный член своего любимого, отчего Витька кончил даже раньше Славки, что бывало нечасто. И как кончил! Прямо искры из глаз!
А на другой день нахальный пацан и вовсе выкинул такой номер, какого брат от него никак не ожидал.
Обычно после того, как Слава сливал в брата свою сперму, Виктор шёл в туалет и там от неё избавлялся - не любил он эти лужи в постели. Так было и в этот раз. Славка уже кончил, а Витя ещё нет. Он аккуратно выполз из-под переводящего дыхание брата и попытался встать с кровати.
- Куда? - вдруг хрипло выкрикнул Чекменёв и, резким движением ухватив мужчину за талию, кинул его обратно на постель. - Я тебе не разрешал уходить!
Он положил брата поперёк кровати и широко развёл ему ноги в стороны.
- Ой! - только и выдохнул тот, зажмурившись от стыда.
Витя не мог больше удерживать сперму внутри себя и почувствовал, как она медленно вытекает из него, рискуя залить смятую простыню. И тут Славка стал ласкать его отверстие пальцами. Он нежно размазывал сочащуюся сперму круговыми движениями.
- Какой ты тут мокрый... - шепнул он брату. - Тебе приятно, когда я так делаю?
Виктор даже не смог ответить, краска смущения залила его лицо, и он отвернулся, пряча взгляд. Только всё было напрасно - за него ответил его пенис, с каждым славкиным движением всё увереннее принимавший боевое положение.
- Слав, мне в туалет нужно, - робко попросил мужчина.
- Да брось ты, кончай зажиматься! Мне нравится смотреть на то, как ты весь течёшь, словно похотливая сучка. Расслабься! - и Славка вдруг нагнулся и лизнул влажную витькину дырочку своим горячим языком, отчего старший брат вздрогнул, выгнулся и зашипел.
- Нравится? - улыбнулся пацан. - Хочешь ещё?
Витя не ответил, только ещё сильнее покраснел.
- Ну, молчание - знак согласия, - и парень продолжил свои ласки.
Постепенно он сам всё больше увлекался: растягивал дырочку в стороны, стараясь раскрыть её побольше, и то жадно вылизывал её внутри языком, то покрывал снаружи нежными поцелуями. Славка уже здорово возбудился от этого. Он тёрся напряжённым членом о скомканную простыню. Ему ужасно хотелось помочь себе рукой разрядиться, но пока обе руки ему были нужны для другого.
А с Витей творилось просто что-то невообразимое! Он метался из стороны в сторону, выгибал спину и стонал до крика. Сладкий туман заволок его глаза, голова у мужчины кружилась почти до дурноты. В какой-то момент он схватил себя за член обеими руками, но Славка тут же с силой оттащил его руки от паха, произнеся:
- Нет, не дрочи, не дрочи! Я сам всё сделаю, - и он продолжил ласки ануса, одной рукой при этом обхватив витькин член и начав медленно его поглаживать.
- Быстрее, - шептал тот, - пожалуйста, быстрее, - но Славка продолжал свои мучительно медленные движения, растягивая брату удовольствие и не позволяя ему сразу кончить.
Когда измученного этой нежной пыткой Виктора накрыл оргазм, это было что-то, невообразимо яркое - почти на грани боли. Он впервые кричал в голос. Его так крутило! Несмотря на то, что он почти ничего не соображал, в какой-то миг ему даже стало страшно: а вдруг сердце остановится, не выдержав такого наслаждения? Но вот, наконец, наступило сладкое расслабление. Мягкие, нежные волны удовольствия разливались по телу Виктора гораздо дольше, чем у него это бывало обычно, а Славка не прекращал своих ласк, пока брата окончательно не отпустили эти последние волны сладкой дрожи.
Ночью Виктору приснился странный сон. Ему снилось, что его двоюродный брат - на самом деле дьявол, доставляющий ему удовольствие в обмен на его душу. Но вот что странно: во сне Витя был готов к этому обмену. Он пошёл бы за этим неземным существом даже на край света. Он готов был отдать ему всё, что угодно, только бы этот бесконечно любимый им парень был с ним всегда.
Тошка звонил братьям регулярно. Говорил он в основном с Виктором, сообщал ему, что у него всё в порядке, спрашивал, как у них дела. На последний вопрос старший брат лишь отбивался банальностями типа "нормально", "всё путем" или "порядок". Ни он, ни Славка не решались рассказать Антону о переменах в своих отношениях. Пару раз пацан забегал к братьям в гости, но эти встречи проходили каждый раз несколько напряжённо: братья не могли быть с Тошкой до конца откровенными, а парень воспринимал эту натянутость как обиду на свой уход. Но рано или поздно ситуация должна была как-то разрешиться - это понимали все.
Разрешилась она через пару месяцев, когда Антон в очередной раз забежал в выходной день проведать братьев. Он открыл дверь своим ключом, как делал это всегда, но почему-то никто не вышел его встречать. Парень было подумал, что никого нет дома, и тут он услышал идущие из глубины квартиры весьма недвусмысленные звуки - из спальни Витьки раздавались такие стоны на все голоса, что не догадаться о том, что происходит в комнате за закрытой дверью, было просто невозможно!
Тошка тихонько прокрался на кухню и, как когда-то Славка, заставший его самого за аналогичным занятием, стал ждать выхода "на поклон" действующих лиц этого звукового спектакля. Он с трудом сдерживал смех, думая о том, как всё в результате обернулось. Спустя некоторое время в дверном проёме нарисовался Славка - растрёпанный, без майки, в одних расстёгнутых джинсах.
- Тошка? - удивлённо пробормотал парень. - Ты давно здесь?
После этих слов Антон уже не в состоянии был сдерживаться и звонко расхохотался:
- Класс! Дежавю наоборот! Когда ты меня застукал, я у тебя то же самое спросил!
Славка растерянно переминался с ноги на ногу. Сзади к нему подошёл пунцовый от смущения Виктор, торопливо застёгивая рубашку.
- Ну, здорово, братишка! - поприветствовал его с ехидной улыбочкой Антон.
- Тошк, ты понимаешь, мы... ну, мы это...
- Да сядьте вы, не маячьте! И так всё понятно, не нужны мне ваши объяснения.
Слава, успевший за эти минуты немного взять себя в руки, сел напротив Тошки и притянул Виктора к себе на колени.
- Это я всё начал, - сказал он, обнимая своего любимого, словно пытаясь защитить его от нападок брата.
- Ну, этого и следовало ожидать, - ещё шире улыбнулся Антон.
- И ты так спокоен? - дрожащим голосом спросил его Витя.
- А чего мне беспокоиться?
- Ты что, даже не удивился?
- Удивился... Удивился тому, что вы так долго с этим тянули! Я ж давно уже видел, как вы друг на друга смотрите.
- Да брось! - вытаращился на пацана Славка. - Мы же ни о чём таком поначалу и не думали! Просто друзьями были.
- Ну да, конечно! Просто друзья! У которых, правда, нет почти ничего общего, но которые, тем не менее, и дня друг без друга прожить не могут. И пока один в школе, а другой на работе, эти друзья за день созваниваются раз по десять, чтобы только голос друг друга услышать, а по вечерам друг от друга не отходят. И вместе слушают плеер, взяв каждый по наушнику, и пьют пиво из одной бутылки, и держатся за руки на прогулке... Мне продолжить этот список?
- Вот чёрт! По ходу дела, так оно и было...
- Слав, ты просто тормоз! Да между вами чуть ли не с самого начала ощущалась такая химия, что хотелось только позавидовать!
- Химия? Тогда уж биология, - улыбнулся Чекменёв, притягивая к себе Виктора и целуя его в губы.
- Ой, я не могу! - снова заржал Тошка. - И этот человек мне мораль читал!
- Да ты понимал бы чего в морали! Порнозвезда районного масштаба! - тоже со смехом отозвался Славка.
Антон швырнул в него подвернувшееся ему под руку кухонное полотенце, за что получил в ответ щелчок по носу. Тут в потасовку вмешался Виктор и прекратил всю эту щенячью возню, однако все ощутили, что рухнула, наконец, та стена неискренности и напряжения, которая разделяла братьев в последние месяцы. Теперь они снова были вместе!
Витька заварил чай, Слава наделал бутербродов, а Тошка достал принесённые с собой конфеты. Когда все уселись пить чай, Антон вдруг серьёзно обратился к братьям:
- Раз уж у нас пошла такая пьянка, то у меня к вам просьба: можно я к вам в гости Сергея приведу?
Виктор и Славка переглянулись.
- Ну ладно вам, мужики! - продолжил Антон. - Хватит уже на него дуться, как мыши на крупу - он ни в чём не виноват! Просто он меня любит и иногда понимает мои желания даже лучше, чем я сам. Вы все мне очень дороги, и эта война меня уже порядком достала!
- Что значит "твои желания"? - изумился Чекменёв. - Так, значит, он был прав? Тебе это всё действительно нравилось?
- Ну, вообще-то, да, нравилось. Только мне проще было думать, что меня заставили это делать, а я сам тут не при чём. В глубине души я всегда знал, что этот шантаж - чистая липа. На самом деле, это Сергей Борисович был у меня на крючке, а не я у него. Я ведь чувствовал, что ради меня он на что угодно согласится, а все эти угрозы - это так, игрушки. Слав, только не надо мне ничего говорить - ты уже и так высказался по поводу моей морали предостаточно! Ну, так как насчёт Сергея?
Виктор вздохнул и вопросительно взглянул на Славку.
- Ну, ладно! - чуть помедлив, улыбнулся тот. - В следующую субботу тащи сюда своего бородатого перца. Будем закапывать топор войны.
Так в одночасье решилась проблема с Тошкой.
Гораздо сложнее было с матерью Славки. Майя Петровна (так звали его маму) тоже регулярно приезжала в гости проведать сына, и тут уж парням приходилось соблюдать максимальную осторожность, чтобы не вызвать у неё никаких подозрений. К счастью, женщина находилась в таком восторге от результатов перевоспитания сына, что просто боготворила Виктора, ведь он оправдал её ожидания, и даже сверх меры! На Чекменёва практически перестали жаловаться в школе, приводов в милицию с начала учебного года у него не было, и Славка даже - страшно сказать - стал гораздо меньше материться! Раньше он и пары слов без мата сказать не мог, а теперь матери уже не приходилось краснеть за сына в присутствии знакомых. Она неоднократно спрашивала Виктора о том, как же ему удалось добиться таких подвигов от её сына, но Виктор ничего не мог ей ответить, поскольку и сам не знал, как это получилось.
Но увы, не всё было так просто. Славка ведь не превратился разом из отпетого хулигана в агнца небесного, и иногда его прежний характер давал о себе знать. Ровно через неделю после последнего разговора, наполненного восторгами в адрес сына, славкина мать вдруг снова позвонила Виктору.
- Слава опять что-то натворил, - без предисловий сказала она. - Меня в школу вызывают, опять к классному руководителю.
- А что он натворил?
- Я не знаю, - в её голосе слышались слёзы. - Витенька, может, ты сходишь? Узнаешь, что к чему. Меня же он всё равно слушать не станет, а ты хоть пропесочишь его потом как следует!
- Хорошо, Майя Петровна, я схожу, - вполне ожидаемо согласился тот.
Визит Виктора в школу и его знакомство с классной руководительницей двоюродного брата состоялись в тот же вечер. Славка до последнего упорно отмалчивался.
- Слушай, да скажи ты, в чём дело? - трепал его за рукав Витька. - Подрался с кем-нибудь?
- Нет... Да ну, ерунда! Даже говорить об этом не хочу.
Только в кабинете у классной Витя узнал, что же произошло. Оказалось, что Славка нахамил учительнице истории. Вера Матвеевна, пожилой человек и заслуженный педагог, иногда, к сожалению, была резка с учениками. Порой кто-то из них и огрызнётся, всякое бывает. Но такое!
- Понимаете, Виктор Георгиевич, - охала классная руководительница, - я ведь большую часть сказанного вашим братом даже повторить не могу! Со слов Веры Матвеевны, "плешивая карга" - это самые вежливые слова в его тираде, а почти всё остальное - трёхэтажный мат! Пожалуйста, Виктор Георгиевич, вы ведь воспитанный, интеллигентный человек - повлияйте как-нибудь на Славу. Юноша в последнее время стал вести себя гораздо лучше, чем раньше, видимо, за это вам надо сказать спасибо. Учителя говорят, он даже сквернословить почти перестал. И вдруг опять за старое! Оскорбил уважаемую учительницу, женщину пенсионного возраста... Поговорите с ним, прошу вас!
Домой братья возвращались молча. Виктор выглядел расстроенным и усталым, а Славка не знал, что ему сказать. Он совершенно не чувствовал за собой никакой вины. Эта старая грымза сама во всём виновата! На прошлом уроке они писали контрольный тест, и Славка - о чудо! - ответил правильно на все вопросы. Каково же было его изумление, когда, получив назад свою работу, он увидел в нижнем правом углу листа жирную тройку! Эта коза в парике, видимо, даже проверять его работу не стала, просто ляпнула оценку с потолка, считая, что на большее он не способен. Когда Слава попытался разобраться в том, почему его работа так низко оценена, училка лишь обругала его и ничего перепроверять не стала. Ну, вот он и высказал ей всё, что он о ней думает! Он же прав!
Дома Витя сел в кресло у окна, взял в руки газету, но вместо того, чтобы читать её, стал рассеянно смотреть в окно. Временами он устало потирал переносицу под очками и выглядел ужасно огорчённым.
- Вить, пойдём ужинать, - мягко окликнул его Славка.
- Я пока не хочу есть, спасибо, поем попозже.
- Витюша, ну харэ дуться! Ты меня выслушать не хочешь?
- Слав, ну что ты мне хочешь объяснить? Что у тебя были причины для того, чтобы так поступить? Я не сомневаюсь в этом. Разумеется, они были - кто же без причин такое сделает! Я просто... да нет, я просто есть не хочу. Ты иди, Слав, иди кушай, я приду попозже, - и старший брат снова расстроенно уставился в газету.
Чекменёв обиделся и ушёл на кухню. "Ну, и пусть сидит голодным хоть до ночи! - подумал он. - Что мне, на колени перед ним становиться?" Славка уселся за стол в одиночестве, только вот есть ему тоже расхотелось. В душе у него клокотала обида. Надо же, даже выслушать его не захотел!
И вдруг Славка представил себе, как его сегодняшний поступок должен выглядеть в глазах Виктора. Ведь его старший брат и мухи не обидит. Он был бы вежлив даже с самым отъявленным хамом, потому что Витька выше всего этого. Что же он должен думать о человеке, обругавшем пожилую женщину?! Да что бы она не сделала - какая разница! Обругать матом старенькую седую учительницу! Славка вдруг вспомнил, что у Веры Матвеевны к концу дня всегда слезились глаза, она стеснялась этого и тайком промакивала их платочком. Наверное, потому и работу не проверила - тяжело ей уже вечерами за тетрадками сидеть. Она, конечно, неправа, но... Парень снова вспомнил, как она спешно вытирает платком глаза под очками, надеясь, что никто этого не заметит, и ему стало так гадко, как никогда в жизни!
Спустя четверть часа Славка снова подошёл к Виктору и серьёзно сказал:
- Вить, я всё понял. Прости меня. Я завтра извинюсь перед ней, ну... перед Верой Матвеевной. Больше такого не повторится, обещаю тебе.
Брат поднял на него сразу же потеплевший взгляд.
- Спасибо, Славка! Я знаю, что ты ведь совсем не такой.
- Прости. Ну, дурака свалял, бывает! Не расстраивайся, я завтра всё исправлю, честно! Пойдём ужинать, а то посмотри на себя - у тебя же от голода аж щёки ввалились.
На этот раз парню удалось-таки уговорить Витьку поесть, а после ужина он почти сразу повёл брата в постель.
В ту ночь Славка любил Виктора долго и нежно. Он думал не о себе, а только о нём, о Витьке, старался доставить ему как можно больше удовольствия. Парень двигался в нём очень медленно, осторожно, чтобы не вызвать у брата даже намёка на болевые ощущения. Он просто ласково массировал его задний проход своим членом, сам же в это время поглаживал руками тело брата: шею, плечи, грудь, живот, бёдра. Потом он стал нежно сжимать в ладони его яички, только член не трогал - не хотел, чтобы Витька слишком быстро кончил.
Когда Витя был уже близок к оргазму, Славка вдруг вышел из него. Он перевернул брата на спину, дал ему немного отдышаться, а потом резко заглотил его член и стал с упоением отсасывать его. Минет парень делал не так искусно, как Виктор - чёрт его знает, почему у него так хорошо не получалось - но зато сейчас в этот процесс он вложил всю свою душу. Два пальца правой руки Славка ввёл в ещё влажную витькину норку и нашёл там бугорок простаты. Ему не всегда удавалось её нащупать - только когда Витька бывал сильно возбуждён. Сейчас она стала твёрдой, набухшей, и парень начал нежными кругообразными движениями массировать этот горячий холмик. Витька стонал и метался по кровати, комкая простыни, а когда Славка особенно удачно ласкал языком уздечку, то старший брат лишь жарко бормотал:
- Славочка, что же ты со мной делаешь... любимый мой... Славка...
Когда Витя обильно излился в рот парню, тот с наслаждением выпил всю его сперму до капли. Самому ему достаточно было после этого лишь немного потереться своим стояком о расслабленное, горячее тело брата, чтобы разбрызгать своё семя по кровати.
Когда парни, вдоволь насладившись друг другом, лежали обнявшись, пытаясь заснуть, Витя вдруг шёпотом спросил:
- Славка, слушай, вот твоя мать говорит, что ты материться меньше стал. Учительница сегодня то же самое сказала. Они думают, что это из-за меня. А на самом деле почему? Я ведь никаких замечаний тебе сроду не делал, да и вообще, ни слова на эту тему не говорил...
- Верно, не говорил, но я же видел, что тебе это не нравится. Когда я выдаю что-нибудь матерное, ты всегда слегка морщишься. Чуть заметно, но всё-таки... А я просто... понимаешь, я не хочу делать ничего такого, что тебе неприятно.
В ответ Витька лишь молча прижался к пареньку, уткнувшись лицом ему в плечо. Так они и заснули.
На следующий день Чекменёв при всём классе принёс извинения Вере Матвеевне. Он просил у неё прощения совершенно искренне, и, видимо, учительница это почувствовала. Вечером Славка с гордостью рассказывал Витьке о том, что на последней переменке, когда он случайно проходил мимо учительской, краем уха услышал голос исторички. Она говорила кому-то о том, что "Слава Чекменёв в душе добрый и хороший парень, просто он очень вспыльчивый", а её собеседница ей не возражала.
Медленно, но верно учителя меняли своё отношение к бывшему двоечнику и хулигану. Когда через четыре месяца Вячеслав Чекменёв закончил школу, в его аттестате не оказалось ни одной тройки! Такого от него никто не ожидал, за исключением Витьки, конечно. Директор школы, вручая на торжественной церемонии Славе диплом, вдруг по-юношески весело подмигнул ему и крепко пожал парню руку. Почти по всем предметам у Славки вышли четвёрки, но одна пятёрка у него всё же была! Нетрудно догадаться, по какому предмету - "Биология".